Рекламный трюк

— Если бы были нарушены только мои права, я бы вызвал своего адвоката, — поправил его Юрий Максимович. — Дело намного серьезнее. Попраны демократические свободы моих избирателей, наших с вами сограждан, а этого я стерпеть никак не могу.

— Похвально и благородно, — заметил председатель. — Надеюсь, мы сможем вам помочь. Попранные права — это наш профиль.

— Потому я к вам и пришел. Предупреждаю, дело может оказаться опасным.

— Настоящего правозащитника может испугать только неплатежеспособность клиента, — заверил его председатель, и взглянул на экран своего нанокомпьютера. — Храм подтверждает, что вы не только в состоянии оплатить наши услуги, но и, при желании, вообще купить нашу ассоциацию на корню. А потому я весь внимание. Можете говорить совершенно свободно, кабинет полностью экранирован.

Юрий Максимович помолчал, еще раз прокручивая в голове заготовленную информацию.

— Ситуация в следующем, — сообщил он. — Трех моих сотрудников третирует полиция Понимания.

— Они уже арестованы? — деловито уточнил председатель.

— Пока нет. Сейчас, в целях безопасности, они покинули конгломерат, — Юрий Максимович закинул в рот виноградинку, сплюнул косточки на серебряное блюдечко и продолжил. — Нашли укрытие в одном из провинциальных поселений, но у полиции Понимания везде есть агенты.

— Остановить полицию Понимания в силах только храм, — признал председатель. — Давайте будем реалистами, Юрий Максимович. В вашем случае, скорее всего, сработал принцип: с глаз долой — из сердца вон. Эти бежавшие граждане более не создают никаких проблем, и потому не стоят того, чтобы гонять за ними служебный гравиплан. Еще вина?

Юрий Максимович кивнул. Председатель наполнил бордовым вином хрустальные бокалы, и передал один из них гостю.

— Благодарю вас, — сказал Юрий Максимович. — Отличное вино... Так, возвращаясь к нашему делу. Вчера я бы с вами согласился. Сегодня обстоятельства сильно изменились.

— В таком случае, увы, арест ваших сотрудников — только вопрос времени.

— И вот его-то нам и надо выиграть, — четко обозначил задачу Юрий Максимович.

Председатель, задумчиво поигрывая бокалом, просчитал ситуацию в уме.

— Чтобы всерьез занять полицию Понимания хотя бы на сутки, нужна массовая акция, — сказал он.

— Я тоже так полагаю, — кивнул Юрий Максимович. — И тут мне без вашей помощи не обойтись.

— Интересно, — председатель потер подбородок. — Вы, разумеется, понимаете, что сумма будет солидной?

— Конечно. В большой игре ставки всегда велики. Так что вы можете мне предложить?

— Хм... Для организации массовых беспорядков нам понадобится идейный борец за права. Вот только какого типа?

— А они бывают разные? — удивился Юрий Максимович.

— Да, конечно. Формально можно выделить два основных: неистовые и неукротимые. Самые буйные — первые. Они не признают никаких авторитетов, бесстрашно рубят правду-матку, какой бы откровенной ложью та не была, и всегда готовы в драку за убеждения клиента. Экзальтированные выступления, эпатажные выходки, политическое хулиганство — в ассортименте. Впрочем, чего нет в прайсе, то можно заказать за отдельную плату. Неукротимые действуют более спокойно и обычно в рамках законности. Тем не менее, не сдают позиций, даже оказавшись в тюрьме или исправительном лагере. Выйдя на свободу, сразу вновь включаются в борьбу. Очень перспективны для долгосрочных проектов.

— Наш проект будет краткосрочным, — заверил его Юрий Максимович. — Минимум два дня, максимум — дней десять. На подготовку акции в любом случае один день: сегодня.

— Понимаю. Значит, неистовый. Посмотрим, кто у нас сейчас свободен?

