Амулет хранился в месте, известном только драконам и надежно охраняется'.
Призрак метнулся из кресла с такой скоростью, что на мгновение пропал из виду. В следующую секунду белое полупрозрачное облако нависло над столом.
— А тут указано 'Пятая степень опасности', — Дарин ткнул пальцем в полустертую строчку. — Интересно, сколько их всего?
— Четыре, — сообщил кобольд, в беспокойстве обкусывая когти на лапах.
Дарин умолк, рассматривая рисунок то так, то эдак — ошибки быть не могло.
— Но как он оказался здесь, в Лутаке? Смотрите, написано: 'охраняется драконами'! Кто же мог его...
— Уже неважно, — отрезал Фендуляр. — Подозреваю, что этого человечишки... если это был человечишко, конечно... и в живых-то уже нет. А вот кто за этим стоит — догадываюсь.
— Феи, — буркнул кобольд.
Призрак кивнул.
— У них с драконами давняя вражда, это всем известно.
Он сделал медленный круг по комнате, задумчиво посвистел и вернулся к столу.
— Похоже, Дарин, ты пропал, — бодрым голосом объявил Фендуляр.
— Это еще почему? — поинтересовался парень, не отрывая глаз от рисунка.
— Да потому что в твоих руках — не простой амулетишко, а могущественный древний артефакт! Довольно-таки опасный! Тебе теперь не позавидуешь! Если повелитель ламий догадается, что ты кое-что разнюхал, он тебя того, — призрак чиркнул себя пальцем по шее. — Но это еще полбеды!
Дарин поднял голову.
— Полбеды?
— Конечно. Ты вот о чем подумай: что, если драконы, вот прямо сейчас, в этом самый момент, спохватились амулета? И направляются прямо сюда? А?
Дарин в замешательстве оглянулся на Тохту. Шерсть у кобольда стояла дыбом, хвост нервно подергивался.
— Но я-то тут... можно сказать и не при чем вовсе... — нерешительно проговорил парень. — А они...э... Дадалион рассказывал как-то про Фиренца, повелителя драконов. Неужели, он...
Кобольд зашипел.
— Вы опять?!
Дарин захлопнул книгу.
— Ладно, ладно! Мы молчим, правда, Фендуляр? Но ты, Тохта, если знаешь что-то, так рассказал бы...
Кобольд повозился на стуле и вздохнул, собираясь с духом.
— Уж не думаешь ли ты, — неохотно начал он. — Что Фиренц снизойдет до того, чтобы заниматься подобными делами? Вовсе нет. Для этого существует Риох, карающий меч Фиренца, его правая рука. Он-то и является на место происшествия и довольно быстро улаживает все недоразумения. Возражать ему охотников никогда не находилось.
— Риох? Кто это?
— Дракон, конечно, — кобольд дернул хвостом. — Само собой, если ты его увидишь, он вряд ли будет в облике дракона, покрытого черной сверкающей чешуей. Нет, он примет человеческое обличье, — Тохта тревожно оглянулся по сторонам и понизил голос. — Если когда-нибудь увидишь человека в зеленом плаще с золотой пряжкой, на которой изображен дракон и меч, беги без оглядки. Имей в виду, когда Риох явится сюда за амулетом, он сорвет его с твоей шеи вместе с головой.
Кобольд умолк.
Наступила тишина, лишь камине трещали поленья да стучал по окнам дождь.
Первым молчание нарушил Фендуляр.
— Мне будет тебя недоставать, Дарин! — жизнерадостно объявил он.— Впрочем, может быть, ты тоже сумеешь задержаться здесь, на земле, а? Что хорошего в потустороннем мире? Оставайся тут, будем развлекаться вместе!
— Ты так говоришь, будто меня уже прикончили, — недовольно пробурчал Дарин.
— Так и будет! — ободряюще воскликнул призрак. — Пойми, это всего лишь вопрос времени!
Дарин поежился.
— Ладно, — решительно сказал он. — Как только появится Тесс, я отдам ему амулет и...
— И дракон, который явится следом, уничтожит тебя, — согласно кивнул Фендуляр.
— М-да... хорошо, тогда я отдам амулет дракону и...
