Светлейший лорд Тьмы

— Что? — чуть не рухнул Вальдемар. — Человеческая деревня?

— А то, волчара же прежде человеком был вроде... — гоблин деловито начал пересчитывать высыпанную в его огромную ладонь награду, пробовать монеты на зуб. — Так-ть господин благородный разве не слыхивал, что вроде волшебницу в городе человеческом из серых хищников порешил... Вона, волшебники энти даж на ярмарку не суются теперь, боятся, что и их порежут. А во всем этнический вопрос виноват. Ну да пора нам, счастливых расследований. — и зеленый полез обратно на повозку, а альв в совершенной задумчивости побрел вниз по дороге к ярмарке искать Забаву, которая сейчас выбирала себе ткани для нового наряда. 'Калиновка! Калиновка', — повторял он про себя, как заклинание.

Забава же никаких измений в муже не заметила, кроме покраснения щек и губ, что вообще было Вальдемару не свойственно, и долго, с подозрением, обнюхивала его рубашку на наличие посторонних женских запахов. Но, удостоверившись в полной непричастности к половому преступлению против ее чести, продолжила опустошение ломящихся от товаров лавок. А что торговцам треба? Правильно — чтобы товар продавался, а покупатель велся... Посему играла на базаре громкая музыка, работали зазывалы, вкусно пахло всякой снедью, ото всюда манили яркие штучки-дрючки. Как тут не случится приступу покупка-мании. Даже стойкие гномы новые пояса прикупили, даже драконы фальшивых бриллиантов набрали, даже орки лишних мечей нахватали с дубинами. А уж девицы и подавно — наряды меряют, сапожки на ножках рассматривают, цацки в ушки, на шейки, на ручки нацепляют. Кавалеров разоряют. И черная ведьма туда же.

Но Вальдемар Забаве не препятствовал. Отделился бесплотной тенью от тела своего, которое так и продолжало мило разговаривать, спокойненько с женой ходить, и полетел через леса и реки к заветной речке. Облаком серым пересек границу, зашуршал тенью по листве. Глядит, стена — черным черна. Пространство окружает, никого не пропускает. Полетел вокруг — получился круг. Огромный, бесконечный... Вверх подался, а стена словно растет, не пускает, голосами сердитыми разговаривает. Говорят те голоса:

- Ливнем клинков, потоками пик

Плещет вода в облаках.

Влагой набух, воздух затих

Предчувствуя шторма размах. (стихотворение Скади)

Что за диво? Оттолкнула стена призрака Вальдемара легонечко, пригрозила тихонечко. И понял альв, что цель его настолько близко, что вот сделай вперед шаг, и увидит заветного мальчонку. Да видать, пока не судьба. Защищают повелителя Тьмы стены волшебные, не пускают зло... Ничего, и с этим вопросом разобраться можно... Ведь как-то попал внутрь волк заколдованный. В общем, есть чем время занять.

А в это время Арысь в царстве-государстве Черноморовом росла-росла, и выросла такая замечательная девчушка. Во все вникает, всем занимается. Особенно ее дедовы инновации интересовали. Вот хотя бы взять такое дело. Как сивку-бурку зарегистрировать, которую колдун внучке подарил для поднятия настроения.

Сперва надо к маленькому начальничку колдунишке попасть, очередь отстояв. Колдунишка при виде Арыськи сильно удивляется:

-А зачем тебе регистрировать?

— Для порядку, — девочка отвечает. — Передвижное, однако, средство.

— Марки какой? — колдунишка волшебный экранчик включает, начинает данные забивать.

— Сивка. Четыре ноги. Грива. А еще хвост и крылышки. Деда подарил.

— Деда подарил, а сам не соизволил в реестр внестись. Вот одна только внучка законопослушная. — дал Арысе справку для следующего начальничка, по головке светлой погладил. — Молодец.

Девочка к следующим дверям. Тама очередь шумит. Все документы на техподдержку требуют. Приходится тоже пошуметь — вот как интересно и весело. Короче, часа через два — опять колдунишка. Только камзольчик на нем подороже и хгалстук поярче.

— Чего надо? — из-под очков на Арысь глядит, как на муху.

— Справочку принесла. Деда подарил сивку. Регистрируюсь.

