Рекламный трюк

— Кто вы? — спросил Антон.

— Архангел Михаил, — усмехнулся спаситель. — А ты кого ожидал увидеть? Небось, уже подготовился к встрече с морским царем.

— Вроде того, — признал Антон. — Еще раз спасибо. Встреча с вами меня радует несказанно больше.

— Ну я надеюсь, — отозвался спаситель. — Ты с таким упорством добивался встречи со мной, что было бы обидно разочаровать тебя.

— Строганов Аркадий Борисович? — уточнил Антон.

— Собственной персоной, — отозвался тот.

— Но... Как?

— А что тебя удивляет? Или ты думал, что только у тебя есть друзья в службе контроля?

— Гражданских лиц нельзя отслеживать, — возразил Антон.

— Всех можно, — спокойно ответил Строганов. — А тех, кто постоянно занимает не принадлежащую ему защищенную линию, даже нужно. Просто на гражданских давно известный прибор положили. И на военных бы положили, да устав не позволяет.

— Тогда бы нас давно поймали, — сказал Антон.

— Кто?

— Полиция Понимания.

Строганов некоторое время задумчиво разглядывал его.

— А я думал, вы — контрабандисты. Было тут до вас несколько лихих орлов с гениальными идеями вроде прокладки контрабандного маршрута через чумную зону... А вы, значит, от властей бегаете? Что ж, я каждый день бываю в лагере, и не могу сказать, что виню вас за это. Но тогда не понимаю, что привело вас ко мне?

— Надежда на спасение, — сказал Антон.

— Химера, — ответил Строганов. — Я — старый солдат, но это не значит, что я могу перестрелять весь личный состав полиции Понимания.

— Встреча с полицией Понимания вообще не входит в план спасения, — уточнил Антон.

— Эта встреча неизбежна, молодой человек, — поправил его Строганов. — Вы бегаете, полагаю, только потому, что они еще не раскачались. Привыкли жить на готовеньком, когда нарушители сами наперегонки по камерам разбегаются, вот и упустили вас. Но когда салага, который ведет дело, сообразит, что вас нет в назначенной камере, он падет в ножки начальству, и тогда по следу пойдут настоящие звери. Они вас найдут.

— Как нашли вас?

— Как нашли меня, — спокойно признал Строганов. — Через двенадцать лет, но они меня нашли.

— Тем не менее, вас не посадили, — заметил Антон. — Хотя вы незаконно покинули сырьевую зону, а это — серьезное преступление.

— Достаточно серьезное, чтобы оценить мое мастерство по достоинству, — усмехнулся Строганов. — Так что теперь я учу местных новобранцев, как выживать в чумной зоне. Обучение занимает много времени, молодой человек. У вас его нет.

— Это мы еще посмотрим, — фыркнул Антон. — Впрочем, чумная зона меня не манит. А вот знание того, как вы покинули сырьевую зону, может быть оценено очень высоко.

— Я ведь уже говорил тебе, что я — старый человек, и мне ничего не нужно, — вздохнул Строганов. — Что до твоего вопроса, ты и сам нашел ответ. Современные солдаты так привыкли доверять приборам и компьютерам, что разучились смотреть по сторонам. Вы на своей доске форсировали границу охраняемой зоны в километре от блокпоста. В мое время начальник этой так называемой охраны уже стоял бы перед трибуналом. Немного смекалки и мужества — вот все, что вам нужно, и это у вас уже есть.

Антон кивнул. Разгильдяйство охраны действительно может объяснить многое необъяснимое. Но не все.

— Я читал справочники. Техническое оснащение армейской линии и контрольной существенно различаются.

— Контролируют технику люди, а они везде одинаковы.

— Но у вторых есть пси-проекторы. Как вы справились с ними?

— Так же.

— Я вам не верю.

— Твое право, — Строганов поднялся. — Вам помочь выбраться обратно? А то тут щиты не растут.

— Подождите. Маммоной клянусь, что ваш секрет умрет вместе со мной. Как вы это сделали?

