Отбор. Как царевна мужа выбирала

— Алана точно нет, — шепнула Зорька.

— Почему?

— Его царь-батюшка принимает.

Что же это значит? Да и Ванька зачем-то к нему шёл.

— А давайте в "Селезня" поиграем! — предложила девушка-славница*, сменив бабушку. И меня позвали в середину хоровода. Я огляделась. Селезнем был колдун. Значит, обыграл Ваньку. Тот вновь попытался слиться с берёзою.

— Я сейчас, — предупредила народ и пошла к жениху.

— Русана!

— Вань, иди к царю, раз вызвал тебя, не обрадуется, коль явишься поздно иль не придёшь вовсе!

— Уверена?

— Иди. Я буду до утра гулять. Ты ещё успеешь...

— Тогда ладно! — и Ванька пошёл в сторону царского терема.

А я вернулась к молодёжи. Как раз ловил парень девушку. Чудно, но внутри разгорался огонь предвкушения. А поймал её и потянул в коло целовать. Ой, мамочка, да я зацелованная так стану... Но улыбка уже поселилась на лице супротив воли.

— Русана, твоя очередь! — позвала меня славница. Я вошла с трепетом в душе внутрь. Колдуна выпустили из сомкнутого кола наружу хоровода.

Коловодящие затянули песню:

"Сиз голубчик Селезень,

Хохлатой Селезень,

Селезень догоняй утку,

Молодой догоняй утку.

Поди утушка домой,

Поди серая домой,

У те семеро детей,

Осьмой селезень"*.

А девятая сама,

Поцелуй разок меня.

И пока пели, Свен пытался меня догнать, а я ныряла то внутрь кола, то наружу. Но вот он изловчился да поймал меня...

— При народе-хороводе парень девушку поймал, и её он целовал. Сколько раз? — спросила славница у народа.

А я ничего уже не слышу, кроме сердца, стучащего очень громко. Он держит бережно, будто я могу рассыпаться. Так приятно.

— Десять...

— Можно? — шепчет он.

— Да, — разрешаю ему.

А он наклоняется и целует в щёчку. И второй раз. Каков наглец! Пришлось брать всё в свои руки. Обнять его шею и поцеловать в уста.

Один поцелуй. Полный нежности. И вновь целует под счёт в щёчку. Зачем он дразнится? Я вновь ловлю его голову, шепчу:

— Зачем ты меня дразнишь?

— Тебе ведь нравится, — так же шепчет охрипшим голосом.

А я улыбаюсь. Он целует в носик.

— Десять!

Нехотя разжимаются объятия. Нас увлекают в хоровод, выбираются новые Селезень и Утка.

Я вовлекаюсь в игру. Пою вместе со всеми. На душе легко становится, а ещё внутри раскручивается сила.

Затем играли в Ткачиху. Становились в два ряда, которые, сходятся и расходятся, а меж ними два челнока пробегают. Должны успеть, пока ряды разошлись. Кто не поспеет пробежать, тот проиграл. Играли теми ж парами, что и в Селезня. А со стороны, когда глядишь, так похоже на танец, такие плавные движения девушки да парня. Любо-дорого глядеть. А потом и нас с колдуном выбрали.

— Я весёлая ткачиха

Хорошо умею ткать.

Пинч-понч, клёпа-клёпа,

Хорошо умею ткать.

И с каждой пробежкой песня и движения хороводных ускорялись и ускорялись. Пока меня не поймали. Колдун выбрал другую пару, как победитель, и мы стали в ряды друг напротив друга, уже подхватывая песню и смыкая ряды. Нам подыгрывала гармонь да балалайка, а вдалеке даже звучали гусли.

От всего этого азарта кружилась голова. Но сельские будто и не притомились. Все довольные, пляшут дальше.

— Позвольте у вас умыкнуть мою невесту, — молвил Свен, осторожно беря меня за руку.

— Не позволительно без игр вот так забирать девицу.

— Мы ненадолго, — отвечал он и потянул меня в сторону. В темноту ночи.

— Свен, что ты хотел? — довольно пробурчала я.

— Садись, — и меня усадили под дерево.

— Рассказывай, что тебя тревожит, — решила, что чем раньше выслушаю его, тем скорей вернусь в игру.

— Да ничего, а вот у тебя, похоже, хмель ударил в голову.

Я хихикнула. Да, похлеще хмеля будет. Голова кружилась. Заметила это только сейчас.

— Что со мной?

— Волшба.