— А! Штраф требуется заплатить. Прежде чем купить, нужно заявление было написать и квитанцию оплатить.

— Как? — смешливо удивляется Арыська. — Я же Черномора внучка.

— Где Черномор, а где ты... А ну, быстро...

Побежит девочка штраф платить. Вернется. Опять в очередь станет. Смеяться не перестает. Вот щас штампик получит и к деду. Видал — целый день потратила, чтобы законы твои осуществить. А иной вот раз совсем много времени требуется — с утра к чиновничкам стоят. На ладошках номерки пишут. Досидит девочка на стульчике до вечера, заветную бумажку отхватит. В кабинет к колдуну ворвется, а он уже сам не свой:

— Где была? Что ж ты деда пугаешь? Я ж тебя обыскался...

А Арысь разрешением на лошадку машет, ругается:

— Неправильно инновации твои, де, работают. Они время только отнимают...

И так во всех делах нос малышки проникает, во всякое безобразие суется. А почему? Потому что любознательна без меры... И не упрекнешь ни в чем. Учится прилежно, а побыть с нею рядом — как у моря безбрежного. Волнами ласковыми окружит, счастием наполнит. Глазки серые свет неземной излучают, веснушки оранжевые солнышками горят.

— У нас без порядку совсем народ распоясается, — пытается оправдаться колдун.

— У нас от порядка полный беспорядок вокруг, — говорит девочка. — Каждый чиновник в своем кресле главный вселенский начальник. Эх, де, а ведь кроме инноваций, глобализаций, пертурбаций разно всякое интересное... Да тебе не понять, — ручкой махнет, понимая, что Черномора не перевоспитать, пойдет птичек с ладошки крошками кормить, хлеб подсчитанный колдунишками назло переводить. И никто слова не скажет.

Сядет в резное окошко, руку в небо вытянет. Слетятся птички разноцветные, начнут крошки вверх взмывающие ловить. А вы как думали? Все-таки колдунья маленькая, и не так законы физики перевернет.

— Расскажите мне птички, расскажите пернатые, где счастье мое бродит? — спросит голоском задумчивым. — Совсем одна-одинешенька я... У всех царей дети в колдовских школах учатся... Скучно. — ножками заболтает.

И тут же рядом Огонек на плече появится, засверкает ярко:

— Не кручинься, Рысюня, всему свое время. Ты главное, учись и расти не торопись. Потому как детство пройдет, никто его свободу не вернет. Начнутся дела и заботы, их делать сильно неохота. Полетим лучше в озере купаться...

— В каком таком озере? — девочка сильно удивляется, в пальцах хлебушек мнет.

— Гора Горыныч озеро тебе подарил. Ключом оно пробилось из земли в лесу ближайшем, в котором вы с Черномором каждый день гуляете.

— Ой, деда не разрешит мне одной...

— Так зови, вишь жара какая разыгралась. Самое время купаться.

28

Юные сердца так пылки! Подвиги для них кажутся делом обычным. А поступки — частью бытия. И потому круглая земля, что можно ее обойти и столько всего узреть и узнать. Только вот на том свете как побывать?

Когда Арк, заколдованный черной ведьмой, ведомый праведным гневом на волшебницу несправедливую, вцепился острыми зубами в лилейную шейку, то не чувствовал ни боли, ни сожаления. Зверюга редкостная в нем взыгралась, серая шерсть душу заполонила. Смерть... горючая, текучая, жизнь меняющая, время останавливающая! Как ты велика и как власть твоя сильна! Увидел мальчишка перед собой не Любаву княжну, а великую Морену, что ласково улыбнулась храбрецу и за руку убийцу взяла.

— Знаешь ли ты, что крови волшебной отведал, мальчишка? — спросила она низким тягучим голосом. — Знаешь ли, что теперь изменишься навеки?

Хотел Арк отступить, потому что глаза синие, васильковые пугали его больше, чем все чудища из страны темной. Закачал отрицательно головой.

— Смешной какой! — Морена потрепала лорда по макушке, стала расти до небес. На ладошке лорда подняла — выше гор, выше облаков. — И глупый! Кто ж с сильными сражается? Без идеи, без защиты? Только вы — смертные... Вот смотри теперь вперед... Видишь ворота золотые, что всю землю светом освещают. Иди к ним, не оборачивайся. Там судьба твоя решится, а мне тебя к предкам отправлять совсем не годится.