— Я уже дал свой ответ.

— Это неполный ответ. Должно быть еще что-то, я это чувствую. Поэтому очень извиняюсь, но я вынужден настаивать.

— Ты не в той форме, чтобы настаивать, — спокойно напомнил Строганов.

— У меня есть пистолет, — предупредил Антон.

— Да ну?

Антон поспешно расстегнул молнию, и двумя руками выковырял пистолет. Строганов присел рядом, внимательно рассматривая нацеленное на него оружие.

— Надо же, даже не запачкал. Хвалю.

— Он заряжен.

— Я заметил.

— Вас это не пугает?

— Нет. На меня довольно часто наставляли оружие. Со временем к этому привыкаешь. К тому же, в черные рейдеры набирали только тех, кому уже нечего терять.

— А как же жизнь?

— После некоторых потерь жизнь становится лишенным смысла существованием. Ты живешь просто потому, что умереть так же бессмысленно, как и продолжать жить.

Антон тяжело вздохнул и опустил пистолет. После непродолжительной внутренней борьбы он кивнул на Елену и продолжил:

— Я не могу потерять ее. Не знаю, смогу ли умереть за нее, но убить смогу точно.

Строганов устало вздохнул. Некоторое время он молчал, как бы заново разглядывая своего собеседника. Потом махнул рукой.

— Что ж. Возможно, у тебя будет шанс выяснить это... Тогда слушай. До призыва я жил в украинской зоне. Тогда как раз наш восток к Альянсу перекинулся, ну я за него и воевал. Уезжал из свободной страны, а вернулся в сырьевую зону. Говорят, мировое правительство хотело северных соседей в сырьевой придаток превратить, да те позубастее оказались. Победители, опять же, а мы вроде как просто союзники победителей. Ну, да ладно, и на сырье жить можно. Даже спрос меньше. Только власть какая-то непутевая оказалась, зарулила в такой тупик, хуже войны. Когда жрать окромя друг дружки стало нечего, народ взбунтовался, а я под шумок покинул негостеприимную отчизну. Солдатикам не до меня было. Тем более, что бежал я не в соседнюю зону, а на запад, прямиком в чумку.

— Вы действительно в одиночку прошли через чумную зону? — удивился Антон.

— Не велика хитрость, на самом-то деле. Это в войну зоны бурлили, потому как их постоянно подпитывали всякой дрянью, а без человека природа успокаивается. Тем более, опыт у меня был... — Строганов помедлил. — И снаряжение подходящее было. Стянул я при дембеле комплект рейдера. В него и шлем пси-защиты входил. Монстры тогда появились со способностью всякую хрень внушать, вот и комплектовали нас.

— Этот шлем полностью защищает при направленном пси-воздействии? — с замиранием сердца спросил Антон.

В его голове тут же промелькнуло, что с такой штукой он может стать невидимкой для автоматизированных служб контроля. К тому же продажа технологии пси-защиты на черном рынке могла принести немалый доход. Если грамотно поставить это дело, можно даже обеспечить себе финансовую независимость от Георгия и вообще порвать с Непонимающими.

Ответ Строганова слегка остудил Антона.

— Не полностью, но защищает. Фон гасит практически полностью.

Не так хорошо, но тоже очень неплохо.

— И где этот шлем сейчас?

— Отобрали при аресте, — спокойно отозвался Строганов. Потом добавил: — Но тут, неподалеку, валяется еще один. Вместе с головой владельца. Потому и вожусь с молодняком. Хотел до него добраться и свалить отсюда, да, видно, не судьба. Следят за мной крепко, и годы уже не те, чтобы в салочки играть. Попробуй ты.

— Что нужно делать?

— Надо прогуляться километров на тридцать в чумную зону, найти шлем, вытряхнуть из него бесполезную голову, в которой и при жизни не было мозгов, и вернуться обратно.

Башня управления конгломератом, 12-й надземный этаж, кафетерий для сотрудников управляющих служб.

