Плата за власть

Местное население было заодно с разбойниками, прикрывая их и давая приют, ведь часто на кривой путь грабителя ступали именно крестьяне, которым не по душе лизать ботинки местного лорда и работать целыми днями на его землях...

Дорога резко увильнула в сторону. Колеса дилижанса зашатались, и Эйдена кинуло в сторону. Хорошая дорога на этом закончилась, и теперь двигаться они будут намного медленнее.

Принц вновь поглядывал через окошко. Огромные дубы сменялись один за другим, громоздко возвышаясь над дорогой. Сквозь листву этих исполинов почти не проходили солнечные лучи, и даже перед закатом здесь было мрачно, холодно и серо.

"Нехорошее место", — вновь подумал принц.

Перед его каретой тут же проехал отряд всадников Хелстрома. Сзади каждого из них, на спине воинов, виднелся небольшой деревянный щит с изображением дуба. Именно из одного желудя, который посадил на месте Хелстрома великий чародей и завоеватель Оронтор и возрос великий город. А позже, из того первого дерева и появился дубовый бор, который протянулся на долгие километры.

Только теперь старый бор давным-давно вырублен, ведь со временем людям нужно было все больше и больше древесины, поэтому остались лишь молодые дубы, которые прорастали уже далеко от столицы этой провинции.

Торговые телеги приблизились друг к другу, чтобы караван было легче защищать. Охрана откровенно нервничала. Некоторые сжимали рукояти мечей, другие достали луки и арбалеты, держа их при себе.

Но все обходилось. Вдали лишь тревожно кричали лесные птицы, а вот следов каких-либо банд разбойников не нашлось. Лошади и телеги словно двигались на одном месте. Дорога была зыбкой. Колеса встревали в грязи и часто прокручивались, не передвигая телеги. С разных сторон каравана послышалась нецензурная брань.

За полдня пути они преодолели вдвое меньше пути, чем по торговому тракту. Ночлег они решили оборудовать на большой открытой поляне, разместив груженые товаром фургоны по кругу. Костры ярко запылали, пуская ввысь клубы густого черного дыма. Лагерь загомонил, все тут же принялись болтать, играть в карты и кости. В общем, делать все, как обычно.

Эйден вновь сел вдали и стал смотреть на звезды, свесив ноги с небольшого холма. Его затылок прожигали два тяжелых взгляда, которых он уже приучился чувствовать. На ночном небе не было ни единой тучи, поэтому вид был шикарным. Вглядывался принц долго, обдумывая все произошедшие события.

Мысли настолько поглотили его, что он и не заметил, как к нему подошел Фаанир.

— Скучаешь? — спросил тот.

— Нет, я просто раздумываю, — ответил Эйден.

— Знаешь, извини, если сможешь. Хотя, о чем я говорю? Такое нельзя простить, — ответил сам себе лорд. — Гнев застелил мои глаза густой пеленой, и кроме мести я ничего не хотел видеть и знать. А теперь при виде тебя я понимаю, что совершил ошибку. Зря я так поступил с Аренором и с твоим отцом. И с тобой, конечно, тоже. Надеюсь, ты меня поймешь.

Эйден молчал. Ему было искренне жаль Фаанира, но также он его и ненавидел. Смешанные чувства, и поэтому юный принц не мог разобраться в себе, чтобы сказать что-нибудь вразумительное.

— Ответь хоть что-то! — попросил Фаанир.

— Чего ты ждешь? Я не знаю, что сказать. Ты защищал свою честь, свою семью, но одновременно с этим ты предатель и соучастник заговора. Что я должен сказать? Простить тебя? Или угрожать тебе почем зря? Не жди от меня ответа, я его не знаю, — мрачно ответил принц. — Я не стану делать ни то, ни другое.

— Может и так. Но ты поставь себя на мое место и хорошенько подумай, что бы сделал ты, — пытался убедить Эйдена лорд.

— Я бы не предавал друга. Эймар получил бы по заслугам так или иначе, но можешь считать, что ты похоронил Аренора своими руками. Бездействие с твоей стороны — это уже действие.

