Ветер и крылья - 2

Ньора Бароне, не особенно сомневаясь, кивнула.

— Знаю такого. Ньор Дарио Пагани.

— Пагани, — задумалась Адриенна... — что же я про него слышала...

— У него своя ферма, овец он выращивает, стрижет...

— А, ньор Дарио, — Адриенна улыбнулась. — Согласна, человек он хороший. А не староват будет?

— Тут другое, дана. Мы с ним договоримся грех прикрыть. Вы ж не знаете, наверное, почему он не женат? Он в детстве паховую лихорадку перенес, и детей с тех пор иметь не может.

Адриенна кивнула.

Знала она такое, жуткая болезнь, при которой человек бредил в горячке, опухал, если выше пояса, еще не страшно, а вот если ниже...*

*— свинка, прим. авт.

Все. Детей не будет, хоть ты что.

— Знаю.

— Он и не женился поэтому. Не захотел бабий век заедать. Говорит, без детей бабе не жизнь, а если жена гулять будет, так я, мол, не смогу.

— А вдову какую взять? С детьми?

Ньора Бароне пожала плечами.

— Вроде как ладилось у него тут с одной, да потом она хвостом вильнула... Стефано! Поговоришь?

Стефано Бароне медленно кивнул.

— А что? И поговорю...

— И деньги хорошие, — елейным тоном подсказала Адриенна. — Три сотни лоринов в приданое Анне будет.

Супруги аж рот раскрыли.

— Дана!?

— Ой, мамочки, это ж какие деньжищи!

Адриенна погрозила пальцем обоим родителям.

— Я управляющего попрошу все прописать. Чтобы случись беда, деньги при Анне остались. И лично из рук в руки мужу молодому передам. Под роспись. Ясно?

Родители дружно помрачнели. Судя по всему, уже прикинули, как половину отначить. А вот нечего!

Кому предназначено, тот и пользоваться будет. А вам, ньоры, за дочерью следить надо внимательнее. Адриенна решила еще поговорить с Анной, ну и пусть ее к жениху, что ли, свозят. Хоть посмотрят друг на друга до свадьбы, если согласны.

А ей предстояло нелегкое дело.

Уговорить падре Санто. Благо, тот собирался завтра приехать.

* * *

— Нет, нет и еще раз нет! Дана, грех это, да еще какой! Самоубийца же!

— Так ведь не самоубилась же, — парировала Адриенна.

Она так и знала, что с падре будут проблемы. Начнем с того, что перед свадьбой надо исповедаться. А еще самоубийство и убийство — смертный грех.

И блуд до брака.

И беременность...

Там целый набор получается, и все на девчонку. А она, между прочим... да пусть она хоть какая стерва! Это не повод к ней относиться, как к плесени.

Падре серьезно определяет общественное мнение. Он косо будет смотреть на Анну, ну и все остальные присоединятся. И будут ее дружно гнобить. И ничего не поделаешь, в стаде должна быть паршивая овца. В которую падре будет тыкать пальцем и говорить: 'а вот не надо, как она, а то закончите так же'. Это Адриенна уже поняла.

Дан Рокко не просто так штаны просиживал, читать он любил и девушку пристрастил. А в книгах умные вещи пишутся, только не поленись прочитать.

— Все одно... гнать надо таких! Одна паршивая овца все стадо портит.

— Тот, кто без греха, пусть первый бросит камень, — парировала Адриенна.

Падре горделиво расправил узкие плечи. Ну да... какие там у него самоубийсттво, блуд и беременность до брака! Особенно последнее! Но и Адриенне отступать было некуда.

Или она тут хозяйка и все ее слушаются, или...

— Падре, а вы не думаете, что вина лежит на многих? На Леонардо, который соблазнил неопытную дурочку?

Падре кхекнул.

— Баба не захочет, кхм... не вскочит, дочь моя.

— Падре, у Леонардо опыт придворный. И против него — деревенская простушка? Вы уж простите, но и более опытные поддавались, не то, что Анна.

Падре хмыкнул.

Так-то посмотреть — согласен. Но все же...

