Проблемы у низших сразу кончились, и народ постигла внезапная эпидемия воспоминаний о срочных и архиважных делах за пределами класса. Нэкономэ тоже пробрало, настолько, что накал возмущения мигом схлынул. Собственно, на этом профилактический разнос и закончился, после чего ещё раз, куда более сдержанно, напомнив о наказании, учитель предпочла удалиться.
Тем не менее выволочка несколько подпортила настроение девочкам, даже ведьмочка слегка вернулась из страны Любви и Счастья и начала думать, что с ней сделают родители и можно ли как-то этого «чего-то» избежать. Ещё её недовольство вызывал Цукунэ, который, разнообразия ради, в этот раз вообще оказался не при делах и совершенно не пострадал. Даже за компанию. Душа ведьмы требовала справедливости, а потому вполне возможно, что медные чайники вскоре вновь засвистят над головой бравого ведуна. Ну, или что-то в этом же духе.
Хуже было то, что поставленные отработки гробили наши планы по дополнительным занятиям, ведь клубную деятельность никто не отменял, а боборотень, при всех его достоинствах (наверняка у него есть ещё что-то помимо кобелиности, просто он мастерски это скрывает!), один всё не вывезет. За курируемый же клуб кошколеди будет карать вообще без жалости и сострадания. Не то чтобы я не одобрял подобного подхода к процессу карания, мне по происхождению вроде как положено, но вот когда карать хотят меня или моё, становится немного неприятно. Хотя с учёбой затык был только у Куруму, остальные члены нашей команды более-менее материал понимали и выполняли. У Цукунэ было время на подготовку, а вот суккуба страдала, нужно будет обязательно выкроить время для неё. Кстати о страдающих очаровашках.
— Что же теперь сделает мама… — синевласая красотка рефлекторно втягивала голову в плечи.
— Мы говорим о даме, что положила тебе с собой наручники, плётку и костюм горничной? — я приподнял бровь.
— Ну… — девушка потупилась. — Там было несколько… костюмов.
— О! Хотел бы я их увидеть…
— Х-хорошо, — теперь цвет её лица начал напоминать волосы Моки. После такого ответа мне захотелось увидеть эти костюмы как можно скорее. Да и много чего ещё…
— Что же касается твоей мамы, то, думаю, она одобрит.
— Правда? — сколько надежды в глазах.
— Не могу утверждать точно, но если что, то я скажу, что во всём виноват я и это моя идея, — пусть я сильно сомневаюсь, что суккуб будет ставить в вину дочери «развратные действия» и «аморальное поведение» (или что там ещё наша Мурка может написать), но я уже привык к странностям, скажем так, сего мира и всё же допускаю подобную возможность.
— Астарт, ты не должен…
— Ничего страшного, в конце концов, — склоняюсь к её ушку и начинаю тихонько шептать, — ты — моя, и защищать тебя — мой прямой долг… и желание.
— Дорогой… — настроение поднято, сознание отправляется в командировку туда же, откуда ещё не полностью вернулась юная Сэндо.
— А ты как, Мизори? — поворачиваюсь к Снегурочке, что всё это время с воистину ледяным спокойствием взирала на нас (не забывая прижиматься, да).
— Мама обрадуется, что я нашла много друзей, — та пожала плечами. — А вот папа… Не знаю. В любом случае, раньше Родительского Дня они сюда не приедут, а там — сначала спросят меня, что произошло и как я к этому отношусь, — ну да, Ледяные Девы — существа, не склонные к истерикам и скоропалительным выводам, правда, если их всё-таки доведут, то и «остывать» они будут долго.
— Хорошо. Мока, Юкари?
— Не стоит беспокоиться, — фальшиво улыбнулась вампиресса. — Вряд ли у меня дома обратят внимание на подобное письмо, ха-ха, — вот только прозвучало это на том же уровне, что и «там всем на меня плевать», во всяком случае, эмоциональный окрас был примерно таким же.
