— Тогда зачем тебе его знать?
Рин вздохнул — не скрывая раздражения.
— Клянусь всеми именами Спящего! Не хочешь называть имя — не надо. Обойдусь и так. Давай я буду называть тебя Гилэшь, сиречь "светлая". Созвучно твоему детскому прозвищу, но при этом приятно на слух, имеет под собой вполне очевидную основу и не обидно. Согласна?
— Нет!
— Тогда предложи свой вариант. Но учти, что называть тебя Златоликим я не буду! — Маг помолчал и добавил уже спокойным тоном:
— Во всяком случае, до тех пор, пока ты не вернёшься в прежнее тело.
— И когда произойдёт это... возвращение?
— Хоть сейчас. Хотя на твоём месте я бы не спешил с решениями и суждениями.
— Ты не на моём месте.
— Адски верно. Не на твоём. Так что насчёт имени?
— Сэаг.
— "Недруг"? Это несимпатичное имя. К тому же мужское.
— Тогда — Тэрэй.
Рин неожиданно (и вполне добродушно, даже с налётом мечтательности) улыбнулся.
— Вот это мне нравится. Тэрэй... "первый шквал грозы"... весьма поэтично. Не ожидал! Пойдём, что ли, пообедаем и заодно побеседуем... а, Тэрэй?
Видимо, чем дольше жизнь, тем чаще в ней встречаются повторы. От неявных до прямых и очевидных. Нынешняя ситуация отчётливо напомнила мне знакомство с Зархотом... вот только в сравнении со старым хилла новонаречённая Тэрэй, несмотря на всю свою Силу, казалась сущей девчонкой. Похоже, смена облика повлияла на неё гораздо сильнее, чем можно было предполагать. В здоровом теле — здоровый дух? Да... но это самое здоровье для непривычного существа может оказаться нешуточным испытанием. В каком-то смысле сознание высшей, спроецированное из спящего Златоликого в новое тело по методике, отработанной на Схетте, испытало то же, что порой испытывает узник, неожиданно выпущенный из подземной темницы.
Говоря проще, пленница опьянела. Ничего не болит, ни порча, ни шрамы посвящения не сковывают, опять же гормональный фон — нормальный, а не то убожество, которым всю жизнь довольствовался Златоликий... так что результат, в общем, закономерный.
Потому я и потащил Тэрэй на кухню. Еда, особенно плотная и вкусная, умиротворяет.
На кухне, однако, оказалось шумновато. Ну, хлопочущий Лимре — не в счёт: он чуть ли не сутками тут священнодействует. Маньяк от поварского искусства, что тут поделаешь... правда, мания Видящего не только безопасна, но и весьма полезна, а плоды её — мягко говоря, пальчики оближешь. В общем, не увидеть на кухне Колобка — это надо постараться. Штука же в том, что помимо него здесь же тусовались Айс, Илнойх, Фэлле и Хиари. Весь кагал минус Уэрен.
Назвать эту компанию обедающей я бы остерёгся. Нет, они именно тусовались, и не иначе.
— А, Рин! Смотри, я довёл до ума новый трюк!
Сразу после этого выпрямившийся во весь рост Айс вытянул руку — и внушительно повёл появившимся в ней Побратимом. Новый всплеск ощущаемого не ушами шелеста, и двуручник снова покорно скрывается в Межсущем.
— Поздравляю, — сказал я.
— Ты не очень-то размахивай своей железкой, — буркнул Лимре.
— Да я так, покрасоваться...
— В другом месте красоваться будешь!
— Ладно-ладно, не ворчи. А знаешь, Рин, что самое интересное? Даже когда Побратим находится вне плотной реальности, я всё равно остаюсь связан с ним. И могу использовать как накопитель. Правда, канал передачи сужается в несколько раз...
— Если потратишь неделю на отработку техники "конденсации Тумана", — заметила Хиари, — тебе уже не понадобятся накопители. Никогда.
Илнойх тут же, выражаясь фигурально, сделал стойку:
— Эта техника — вроде универсального высокого посвящения? Как у Ниррит?
— Да, — кивнула Хиари. И добавила. — Тот, кто умеет "конденсировать Туман", не останется без энергии всюду, где возможен полноценный контакт с творением Эвелла.