— Не тот у нее опыт. Не те силы, чтобы искушению противостоять. Поддалась, сами знаете, плоть слаба. А что до остального... заметьте. Ребенка она не убила.

— Неужели?

— Она о ребенке в тот момент не думала. Только о себе. Она сама за свой грех себя приговорила. А еще подумайте, падре, что Анна в минуту отчаяния не пошла искать спасения у родителей. Не пришла в храм... почему?

Падре замялся.

Да потому, что ничего хорошего она бы там не услышала. Вот, то, что падре уже высказал Адриенне, то и Анне бы досталось. Неприятно...

Грязью обольют, а помощи не будет.

— Вот, — кивнула Адриенна. — не берусь судить, падре, но кто виновен больше? Тот, кто принял решение? Или тот, кто подтолкнул к нему? Что там опыта у девчонки? Деревня да слезы горькие... и посоветовать некому, и помочь, и поддержать... кругом одно осуждение. И камни упреков со всех сторон. Анна знала, что не выдержит. Что все равно умрет где-нибудь на большой дороге, вот и приняла это решение. Тяжелое, страшное, горькое... Ей просто повезло, что я проезжала мимо. А сколько таких, кому НЕ повезло? Даже в вашем приходе, падре? Сколько погубленных душ,, сколько крови и слез на руках у равнодушия и черствости?

На ваших руках?

Впрочем, этого Адриенна не договорила. Да и ни к чему было. Падре и сам все понял, и даже голову склонил перед Адриенной.

— Прости, дочь моя. Ты меня пристыдила...

Адриенна махнула рукой.

— Нет, падре. Просто вы не женщина. А я... если бы я была глупее или слабее в вере, кто знает? Дан Манчини — подлый и опасный человек.

Большего падре и не надо было.

— Позови девушку сюда, дочь моя. Я приму ее исповедь, а через пару дней... когда назначена свадьба?

— Думаю, дня через три. Не позже.

— Я и обвенчаю ее, и окрещу ребенка, когда он родится.

Адриенна кивнула.

Вот теперь все правильно. И можно звать Анну. А что там за шум на дворе?

* * *

Как оказалось, знакомиться с невестой прибыл лично ньор Дарио Пагани. Адриенна приказала привести его, побеседовала и осталась довольна.

Умный мужчина, серьезный, порядочный... у такого и Анна будет меньше взбрыкивать. Найдет он к ней подход.

А что жених старше невесты лет на двадцать...

Не страшно! Адриенна кожей чувствовала, что все у этих двоих будет хорошо.

Падре Санто побеседовал с невестой, потом с женихом, а потом пришел к Адриенне извиняться.

— Простите меня, дана.

— Не за что, падре. А что случилось?

— Я был действительно неправ. Осудив Анну, я сломал бы две жизни... и еще неизвестно, каково пришлось бы ее родным. А вы сейчас спасли — три.

Адриенна только плечами пожала.

Что тут скажешь? Наверное, только одно.

— Это моя земля и мои люди. Я за них в ответе.

И падре уважительно склонил голову. Он понимал, что ни слова лжи в этой фазе не было. Что Адриенна думала, то и сказала.

Она — в ответе.

* * *

Джустино Кара чистил коня скребницей.

Все верно, в трактире он работал уже второй месяц. И не просто так.

Собирал информацию. Дана СибЛевран...

Что ей нравится, что не нравится, куда она ездит, чего хочет от жизни... странно?

А вот ни разу!

Джустино был чертовски дорогим специалистом, на то, что он брал за свою работу, можно было шестерых нанять. Попроще, поплоше...

Но!

Его никто и никогда не мог заподозрить. И жертва всегда — всегда! — умирала в результате несчастного случая.

Потому он никуда и не спешил. Работу он делал вдумчиво, медленно, кропотливо, серьезно... практиковал индивидуальный подход к каждому клиенту, шедеврально работал с оружием, сам составлял яды и противоядия...

Ему было чем гордиться!

