| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Без ножа я не смогу тебя убить. Я должен убить тебя, — Деннис сделал шаг вперед и наткнулся на парту. Судя по всему, это привело его в ступор. Вряд ли Деннис тренировался каждую неделю двигаться в заставленном всяким хламом помещении, но все равно — Гарри почудилось, что дружок Дадли сегодня тупее обычного. Впрочем, миссис Шарлин рассказывала, что, попадая в какую-то новую для себя ситуацию люди всегда тупеют, особенно если им страшно. Это называется «стресс». А еще миссис Саманта рассказывала Гарри про наркотики. Неужели шайка кузена…
— Что здесь… Деннис?!
Боковым зрением Гарри увидел замершую в дверях миссис Аддерли. Она уже не могла говорить и только глотала ртом воздух, не в силах сдвинуться с места. Теперь выход из класса был перекрыт, но, может… Нет, от учительницы помощи ждать не приходится, это не миссис Шарлин, да и в своей более мирной ипостаси миссис Кейн смогла бы что-то сделать, Гарри был уверен в этом.
Деннис опять повел ножом. Через парту ему не дотянуться, это точно, будет обегать, и кто знает, не попытается ли он расчистить дорогу к жертве, просто убивая тех, кто оказался на пути. Вроде бы, наркоманы так часто делают. Тетя часто обсуждала с подругами пороки современной молодежи, всячески подчеркивая, что ее Дадликинс совсем не такой, а вот эти бездельники, родители Гарри… Внезапно Гарри понял, что тетя никогда впрямую не обвиняла папу и маму, только заканчивала фразу так, что собеседник сам додумывал окончание. Лучше бы за Дадли с дружками смотрела! — к испугу Гарри начала примешиваться злость.
Испуг, злость — волосы начали топорщиться — затем к этим двум компонентам «этого» внезапно присоединился вчерашний азарт — и попный мозг мальчика начал действовать самостоятельно. Гарри подпрыгнул, помогая себе обеими руками, и, почти как вчера, обеими ногами сильно ударил Денниса в грудь. Левую икру словно обожгло, но нож уже кувыркался в воздухе, разбрасывая красные капли, а Деннис летел спиной вперед, снося некстати оказавшегося сзади Дадли. Затрещали парты — одна под весом Денниса и Дадли, вторая — под Гарри. Впрочем одна, та, что под Гарри, выдержала, хотя стукнулся он довольно больно, и даже успел побеспокоиться, не отшиб ли он себе второй мозг. Но, видимо, «это» все еще уменьшало силу притяжения, а может быть просто… «Хорошо быть легким!» — подумал Гарри, но тут его затылок соприкоснулся со столешницей, всего на долю секунды позже, чем задница — и вот тут-то первый мозг и отключился…
Красавец и чудовище
Шарлин положила трубку на рычаги. Ну что ж — она ждала этого события чуть позже, но и сейчас вполне готова к нему. Может быть, в этой волшебной школе занятия кончаются раньше, чем в обычных? Или директор решил заняться Гарри сразу после них, и послал кого-то, так сказать, подготовить местность? В любом случае, красавчик уже здесь неподалеку, и какая разница, когда произойдет эта встреча? Сейчас так сейчас.
Запах краски с веранды уже выветрился, так что почему бы достойной леди не провести этот день на свежем воздухе, благо дождя не обещали, а теплый воздух позволял пробыть на веранде достаточно долго. Она сервировала круглый столик, поставив на него чайник, вазочку с печеньем и две чашки. Если она не ошиблась, больше не понадобится, а без второй будет неудобно. Приготовленная книга лежала рядом на воздушной этажерке, портсигар красного дерева, который Патрик привез из Франции вместе с Германом, был под рукой. Она с наслаждением втянула дым первой сигареты. Прости меня, Саманта.
Внезапная трель телефона вынудила ее встать и пройти в дом.
— Что? Гарри? Одноклассник? Один из этих?
— Говорит, что должен? Тест на наркотики? Понятно.
— Прыгнул до потолка, говорят? И волосы дыбом? Тогда это «оно», точно придут. Жду с нетерпением. И, пожалуй, внесу пару дополнений в план беседы.
Снова положив трубку, она подошла к книжным полкам, достала томик Карнеги (Гарри прочитал его еще осенью и не очень впечатлился) и открыла его. Вынула из вырезанного в страницах углубления «Вальтер», вставила магазин. Дослав патрон в ствол, положила пистолет в карман кардигана, а книгу поставила обратно на полку. Вернулась и села в удобное плетеное кресло: теперь она была готова. Почти.
Шарлин налила себе чаю — сегодня она не экономила. Чай она купила в китайском магазинчике, стоил он, наверное, как золотая стружка по весу. Но он того стоил. Первая чашка теплом легла на душу, и Шарлин поняла: пора. Она ушла в себя, и там, внутри сознания, подошла к заваленной всяким хламом и забитой досками двери. И хлам, и доски отвалились от легкого прикосновения, но из-за двери потянуло таким ужасом, что женщина (здесь, внутри, она была молодой, всего двадцать пять лет с учетом последнего года) замерла.