— Повелитель ламий разберется с тобой, — Фендуляр неожиданно развеселился. — Похоже, жить тебе осталось совсем немного! Поверь, быть призраком — вовсе не так плохо!
Дарин выругался.
— Ты опять?
— Быть привидением хорошо, но немного одиноко, — оправдываясь, сказал Фендуляр. — Я, признаться, надеялся, что Тохта... гм... но кобольды живут так долго!
Дарин подпер голову рукой и уставился в огонь. Он твердо верил, что выход можно найти из любой ситуации, но вот парадокс: были, оказывается, ситуации, из которого выхода не существовало по определению.
— Сначала, конечно, странно будет, удивительно, непривычно! — продолжал рассуждать Фендуляр, плавно паря над столом. — Но потом, привыкнешь, обживешься и поймешь, что все не так уж плохо!
— А что хорошего-то? — хмуро поинтересовался парень, отвлекаясь от созерцания пламни и еще раз пробегая глазами страницу, на которой было написано про редкие амулеты. — Какие пышные названия для артефактов придумывали, ну и ну... 'Слеза дракона', 'Сердце бури', 'Лунная пыль'... что за 'Лунная пыль'? А... амулет для путешествий. Надо Бутасе сказать, ему пригодится!
Он откинулся на спинку кресла.
— Делать нечего, положу-ка я книги обратно в сундук, пока Дадалион не нагрянул, — Дарин бросил последний взгляд на пожелтевшие страницы.
— А что это тут, мелким шрифтом? Я и не заметил!
Призрак завис у него за плечом.
— Где? А... что?!
— Погоди-ка... — пробормотал Дарин, впившись глазами в строчки.
— Не читай! Не читай дальше!
Призрак попытался было захлопнуть книгу, но его руки прошли сквозь том и сквозь стол.
Кобольд подскочил на стуле и уставился на Фендуляра.
— Проклятье, — недовольно пробурчал призрак, отлетая в сторону. — Лучше б ты этого не знал...
... Свечи сгорели уже наполовину, на стол натекла лужица воска, а Дарин, Фендуляр и Тохта все еще сидели за столом.
— Кто такой чародей Попуций? — допытывался Дарин. — Тохта, ты живешь в Лутаке лет двести, как ты мог его не знать?
— По-твоему, я должен знать всех чародеев Лутаки? — огрызнулся кобольд. — И не смотри так на меня, я действительно его не знал! И книг магических я тоже не читаю, откуда мне знать про этого Попуция?
Фендуляр подлетел к столу и через плечо Дарина заглянул в книгу.
— Ух, как мелко написано, и не разглядишь! Проклятые буковки так и прыгают перед глазами! Дарин, да ведь Попуций давным-давно умер! И, читай-ка дальше, Гильдия магов считала его... э... гм... считала, что он слегка не в себе. Умом тронулся!
Дарин откинулся на спинку кресла.
— Чародей Попуций утверждал, что мог путешествовать между мирами, — медленно произнес он.
Кобольд тряхнул головой.
— Загляни в лечебницу для душевнобольных, что в Квартале лекарей и целителей, — посоветовал он. — Тамошние обитатели еще и не это утверждают. Нет никаких других миров! Наш мир — единственный.
Дарин вскочил с места.
— А вот Попуций, — упрямо сказал он. — Так не считал. Вот тут в примечании сказано, что он изобрел какое-то заклинание, вот слушайте!
Он заглянул в книгу и громко прочитал.
— 'По непроверенным данным, 'заклинание Попуция' дает возможность перемещения в так называемый 'другой мир'... слышали? Уж очень мелко все это написано, я сначала и внимания не обратил, а потом...
— Я бы на твоем месте обратил внимание на слова 'по непроверенным данным', — пробурчал Тохта.
— 'Заклинание подробно описано в книге чародея 'Попуций и неведомое: мой выдающийся вклад в развитие магии', — продолжил Дарин и добавил: — От скромности этот Попуций явно не страдал.
— Сядь на место, — недовольно скомандовал кобольд. — Перестань бегать из угла в угол! У меня уже в глазах рябит.
Он пододвинул книгу к себе и впился глазами в строчки.