— Как-то это не слишком правдоподобно звучит, — заметил Юрий Максимович. — Шлем, защищающий от пси-воздействия. Сейчас вон стены воздвигают, чтобы фон притушить, а у него шлем времен великой войны.

— У военных всегда более продвинутые технологии, — пояснил Георгий. — Я пробил данные по своим каналам. После уничтожения монстрами-псиониками корпуса Монтгомери, ученые Альянса отловили-таки пару зверушек и многое взяли на вооружение. Чем власти обладают на сейчас, даже представить страшно. Но у нас есть шанс получить то, с чего они стартовали полвека назад. Его нельзя упускать.

— Ну, не такой уж шанс, — покачал головой Юрий Максимович. — Может быть, старикан просто повредился в уме. Да, к тому же, этот Строганов сам сказал, что от направленного воздействия шлем не защитит. Разве что фон притушит. Что нам это даст?

— Как что? Человек в этом шлеме может просмотреть сотню, тысячу норм рекламы — и ничего не купить! Только представь, какой это будет удар по нынешнему обществу потребления. Ради этого стоит рискнуть.

— Ну, лично я рисковать не буду, — уточнил Юрий Максимович. — А вот ты можешь круто подставиться. Я уж не говорю, что после любой твоей акции за свободу полиция Понимания основательно пройдется по твоим людям. Оно тебе надо?

— Ради высшей цели можно пойти на любые жертвы, — решительно ответил Георгий. — Так что ты мне скажешь?

Юрий Максимович задумчиво потер подбородок, и махнул рукой.

— Ладно. Если тамошние монстры не сожрут твоих орлов, пусть тащат этот шлем.

Глава 11

"Никогда не останавливайтесь в погоне за прибылью"

Откровение Маммоны, одиннадцатая заповедь стяжателя

После Кравцово дорога резко ухудшилась. На востоке лежало новенькое шоссе, проложенное, когда поселение оптимистично записали как безопасное. На запад тянулась еще довоенная автострада, изуродованная до неузнаваемости гусеницами тяжелых танков. После каждого прыжка дельта-мобиль вздрагивал, и тотчас норовил свернуть в один из кюветов. Навигационный компьютер решительно гасил подобные поползновения, но вместе с тем практически блокировал управление, чтобы подпрыгнувший на ухабе водитель не вырулил случайно за пределы автострады. Антон вел мобиль рывками, резко ускоряясь в начале прыжка, и тормозя до минимума при наземном движении.

Дядя Ваня продолжал горячо спорить, доказывая безумие этой авантюры, но, к счастью, ему не требовался для этого собеседник. Антон привычно отсеивал его голос, как рекламную шелуху. Только морщился, когда мобиль подбрасывало на ухабе — руки после ночного заплыва болели неимоверно. Наркотики приглушили боль, но тянущее противное нытье не унималось ни на секунду. Елена ушла в себя, вообще не реагируя на внешние раздражители. Впрочем, оно и к лучшему. Едва придя в себя, она устроила грандиозный скандал за безнадежно загубленный комбинезон. Антон хмуро молчал, размышляя, что предпочтительнее: утопить в проливе Елену или утопиться там самому. Строганов, наблюдавший за этой сценой, откровенно смеялся, совершенно не считаясь с чувствами окружающих. Так что немного покоя было весьма кстати.

Въехав на территорию следующего поселения, Антон тяжело вздохнул. Здесь, согласно намеченному плану, следовало бросить мобиль и продолжить движение пешком. Уже сейчас, зафиксировав выдвижение мобиля Строганова так далеко в чумную зону, кое-кто наверху в службе контроля задался логичным вопросом — зачем ему это надо? Антон взглянул на часы. Было ровно десять ноль-ноль. Так или иначе — пора.

Антон остановил мобиль посреди дороги, развернув его боком.

— Уже приехали? — спросила, выходя из своего транса, Елена.

— Вроде того, — отозвался Антон.

