"Приют для путника"

— Ешь, ешь, — поощрила Милли. — У меня там теста много — ещё напеку. Ну вот... Пару раз я попалась по-глупому. Еле вытащили из заварухи. А потом в центре реабилитации стали приглядываться и начали думать, что я не то, что обо мне сказано в характеристике. Особенно после посещения стрельбищ и тренажёрных залов. Подняли видеоархивы. Нашли запись вип-визоров, как моя карточка упала с каталки, а санитар не посмотрел и переложил её на каталку с твоим телом. А тут и ты ещё попала в историю...

— Постой, а как ты снова в центре реабилитации оказалась?

— Я же сказала, что тоже попала, — уже спокойно сказала Милли. — Только у меня заварушка была хоть и хорошая, но мне повезло, что меня здорово прикрыли. Сильных повреждений кибер-системы не было. А потом, как тебя привезли и убедились, что нас точно перепутали, меня почти сразу послали на твоё место — сюда, в бар.

— Ты знаешь про Искру? — спросила, невольно понизив голос, Лисса.

— Знаю. Дирк рассказал. А потом... — Милли засияла, не в силах удержаться. — Лисса, ты видишь — я хожу и бегаю? Во мне нет кибер-системы! У меня нет кибер-протезов! Я вся живая! И это обалденное состояние!

— Что?.. — тихо переспросила Лисса.

И Милли рассказала совершенно дикую, на взгляд обескураженной Лиссы, историю.

На второй день её пребывания в баре случилась свободная от кухни минутка, и Милли решила поболтать с Ромео, который, кажется, ничего не имел против этой беседы. Дирк был неподалёку. Он сидел за столиком и то ли мечтал о чём-то, то ли размышлял, одновременно заполняя деловые бумаги. Время дневное, посетителей мало. Человека три за столиками. И внезапно один из этих троих встаёт и неровной, качающейся походкой напрямую идёт к хозяину заведения. А Дирк при виде такой странности выскочил из-за столика ему навстречу и, вместо того чтобы попытаться выгнать странного клиента, заботливо усадил алкаша на стул рядом со своим столиком, а потом заговорил с ним. Разговор был короток. Посетитель, еле ворочая заплетающимся языком (Ромео потом клялся и божился, что спиртного парню не продавал!), велел Дирку купить витаминно-белковых препаратов — только из натуральных белков. Отговорив это, посетитель повалился со стула — Дирк еле успел подхватить его, а когда подбежали Джей и Ромео, велел отнести бессознательное тело в одну из свободных комнат при баре. И вообще вёл себя так, словно нисколько не удивился и клиенту, и его требованию.

А потом Дирк собрал совет.

Сначала хозяину бара его подчинённые посоветовали не обращать внимания на странные слова странного посетителя. Но Дирк заявил, что лучше понимает ситуацию. И велел думать, где можно достать эти самые белковые препараты. Пришлось пораскинуть мозгами. Как ни странно, Ромео вспомнил, как пару раз он ходил с Лиссой в тренажёрный зал, и предположил, что о таких препаратах должны знать те, кто качает свои мышцы. То есть атлеты. А Джей вспомнил, что среди его знакомых есть один качок. Он связался с ним сразу, не откладывая на потом. Знакомый посоветовал парочку препаратов, заслуживших хорошую репутацию и даже признание среди бодибилдеров.

Дирк записал марки и немедленно сгонял по аптекам. Пришлось побегать. Препараты оказались не из самых известных. Нашлись такие только в аптечном маркете. Купил и стал ждать. А ничего не происходило. Он плюнул и под вечер ушёл спать — до ночной смены. А проснулся — и подчинённые откровенно обалдели: кожа на лице — чистая-чистая! Испорченная рябью ранее, она выглядела ровной и абсолютно здоровой. А купленные препараты, положенные на столик рядом с кроватью, исчезли. Дирк целые сутки поверить не мог: всё за лицо хватался да в зеркала смотрел.

