— О, — сказала я с печалью, — наверняка расстроите, полковник. Должность у вас такая. Но обещаю принять это смиренно. Доброго вечера.
Я поднялась, и он встал тоже. У самой двери я оглянулась — тидусс, сощурившись, смотрел на кружку, как на бомбу. Поднял на меня глаза — и я могла бы поклясться, что он едва заметно улыбнулся.
Люк
Лорд Лукас, вернувшись в Дармоншир в самом благостном распоряжении духа, с удивлением услышал от встречающего его у телепорта дворецкого, что в Дубовой гостиной дожидается леди Шарлотта.
— Передайте матушке, что я сейчас переоденусь и подойду, — сказал он, быстро направляясь по коридору к лестнице. — И еще, Ирвинс.
— Да, милорд? — дворецкий шагал рядом, ухитряясь сохранять торжественный вид.
— Сегодня вечером у меня будет гостья. Леди. Подготовьте столик в моих покоях, пусть ужин удивит нас.
— Вино, ваша светлость?
— Конечно, Ирвинс. Лучшее вино из наших запасов. И живые цветы.
— Будет сделано, милорд.
— И пусть нас не беспокоят. Отпусти на сегодня слуг.
Старый слуга невозмутимо поклонился и удалился вниз по лестнице. А сверху уже сбегал Майки Доулсон, на ходу отнявший телефон от уха. Ухо было покрасневшим, как и щека под повязкой на глаз.
— Ваша светлость, — он развернулся рядом с Люком и снова пошел наверх, на ходу что-то записывая в ежедневник. — Звонят, просят интервью. Требуют даже. Обещают первые полосы, пиковое время на телеканалах и существенное вознаграждение.
— Мне или вам? — насмешливо поинтересовался Люк, сворачивая с лестничной площадки к своим покоям.
— Вам. И мне, — признался Майки, покраснев уже целиком, — если я уговорю вас.
— Нет, с прессой я пока общаться не буду, Доулсон. Потом. Выберите один крупный канал, одну респектабельную газету, и скажите, что я очень занят, но через недельки две могу пообщаться.
— Хорошо, ваша светлость.
— Да, кстати, с этого момента и до понедельника вы свободны, Доулсон. Можете навестить родителей, отдохнуть, а то и вовсе на курорт съездить. Вот, выпишите себе премию — поездку на курорт от меня.
— Но как же, — забормотал помощник, волнуясь, — у меня столько дел, я не могу.
Люк остановился у дверей в свои покои.
— Доулсон, — проговорил он проникновенно, — я приказываю вам отдохнуть. Если я увижу вас в замке, я вас уволю.
— Я могу поработать в Дармоншир-холле! — возрадовался секретарь.
Люк поднял глаза к потолку.
— Никакой работы. Никаких звонков мне.
Майки смотрел на него с выражением глухого трудоголического упрямства, и понятно было, что даже если ему запретят появляться в городском имении Люка, он запрется у себя дома и будет там принимать звонки и планировать дела. И обязательно найдется что-то срочное, ради чего не стыдно оторвать хозяина от его занятий.
А Люк не хотел отрываться от Марины. Он и так слишком долго ждал, и его уже потряхивало от нетерпения.
— Вот что, Майки, — почти с нежностью проговорил лорд Дармоншир. — Я тут подумал, негоже, что госпожа Руфин с детьми сидит взаперти. Сходите, скажите, что я приказал вывезти их на море на пару дней, и времени на сборы — до семи вечера. Успеете забронировать номера. Куда их отправить — сами выберете, только не туда, где буду я. Вам придется съездить с Софи — без мужского присмотра ей может грозить опасность.
Майки мучительно колебался.
— Впрочем, — задумчиво продолжил безжалостный лорд, — может и мне никуда не ехать? Или взять ее с собой? Она предлагала помочь мне потренироваться в витализме, а я как раз хотел плотно заняться этим.
— Я поеду, — поспешно сказал Майки, ревниво сверкая глазом.
Люк, не стесняясь очевидной манипуляции, хлопнул его по плечу, вошел в свои покои и закрыл дверь, оставив секретаря сокрушаться тем, как его так ловко перехитрили.