Мальчишка со всех четырех лап помчался к яркому свету. Закрутился в потоках, испугался огоньков, что рядом прыгали, резвились и все пытались сложиться в отражение, но то рассыпались на половине, то превращались в сказочных животных.

Судьба решится... Ворота... Дыши... Беги... Не оборачивайся... Волосы вьются у Морены снегами, ресницы лесами тени отбрасывают, глубокие океаны в очах ее... Беги, пока судьба не решилась. Сердце твое не остановилось. Морена — великая. Морена — древняя. Морена — знает.

Распахнулись створки высокие, озарили. Ступил вперед Арк, ничего не видя, глаза прикрыл... Дышит тяжело. После смерти что случается? Как все это называется? Разорвали, видать, псы ледяные шкуру, отобрали жизнь. Распотрошили живот. Не видать Валари, не сидеть с ней за одним столом, не извиниться за глупости...

— Чего уши прижал трусливо? Сидишь, молчишь — некрасиво, — громовой голос раздался близко совсем. — Не бойся, я тебя не съем!

Арк глаз один приоткрыл, взглянул с опаской вверх. Опешил. Туман вокруг клубится. Раскосые красные глаза горят рубинами. Больше нету ничегошеньки.

— Ты кто? — промямлил.

— Я-то, — засмеялся голос. — Гора Горыныч. А ты — Аркашка из деревни, что за рекой Калиновкой. Мальчишка смелый, честный и забавный. Ну, не робей. Небось удивляешься, чего это после смерти тут делаешь?

— Удивляюсь, — кивнул лорд, ухо задней лапой почесал.

— Видать, неспроста. Весь ты теперь волшебный — от носа до хвоста. С одной стороны — проклятие черное, с другой — кровь живым током течет, умереть тебе спокойно не дает. А еще внизу ждут тебя родные. Плачут, страдают, места себе не находят. — глаза сощурились осуждающе.

— Как же мне обратно вернуться? — запричитал волк. — Голос человеческий потерял, вид человеческий утратил. Себя на месть глупую за человечков растратил. И то верно, не от большого умишка...

— Да-а-а-а, нехорошо. Ведь не для того я тебе войти в царство Гороховое помог, чтобы ты со своими волчьими повадками зубы распускал. По что не послушался феечку, в драку ввязался?

Арк плечами пожал.

— Да ладно, что с вас, детей, возьмешь?! Есть способ тебе жизнь возвратить... Путем обмена...

— Обмена? — не понял лорд. Вот и нету у него совсем ничегошеньки. Только колдовство по шерсти искрится.

— Да, обмена! Не удивляйся и не робей. Веди себя посмелей. — засмеялся синим огнем Гора Горыныч, волчару им окружая. — Как по девкам, так у всех женилка отрастает быстро. А как за содеянное отвечать, так сразу под кровать... Не успел домой добраться, так сразу в драку влез, в поножовщину беспричинную. А теперь делает вид, что не знает, что такое обмен.

Арк заморгал часто-часто...

— Морена сказала, что ты судьбу мою решаешь.

— Ну, уж прям и не так вовсе. Каждый сам судьбу вышивает: кто нитками разноцветными, кто черными стежками неровными. А я всего лишь — беспорядочное, хаотическое... Могу миры создавать, могу разрушать... И предлагаю тебе всего-навсего волшебство за одну услугу.

— За какую?

— Вот молодец! Верные вопросы задаешь. Понадобилась мне душа твоя драгоценная, которая волчьей стала, а раньше в человеческом теле проживала.

— Ты про обмен глаголил...

— А чем тебе мои слова не нравятся? Знаешь, что с душами убийц происходит? Видел ли гнев Морены? Ведь она тебя в армию свою заберет... Станешь ты по свету бродить, ужас на людей наводить... А я тебе вот какую штуку предлагаю — ожидание. Коли сейчас мы с тобой местами поменяемся, то совсем по-другому будет. Станешь ты в моем царстве пожидать и время коротать, пока срок не настанет... Тогда живой-невридимый домой вернешься. Валари обнимешь, Маргаритку — сестру дорогую.