Он набрал номер Строганова и сразу сбросил вызов. Время пошло. Строганов, получив сигнал, прервет утреннюю муштру новобранцев, обнаружит пропажу дельта-мобиля и сигнализует по инстанции. Где-то в центре управления сектором расчистки сигналы от службы контроля и Строганова встретятся, и из Селезнево выдвинется на гравиплане оперативная группа. На все уйдет минут сорок. Обнаружив мобиль, гравиплан приземлится неподалеку, наверное на той площадке с обугленным остовом какого-то допотопного транспортного средства и солдаты, матерясь про себя, быстро обшарят все в радиусе километра. Если их поиски не увенчаются успехом, беглецов запишут на счет местных тварей, и побыстрее свалят на расчищенную территорию.

— Ну что? — вздохнул Антон. — Выключаем компьютеры, и пошли.

— А это обязательно? — спросила Елена.

— Увы, да. Помнишь, что Строганов говорил о возможностях службы контроля? Отследят, если надо будет.

— Я просто никогда не выключала его раньше.

— Я тоже.

С того самого момента, когда Антон подписал свой первый контракт — с государством, обязуясь соблюдать возложенные на него законом обязанности в обмен на возможность реализации своих прав — и сменил детский контрольный напульсник на персональный нанокомпьютер, тот никогда не отключался, став со временем словно еще одной, весьма полезной, частью тела.

Антон напоследок провел сканером по сторонам. Направленного воздействия не ощущалось, хотя фон уже перевалил за десять процентов с явной тенденцией расти выше. Дальше придется полагаться только на себя и запрятанные глубоко в мозг программы. Пора решаться. Под внимательными взглядами своих спутников, Антон нашел инструкцию по отключению и, тщательно соблюдая каждый пункт, выключил "второй мозг".

— Ну вот, я как бы умер, — с деланной улыбкой провозгласил он.

— Действительно, как будто часть себя потеряла, — подтвердила Елена.

— Лучше как бы, чем совсем, — фыркнул дядя Ваня. — Погоди, а план?

— Вот.

Антон продемонстрировал лист бумаги, на обеих сторонах которого четкими линиями был набросан их дальнейший путь. Как он сложится в реальной жизни, Строганов не хотел даже знать.

— Идем по стрелке, — сообщил Антон, показывая пальцем. — Все просто, топаем вдоль железнодорожного полотна по дорожке и не отдаляемся от воды более, чем на полкилометра — там заражение значительно меньше.

— Погоди, погоди, — придержал его руку дядя Ваня. — Вот здесь, до самого озера, больше, чем полкилометра.

— Угу. Здесь мы пойдем быстро, будем внимательно смотреть по сторонам и сильно бояться.

— Ну, последнее я запросто, — оптимистично заверила Елена.

— И с остальным справимся. Пойдемте, а то время уже пошло.

— Сейчас, — Елена быстро накинула поверх испорченного комбинезона дожевик. — Ну вот, я — готова.

— Знаешь, — осторожно заметил Антон. — Боюсь, местные монстры твоей красоты не оценят.

— А вы уже не мужчины? — высокомерно фыркнула Елена. — Ну так куда нам идти?

Примерно в это же время в штаб-квартиру демократических правозащитников, что размещалась на двенадцатом этаже элитного бизнес-центра "Золотой дождь", без предварительной договоренности прибыл на лифте Юрий Максимович. Секретарша, очаровательная блондинка в демократичном мини, провела его в кабинет председателя.

Элегантный брюнет лет тридцати с небольшим, в белоснежном комбинезоне от Армади, поднялся, приветствуя высокого гостя. Они обменялись рукопожатием.

— Приветствую вас в нашем скромном офисе, Юрий Максимович, — радушно произнес председатель. — Прошу, садитесь.

Они устроились в мягких, обитых настоящей кожей креслах, а секретарша вкатила столик с напитками и натуральным виноградом. Председатель на правах хозяина налил гостю, значительно меньше — себе, и перешел к делу:

— Исходя из вашего визита к нам я делаю вывод, что ваши права были грубо нарушены.