А следующим вечером другой клиент подошёл уже к Милли и посоветовал ей тоже купить витаминно-белковые препараты. Дирк как заметил качающуюся походку клиента, мигом подлетел к Милли и сразу спросил клиента, чего они таким образом добиваются. Милли только открыла рот, чтобы переспросить, кого это Дирк имеет в виду, говоря во множественном числе, а клиент взял и ответил — с трудом, уродливо кривя обрюзгший, отяжелевший рот: "Верните Лиссу!" И тоже упал в обморок.

"Лисса, пойми нас правильно, — укоризненно сказала Искра, слушавшая Милли с огромным интересом. — Такое тяжёлое тело нам вовеки не удержать. И нам нельзя долго пребывать внутри чужого тела. Не разрешено. Вот они и падают!"

Лисса подняла руку, чтобы Милли замолчала. Та послушно замолкла.

"Значит, именно таким образом ты сообщила Дирку, что меня похитили в очередной раз?"

"Да, пришлось влезть в сознание человеческого самца и заставить его выговорить нужные слова".

"А зачем надо было меня возвращать?"

"Как это — зачем?! — возмутилась тучка. — А с кем мне ещё разговаривать на вашем Аргеосе? Я как раз остальным своим про тебя рассказала! А тут — бац, на тебе. Тебя увезли, а я даже не успела вернуться, чтобы сообщить, что мы остаёмся на Аргеосе — из-за тебя! Ты же контактёр! Ты можешь с нами разговаривать! Это такая удача! За многие годы наших путешествий таких существ, с которыми можно поговорить, мы встречали единицы! Ты представляешь, что это такое — встретить существо, которое тебя не только слышит, но и говорит с тобой! Да ты войдёшь во все наши мифы и предания! Хочешь, я расскажу тебе миф про существо с далёкой отсюда планеты? Оно было похоже на амёбу, какой у вас тут её показывают на опытах, а на деле — сплошной мозг! Это было уникальное существо! Мы с ним наболтались на многие годы вперёд..."

"А потом оно сдохло", — задумчиво решила Лисса.

Искра поперхнулась.

"С чего ты думаешь, что оно сдохло?" — осторожно спросила она.

"У тебя интонации такие, будто ты вот-вот сообщишь: мы с ним наболтались на долгие годы вперёд, а потом оно..."

"Не надо! — поспешно прервала её Искра. — Оно осталось на своей планете. Мы немного позабавились, разговаривая с ним. Но это существо и в самом деле оказалось слишком примитивным. Оно рассказало нам всё, что знало. А знало оно мало, так как никогда не отходило от мест, где родилось".

"Ну хорошо, — вздохнула Лисса. — Послушаем Милли дальше?"

"Конечно! — обрадовалась Искра. — С чужих слов знакомую ситуацию услышать интересно! Пусть говорит!"

— И что было дальше? — вслух спросила Лисса.

Милли мечтательно улыбнулась.

— Я до последнего не верила, что такое может произойти. Дирк накупил мне препаратов побольше. Когда я начала говорить, почему он столько накупил, он ответил, что у него излечилась лишь кожа лица, а у меня... — Милли радостно посмотрела на Лиссу. — У меня была полностью раздроблена правая нога. Обеих рук не было. Ну, Дирк велел идти в свою комнату и на всякий случай уснуть. А я долго не могла ни дремать, ни спать... Всё прислушивалась: а вдруг сейчас начнётся? И не заметила, как уснула. А проснулась... Как я долго плакала! Я не могла поверить, что вот эти железки, которые валяются рядом с моей кроватью, — это мои кибер-протезы!

"Лисса, раз мы тебя сюда вытащили, — деловито сказала Искра, — ты ведь объяснишь, почему эта девушка плакала? Мы так испугались, когда она начала плакать!"

"Ты забыла, Искра... Люди могут плакать от счастья! — улыбнулась Лисса, наполняясь всё большей надеждой. — Надо было смотреть не на её слёзы, а на ауру!"

"Мы смотрели, — возразила Искра. — Но аура переливалась такой мешаниной красок, что мы не могли разобраться в этом эмоциональном урагане!"

— Она разговаривает с тобой? — шёпотом спросила Милли.