Рядом с ними материализовался голографический экран метра два по диагонали. На черном поле проступил отливающий золотом список свободных борцов за идею, отсортированный по средним ценам. Председатель указал на верхнюю фамилию. Список исчез, уступив место портрету неприятного на вид лысого типа с крючковатым носом и безумным огнем в глазах. Справа к портрету прилагался послужной список борца, весьма солидный на вид.

— Вот, например, — сказал председатель. — Алекс. Король скандалов. Специализируется на правах сексуальных меньшинств, но смело экспериментирует и в других областях. Пятнадцать лет тренировок по собственной методике сделали его поистине неподражаемым. Каждый жест — оскорбителен, каждый шаг несет в себе вызов.

По экрану пошел рекламный ролик, где вышеупомянутый Алекс громил в прямом и переносном смыслах сразу пятерых оппонентов на каком-то ток-шоу.

— Настоящий профессионал, — заверил председатель. — В прошлом году защищал права маньяка, задушившего пятнадцать проституток, доказывая, что подобное поведение является естественной реакцией на повсеместную женскую эмансипацию, и одновременно в соседнем суде боролся за права двух лесбиянок, утверждая, что в движение Непонимающих девушек толкнул непроходимый мужской шовинизм. Между прочим, выиграл оба процесса. Власти отказались от обвинительных приговоров и ликвидировали подследственных исключительно с целью стабилизации социума.

— Звучит солидно, — признал Юрий Максимович. — Но меня больше интересует именно безопасность моих сотрудников, а не их права. Ну и хотелось бы что-нибудь помасштабнее. Может быть, посмотрим других кандидатов?

— Алекс — многопрофильный специалист, но желание клиента — превыше всего. Вот, пожалуйста. Молодой, но очень талантливый специалист, уже сделавший себе имя в определенных кругах. Способен раздуть крупный скандал из любой, самой мелкой, проблемы и даже без оной.

На экране появился темно-зеленый берег Невы, где размахивало транспарантами с полсотни низкоуровневых. Высокий молодой человек истерично вещал с аккуратной переносной трибуны. Вроде грозился не допустить строительства на месте своего выступления.

— И что там хотели построить? — поинтересовался Юрий Максимович. — Эксклюзивную собачью конуру?

— Отнюдь, — возразил председатель и для гарантии сверился с комментариями внизу экрана. — Вот... В начале этого года решительно и неистово боролся против строительства на Васильевском острове вредного химического производства, и добился-таки, чтобы администрация категорически запретила подобное строительство.

Юрий Максимович как глава градостроительного комитета был сильно удивлен.

— А я и не знал, что на Васильевском собирались строить что-либо подобное.

— Ну, затей кто действительно построить химкомбинат на острове, ваше ведомство запретило бы его за несоответствие нормам — и дело с концом, — пояснил председатель. — С реальными проблемами общество, увы, и без нас неплохо справляется, а вот победить порождение больного разума правозащитника рядовым потребителям не дано.

— Впечатляет. Давайте отметим его как запасной вариант. Все-таки, хотелось бы кого-нибудь постарше, и, если можно, поспокойнее.

— Спокойные неистовые борцы — это, как говорится, из области фантастики. Но... — председатель выдержал драматическую паузу. — У нас есть такой специалист.

На экране появился статный седовласый мужчина, непоколебимым утесом возвышающийся над бушующей толпой.

— Запись десятилетней давности, — предупредил председатель. — Но работа — настоящий шедевр правозащитной мысли. Всего один человек, но какой! — и массовые беспорядки в трех крупных поселениях, и стычки с полицией Правосудия, и погромы гостиниц для мигрантов и самих мигрантов тоже, разумеется. Причем, местные громили своих же соотечественников: беженцев с какой-то малой войны по соседству. Тут вам и неполиткорректность, и расизм, и незаслуженно забытый нынче жанр — национализм. Войскам понадобилось больше недели, чтобы восстановить порядок. Одних только убитых двести сорок шесть человек.