Удивился волк пуще прежнего. Гора Горыныч — вон какой, а он — махонький, зверь простой...

— Так по рукам? — вкрадчиво спросил змий невидимый.

— П-п-п-по рукам, — заикаясь гавкнул мальчишка, который очень хотел до дому. Почему же у него такая судьба невезучая? С тех самых пор, как маг произнес предначертание, то нечисть вяжется, то крышу сносит основательно, то вообще перевоплощения одолевают. И теперь не ведал наш волчара, что Горыныч задумал. У Горы все заранее продумано, у Горы на все вопросы ответы имеются... Потому что древнее нету существа на свете, чем змей великий... И всякий раз зрит он в сердца, видит каждого до последней мысли.

А что мальчишке надо? Тыл крепкий в виде орчихи, семью дружную и друзей добрых. Никакая колдовская красота человеку не в радость. Не пленяется человек на темных красавиц, а глядит через шкуру на истинную сущность. Тут, в сердце алом, у Валари, нашел он настоящее, стоящее чувство. Ей доверил великое рождение повелителя. Почему? Гора Горыныч чувствовал, что не таким будет Тьма, как раньше, что окрасится она звездами яркими. Что мальчонка вырастет и не повернет ключик мира, чтобы закрыть его радости навсегда, а повернет ключик, чтобы заглянуть в неведомое и раздать неведомое безвозмездно. Нельзя такое допустить! Не может Гора ждать здесь. Не может пустить на самотек.

Согласился глупый волчара, произнес слова неразумные, поддался страху великому перед глазами рубиновыми... Вот и хорошо. Вихри безбрежные налетели, делали с Арком, что хотели... Морена все это времячко у ворот стояла, за происходящим тихонечко наблюдала.

Выбежал к ней вроде волк, но уже не тот.

— Пойдем, Морена Мореновна, — сказал волк голосом чужим. — Дело нам свершить требуется незамедлительно. Великий обряд...

— Ох и рискуешь ты, Гора Горыныч, — покачала головушкой богиня древняя. — Но сделаю все, что обещала тебе за защиту мою на мосту Калиновом. Идем...

А пока боги наши обрядами тайными занимаются, побежим мы по времени вперед, не на день и не на год. К лесу колдовскому, к бережку пологому, цветами белыми поросшему, где из земли источник пробился и в озеро обратился.

Синью прозрачной, оком земным, светом холодным горело озеро то в чаще лесной. Вели к тому озеру недавние тропки, спускались к темному берегу змейками извилистыми. Отражались в озере деревья леса волшебного, облака белоснежные и небеса высокие. А уж как приятственно окунуться после длинного рабочего дня в воду прохладную, живую! Особливо Черномору, который всегда в трудах и заботах о себе забывает.

Девочка дедушку за руку держала до тех пор, пока "подарок" воочию не увидала. Великим счастьем подарок Горыныча стал для маленькой девочки. Отозвались в ее душе красоты земные музыкой поэтической. Ляпота... Склоны цветами украшены, солнышко янтарное в листве играет... Сбросила с себя туфельки и платье, в воду бросилась, нырнула к самому дну, а там — рыбки разноцветные, яркие. Пестрят, шустрят, рядом вьются. И вроде хвостиками машут. И дно камешками круглыми покрыто. Вах!

— Де, водица парная, — Рысюня вынырнула на поверхность и замахала колдуну рукой. — И рыбок видимо-невидимо.

— Плавай, милая, деда на берегу посидит, ножки похолодит, — снял Черномор сапоги зеленые, сунул стопы остудиться, заулыбался блаженно. Эх, когда-то и он был молодым, тоже резвился... Потом в колдунью одну рыжую влюбился... Похожа Арысь на бабку — шаловливая, открытая, чистая... Лес — ее дом родной. Внутри хищница молодая, пушистая. Царица далей зеленых и свободы... Душа деревьев, травы и цветов. Но сейчас внучка всего лишь непоседливая игрунья, а подрастет, сама дом покинет... Пойдет тропкой неведомой, обернется хищницей — ушки с кисточками, пятна на бочках, лапки мягкие, хвостик маленький. Забудет деда, станет лес врачевать и духам земным служить. Потому Гора так Арысь пестует и привечает — давно матушка-богиня не рождалась, не лечила раны всего живого.