— Да. Теперь мне становится ясно, что же здесь происходит.

И тогда Милли деловито сказала, словно говоря о самом обыденном на свете:

— Дирк перед твоим похищением накупил множество белковых препаратов. Ты умылась. Поела. Успокоилась. Не хочешь отдохнуть после дороги? Подремать немного?

Лисса уставилась на неё. С трудом выговорила:

— Хочу!

Милли встала из-за стола, подошла к ней и обняла.

— Не бойся. Они и в самом деле работают совершенно незаметно. Я так тебе благодарна, Лисса! Ведь, не будь тебя, эти странные искры не захотели бы с нами... — Кажется, Милли сбилась на слове "сотрудничать". И, кажется, оно ей активно не понравилось. Споткнувшись на полуслове, она некоторое время смотрела на Лиссу, а потом улыбнулась: — Не захотели бы с нами дружить.

Девушка помогла Лиссе перебраться на приготовленную постель, отогнала подальше кресло-каталку, разложила те самые препараты поближе к кровати и остановилась у порога.

— Лисса... Чудесных тебе снов!

17

Казалось, что после всех будоражащих треволнений заснуть — смешно даже подумать. Особенно при взгляде на переливающиеся разноцветные тучки, которые с любопытством носились и шмыгали по всем углам её новой комнаты. Сколько же их здесь!.. Но едва Лисса устроилась поудобней — как привыкла, едва привычно подоткнула края одеяла под себя, а подушка под щекой нагрелась, веки отяжелели так, что девушка заснула, чуть только закрылись глаза.

Сон снился странный. А может, и нет. Ведь во сне все события считаются логичными, какая бы абракадабра ни снилась.

Девушке снилось, что она сильно замёрзла. Даже будучи под одеялом, она съёжилась до закаменевшего комочка — аж напряжённые мышцы заболели. И всё настолько живо ощущала, что в этом крепком сне побоялась, как бы не начались судороги. Одеяло натянула так, что оно начало срываться со спины, и пришлось приспустить собранное впереди. Ворочалась так, что мелькала беспокойная мысль: а если она не сумеет заснуть по-настоящему? И тогда ей ничего не поможет? Даже заверения остальных, что будет хорошо...

Лисса не подозревала, что на самом деле лежит абсолютно неподвижно.

А потом стало жарко. Снилось, что она стоит на берегу бушующего океана — ногами упираясь в рассыпчатый, горячий и белый от зноя песок. А впереди — огромный вал воды, синий и взволнованный, а за ним — тёмные тучи надвигающегося шторма. И в него, в этот вал, Лисса должна была нырнуть, как только он подкатит ближе. Волна неслась стремительно, но Лисса видела, что она прозрачная, напоённая синевой неба, подчёркнутая мелкой белой пеной. Перед тем как волна обрушилась на девушку, во сне промелькнула странная мысль: "Я же стою на сухом песке! Доберётся ли вода до меня?"

А в следующий миг волна вздыбилась — и рухнула на маленькую человеческую фигурку, успевшую поднять руки и прыгнуть навстречу! Текучая тяжесть скользнула мимо горячего тела пловчихи и по нему, омывая прохладой. Девушка стремительно пронзила телом громаду воды — и вылетела наверх, в воздушное пространство, с ликующим криком: "Я Нора!! Меня зовут Нора!!"

Вытянутое тело несколько раз невесомо перевернулось в воздухе, прежде чем мягко ушло под поверхность качающегося океана...

И стало жарко. Вернувшаяся в лёгкий сон девушка недовольно откинула одеяло. Но этого оказалось мало — и она потянулась всем телом, нежась в уютном тепле и наслаждаясь постепенно подкрадывающейся прохладой...

А во сне она распахнула руки-крылья и парила над медленно заходящейся океанской водой, чья недавно ровная поверхность начала всплёскиваться, словно кто-то изнутри швырял воду к почерневшему небу. Прохладные капли обжигали горячее тело так, словно кололи её мелкими иголочками, но это было не только неожиданно, но и приятно. Внезапно девушка обнаружила, что воспринимает весь огромный, уже клокочущий океан как часть собственного тела. Она его не только чувствует. Она слышит и впитывает жизнь каждой его капельки — живой и чувствующей, и оттого ощущает себя — для всех. И это было поразительно радостное ощущение, до слёз.

