Цр: О верности крыс

— А ну стой!

На окрик Ошта отреагировал хорошим шенкелем и пригнулся, когда конь рванул к повороту. Стрелять сзади не стали, оценив, видимо, расстояние, встречный ветер и галоп Ветерана.

— Кто? — буркнул за дверью Ритой.

— Ол Туавер.

Садовая дверь, помедлив, скрипнула, показала дважды сломанный красный нос садовника ол Тонро.

— Хозяин дома? — спросил Ошта, входя.

— Дома-то он дома, — ответил Ритой, затворил за гостем дверь и пошёл по дорожке между кроваво-яркими астрами. — С обеда.

Ошта молчал, повыше поднимая сумку, чтоб не цеплять цветы.

— Там он, — махнул Ритой. — В погребе.

— Спасибо.

Из погреба разило пьянью. Ошта, пригибая голову, рукой придерживал сумку на плече и на ощупь, в сумку носом, спускался вниз, задевая локтем сырую шершавую стену. Уткнувшись в масляно-жёлтое пятно света на стене и полу, лестница резко вильнула и вывела в просторное помещение с низким потолком на толстых столбах. От столба к столбу тянулись полки с бутылями, вдоль стены — бочки.

В сумке что-то завозилось, недовольно поскуливая. Ошта качнул сумку и пошёл между рядами в противоположный от входа угол, где был пресс. Звуки, доносившиеся оттуда, явственно, хоть и глуховато, изобличали присутствие разумной жизни. Ошта обогнул столб и остановился. Итхае неспешно допил, поставил бутыль рядом с собой, на пресс, и внятно, но безадресно озвучил общеизвестный маршрут.

— Итхае, мне нужна твоя помощь.

— Рад, что тебя выпустили. Хочешь в гражданской войне поучаствовать? — сказал тот, беря другую бутыль и вышибая пробку.

Ошта снял сумку с плеча. Сумка зашевелилась и закричала: обиженно, требовательно. Оба мужчины обернулись на неё: Ошта — устало, Итхае — оторопело.

— Эт-то что?

— Его высочество Таннирр ол Истаилле, — сказал Ошта, развязывая сумку. — Я затем и пришёл. Императрица умерла... родами, а ребёнка надо переправить в Рикола.

Итхае встал с пресса и подошёл ближе. Ребёнок орал. Ошта, одной рукой держа ребёнка под мышкой, другой отыскал под курткой мятый свёрток, который передал сотнику.

— Запись об имянаречении.

Итхае повертел пакет, не развязывая шнурок.

— А как же мертворожденный ребёнок у мёртвой императрицы? Как ты вообще туда прошёл через эти лбы из первой сотни? И как ты вынес этого? Я уж не говорю о бумагах.

Ошта положил ребёнка на раскрытую сумку и выпрямился, глядя вниз, на него, а не на Итхае.

— Я мимо проезжал, увидел, что там сплошь первая сотня и решил проехать мимо. На обратной дороге на обочине женщину какую-то заметил, чуть живую. Ближе подъехал — признал кормилицу из Белого двора. С ребёнком. Она как-то сумела ребёнка подменить, и наследника вынесла, выдав за своего. А имянаречение на тот момент провести ещё не успели. Нарекал ребёнка один клирик из Нори-ол-Те, мой знакомый, болтать не будет. Я хотел ребёнка там и спрятать, в храме, но они отказались: опасно. Имянаречение провели... Да что ж ты орёшь, твоё высочество?!

— И тебя не засекли? — без особого доверия буркнул Итхае. Ошта дёрнул бровью.

— Когда мимо проезжал — засекли, но не узнали. А ребёнка я подобрал уже чуть поодаль, за поворотом.

Помолчал.

— Поможешь?

Итхае взял на руки наследника имперской короны, покачал. Тот подумал, замолк — и заорал ещё громче.

— А что не сам?

— Крысята меня не отпустят, — криво усмехнулся Ошта. — По крайней мере, теперь. Так что я лучше выжду порог-другой.

Итхае глядел на него пару мгновений, сплюнул.

— Дурак ты, мэтр Ошта. Умный дурак, это да. Да тебе ж хуже, что умный. Ужинать будешь?

Ошта выдохнул с облегчением.

— Лучше будет, если никто не узнает об этом визите. Я только Ритоя повстречал, так что, может, и повезёт.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Купить полную электронную или бумажную версию