— Нет слов, — восхищенно признал Юрий Максимович. — Но прошло уже десять лет, а он и на записи не молод...

— Увы, все мы не молодеем, — вздохнул председатель. — Честно признаю, в плане здоровья старик сильно сдал и это отпугивает многих заказчиков. Но мастерство, как говориться, не пропьешь.

— Допускаю. Как я понимаю, его специализация — именно массовые акции?

— Отнюдь, — возразил председатель. — Это же довоенная школа, ковавшая специалистов самого широкого профиля. Один человек мог все — от плевания в лицо оппоненту на ток-шоу до прокачки на борьбу многотысячного митинга, и все это, заметьте, высшего качества. В настоящий момент единственный в конгломерате идейный борец за все.

— Гонорар, как я понимаю, соответствующий?

— Отнюдь. Как я уже отмечал, годы уходят, заказчики уходят вместе с ними, и сейчас он скорее борец хоть за что-нибудь. Но вы, уверен, можете оценить настоящее качество, в какой бы упаковке его не подавали.

— Посмотрим. Пригласите его сюда.

До озера, с некоторой помощью местной фауны, добрались очень быстро.

На выходе из поселения, под бетонным столбом с оборванными проводами, сидел мертвец без головы и задумчиво пересчитывал пальцы. Левой рукой он загибал сначала мизинец правой, потом безымянный, средний, указательный и, наконец, большой. Убедившись, что их по-прежнему пять, медленно разжимал кулак и начинал все по новой. Видимо, потеря головы так подействовала на беднягу, что он даже после смерти боялся утратить что-нибудь еще. Почувствовав приближение посторонних, мертвец призывно замахал руками. Наверное, предлагал и им бесплатно пересчитать пальцы на руках. Антон, Елена и дядя Ваня остановились только на берегу озера.

— Что это было? — прохрипел дядя Ваня, едва отдышавшись.

— Не знаю, — пожал плечами Антон. — Я даже не уверен, что оно было. Фон за десятку зашкаливал, прямо как на ярмарке.

Он привычно бросил взгляд на экран нанокомпьютера и коротко ругнулся.

— Блин, даже время не посмотреть.

— Я где-то читала, что в полдень солнце должно быть над головой, — сказала Елена.

Антон посмотрел вверх, потом, прикрыв глаза ладонью, на солнце.

— Полудня еще нет, — определил он. — А вот сколько сейчас, один Маммона знает. С какой хоть скоростью оно движется?

Ответа на этот вопрос никто не знал, так что от идеи определить время по солнцу пришлось отказаться. Отдышавшись и попив воды из аварийных комплектов, они продолжили путешествие, уже не так быстро, и постоянно поглядывая влево — не слишком ли отдалились от сиренево-алой глади озера. До поселения Симола, цели их путешествия, оставалось, согласно карте, порядка восемнадцати километров, но как определять уже пройденное расстояние — тоже никто не знал. Поначалу они поминутно оглядывались по сторонам, напряженно вглядываясь в даль. Постепенно осторожность приелась, а усталость — навалилась. Запас транквилизаторов в аварийных комплектах был далеко не вечен. Малость поспорив, решили их экономить на крайний случай. В результате шли медленно, часто останавливаясь передохнуть. Для очистки совести на каждом привале долго сверялись с картой. Отклонений не наблюдалось.

Несколько раз попадались мосты через речки, однажды — совершенно разрушенная станция и несколько заросших кустарником пожарищ. Как-то вдалеке послышался долгий голодный вой, и трое авантюристов, не сговариваясь, ускорили шаг.

— Вот же блин, вечно нам везет, — проворчал дядя Ваня. — Ну зачем мы поперлись в эту глушь?

— У нас нет выбора, — напомнил Антон. — Мы должны навсегда потеряться для полиции Понимания.

— Угу, — кивнул дядя Ваня. — В желудках местных тварей.