Откуда-то снаружи, из большого мира донесся приятный баритон:
— Разрешите войти, мадам?
И она рванула дверь.
В память ворвался запах больницы. Мертвой больницы.
Жуткая боль — в пальцах, под ногтями, в сломанной ноге.
Снова вонь — гниющего тела, паленого мяса
Лающие звуки немецкой речи
И снова боль — во всем теле, на иссеченной спине, и там — и уже, казалось бы, давно позабытый стыд и ощущение чего-то грязного.
Вонь, боль, стыд, грязь.
Потом стыд стал неважен, пришло отчаяние.
Потому что вместо говорящих на немецком голосов в память взорвался еще один, ее собственный — еще молодой, но хриплый из-за сорванных связок.
И этот голос говорил, говорил, говорил…
Говорил о том, о чем говорить было нельзя ни в коем случае.
Говорил о том, кого она любила, и кого она теперь увидит только таким же, как она — куском окровавленного мяса.
Ее спрашивали.
Она отвечала. Она пыталась молчать, но снова приходила боль, и она снова начинала говорить.
Она говорила обо всем, что знала и обо всем, чего не знала, но догадывалась.
Потом боль притупилась, в память вернулся больничный запах по-немецки аккуратно наложенной мази.
И ее голос. Снова и снова.
— Вам нехорошо, миссис Кейн?
Она открыла глаза. Действительно, он был красавчиком. В светло-лиловом плаще, с золотой шевелюрой, белозубая улыбка вполне была достойна миллионного, если не больше, контракта с «Блендамед». Он смотрел ей в глаза — но он не видел того-что-она-наконец-вспомнила. Все было зря. Хотя… Может, и не все.
— Простите, мистер… — она, разумеется, сразу опознала его, но не подала вида.
— Локхарт. Гилдерой Локхарт. Вряд ли Вы помните меня, мадам, хоть мы и встречались.
— Оооо! В самом деле? Сам мистер Локхарт? Вы знаете — я как раз читала… Могу я попросить Ваш автограф? — она взяла мундштук левой рукой, а правой потянулась к этажерке за отложенной туда книжкой. На этот раз и имя, и фамилия были правильные, а на обложке красовался закутанный в плащ мужчина, сфотографированный со спины, но голова была немного повернута так, чтобы любой самовлюбленный идиот с достаточно развитым воображением мог опознать в нем себя. Книга называлась «Великолепный я».
Локхарт самодовольно улыбнулся, полез во внутренний карман, достав оттуда перо и чернильницу совершенно средневекового вида. Перо было под стать самому идиоту — изящное и ухоженное.
«Он оставил свою палку на столе. Боже, какой павлин. Боже, молю тебя, чтобы все они…»
— Хм. Странно. — Локхарт уже расписался и внимательно разглядывал обложку, — Я не помню, чтобы… — он перелистнул несколько страниц, — Написано неплохо, и слог явно мой, но…
— Что Вас удивило, мистер Локхарт? Может быть, я смогу Вам помочь? — «Вальтер» в ее правой руке смотрел прямо в прикрытый камзолом? колетом? дублетом-или-как-его-там? живот, но павлин не обращал на него внимания, как и на все, что происходило в предыдущие пятнадцать секунд, — надеюсь, Вы не торопитесь? — она вынула догоревшую сигарету из мундштука и положила его на стол.
— А, я хотел бы… Но извините, я, увы, тороплюсь. Увы, в вашем городке просто чудовищный переполох. Представляете? Оказывается, здесь, у вас в городке, живет сам Мальчик-Который-Выжил и его только что пытались убить! — О, да. Они предполагали что-то подобное и теперь придется… Если бы она знала, если бы она поверила майору, она бы не выпустила то-что было-выпускать-нельзя, эту проблему она решила бы позже, когда… Но это шанс. Такие шансы бывают раз в сто лет. Павлин разливался соловьем:
— Директор срочно созвал всех, кто был в доступности и снова нанял меня за двойную плату, тем более, что я уже встречался с Вами! Ой. Это же… Это же ПИСТОЛЬ?!
— Совершенно верно, мистер Локхарт. Это пистолет. Маггловская — я правильно сказала? — штуковина, предназначенная для проделывания несовместимых с жизнью дырок как в магглах, так и в волшебниках. И не надо дергаться, для того, чтобы сделать в Вас пять-шесть этих самых дырок, мне достаточно секунды. А Ваш «Обливиэйт» Вы говорите за одну-ноль-пять.
— Вы знаете про…
— Разумеется. Видите ли, Ваша магия на меня не действует. Индивидуальные особенности организма и соответствующее воспитание, знаете ли. И еще совсем немного техники. Так что не советую Вам хвататься за палочку, пока сюда не придут…
— Инквизиция?! — Локхарту явно стало плохо
— Что Вы. Это дети по сравнению с нами. Но к делу. Будьте любезны, расскажите все, что Вы знаете о мальчике. О Гарри Поттере.
— Гарри Поттера знают все. Он Мальчик-Который-Выжил. Когда ему был всего год, он победил Того-Кого-Нельзя-Называть.
— Я всегда знала, что он весьма талантливый юноша. И как же он победил его? «Этим»?