Запомнить. Баснословно сложный и, следовательно, дорогой артефакт-подавитель, самостоятельно снять который ей нереально, равнодушное или и вовсе неприязненное отношение в семье. И это у вампиров, где понятие «кровный родич» едва ли не автоматически означает, что в случае «наезда» на этого родича на разборки может прийти весь клан, в особо сложных случаях — вместе с главой семьи. И письмо, чьё содержание точно будет упоминать и «моральное падение», и «крутящихся рядом мутных типов», просто обязано вызвать если не толпу обеспокоенных родственников, то уж «визит на всякий случай» кого-то из старших точно. Но тут полная уверенность, что реакции не последует вообще, вкупе с таким эмоциональным окрасом. Проклятье, Мока, да что же творится в твоей семье?
— А я… — Юкари подробностей состояния обожаемой подруги не заметила, — не знаю! Но если что — во всём виноват этот извращённо-извращенческий извращенец-десу! — на меня выразительно зыркнули сверху вниз, полностью игнорируя разницу в росте. — Ты же не оставишь маленькую беззащитную девочку в беде-десу? — мне принялись строить глазки. Вот же…
— Какая подлость — втравить нас в неприятности, а потом пытаться на мне из них же выехать. Прекрасная работа! — я гордо погладил засиявшую Юкари по голове. Ради такого дела даже высвободился из захвата девушек.
— А ты как-десу? Тебе дома ничего не сделают? — спохватившись, спросила Сэндо, так и не заметив отчаянных жестов, что пыталась послать ей Куруму.
— Для того, чтобы письмо дошло до моих родителей, Нэкономэ-сенсей придётся стать очень хорошим некромантом. Я бы даже сказал — легендарно-эпическим мастером Смерти, сродни демиургу. Да и то шансов будет маловато, — когда от души остаётся одно ядро, отправляемое за Грань, а энергетика почти полностью поглощается, поднять прежнюю личность не сможет и Божество.
— Прости, я не знала…
— Ничего страшного. Это было давно. Так, что у нас дальше на повестке дня? — решил я сменить тему.
— Урок химии. Катализаторы. Выделение и поглощение тепла в ходе реакции, — зачитала по памяти ведьмочка. — Скууучно. А потом драить коридоры.
— А кто говорил, что будет легко? Вперёд, грызть гранит науки! Ну и на борьбу за чистоту.
— Угу, — синхронно вздохнули коллеги по несчастью и мрачно направились к выходу из класса — с этими разговорами мы и так уже изрядно опоздали, совсем прогуливать было бы нехорошо.
Неделю спустя.
Женщины бывают коварны и злопамятны. Уж не знаю, чем наше поведение так вывело из себя нашу классную кошечку, а может, просто так совпало, что у неё были «эти дни» или кто-то наступил на хвост и спер её рыбку, но факт оставался фактом — нагружали нас от души, припомнив все прошлые «залёты». Дошло до того, что Мока даже не пыталась закусить Цукунэ, куда более сосредоточенная на том, чтобы доползти до общежития. Собственно, картина, как девочки, поддерживая друг друга, медленно и печально уползали в мрачное обшарпанное здание, отдавала прямо-таки инфернальной безнадёжностью и отчаянием. И чем дольше длилось наше наказание, тем медленнее и печальнее ползли девочки вечером. В общем, нужно было что-то делать, ибо издеваться над женщинами и детьми — плохо. Кхм… Атмосфера этого мира и на меня странно влияет, хотя до суккубы-пуританки мне ещё далеко. Был, конечно, вариант просто поделиться своей энергией, но без проблем это сработало бы только на Куруму, как представителе монстров «моего типа», уже с Мизори возникнут сложности — мы ещё не столь хорошо притёрлись, как хотелось бы, и сколь-либо заметный заряд тёмного спектра нейтральной юки-онне скорее повредит, чем поможет. С Юкари всё было ещё интереснее — ведьмы вполне могли адаптировать демоническую силу под себя, но вот способы… Те истории об оргиях не на пустом месте растут, так что не в ближайшие лет пять-семь. С Мокой вообще ситуация особая — у неё и своей силы немерено, пусть большая её часть и заблокирована, так что там скорее моральная усталость и женская солидарность имели место быть. В любом случае, лезть с подпиткой в то хитросплетение чар и барьеров, что кто-то на неё нацепил — не самая лучшая идея. В общем, бороться со «следствием» особого смысла не было. Нужно было устранить причину… Ладно, демон я, в конце концов, или погулять вышел? Неужели не получится договориться с доброй милой кошечкой? Особенно если чуть «надушиться» кошачьей мятой, прихватить с собой суши и сашими в качестве гостинца и изобразить на лице раскаяние. Подготовив всё необходимое и потренировавшись с полчасика перед зеркалом, я отправился на переговоры.