Так они вяло переругивались на ходу, но смысл спора быстро терялся и каждый бурчал о чем-то своем, не заморачиваясь на аргументацию оппонента. Елена плелась сзади, хмуро посматривая по сторонам. Когда на горизонте показались слегка покосившиеся домики, она догнала спорщиков.

— Смотрите, там — поселение.

Антон сверился с картой, перевернул ее и продолжил изучение на другой стороне.

— Мы почти на месте, — сообщил он.

— Знаем мы твое почти, — ворчливо заметил дядя Ваня. — Когда совсем будет?

— Здесь написано — пять километров. Если верить Строганову, меньше часа пешком.

— Это для Строганова меньше часа, — напомнила Елена. — А так, как мы плетемся, все два выйдут. Да еще обратно идти.

Антон взглянул на небо. Солнце склонялось к горизонту.

— Давайте поднажмем, — сказал Антон. — Вот, смотрите. Железная дорога здесь делает крюк и отдаляется от реки.

Ответом был дружный вздох.

— Но мы так не пойдем, — поспешил заверить Антон. — Вдоль реки идет автодорога, совершенно прямая. Она должна начинаться вон за той станцией и приведет нас почти к цели.

— Опять почти? — вздохнул дядя Ваня. — Отдохнем перед рывком?

— Давайте уж дойдем, а там отдохнем как следует, — предложил Антон. — Обещаю.

— Ладно, веди.

Дорога действительно нашлась, даже в прекрасном состоянии. Заражение добралось досюда раньше, чем войска. Покосившиеся домики с темными провалами окон нервировали, но, к счастью, быстро кончились. Серо-зеленые заросли с обеих сторон внушали больше оптимизма. Если верить видеофильмам, монстры предпочитали для проживания исключительно живописные руины, а таковых в поле зрения не наблюдалось.

Уже начало темнеть, когда автодорога вновь пересеклась с железной.

— Далеко еще? — в тысячный раз проворчал дядя Ваня.

— Видишь мост? — спросил в ответ Антон. — Значит, пришли.

— Ура, — тихо воскликнула Елена.

Над железнодорожным полотном дугой изогнулся широкий автомобильный мост, плотно заставленный старинными транспортными средствами. Видимо, на момент прихода первой волны заражения здесь было очень оживленное движение. Строганов считал, что это были беженцы из числа неуспевших, но так это или нет — выяснить не представлялось возможным. Экзотический коктейль из биолабораторий Альянса не оставлял свидетелей.

Под мостом проезд перегораживал стоящий поперек колесный тяжеловоз. Как ему удалось так въехать — навсегда осталось загадкой. Впрочем, судя по сильно обгоревшему остову, повторять этот маневр все равно не имело смысла.

В остальном пейзаж выглядел довольно мирно. Хотя именно здесь сорок лет назад маленький отряд черных рейдеров схлестнулся не на жизнь, а насмерть с огромной стаей мутантов, примчавшихся на свежее мясо из безжизненного ныне поселения. Командир отряда никогда бы не подвел своих людей так близко к зараженному поселению, но на этом настоял прикрепленный к ним "специалист сверху", который считал, что лучше знает. На практике академические познания были убедительно опровергнуты одним точным ударом когтистой лапы. Довольный монстр уволок обезглавленное тело, чтобы перекусить в более спокойной обстановке. Остальные мутанты калибром поменьше, оставшись без поддержки эгоистичного вожака и потеряв половину личного состава, предпочли ретироваться в поисках менее опасной дичи. Четверо рейдеров погибли, двое уцелевших едва держались на ногах. Устав категорически предписывал всегда вытаскивать тела погибших вместе со снаряжением, чтобы ничего не осталось врагу, и дальнейший путь со скорбным грузом в сооруженной наскоро волокуше эти двое вспоминали потом как страшный сон. Но у Строганова осталось еще одно воспоминание.