— И кто ж такой смелый, что колдует? Уж не ты ли? — и я вновь захихикала, встала и повисла у него на шее. — Свен! — разглядывала его очи, во тьме почти неразличимые.

— Может, тебя усыпить? — шепнул он на ушко, заставляя кожу гореть от его дыхания.

— Свен... А ты меня не обидишь? — спросила прямо. — А спать нельзя... Я Ваньке обещала, что до утра буду гулять...

— Я тебя сейчас поцелую и часть силы заберу. Только не пугайся, ладно? Не обижу.

— Хорошо...

И мои уста накрыли его. Голова закружилась ещё больше, и соображать я что-либо перестала. Лишь когда он оторвался от меня, мысли прояснились.

Первым высунулся страх. А не снесёт ли колдуну вновь голову? Но я его затолкала поглубже. Он обещал.

— Как ты? — спросили мы одновременно. И улыбнулись.

— Возвращаемся к остальным? — предложил он.

— Я вновь опьянею.

— Придётся вновь тебя целовать.

— А ты разве не хмелеешь?

— Нет. Силу сразу распределяю и складываю про запас.

Хотелось спросить, что ж тогда, на Купалу, было. Но прикусила язык. Не стоит портить вечер. У меня их мало осталось. Мы вернулись к грающим.

— Русана, всё в порядке? — подошла Зорька.

— Да, всё хорошо, — обняла её. — Опьянела я после ваших хороводов.

— У меня поначалу тоже такое было. Потому младших девиц на всю ночь сразу и не пускают. Потом привыкаешь. Уверена, что хочешь продолжить?

— Да, хочу.

Веселились мы до самого утра. Я и плясала, и играла и даже на качелях качалась. Самые запоминающиеся игры оказались "Моргалочки", "Золотые ворота" и танец "Платочек".

Колдун прилип как банный лист и не отходил от меня. И стоило кому-то обратить на меня внимание, как начиналась стычка. Чувствовала себя лишней тогда, будто они добычу делят. Хотя поединки все глядела. Свен ни разу не проиграл, но я порою так злилась на него, что выбирала побеждённого и танцевала с ним. Правда, обошлось тогда без поцелуев.

Ванька пришёл лишь под утро. Какой-то уставший.

— Вань, что случилось? — встревожилась я.

— Мне надо отлучиться. Отец при смерти.

Ну вот, не было печали.

Стало отчего-то грустно. Неужели, Ванька не продолжит состязаться за меня?

— Хорошо, — и не знаю, что сказать. Человек уходит в иной мир и хоть грустить не положено, а всё же был человек, а потом его не станет.

— Увидимся на состязаниях. Я буду приходить лишь на них.

— А браслет?

— Сними, пожалуйста. Мне нужны все мои силы.

Колдун, на удивление, не маячил поблизости. Я разомкнула браслет и Ванька тут же исчез. Ого! Он и так может!

Чудно, но отпускать его вот так оказалось больно. И хоть была уверена, что ещё вернётся, поборется за меня, почему-то внутри засел червячок сомнения. А вдруг посчитает разомкнутый браслет концом наших отношений? Что же со мной творится? Неужто я сразу в двоих влюбилась? Но ведь Ванька не сделал ничего такого, за что его можно было любить. Разве что разглядел меня в чужом теле... Да и врезал Видару... Но разве этого достаточно, чтобы полюбить? Да, поддерживал в трудную годину*.

И колдуна будто след простыл. Почему он не поддерживает, когда мне плохо? Когда просто хочется поговорить по душам. Или тут только расчёт. Попытка завоевать меня, которая почти увенчалась успехом?

Что же мне делать? Как быть? Боги, почему не может быть всё просто? Я взглянула в небеса, в надежде получить ответ. И осознала его: то, что достаётся просто не ценится.

Примечания по главе:

черевицы* — (Даль) ярославский говор, башмачки женские остроносые, на каблучках.

славницы* — (И. Шангина "Русские девушки") — девушки достойного поведения, красивые, хорошо одетые, бойкие, веселые. С их мнением считались, на них старались походить.

Сиз голубчик Селезень* — слова народной песни из книги "Сказанiя русскаго народа о семейной жизни своих предковъ, собранныя И.Сахаровымъ"С-Пб. 1836 год.

година* — час.

Концовка

Продолжение больше не выкладывается.

Те, кто хотят получить его бесплатно, можете выполнить 2 условия:

1. Пообещать не распространять и не передавать третьим лицам концовку.

2. Указать ваш e-mail.

3. Ну и отзыв приветствуется...