Кошколеди пребывала в своём кабинете, окружённая кучей бумаг, в руках у неё застыл карандаш, который она усиленно грызла, на столе притулился парящий чайник. Мордочка была сосредоточенно-милой и вызывала подспудное желание потискать и почесать за ушком. Да и две расстёгнутые верхние пуговицы на блузке… того… мотивировали.
— Тук-тук, — дверь была приоткрыта, так что я просто прислонился к косяку и постучал костяшками пальцев.
— А? — чуть растерянный взгляд поднимается на меня. — Ня?! Эм… Студент Д’Эст? Что-то случилось? — бакенэко (или всё же нэкомата?) старалась выглядеть грозно, но с растрёпанной причёской и в окружении кипы бумаг с этим возникли некоторые проблемы.
— Нет, что вы, сенсей, всё хорошо, — чуть улыбаюсь кончиками губ. — Я не помешал?
— Не-е-ет, — осторожно ответила преподавательница, с подозрением поглядывая на меня. То ли духи начали действовать, то ли звериное чутьё дамы подсказывало ей, что пришёл я сюда не просто так. — Так что вы хотели, студент Д’Эст?
— Я по поводу клуба журналистики.
— О! — сразу оживилась сенсей. — Да, хорошая работа, но что там со следующим номером? Сроки! Вы, как журналисты, должны знать, что соблюдение сроков — это очень важно! Материал должен подаваться не только в хорошем качестве, но и вовремья! — девушка важно подняла пальчик.
— Полностью с вами согласен, сенсей. Но, к сожалению, мы сильно ограничены в ресурсах, в первую очередь, в персонале, — усаживаюсь на стул перед преподавательским столом, чуть шурша пакетом, и с удовольствием наблюдаю, как ушки кошкодевушки немного дёрнулись, а ноздри зашевелились, втягивая аромат рыбки.
— Хммяя, — а глазки-то забегали, вот тут точно уже пошли духи, — клуб журнялистики действительня не очень популярен, — ушки чуть поникли, — но тут нячего ня поделаешь, запись добровольняя, — учитель благополучно забыла, как назначила «добровольцев» в этот раз.
— Понятно, жаль, тогда, боюсь, столь же часто мы выпускать газету не сможем, — грустный вздох.
— Почему-ня?
— Увы, учёба и отработки съедают очень много времени. К тому же у некоторых корреспондентов с учёбой есть затруднения. Вы же понимаете, сенсей, что знания, даваемые нам в школе, очень важны, — некоторым низшим, что даже в простейший гипноз не могут, не говоря об алхимии, трансмутации или несколько иных способах добычи материальных благ. — А девочки так утомляются, что даже приготовить ужин не могут, вот, — приподнимаю пакет, дабы запах сашими лучше достиг обоняния жерт… ммм, стороны переговоров, — приходится подкармливать.
— Да, конечня, — заторможенно кивнула нэко, прикипев глазами к пакету…
— И вот я подумал… Нет, пожалуй, это слишком нагло с моей стороны…
— Хммм? — взгляд кошки продолжал преследовать пакет. — Что вы хотите, студент Д’Эст? Я вас… внямьятельно слушаю… — и хвостиком туда-сюда, туда-сюда!