"Ты хочешь, чтобы оно осталось?" — деловито спросили издалека — и близко.

"Конечно!" — удивилась она, не понимая, как кто-то может не желать оставить впечатление счастья. И легла на волны.

"Тогда лети..." — слабо сказали уже откуда-то совсем издалека.

А она, перевернувшись и уже животом лёжа на волнах, полетела к берегу, а затем начала выходить из волн, загребая их ногами и ловя появлявшиеся из-за этого сильного движения брызги. Океан клокотал, но вокруг маленькой человеческой фигурки было спокойно — и девушка ощущала это спокойствие и была ему благодарна.

А потом она просто уснула.

... Ночник слабо тлел на столе, придвинутом к кровати.

Лисса подняла голову, хлопая ресницами. Где это она?

Везде тени, сразу и не понять, что за комната. Осталась в чужой палате и уснула? Но в чьей? Обычно такой привычки она не имеет — оставаться в гостях и дрыхнуть.

Не сразу, но вспомнила, что её похитили. И улыбнулась — сонно и удивлённо: "Я всё ещё здесь? Спрятана от реабилитационного центра?" Вспомнился куратор. Небольшой человечек, с неяркими чертами лицам, незапоминающийся. Он не выглядел сильно разочарованным, когда в первый и последний раз после её появления в центре, появления в плачевном состоянии, со сломанными конечностями, говорил с нею. Он выглядел усталым. Она тогда ещё удивилась этому, но удивление быстро прошло. Тогда она больше сосредоточивалась на его дежурных вопросах. А после разговора с ним снова мельком вспомнилось на контрасте, с какой надеждой он посылал её на нижний ярус Аргеоса. И подумалось, что он очень заботится, чтобы выполнить работу как можно лучше. Какая-то червоточина после разговора с ним осталась, когда её перевели в стационар...

Она перевернулась на спину. Осторожно переплела пальцы обеих рук. Улыбнулась. Сумасшедшее ощущение. Пальцы обеих рук!.. Снова вытянулась всем телом, дотянулась кончиками пальцев ног до края кровати. Улыбнулась, готовая расхохотаться от счастья.

Но "червячок" в недавних мыслях и воспоминаниях всё ещё раздражал. А лицо куратора всё ещё стояло перед глазами. Девушка зажмурилась. Может, она поймёт, почему это воспоминание раздражает, если попробует представить куратора полностью? Вот он пришёл на последнюю встречу, перед тем как Лиссе покинуть реабилитационный центр. Вот он стоит перед ней и с сомнением смотрит на ту, которая должна будет выполнить контракт, чтобы стать затем свободной...

С сомнением...

Внезапно девушку словно сбросили с огромной высоты — в штормящий странный мир! В этом мире происходило что-то странное: он был бездонен и безграничен, он мельтешил цифрами и диаграммами, он швырял призрачными убегающими фигурами и картинками. Но зато постоянной величиной в этом шатком мире оставалась фигура куратора Лиссы. Он словно провис в пространстве, спокойно шагая по невидимой тверди в буре стремительно изменяющихся призрачных пластов и волн!

Лежащая на постели, но не чувствующая её под собой, девушка бурно задышала, вцепившись в края кровати, словно страшась упасть — с переворачивающейся. И замерла.

Куратор в призрачном пространстве дошёл до жилого дома и вошёл в здание. Лиссу будто переключили на другой кадр. Всё ещё напрягаясь и крепко держась за кровать, она с недоумением следила, как мужчина заходит в лифт и поднимается на какой-то этаж, чего она не разглядела, хотя... Она начала понимать, что происходит, и ещё больше зациклила внимание на знакомой фигуре. А та, понурившись, стояла в лифтовой кабине, пока та не встала на месте. Куратор вышел к двери единственной квартиры на лестничной площадке.