И работа доставляла ему истинное удовольствие. Иногда Джустино сравнивал себя с художников... вот есть картина! Она красивая, но на ней появляется отвратительная грязная клякса. И тут приходит Джустино, и стирает ее. А потом закрашивает, и рисунок вновь очаровывает.

Такие сволочи иногда попадались...

Хоть ты сам заказчику доплачивай за доставленное удовольствие.

А вот сейчас...

Адриенна СибЛевран была нестандартным заказом. Умненькая, серьезная, не гулящая, не стерва манерная... редкость! Но убивать надо.

А как?

Был бы у нее любовник — там проще! Любовника нет. Одна она никуда не ездит. Все время в сопровождении стражи.

И тут...

Новость о свадьбе Анны обсуждали по всему СибЛеврану. А то еще и соседи добавились. Но обсуждали, кстати, в правильном ключе.

Молодец дана — две души спасла. Невинных.

Молодец Дарио. При хорошем-то муже любая приличной женой станет.

Ну Анна... но тут и понятно. Бабы — дуры. Тут главное, при жене такого не сказать, а то как отоварит сковородкой — мозги замучаешься от скамьи отскребать.

Леонардо?

Тьфу на него, дрянь столичная, понаехали тут наших баб портить... Адриенна не знала, но по ее вине Леонардо ждали большие проблемы. Парни не оценили оказанной их женщинам милости, и собирались по-простому...

Провинция ж... отношение простое, люди неграмотные, темные...

А полену — оно без разницы, там хоть дан, хоть не дан... как получит промеж ушей, так и дух вон!

А и узнай Адриенна, она бы возражать не стала. Так и лучше.

Джустино же услышал в этом разговоре то, что и хотел.

Дана любит купаться.

Одна.

И если это — не вариант...

Не хочется, но репутация дороже всего. Так что... дане СибЛевран предстояло стать утопленницей. Дождаться, пока она полезет в речку купаться, нырнуть, подплыть — и за лодыжки ее. И придержать.

Все.

Никто ничего не заподозрит.

Жалко девочку, конечно. Но заказ есть заказ, работа есть работа...

Мия приближалась к чудовищу. Но Джустино... чудовища даже не приближались к нему. Им тоже бывает страшно.

А мужчина строил планы.

Ему оставалось решить, как и где подстеречь дану СибЛевран.

Глава 7

Мия.

— Дядя, ну что это такое? Пять тысяч на всех? Пятнадцать! И ни лорином меньше!

— Мия, ну что это такое?! Мне столько не заплатят!

— Да неужели? Вы же не просто так... во-первых, это работа на выезде. Вы должны покинуть столицу, приехать в незнакомое место, проникнуть в дом... во-вторых, убить человека надо не просто так, а чтобы меня все видели. И скрыться. Нет-нет, за такое пять тысяч это просто насмешка.

— Жадина.

— Дядя, кто бы говорил!

Спустя полчаса споров и воплей, дядя и племянница сошлись-таки на десяти тысячах лоринов, которые в равных долях отправятся на счета юных Феретти. И Мия принялась выслушивать подробности.

Есть женщина.

Да, это тоже дополнительные деньги, а вы как думали? Женщин Мия раньше не убивала, за это надо добавить.

Так вот. Она должна покончить жизнь самоубийством. На меньшее заказчица не согласна. Потому что эта дрянь соблазнила ее мужа.

А вот так вот!

Женился дан, сделал супруге ребенка, и та поехала в деревню. А в это время муж остался в столице. Так получилось...

Потом он, конечно, отправился в свое поместье. И в пути встретил эданну, которая ехала к себе.

Какое-то время им было по дороге.

Слово за слово, рука за руку...

До поместья они добрались. До ЕЁ поместья. И муж принялся дарить посторонней бабе то, что должен был дарить своей супруге.

А тем временем супруга его не дождалась, у нее были тяжелые роды, горячка, она чудом не умерла, ребенок тоже едва выжил... и все это время ее муж, вместо того, чтобы быть рядом с супругой, привезти лекаря, помочь...

Все это время он спал с чужой бабой!

И до сих пор к ней ездил!