Когда он спустился в Дубовую гостиную, леди Шарлотта отставила чашку с чаем, поднялась навстречу сыну, подставила щеку для поцелуя. В элегантных прямых брюках и облегающей тонкой кофте под горло — все белое, выгодно подчеркивающее ее фигуру, с прямыми черными волосами и аккуратным макияжем она выглядела прекрасно.
— Услышала новости и пришла навестить тебя, — сказала она, опускаясь на место, — Лаунвайт бурлит, так что правильно, что ты скрылся в замке Вейн, сынок. Мне позвонили, наверное, все знакомые, и видимо, продолжают до сих пор звонить. Кто-то с сочувствием, мол, жаль, что такая партия не состоялась, но большинство из чистого любопытства.
Люк закурил, улыбнулся, свободно развалившись в кресле, и графиня подошла к нему, присела на ручку, поправила черные волосы, падающие на глаза, ласково погладила по голове. По запястью ее скользнули золотые часы-браслет.
— И тебе любопытно, мам?
— А как же, — проговорила она невозмутимо, — я-то уже видела в мечтах славных внуков и прелестную Рудлог хозяйкой Вейна. А тут, оказывается, вы всех нас обманули? Ну-ка признавайся, что там произошло на самом деле? Она тебе отказала? Моему сыну?!
Она схватила его за ухо и слегка потрепала — понежничала.
Люк усмехнулся.
— Увы, мам, никаких страстей. Все было по обоюдной договоренности. Она выходит замуж за дракона, я остаюсь свободным и в образе благородного друга. Высокая политика, — герцог отложил-таки сигарету и честными глазами посмотрел на леди Кембритч. — Я не мог рассказать, извини.
— Лукас Бенедикт, — это был самый суровый материнский тон, на который была способна матушка, — немедленно прекрати мне врать!
— Леди Кембритч, — смешливо и в тон ответил Люк, — ну что вы переполошились? Я совершенно доволен и желаю Ангелине и ее мужу крепчайшего брака. Кстати, меня наверняка пригласят на церемонию, могу взять тебя с собой. Хочешь? Убедишься, что меня никто не обижает.
— Риту возьми, — оживилась мама, успокоившись, — там будут делегации со всего мира, может, кто ее себе присмотрит? Хотя нет, нельзя, она же еще не выезжала... Мне самой конечно очень любопытно посмотреть на Пески, но я уже в том возрасте, когда с трудом переношу церемонии и толпы народу.
— Я давно в этом возрасте, — пробурчал Люк.
Мать вдруг посерьезнела.
— Но сейчас меня куда больше интересует не твоя расторгнутая помолвка, Лукас. Я, пока ждала тебя, вышла прогуляться в внутренний двор. И встретила там девушку с детьми, Софи.
Люк мысленно застонал.
— Люк, — торжественно и сурово проговорила леди Лотта, — это твои дети? Она твоя любовница?
— Нет! — расхохотался подозреваемый в отцовстве.
— Если не любовница и не прислуга, то кто она? — скептически возразила леди Шарлотта. — Мы немного пообщались. Она, конечно, мила, но вульгарна, совсем не из нашего круга. Дорогой, ты взрослый мужчина и имеешь свои потребности, и я не имею права тебе это говорить, но послушай — пойдут слухи и снова будет скандал. Свет закрывает глаза на содержание подобных женщин, если соблюдаются приличия. Но селить содержанку в одном с собой доме нельзя.
— Я учту, когда решу поселить, — пробурчал Люк с иронией. — Спасибо, что вернула меня в детство, мама. Давно меня никто не воспитывал. Не переживай — Софи просто гостит в замке. Она... вдова человека, которому я обязан, и поживет здесь, пока не будут решены проблемы с ее наследством.
— Прости, милый, — леди Лотта сокрушенно погладила его по плечу, — я вообще не должна вмешиваться. Это твое дело. Но я так расстроилась из-за того, что теперь не скоро увижу герцогиню Дармоншир...
— Может и увидишь, — пробормотал Люк.
— Правда? — заинтересованно глянула на него леди Лотта.