— Значит, в Хуммедо это "универсальное" посвящение работать не будет, — хмыкнул Айс.
— Почему?
— Потому что в доменах Межсущее недоступно, ученик! — сказал я. — И если бы ты прочёл всё, что тебе задали на сегодня, а не сидел здесь в ожидании ужина, ты бы это уже знал.
Пристыженный юноша тут же совершил попытку вылезти из-за стола, каковую я пресёк мановением руки и лёгкой ухмылкой.
— Сиди уж, чего там. Половину-то ты честно прочёл и отдых от книжной пыли заслужил.
— Рин, — снова оживился Айс, — а как у тебя движется основной проект?
— Туго. Я вовсе не уверен, что успею его завершить к пробуждению Схетты. У меня сейчас целых четыре отражения глотают ту самую пыль в архивах Академии, копаясь в наработках по системной магии, а ещё одно сидит в глубокой медитации, сводя воедино концы — и есть мнение, что этого не хватит. Насколько всё прощё оказалось с Источниками Силы!
— Ничего, друг, я в тебя верю.
— А у тебя как дела?
— Продолжаю разгребать наследие Пёстрого. Кстати, о системной магии. Ты не подскажешь ли, какие константы в проективных матрицах стихийной "классики" могут...
Пошёл профессиональный трёп, преимущественно трёхсторонний. Не ограничиваясь тихим сидением на своём месте, Хиари (установка эмоционального "мостика" между ней и Илнойхом оправдала себя на все сто) довольно активно вмешивалась в диалог, уточняя как вопросы, так и формулировки ответов. Несмотря на активное восполнение пробелов в образовании, которым я занялся с некоторых пор, терминологией энгастийской школы системной магии Айс и его "дочка" по-прежнему владели лучше, чем я. У меня имелись перед ними иные преимущества, главное из которых заключалось в том, что мне не требовалось творить заклятия "вживую", чтобы путём экспериментов уточнить ту или иную формулу — хватало просмотра теней вероятности.
Пока мы трепались, Тэрэй внимательно нас слушала... и машинально жевала то, что ей тихо и незаметно подсовывал Лимре.
— Я тупая, — сообщила Фэлле Хиорм с видом смиренным и печальным, когда очередной цикл вопрос-ответ подошёл к концу, а Айс задумчиво развеял схему-иллюстрацию. — Вроде бы и язык знаю, а понимаю только отдельные слова.
— Ты не тупая, — авторитетно заявил Илнойх. — Ты просто недостаточно подготовлена, как и я. Но что в этом удивительного? Айс, можно сказать, мастер магии. Хиари — тоже. Учитель так вообще высший маг. Чтобы их понимать, надо быть как минимум магистром.
Айс хмыкнул.
— Некорректное замечание. Думаешь, магистр алхимии или целительства поймёт разговор об универсальных операторах системной магии?
— Ну, я же сказал — "как минимум"...
— А я сказал — "некорректное".
— И что?
— А то, что я не сказал — "полная ерунда". Чувствуешь разницу в формулировках?
— Не ссорьтесь, суровые парни, — посоветовал я. — А ты, Фэлле, действительно просто пока не готова участвовать в таких разговорах хотя бы в качестве слушателя. Но только от тебя самой зависит, как долго продлится эта неготовность.
— От тебя тоже, — заметил Айс. — Хоть ты и отказался брать новых учеников, я не думаю, что Фэлле откажется поучаствовать в испытаниях плодов основного проекта.
— Ох, не трави душу! Я и так забыл, когда последний раз валялся на травке. Нынешний дружеский трёп — самое близкое к понятию "отдых", что мне осталось. Тяжелее было только с Ледовицей "бодаться", да и то... бодание-то долго не продлилось, а жизнь в шести отражениях тянется уже больше месяца.
— Ты бы не прибеднялся, а? До этого ты месяц жил в пяти отражениях. И стонал, как тебе тяжко, неудобно и всё такое. Глядишь, скоро ты ещё одно отражение заведёшь.
— Нет, Айс. Вот это вряд ли. Дальнейшее дробление сознания станет возможно лишь в том случае, если я перейду с использования отражений на обычные живые тела.
— И что тебе мешает? Попроси Сигола или Хиари — они тебя живо маграми обеспечат.