— Тут о нем всего-навсего пара строк, — сказал он. — Сдается мне, его и всерьез-то никто не принимал... 'Чародей Попуций утверждал, что при помощи заклинания и артефакта 'Лунная пыль', обладателем которого он являлся, ему удалось совершить отчаянную вылазку в так называемый 'другой мир'. Однако отсутствие каких-либо доказательств не позволяет считать...'
Кобольд задумался.
— Что за 'Лунная пыль'? Никогда о таком не слышал.
Фендуляр тут же подхватил:
— Чародеишка просто сбрендил, с магами это случается. Нет-нет, да и повредятся умишком, помнишь, я тебе рассказывал? Да и артефакта 'Лунная пыль' у тебя нету. Так что...
Дарин уселся за стол, подпер рукой голову и задумался, глядя в огонь.
— Зато другой есть! Тот, что раньше принадлежал драконам. А вдруг...
Тохта зажал уши лапами, зажмурился и сполз со стула.
— Все! Даже слушать не хочу! И вообще, я собирался домой, на болото! Вот прямо сейчас и отправляюсь! Прощайте! Фендуляр, желаю процветания! Дарин, желаю...
Дарин ухватил его за шиворот и развернул мордой к себе.
— Где может храниться книга Попуция? Хочу узнать про заклинание.
Кобольд приоткрыл один глаз.
— Жить надоело? Фендуляр, слышишь, ему жить надоело!
Фендуляр обрадовался.
— Так это же хорошо! Он станет призраком и мы...
Дарин слегка встряхнул кобольда.
— Тохта!
— Возможно, в библиотеке Гильдии магов. А возможно, нет. Откуда я знаю? До завтрашнего утра ты точно не успеешь ее раздобыть, а с утра пораньше за амулетом кто-нибудь да явится.
Дарин снова вскочил из-за стола и прошелся по комнате.
— Это же шанс! — не слушая кобольда, воскликнул он. — Такой шанс!
— Без головы остаться? Отличный шанс!
— Вернуться обратно!
Дарин забегал из угла в угол, Тохта и Фендуляр с беспокойством следили за ним.
— Чуть свет пойду в квартал магов! Попрошусь в библиотеку...
— Так тебя туда и пустили, — проворчал кобольд и запрыгнул в кресло.
— Дарин, послушай меня, — начал уговаривать Фендуляр. — Выход у тебя один — стать призраком!
— Призраком, ага! — воскликнул Дарин. — Я собираюсь завтра разузнать, как мне домой вернуться, а ты все про свое!
Фендуляр расстроился.
— Но, может быть, лучше, если Тесс тебя убьет? — с надеждой спросил он. — Или Риох? Или они вместе? Ведь каждый из них может явиться в любую минуту?
Дарин пожал плечами.
— Ну, так уж и в любую...
Громкий стук в дверь прозвучал, как гром среди ясного неба.
Фендуляр сначала сделался от ужаса серым, как туча, потом стремглав метнулся под потолок.
— Ага! — свистящим шепотом возвестил он оттуда. — Что я говорил? Явились! Кто-то пришел за амулетом — или дракон или повелитель ламий!
Кобольд сполз с кресла и притаился за спинкой.
Дарин заколебался, посматривая на дверь.
— Фендуляр, пойдем вместе? Откроем, спросим, что надо...
Призрак отчаянно замотал головой.
— Нет? Тохта, а ты?
Кобольд промолчал.
Дарин тяжело вздохнул.
— Я думал, вы меня поддержите, а вы даже к двери со мной подойти не хотите, — пробурчал он. — Друзья, называется... ладно уж. А что сказать-то? Как объяснить, что я тут не при чем?
В дверь постучали еще раз — громко, бесцеремонно.
— Советую открыть, — нервно сказал Фендуляр.
Дарин обреченно поплелся к двери. Чем ближе он подходил, тем сильней колотилось его сердце. Кто бы ни стоял за дверью — дракон или повелитель ламий — встречаться с ним Дарин категорически не хотел.
Возле двери он остановился, собираясь с духом, потом сделал последний шаг и отодвинул засов.
Дверь распахнулась.
— Приветствую, господин! — радостно воскликнул стоявший на пороге Басиянда.
Глава — 5.