— Быть может, вы…
— Ньять! Я ня могу отменьить наказание! Оно было получено заслуження! — собрав волю в кулак, Нэкономэ мотнула головой и серьёзно посмотрела на меня.
— Я и не прошу ни о чём таком! — с самым искренним и открытым видом отметаю догадку я.
— Ньять?! — подозрения девушки крепли.
— Нет, только лишь чуть изменить его… — теперь добавить самую очаровательную из моих улыбок. — Например, заменив углублённой клубной деятельностью… или принудительным изучением учебного материала.
— Ну… это как-то против прьявил… — противник начал сдавать позиции.
— О, Нэкономэ-сенсей, неужели вы будете настолько жестоки, что будете наказывать бедных девушек за их порывы молодости? Они же столь юны, неопытны и потому просто не знают, как иначе выразить свои эмоции! Им нужно объяснить, показать, в чём была ошибка, — не нужно попадаться, вот и вся ошибка, но этого я, пожалуй, говорить не буду, — а не заставлять мыть коридоры.
— И как же дополнительные часы клубной деятельности на это повлияют-ня?
— Вы же наш куратор! — добавить во взгляд уважения с самой толикой юношеского восторга. — А столь прекрасная молодая особа должна была совсем недавно сталкиваться с похожими проблемами! Кто, как не вы, способен обучить и объяснить?
— Ну я ня знаю… — оборона трещала по швам. — Там было главное ня попадать… Ой! — вот это действительно «ой».
— Я знал, что вы нас поймёте, сенсей! — податься чуть-чуть ближе, позволяя лучше ощутить аромат мяты.
— Я… я ня это хотелья сказать-ня! — хвостик закрутился взбешённым пропеллером, а шерсть на ушках окончательно вздыбилась.
— Для меня будет великим удовольствием, если вы просветите своих верных учеников в том, в чём пожелаете, — фраза получилась весьма неоднозначной, но… Чёрт, я ведь реально задумываюсь на тему того, что разница у нас с кошкой лет семь-восемь максимум, что и по человеческим меркам не так уж много, а уж для демонов и вовсе пустяк. К тому же она умна, красива, мила, парня у неё нет…
— Но п-преподавателям з-запрещено встречаться со студентами-ня! — как утопающий за соломинку, ухватилась она за это правило. Хотя что-то не совсем я понял её логику ответа, но… Женщина, да ещё и кошка, готов поспорить, половина диалога достраивается у неё в голове… и вынужден признать, что достраивается правильно.
— Академия не будет длиться вечно… К тому же вы же хотели нас чему-то учить? — перевёл я своё же предложение в уже свершившийся факт. Впрочем, пока достаточно, не стоит давить слишком сильно. Во избежание, так сказать. — Но уже поздно, а у вас ещё куча бумаг, сенсей.
— А? Да! Бумаги-ня! Мня нужня работать! — раскрасневшаяся кошка схватила первую попавшуюся тетрадь, как спасательный круг.
— Совсем вы себя не жалеете, вам бы расслабляющий массаж…
— Нять! — от меня попытались загородиться чьей-то контрольной работой по обществознанию, словно щитом.
— Как пожелаете, ну тогда хотя бы покушайте, всё же я слегка перестарался с количеством порций и вряд ли в ближайшее время даже взгляну в сторону рыбы.
— Рыбы? — из-за щита показался любопытный зелёный глаз.
— Угу, свежее сашими из лосося и роллы. Смотрю, у вас как раз и чай есть. Ну, тогда не буду мешать, — быстренько ставим пакет на стул. — Завтра тогда как обычно — после уроков в клубе журналистики?
— Ам? Д-да, — Нэкономэ явно чувствовала себя не в своей тарелке, так что пора бы и в самом деле удалиться — стрессующую кошку лучше на некоторое время предоставить самой себе, ну или самой себе и вкусняшке. К тому же цель была выполнена.