— Ты прав... Знаешь, нет такого дня, когда бы я ни думал об этом. Я постоянно вспоминаю твоего старшего брата, долгие годы дружбы никогда не забудутся, — с горечью в голосе говорил Фаанир.

Эйден не ответил. Он посмотрел на яркие звезды, которые сияли на небе, создавая тысячи тысяч хитросплетений созвездий. Ему так хотелось туда, ближе к ним... Там хотя бы не было лживых людей, которые годами вились вокруг его семьи, сдавливая свою хватку, словно змеи.

— Знаешь, Фаанир, мой брат верил, что все возвращается. Все мысли материальны, а за свои ошибки придется платить. За одним добрым делом последует награда, а за злобным деянием к тебе придет расплата. Так мне когда-то сказал Аренор, и только сейчас я понял эти слова. Придет время, и тебя тоже предадут, будь уверен. Пусть боги тебя судят, не я. Проси прощение у них, но не у меня, я всего лишь калека-принц, который сейчас не значит ничего в этом переменчивом мире.

Лорд Хелстрома пристально смотрел на юного принца и понимал, насколько тот умен и мудр для своих годов. Эйден продолжал:

— Может, ты и прав. Мне все-таки стоит пойти учиться за морем, здесь мне ничего не грезит. Только боль и воспоминания. Я привык готовиться к худшему и верить в лучшее, а иначе с такой жизнью по-другому нельзя... А теперь мне бы хотелось знать. Ты ведь догадываешься, кто меня отравил?

— Догадываюсь, Эйден. Мне открыто о тебе ничего не говорили. Я знаю лишь о подстроенной смерти твоего брата и заказном убийстве твоего отца, — правдиво ответил Фаанир. — Не знаю, зачем тебе это говорю. Может быть, я тебе доверяю, как Аренору. Ты ведь невиноват...

Принц запнулся, ком встал в его горле, но затем он все же решился спросить:

— И кто, по-твоему, меня отравил?

— После всего произошедшего я предполагаю, что это твой дядя. Он хотел убить твоего отца, а не тебя. Ты ведь сам знаешь...

— Знаю, — сухо ответил принц.

Вдалеке послышался треск сухой ветки, который прервал разговор. Фаанир тут же насторожился и встал на ноги.

— Уходим, Эйден, живо! — шепнул ему на ухо лорд. — Только не подавай виду.

Принц медленно встал и зашагал ближе к кострам. Два охранника Эйдена тут же насторожились. Фаанир подошел к одному из них и что-то сказал. Тот, дослушав приказ, пошел его выполнять. Второй охранник достал арбалет и направил его в сторону чащи.

Эйден, перед тем как войти в карету обернулся на того телохранителя. Послышался гулкий свист — и стрела пронзила голову того второго охранника. Она встряла прямо в его глазнице. Фаанир тут же закричал:

— Разбойники!

Лагерь вскочил на ноги быстро. Кто-то под подушку положил топор, другие держали арбалеты и мечи совсем рядом. Всадники Хелстрома были близ лошадей, на которых было положено все оружие, ведь именно в этот момент кавалеристы разгружали поклажу.

Со всех сторон посыпались стрелы. В темноте, под дубами, замаячили черные силуэты вооруженных людей, которые медленно подступали к лагерю, окружив его со стороны леса. Со стороны дороги нападающих не было.

Охранники каравана падали, пронзенные стрелами. Кому-то снаряды попадали в плечи или ноги, кто-то умирал на месте от смертельных выстрелов в шею и незащищенную голову.

Защитники каравана не растерялись и рассредоточились за укрытиями, начиная вести ответный огонь. Тем временем обычные торговцы попрятались в свои кареты и телеги, укрывшись за бочками, в которых лежали товары.

Из тьмы на освещенную кострами поляну выбежали первые разбойники. Эйден быстро заперся в карете и поглядывал в окно. Одна стрела с громким стуком вонзилась прямо в дверь, и принц тут же отскочил от окна. Наконечник стрелы торчал с внутренней стороны, пробив дерево.