— Не могу же я тебя расстраивать, — ответил он галантно.
— И кто она, Лукас?
— Я не скажу больше ни слова, леди Кембритч, — с утрированной непреклонностью проговорил герцог. — Но вы смело можете мечтать о внуках дальше. Хотя зачем они вам, ума не приложу — у вас свои трое еще почти младенцы.
— Я с ней знакома? Из хорошей семьи? — улыбалась, но не давала сбить себя с толку почетная мать лучшего агента секретной службы Рудлога. — Хорошая девушка?
— Лучшая, мам, — серьезно ответил Люк.
Леди Шарлотта замолчала, внимательно разглядывая сына, наклонилась, поцеловала его в макушку.
— Проводишь меня до телепорта?
Он посмотрел на часы. Половина шестого. А нужно еще сходить в дом в эмирате Оттара, лично убедиться, что все готово.
— Не останешься на ужин?
— Нет, милый, меня ждет массажистка. Да и я почти не ем вечером. Отдыхай.
Лорд Лукас проводил мать и вернулся в свои покои. Снова бросил взгляд на часы и усмехнулся этому и своему нетерпению, и ускоряющемуся, разгоряченному току крови в жилах. И пошел вскрывать сейф — там хранились присланные из Форштадта камни, которые он купил для Марины.
Марина
За ужином я мечтательно ковыряла вилкой зайчатину в травах — судя по тому, с каким аппетитом ели родные, она была достойна лучшей участи. Но куда девушке, витающей в облаках, думать о такой приземленной вещи, как пища?
Слава богам, я была не в центре внимания — свидание, как внезапно оказалось, планировалось не у меня одной, и я могла вполне наслаждаться своим радужным состоянием. Алинка отпросилась у Васи на какой-то молодежный лыжный курорт, покататься на санях и ватрушках с ее огромным и скромным другом, Матвеем, и, услышав привычное "Только с охраной", сговорчиво кивнула. Я же представила, как за этими двоими на санках несутся по склонам десяток суровых гвардейцев, и чуть не рассмеялась. Меня вообще все смешило в этот вечер. Всякие глупости.
Наверное, я так нервничала.
Люк позвонил не в девять. Когда я вернулась в свою спальню, часы показывали восемь вечера, а на телефоне было уже три пропущенных вызова. И я, глядя на свои блестящие глаза в зеркало, набрала его.
— Хочу тебя видеть, — сказал он хрипловато — и я слышала эхо своего нетерпения в его голосе, — как можно скорее, Марин. Я отправил тебе координаты моего замка для телепорта. Приходи. Иначе я сейчас сам приду за тобой.
— Охрана очень удивится, — проговорила я мягко и чуть дразняще. Скинула туфли, коснулась пальцем ноги простых сандалий, стоящих у кровати. — Имейте терпение, лорд Дармоншир.
— Маришка... — голос его царапал опасной интонацией и нежностью, — играешься?
— Угу, — со смешком призналась я и одной рукой расстегнула платье, извернувшись, стянула его.
— Ты даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать, принцесса.
— Удиви меня, — прошептала я ему свое заклинание. Кинула взгляд на лежащий на кровати легкий наряд — как раз для моря — и полумаску. И направилась в душ.
— Я буду долго, — проговорил он с удовольствием, — долго тебя удивлять. Даю тебе час.
— Сколько у вас терпения, милорд.
— Полчаса, Марина.
Я, улыбаясь, как безумная, отключила телефон и крутанула кран душа.
Пять минут под струями горячей воды, торопливое растирание полотенцем, несколько движений расческой.
Тяжелые серьги в уши, белье, легкое цветастое платье с юбкой до колен, сандалии на босу ногу. Звонок Зигфриду.
Только у двери я вспомнила о полумаске — и трудно было заставить себя вернуться и надеть ее. И трудно не злиться на придворного мага, настраивающего кристаллы телепорта с издевательской неторопливостью.
— Все готово, ваше высочество, — проговорил он, и я даже сумела благодарно кивнуть. И шагнула в арку.
Вышла я в каменном высоком зале — кристаллы на телепорте светились, а в помещении, торопясь, появился слуга, по всей видимости, дворецкий, поклонился и замер.