— Никто не знает, — Локхарт заметно приободрился, видимо, понял, что прямо сейчас несовместимых с жизнью дырок в нем сверлить не будут, — Тот-Кого-нельзя-Называть убил его родителей, но при попытке убить еще и Гарри — просто исчез. От него осталась только мантия, даже палочка его пропала. А потом исчез и мальчик. Я думаю, это Дамблдор спрятал его.
— А почему его нельзя называть?
— Дамблдора?
— Что Вы. Этого неудачника, которого победил Гарри.
— Он… Он был очень могущественным волшебником. Его называли Темным Лордом.
— Довольно банально и весьма безвкусно.
— Вы не понимаете. Он был ужасен!
— Хорошо. Пусть будет Ужасным Ублюдком. Как мы, — это слово она немного выделила, — понимаем, мистер Дамблдор эээ… не испытывает добрых чувств к мистеру УУ?
— Он боролся с ним!
— Успешно? — Локхарт замялся, — Не стоит так ревностно хранить от меня секреты мистера Дамблдора, мистер Локхарт. Он относится к Вам не с таким уважением, которого Вы заслуживаете, — Шарлин, не опуская пистолета, запустила правую руку в сигаретную коробку, — Вот, например, мистера Гарри Поттера Вы уже обнаружили в прошлый Ваш визит.
— Но я…
— Вы этого не помните, верно? — Шарлин щелкнула кнопкой лежащего в сигаретной коробке диктофона, разумеется, не единственного диктофона «здесь и сейчас».
«… Это даже забавно — вся Магическая Британия гадает, куда Дамблдор спрятал Мальчика-Который-Выжил, а я в первый же день обнаружил его здесь. Это же тот молодой человек, которого…»
— Узнаете свой голос, мистер Локхарт? — тот кивнул, — Скажите, Вы посещали директора после прошлого эээ... визита ко мне?
— Да, мадам. На следующий день.
— Вот видите. И уже на следующий день Вы лишились воспоминаний о Вашем замечательном и совершенно заслуженном успехе! Дамблдор поступил с Вами так, как Вы поступаете с «магглами», разве это не обидно? — Локхарт нахмурился, — И разве Вам не хочется отплатить ему той же монетой? К тому же… Боюсь, в магическом мире Вас недооценивают. Какой тираж у ваших книг? Пятьсот экземпляров? Тысяча?
— Триста, — Локхарт был смущен.
— Мистер Локхарт, это же просто ужасно! Вас окружают неблагодарные идиоты! Здесь, у нас Вы могли бы издаваться тиражом в десять и более тысяч экземпляров, причем это тираж каждой Вашей книги. Плюс отдельное вознаграждение, начисляемое ежемесячно.
— Вознаграждение?
— Разумеется. Что Вы скажете по поводу двухсот фунтов в месяц?
— Но…это же маггловские деньги?!
— Деньги везде деньги, мистер Локхарт. К тому же, не хочу Вас обидеть, но Ваш гардероб станет более изысканным, если Вы будете обновлять его, например, в Сохо, — Шарлин представила себе, как ржет сейчас Бутройд на другом конце выделенной линии, — Поверьте мне, это нечто!
— А… Статут Секретности…
— Что больше нарушит Статут Секретности, мистер Локхарт — Ваша расписка — замечу, Секретной Службе, если Вы понимаете, о чем я, и ежемесячный чек или пять-шесть дырок в Вашем замечательном костюме?
— Я… Я согласен. Писать кровью?
Миссис Кейн фыркнула:
— Ваши средневековые глупости давно устарели, мистер Локхарт. Есть… более надежные способы. Если опасаетесь, можете использовать Ваши перо и чернила, — Бутройд долго ждал, не исчезнут ли чернила с автографа Локхарта, полученного Шарлин в прошлый раз, но этого не случилось, и на Рождественской встрече майор рвал остатки волос с головы, удивляясь человеческой глупости.
— Где мне расписаться, мадам?
— Вы можете использовать форзац книги — там достаточно свободного места. Пишите — «Я, Гилдерой…» — у Вас есть второе имя? О, даже третье? Отлично, пишите их все, чем больше имен, тем лучше, — «…Локхарт, обязуюсь сотрудничать с Секретной Службой Ее Величества за вознаграждение в двести маггловских фунтов в месяц». Дата и подпись. Спасибо, мистер Локхарт.
Но тот внезапно замер — видимо, в его павлинью голову случайно заглянула какая-то мысль:
— Но Дамблдор… Он же прочитает мысли… Я должен встретиться с ним… Он узнает… ОН ЖЕ ЗДЕСЬ!
— У нас есть средства против этого, мистер Локхарт, — но тот был в полном ужасе, в самой настоящей истерике. Шарлин хотела уже успокоить его, наплетя сорок бочек арестантов про психологов и гиперментальные блоки нового поколения (или просто встать и дать ему пощечину, это обычно срабатывает), но то-что-она-выпустила-на-волю постепенно захватывало ее сознание, июньский ветерок пах мертвой больницей, а листья деревьев шептали ее голосом, тем самым голосом.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