Разбойники были одеты в грубую тканевую одежду, которая ужасно испачкалась в грязи, или же в поношенные кожаные доспехи, которые должны были вот-вот развалиться. Первыми в бой вступили кавалеристы Хелстрома. Создав плотный строй, они прикрылись щитами и начали метать копья.

Первые противники свалились на землю, изрешеченные дротиками. Затем, достав короткие клинки, хелстромцы пошли в атаку. Плотный строй солдат Хелстрома тут же вонзился в противника, словно волк кусает оленя за шею. Бандиты такого отпора не ожидали и принялись бежать.

Воины работали слаженно и четко, как один целостный механизм. Умело орудуя мечами, они быстро убавляли количество противников, нападая на одного втроем или вчетвером. Вдогонку бандитам с новой силой посыпались арбалетные болты, которые убивали лучников и стрелков, сидящих в темноте, а также сокращали количество завязавших ближний бой.

Плотный огонь стрелков охраны продолжался до тех пор, пока последний разбойник не скрылся во тьме леса. Нападение было скоротечным и кровопролитным. Основные потери пришлись на разбойников, ведь они не ожидали увидеть в лесу элитных кавалеристов Хелстрома.

Эйден открыл дверь кареты. Перед его взором стояла усеянная трупами окраина лагеря. По поляне ходили охранники каравана и люди Фаанира. Все они суетились, обыскивая и убирая трупы. Позже их всех сложили в одну кучу и подпалили, чтобы разбойники не смогли их похоронить как следует.

Принц осторожно подошел к телу одного бандита, ожидая, что тот сейчас вскочит на ноги и нападет. Подойдя к телу, он снял его ржавый шлем, который скрывал испачканное исхудавшее лицо четырнадцати или пятнадцатилетнего мальчишки. Выглядел он как более-менее взрослый юноша, но лицо все-таки выдавало его настоящий возраст.

— Эй, парень, а ну-ка отойди, — кликнул один из громил-охранников сзади.

Эйден молча повиновался и отошел. Громила быстро обыскал мальчишку и, ничего не найдя, закинул его безжизненное тело на плечо.

Через пять минут тело парнишки пылало в костре, вместе с телами остальных разбойников. А еще через три часа, расставив много дозорных и часовых, лагерь наконец-то окунулся в сон.

Глава 11

Тракт был пуст и неприветлив. Ночной ливень размыл все дороги, превратив их в труднопроходимые и непролазные дебри. Повозка с усилием преодолевала малейшие расстояния от одного поселения до другого, не заезжая ни в один из постоялых дворов и двигаясь как можно быстрее.

Ко второй половине дня небо затянуло серыми тучами, и вновь стал срываться дождь. Извозчик посмотрел вверх и накинул на себя капюшон, скрыв лицо. Ругнувшись, он поплотнее укутался в серый походной плащ и ускорил темп передвижения.

После удара нагайкой старый конь недовольно заржал, встал на дыбы и ускоренно кинулся вперед. Крытый фургон покачнулся и кинул своих пассажиров в сторону.

— Чертова погода... Давай поговорим что ли, а то скучно как-то... Как тебе поездка? — нарушил тишину Марцелл. — Знаешь, наверное, к лучшему, что ты связан и у тебя кляп во рту. Я думаю, вопил бы ты громко, взывая на помощь тех, кто чуть тебя не сжег на костре.

Кайлан недовольно посмотрел на вампира. Его глаза были наполнены гневом и ненавистью, которую он готов был излить на этого демона ночи и его слугу — колдуна Ромуса. Паладин не знал, куда они едут и ради какой цели вся эта затея. Ровным счетом он не знал ничего, и это его приводило в бешенство.

— Я не понимаю, как можно жить в этой стране. Вот скажи мне, неужели бедность, разруха и диктатура Церкви может кому-то нравится?

Бывший командор карателей не ответил, так как он не мог этого сделать чисто физически.