— А про эффект индукции ты забыл?
Айс звонко хлопнул себя по лбу.
— Ну да, ты же высший! Вот пропасть, как-то в голову не пришло...
— И ещё тебе не пришло в голову, что лёгкий путь — не всегда лучший.
— Надо полагать, — заметила Хиари флегматично, но с хитринкой на дне чуть прищуренных глаз, — скорого прибавления среди тел-отражений ждать не стоит. А вот спустя месяц-полтора...
— "Постепенное увеличение нагрузки — прямой путь к вершинам", — процитировал Илнойх.
— Пойду-ка я в библиотеку, — сказала Фэлле, поднимаясь, — и тем увеличу нагрузку.
— Мне тоже пора, — сообщил мой ученик.
Айс махнул рукой и исчез, породив короткий — намного меньше секунды — всплеск Шёпота Тумана. (Я буквально кожей ощутил изумление Тэрэй... а что, неплохой способ пустить пыль в глаза: подстегнуть мышление ускорением времени и нырнуть в Межсущее чуть ли не мгновенно).
Хиари нашла свой способ выпендриться. В чём-то даже получше айсова.
— Знаешь, — сказала она, окидывая Тэрэй специфическим "целительским" взглядом, — мастер Сигол как-то без огонька сработал. Если захочешь подправить гормональный баланс... и не только его... обращайся, помогу с радостью. Станешь настоящей красавицей!
Сказала — и пропала. Переключила режим персонального темпорального кокона на полную невидимость. Чем окончательно вышибла Тэрэй из достигнутого было на разносолах Лимре сытого чуть сонного довольства.
Что ж. Друзья свою часть отыграли, пора мне возвращаться к своей.
— Поела? Славно. Пойдём, посидим на веранде, от чужих ушей подальше.
Веранда встретила нас ласково: всё тем же солнцем, ветерком и покоем. Вообще-то даже в Энгасти на излёте зимы не должна стоять настолько славная погода. Тропики там или нет, а в самое холодное время года уютное тепло столице могли обеспечить только неустанные усилия Мастера Погоды. И обеспечивали — точно так же, как большую часть года смягчали душную тропическую жару до приемлемого "жарко, но шевелиться можно".
Ну, мне в теле-отражении не особо повредила бы даже прогулка пешком по фотосфере. Как и Тэрэй, учитывая количество накрученных вокруг неё щитов. Однако практика показывает, что высшим магам не чужда ностальгия... и погоду, приятную для обычных людей, они ценят.
— У тебя вопросы ко мне есть?
— Нет!
— Когда появятся, задавай, — сообщил я почти равнодушно. — А пока придётся выдать тебе небольшую лекцию о последствиях существования в новом теле. Ты знаешь, что такое магическая репродукция? Хотя бы в общих чертах?
— Нет.
Тэрэй даже не постаралась как-то замаскировать ложь. И агрессию. Ладно...
— Ну, если вкратце, магическая репродукция позволяет создавать живое с нуля при помощи сверхсложных и сверхмощных заклятий. Созданный таким образом организм можно снабдить даже сложными рефлексами — иначе ты сейчас не могла бы ни ходить, ни держать ложку, ни говорить. Но штука в том, что снабдить магров ещё и личностью энгастийские маги пока не могут. А другая штука заключается в том, что тело, пригодное для существования разума — не просто нейтральный субстрат. Природа, как известно, не терпит пустоты. Поэтому в маграх, особенно самых сложных, созданных по матрицам разумных видов, со временем появляется личность.
Я сделал паузу. И продолжил, слегка изменив тон.
— По ряду причин, рассматривать которые подробно пока нет смысла, сам по себе такой магр развивает собственное сознание медленно. По очень приблизительным подсчётам, магр обычного разумного без особых магических способностей сможет стать самостоятельным не раньше, чем через много десятилетий. Однако есть такая штука, как эффект индукции разума. Его открыли случайно, причём не теоретически, а экспериментально — хотя предугадать подобное, задумайся кто о теории процесса, не составило бы труда. Если коротко, то развитие в магре самостоятельного сознания ускоряется, если магр имеет ментальную связь с уже сформированным, зрелым сознанием. Причём мера ускорения прямо зависит от степени развития сознания-индуктора. Только при воздействии божества собственное сознание в магре вспыхнет быстрее, чем от прямого контакта с разумом высшего мага. Понимаешь, к чему клоню?