Мия только хмыкнула. Конечно, неизвестная ей эданна взбесилась. Мия бы тоже озверела от возмущения. И отомстила.

И ей бы не пришлось никого нанимать, она бы и сама справилась. А вот заказчица не смогла. Ей очень хотелось уничтожить соперницу. Но так...

Чтобы о ней и памяти хорошей не осталось. А кого у нас даже нормально не хоронят?

Самоубийц!

Неизвестной эданне предстояло самоубиться.

Что облегчало работу Мии, дети у жертвы были. Но жили не с ней. Родители эданны забрали их к себе в поместье и воспитывали при полном согласии на то матери.

А и правильно!

Зачем ей дети? Они же мешают личную жизнь устраивать!

Мия задумчиво кивнула. Значит, эданна должна сделать что-то... отравить ее не подойдет. И зарезать тоже. А что она может сделать?

Надо осмотреть место действия.

И Мия с Джакомо отправились в провинцию. По торговым делам. Благо, дело шло к осени, уже начинали золотиться листья, и торговля сильно оживилась. Заедут куда-нибудь на ярмарку, купят, что нужно будет. И в Феретти заедут заодно. Совместят приятное с полезным.

* * *

Поместье эданны Джузеппы Вакка Мие напомнило то ли бордель, то ли роскошный проходной двор... нет, не постоялый, а именно, что проходной, то ли ярмарку.

Но тоже роскошную.

Эданна Вакка шесть лет назад потеряла мужа, и с тех пор жила в свое удовольствие. Сын у нее пока еще был маленьким, всего восемь лет, дочь постарше, одиннадцать, и оба ребенка жили с ее родителями. А эданна в свое удовольствие предавалась развлечениям.

Мия даже разозлилась слегка.

Хоть о детях бы подумала, гадина! Ведь все состояние размотает на альфонсов и гулянки, на роскошь и прихоти... да и крестьянам каково? Вакка хоть и богатая земля, но такое поди, прокорми....

Изработаешься!

Мия наблюдала за эданной почти две недели. А началось все с того, что на дороге, ведущей к поместью, появилась карета.

Увы, всех подробностей о жизни эданны Вакка Джакомо просто не знал. Он ее гостеприимством ни разу не пользовался. А те, кто бывал в гостях...

Тоже не расспросишь.

Допустим, они расскажут, какая эданна страстная натура, какая щедрая, как любит развлечения. И что? Им нужно другое, совсем другое.

Им надо совершить самоубийство. То есть обставить убийство так, чтобы все осудили эданну Вакка и похоронили за церковной оградой.

Чтобы о ней старались даже не упоминать, как о позорном пятне на чести семьи.

Мия думала, что и так-то... грязь грязью, но держала свое мнение при себе. Ее не интересовала честь эданны, ее интересовала только смерть. И деньги, которые она получит.

Хотя, когда объект тебе не нравится, работать приятнее.

Мие надо было понаблюдать за жизнью поместья изнутри, но как туда попасть? Да так, чтобы не пришлось постоянно держать личину? Мие надо и спать, и отдыхать — она не сможет держать маску постоянно.

Выдать ее за нищенку?

Тоже нереально. Не те руки, не те ноги, кожа... или опять маскируйся с помощью своего таланта — или никак. Но время, время... за сутки ничего не узнаешь, а больше не продержишься.

И Джакомо решился на авантюру.

На свет появилась эданна Леонора Белло.

Милейшая дама, семидесяти лет от роду, а может, и побольше, явно доживала последние дни. И хотела дожить их в родном доме. Уехала из столицы, но вот... ей стало плохо в пути. И попутчик (назваться племянником или кузеном Джакомо не рисковал, мир тесен) предложил эданне свернуть с дороги и попросить гостеприимства у эданны Вакка.

При таком раскладе Мии надо было сначала просто полежать, изображая полутруп, а потом... потом лежать было и не обязательно.

Была только одна проблема. Эданне нужна была служанка, иначе никак. Но тут Джакомо легко вышел из положения, попросив у Комара одну из его девок.