— Опять не отвечаешь? Плохой из тебя собеседник, даже очень. Молчишь постоянно, смотришь так на меня, как будто я тебе враг, — усмехнувшись, продолжил монолог Марцелл. — Мы тебя ведь от смерти спасли, а ты к нам так нехорошо относишься! Ну, ничего, ты еще увидишь истинное лицо тех, кому ты служишь. А если ты не увидишь дальше декораций, то, друг мой, нам нужно будет расстаться. Мне с тобой, а тебе с жизнью. У меня, как бы, есть на тебя планы, но я теперь не уверен, что они сбудутся. Больно уж ты не нравишься мне за последние три дня.

Телегу вновь покачнуло в сторону и Кайлана резко откинуло вбок. Марцелл успел схватиться за деревянный поручень и на время умолк. Снаружи прозвучали звуки ливня. Погода была мерзкой. Такой же, как и в день побега и в день встречи с армией мертвецов. "Не к добру это", — подумал Кайлан.

— Ладно, даю тебе еще один шанс. Я разрешу тебе вновь заговорить, если ты не будешь орать во всю глотку как идиот. Договорились?

Кайлан одобрительно кивнул и приготовился. Вампир наклонился, чтобы не задеть накрывавший повозку навес, и подошел к паладину. Начиная вытаскивать кляп, он улыбнулся и ударил паладина в живот. Тот изогнулся и повалился на пол деревянного фургона.

— Я знаю, ты бы закричал не своим голосом. Меня не обманешь, Кайлан. А я ведь тебе верил! Как ты смог предать своего друга? Как?

Бывший каратель что-то замычал. Это звучало схоже с фразой: "Я тебе не друг".

— Прости, что? Ты не признаешь нашей дружбы? Я великодушно помог тебе, а ты так дерзко предал меня. Доверяй после этого людям, — сев на свое место вновь промолвил Марцелл.

Остаток пути за этот дневной переход они теперь уж точно проделали в тишине. Наконец, Кайлан уснул, ничего не ев и не пив уже вторую ночь. Жажда сушила горло, а желудок сжимал спазм голода, но он держался и терпел. Никогда не наступит тот день, когда слуга Пелора попросит хоть что-то у демона Орракса.

В крытый фургон вошел Марцелл, разбудив паладина. В его руках была деревянная миска, из которой исходил пар. Аромат только что приготовленного супа доносился на всю повозку. Достав деревянную ложку, вампир начал трапезу прямо на глазах у Кайлана.

В животе недовольно заурчало. Бывший каратель стал жадно глотать слюну и смотреть на тарелку с едой, а затем он с трудом отвернулся, тяжело дыша.

Поднося ложку ко рту, Марцелл стал говорить с набитым ртом:

— Как вкусно! Ты не поверишь, но Ромус превосходный повар. Даже в такую погоду он смог приготовить этот шедевр походной кулинарии. Аппетитно выглядит, да и вкус такой насыщенный!

Опустошив тарелку наполовину, он поставил ее возле Кайлана.

— Значит так, если ты не будешь опять взывать о помощи, то все будет отлично. Но если ты любишь неприятности, тогда прошу: крикни хотя бы разок! Один раз! Всего лишь, тебе ведь это ничего не стоит, верно? Ну, разве что языка или зубов. Намек понят?

Паладин повернулся и присел. Вампир с особой осторожностью вытащил из его рта кляп. Затем на пол фургона упали цепи, которые сковывали руки. Кисти немели и ужасно ныли. Размяв их, Кайлан принялся за трапезу, молчаливо поглядывая в сторону вампира и суля тому вечные беды.

— Вот и славно, раз мы друг друга понимаем. Только не глупи хотя бы в этот раз, я сегодня, видишь ли, не такой добрый. Мне просто не нравится, когда погода очень и очень мешает моим планам. Все просчитал, кроме нее...

Кайлан не ответил. Доев, он демонстративно откинул миску в сторону и протянул руки. Сковав их цепями, Марцелл вновь улыбнулся и безмолвно покинул фургон.

Над головой мелькнула гроза. Спустя еще несколько мгновений послышался раскат грома. Затем телега покачнулась, продолжив свое шествие. Если бы кто-то решился преодолевать объездную дорогу из Терамора, залитую водой, то он увидел бы одинокий крытый фургон, который освещался тусклым светом фонаря, прикрепленным по левую руку извозчика.