— Ты? — выдавил Дарин, круглыми глазами уставившись на своего собственного раба. Басиянда, несмотря на то, что на нем нитки сухой не было, пребывал в прекраснейшем настроении. Он поудобней перехватил неизвестно откуда взявшийся у него коврик, свернутый в трубку и отвесил Дарину глубокий поклон.
— Да, господин, я! Мне стоило немалого труда отыскать тебя! Но я...
— Ты зачем приперся?! — зашипел 'господин', оглядываясь через плечо: Фендуляр и Тохта о чем-то оживленно беседовали. — Говорил тебе: не нужны мне никакие рабы! Я ж тебя освободил! Освободил! Приказал начать новую жизнь, найти какое-нибудь дело по душе, работу... ты хоть что-то делать умеешь? Есть у тебя призвание?
Басиянда выпрямился. С его волос за шиворот стекала дождевая вода, но он не обращал на это никакого внимания.
— Я — раб, — горделиво проговорил Басиянда. — В этом мое призвание! И это дело мне по душе!
Он привстал на цыпочки и заглянул через плечо Дарина в дом. Уютная комната с камином, в котором горел огонь, произвела на него самое приятное впечатление. — Можно мне войти, господин? На улице темно и идет дождь. Или ты желаешь, чтоб я остался на ночь здесь?
И Басиянда с готовностью бросил на крыльцо ветхий коврик.
Дарин понял, что отделаться от раба будет не так-то просто.
— Здесь?! Еще чего! — воскликнул он. — Мы тут ждем... гм... одного... одного гостя. Не хватало еще, чтоб он запнулся за тебя! Ладно уж, заходи...
Он посторонился, пропустил Басиянду, потом просунул голову в дверь и тревожно оглядел пустую темную улочку.
— Порядок... вроде нет никого.
Дарин захлопнул дверь, посмотрел на мокрого, как мышь, Басиянду и вздохнул.
— Что ты провалился... только тебя мне не хватало! Явился на мою голову! И как ты меня нашел?!
-Это было нелегко, господин, — отозвался тот. — Пришлось, конечно, побегать, порасспрашивать! Но я справился, — он выпрямился и расправил плечи. — Помни — я твой раб и буду служить тебе, во что бы то ни стало!
Басиянда аккуратно пристроил коврик возле порога, огляделся по сторонам и потер руки.
— Время ужина, господин, — многозначительно проговорил он. — Все порядочные хозяева в это время кормят своих рабов.
И он выжидательно уставился на Дарина.
...Ночью Дарину было не до сна. Он ворочался с боку на бок, вставал, подходил к окну и долго смотрел на тихую улицу, залитую дождем, потом садился на постель и вытаскивал из-под подушки амулет. Камень слабо светился в темноте, золотые пылинки кружились в хороводе и неясные тени скользили по стенам крохотной комнатки с наклонным потолком и полукруглым оконцем.
Под утро ливень утих и Дарин ненадолго задремал.
Проснувшись, он первым делом осторожно выглянул в окно: не прогуливаются ли по улице незваные гости? Серое небо только-только начинало светлеть, и стояла такая тишина, какая бывает только перед рассветом. Но кое-кто уже проснулся: по переулку, стуча колесами, медленно проехала тележка молочника. Дарин подозрительно уставился на сидевшего в повозке человека, но, похоже, это был именно молочник и больше никто. Это он каждое утро оставлял на крылечках крынки с молоком, вполголоса бранясь на кошек: из-за них приходилось накладывать на каждый горшок специально купленное охранительное заклинание, а оно, между прочим, стоило недешево! К тому же, то ли сила заклятья быстро исчезала, то ли проклятые кошки научились его преодолевать, но только справиться с любительницами молока и сливок не было никакой возможности. Дарин проводил взглядом удаляющуюся тележку и прислушался к тишине в доме. Радуясь, что все еще спят, он завернулся в длинный старый халат, некогда принадлежавший Дадалиону, и на цыпочках сбежал вниз.
— Приветствую, приветствую! — бодрым голосом воскликнул Дадалион, на мгновение отрываясь от письма и взмахивая роскошным серым пером. — Сказал бы тебе 'желаю процветания', да не хочу кривить душой. Не грозит тебе процветание, сам понимаешь! Ни процветание, ни долгая жизнь... уж не обессудь!