Тэрэй упорно молчала.
— Некоторое время на раздумья у тебя есть. Но не особенно долгое. Потом перед тобой во весь рост встанет выбор. Самый глупый, на мой взгляд, путь — это жёсткое подавление любых проявлений самостоятельности у нового воплощения. Что отнюдь не так просто и без последствий для сознания-индуктора не останется. Есть и иные варианты. Либо ты страдаешь от... гм... доброкачественной шизофрении, либо возвращаешься в оболочку Златоликого...
— Либо?
— Последний вариант такой: ты особыми техниками смешиваешь потоки своего сознания с новорождёнными, растворяя их в себе — ценой внутренних изменений.
— И чем это отличается от "самого глупого пути"?
— От подавления личности-то? Примерно тем же, чем взаимовыгодная торговля от грабежа, обучение — от зубрёжки догматов... любовь — от изнасилования.
Плечи Тэрэй едва заметно вздрогнули.
— Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать — клянусь Силой! Кстати, удерживать тебя в плену я тоже не намерен...
— Что?!
— Я сказал что-то непонятное? Ты — гостья, а не пленница. И можешь уйти, когда и куда пожелаешь. В том числе — уйти, захватив с собой тело Златоликого. Об эффекте индукции я тебя предупредил, никаких долгов за тобой не числится, так что...
— Ты издеваешься?
— Нисколько.
— Да куда я пойду в таком-то виде?!
— Куда захочешь. Пестрота велика. Чудес в ней больше, чем можно увидеть, даже будучи бессмертным высшим магом. Если ты решишь покинуть Аг-Лиакк — я тебя пойму.
Тэрэй уже не просто дрожала. Скорее, её трясло. Чертовски похоже это было на лихорадку.
Да это и являлось лихорадкой — в каком-то смысле.
— А если я его не покину?
— Хочешь остаться в Кругу Бессмертных? Странное желание. Но препятствовать не стану.
— Полагаешь, я настолько ничтожен, что меня можно не брать в расчёт?
— Если бы я считал тебя ничтожеством, мы бы не разговаривали.
Резкость и угроза — но хорошо рассчитанные. Тэрэй притихла — но не настолько, чтобы ощетиниться в ответ на мой жёсткий взгляд... и не настолько, чтобы сотворить какую-нибудь самоубийственную глупость.
— Я не требую от тебя предательства. Я не стремлюсь вызнать твои тайны. Я даже не жду от тебя взвешенных решений. Но решать, что делать дальше, тебе придётся. Думай, Тэрэй. Думай!
18
Этого момента я ждал давно и с немалым трепетом.
Так ждут праздника. Более того: так ждут чуда. Дни и ночи ожидания сливались в единое пёстрое полотно. Множеством факторов это полотно растягивалось и расширялось. Ускорение времени среди них — сущий пустяк. Ветви вероятного будущего заметали мою память листвой несбывшегося. Непрерывная медитация на грани сенсорно-синтетического и аналитического транса меняла восприятие гораздо сильнее, чем купание в реке смыслов... правда, не так резко, но всё же, всё же... а расширение потоков внимания, необходимое для контроля за телами-отражениями? А своенравная память, которая, кажется, взялась своевольничать и подбрасывать разуму всё новые ассоциативные узоры, не спрашивая сознание?
Во внешнем мире прошли конкретные, явные, легко поддающиеся счёту месяцы. Но для моей сути... Окончательно ушли в прошлое нелепые попытки пересчёта "внутреннего" времени на привычные человеческие годы. Сколько нового опыта приобрёл я, пока ждал, творил, размышлял, читал, заклинал и рассматривал грани реальности под тысячами разных углов? Не знаю. Честно, не знаю. Мой личный опыт рос, словно разноцветный фрактал в абстрактной пятимерности — и объём этого фрактала категорически не желал выражаться в линейных единицах, будь то секунды или тысячелетия. Человеческая кожа не трещала на моих плечах... но всё чаще и чаще случалось так, что окружающие меня разумные избегали смотреть мне в глаза.