— Как вас зовут? — поинтересовалась я.
— Ирвинс, миледи.
— Отведите меня к лорду Лукасу, Ирвинс.
— Он сейчас в своих покоях, моя госпожа.
— Прекрасно, — сказала я и замолчала, и дворецкий немного растерянно повел меня по коридору к широкой лестнице. Я поднималась быстро, не замечая ничего вокруг — так много я ощущала в этот момент — и жадное нетерпение, и холодящее смущение, и робость. Сумасшествие — ведь бегу к нему, как глупая влюбленная девчонка. И не могу не бежать.
Его покои располагались на отдельном этаже — дворецкий постучал, открыл дверь.
— К вам леди, ваша светлость.
Я, не дожидаясь ответа, прошла в гостиную, остановилась чуть в стороне от двери — Люк, в темных брюках, в рубашке с закатанными рукавами, с расстегнутым воротом, стоял у открытого окна, за диваном, курил. Обернулся и замер, на секунду задохнувшись.
— Я решила, что полчаса — это слишком долго, — губы мои подрагивали в нервной улыбке, и голос сразу осип.
— Ирвинс, — позвал он, глядя только на меня. Я отступила к стене — шаг, другой.
— Да, милорд?
Я присела, аккуратно положила сумочку на пол, поднялась, сделала еще шаг назад. Глаза Кембритча горели, и он потряс головой.
— Вы свободны. Всех слуг вон.
— Еще ужин, милорд, — застенчиво сообщил дворецкий. Я хмыкнула, коснулась лопатками стены и задумчиво, нежно погладила ладонью камень, глядя Люку в глаза.
— К чертям ужин, — рявкнул он, рванулся вперед, выругался, оглянулся и выкинул сигарету в окно. — Свободны, Ирвинс!
Испуганно хлопнула дверь — я спиной почувствовала дрожь, и только увидела, что Люк перепрыгивает через диван — как он вжал меня в камень, впился горячими губами в губы, застонал, сплетая язык с моим. Руки его тянули платье вверх — и он запустил ладонь под трусики, сжал, рванул их. И отстранился, чтобы расстегнуть ремень и закинуть мою ногу себе на бедро.
Как же восхитительно и страшно. И сладко. И...
— Люк, больно!
— Прости, прости, — задыхался он у моего виска, кусая мне ухо, — черт, Марина... не могу...
Я запрокинула голову, позволяя поднять меня выше, закусила губу, вцепилась пальцами ему в волосы — камень царапал мне спину и сжатые крепкими руками ягодицы, — вверх-вниз, вверх-вниз... но Люк вдруг замедлился, стал аккуратнее — я оттянула его голову назад и первая горячая волна накрыла меня от жалости, таким безумным — в черноту — и беспомощным был его взгляд. И следующая — когда он скользнул губами по моему запястью и снова вжал меня в стену, ускоряясь — но мне уже было хорошо, и я шептала ему про это и не чувствовала шершавой стены — только сладкие судороги, расходящиеся от его движений и то, как каменеют, напрягаются его плечи — пока он дернулся резко, зарычав глухо мне в губы и закрыв светящиеся глаза — и не затих, тяжело дыша и вздрагивая.
— Черт, — хрипло повторил он через пару минут. Опустил меня на пол, обнял одной рукой, застегнул молнию на брюках, прижал к себе — ноги меня не держали. — Марина...
— Все хорошо, — пробормотала я, уткнувшись ему в плечо и чувствуя, как горячо все пульсирует внизу. — Буду знать, что тебя опасно провоцировать.
— Я так соскучился, — виновато и с той же убивающей меня беспомощностью проговорил он. — Сумасшествие какое-то, Марин. Срывает меня на тебя.
Я поцеловала его в плечо и повернула голову, чувствуя, как он касается губами моих волос и гладит по спине. Подняла руку и сняла с лица полумаску — под ней лицо было мокрым.
— Отнести тебя в душ?
— Угу. И на море. И кормить меня. И любить.
Он судорожно вздохнул и снова закаменел. И я совсем расслабилась.
