-Будь мужчиной, Хакобо, не лги! Твои слова слышала вся Гватемала! Ты бы еще к оружию призвал народ — впрочем, многие поняли именно так. Прости, но в интересах страны и народа... Пока посидишь на гауптвахте, ну а после, как посол решит.

Григулевич Иосиф Ромуальдович. Из ненаписанных мемуаров.

Другим нашим агентом, сыгравшим в гватемальских событиях важную роль, был "Мальтиец" — товарищ Кристиан Васкес.

Он был не из "детей Республики" — его биография похожа на Альку из рассказа Гайдара. Сын испанских коммунистов, членов Коминтерна, он родился в Москве в 1925 году. С тринадцати лет воспитывался в детском доме, ну а в сорок третьем был призван в Советскую Армию, где проходил службу до сорок пятого, получив награды, орден Славы 3й степени, медали "За освобождение Рима" и "За победу над Японией". После Победы ему было предложена работа в военной разведке СССР. С 1950 года он, под "легендой" эмигранта из Испании (в тяжелые послевоенные годы, эта страна не могла обеспечить работой все население, и немало испанцев уезжали на заработок или постоянное жительство в Латинскую Америку) был внедрен сначала в Коста-Рику, а затем, после победы Арбенса на президентских выборах 1951 года, в Гватемалу.

Большевики всегда понимали важность пропаганды — "своего главного оружия". Васкес, с самого начала зарекомендовав себя как высококвалифицированный радиоинженер, за три года сумел стать незаменимым на столичной радиостанции, показав умение решать любые проблемы. Он обеспечивал техническую сторону вещания, настояв (и вложившись) в приобретение самой современной аппаратуры (в которой досконально разобраться мог лишь он один). И — неофициально, но определяюще, влиял на содержание эфира, следя за новинками музыкальной культуры, но также и проталкивая политику "мы гватемальцы, наши предки жили тут тысячу лет назад".

Операция "Звонок" первоначально была задумана на случай убийства Арбенса — чтобы после прозвучала его "речь из могилы", обращение к нации. Для этого в помощь Васкесу был прислан еще один товарищ из "испанцев", умеющий имитировать голос. А содержание речи легко было предсказать — с учетом текущего положения страны, угроз посла США (озвучиваемых местными проамериканскими газетами) и убеждением, что "гринго не остановятся перед атомной бомбежкой — их пилоты имеют на то секретную инструкцию" — весьма распространенным не в одной Гватемале. Запись была сделана в январе 1954 и заперта в железном шкафу в студии, ключ от которого был лишь у Васкеса. Предполагалось выпустить ее в эфир после свержения президента — но все случилось иначе.

Разведчик должен уметь проявлять инициативу. Принимать самостоятельные решения — поскольку получить указания свыше, как правило, нет ни времени, ни возможности. Быть осторожным — но ни в коем случае не упустить благоприятную возможность, которая может открыться внезапно. Именно это произошло 19 июня 1954 года, когда вдруг стало известно, что через полчаса в студию приедет сам сеньор Президент, чтобы сделать заявление.

После того, как стало известно, что жена и дети Президента накануне вечером приехали в посольство Мексики, причем с багажом — и там остались. Неужели Арбенс наконец решил дать бой, "сняв белые перчатки" — но нет, не было известно ни о каких дополнительных военно-мобилизационных мероприятиях. Зато о возможной капитуляции президента перед диктатом США говорили уже давно, и последней новостью было появление бомбардировщика ВВС США на столицей, и американский посол уже не постеснялся дать интервью, где не прямо, но явным намеком, не отрицал применение "самых кардинальных военных мер" со стороны США, если Арбенс и в этот раз не уйдет. Предыдущее поведение президента, его поступки и слова, также давали достаточный материал для анализа — и Васкес предположил, что темой этого обращения к нации будет объявление Арбенса о своем уходе.

И тогда товарищ Васкес решился. Достал катушку с той самой пленкой и поставил в аппарат. Это было сделать нетрудно — тем более, что среди персонала радиостанции были другие патриоты, единомышленники — но никто не знал о подлинном лице "Мальтийца", все считали его просто честным человеком, во многом обязанным этому Президенту. Арбенс говорил в микрофон, и горел транспарант "в эфир", вот только звук шел не с микрофона а с катушки — и на контроле, слушая эфир, был сам Васкес. А когда выступление завершилось, катушку с записью достали для того, чтобы поместить в архив, как положено в столь ответственных случаях — вот только, "по небрежности", она оказалась не на той полке и будет благополучно перезаписана музыкой, рок-н-ролом из Майами.

Васкес (как подданный Испанского королевства) успеет скрыться в посольстве Испании. А когда он вернется домой, его доклад ляжет в папку с грифом секретности. Так что загадка последней речи Арбенса так и останется нераскрытой — для широкой публики.

19 июня в 16 часов — полковник Диас был убит неизвестным снайпером, когда выходил из машины у Военного Министерства. Стрелка не нашли — лишь брошенную винтовку, американский "спрингфилд" с оптикой. После чего, в течение двух с половиной суток, в столице (и не только в ней) не было вообще никакой власти.

-Это называется, управляемый хаос — сказал Дон Педро — когда любая организующая деятельность одной из сторон тут же пресекается подобными мерами другой стороны. Интересно, кто в итоге окажется главным выгодополучателем в этом балагане — Армас, или какой-то пока неизвестный нам полковник? Кого посол США за высшую власть утвердит.

-Мы будем сражаться! — бросил Эрнесто — когда наконец, нам не мешают! Я был у армейских складов — охрана оттуда ушла, и оружие берут все, кто хочет. Я принес три винтовки, и патронов набрал. Сейчас еще пойдем!

-Ну и дурачки! — ответил Дон Педро — сколько вас тут наберется, несколько сотен? Пусть даже тысяча, и у каждого по винтовке. А завтра тут будет морская пехота гринго — настоящие солдаты, обученные, с броней и артиллерией, и еще авиация сверху бомбит. У вас же, половина иностранцы, чужие в этой стране, а остальные городские — в лес уйти не сможете. Крестьяне вам сейчас помогать не станут — им свой интерес дороже. И что в итоге — погибнете, ничего не изменив! Ответьте — ради чего?

-Уйти, значит предать — сказал Фидель — предать революцию. То, ради чего мы сюда приехали. Предать нас самих. Ради чего тогда все?!

-Вы не победите сейчас. Повстанцы не выживают там, где народ не за них, запомните это — тут Дон Педро отчего-то взглянул на Эрнесто — но умейте оценивать ситуацию. Сейчас здесь крестьяне аполитичны — но как думаете, что первым делом потребует "Юнайдет Фрут" от того, кто придет после Арбенса? Правильно — отменить все результаты земельной реформы! Да еще и — газеты надо иногда читать! — выплатить Компании компенсацию за все время, что она была лишена пользоваться этой землей. То есть, у тех пеонов, кто уже заняли и расчистили наделы, все отберут — да еще потребуют заплатить за эти два года. А кооперативы объявят незаконными — верно, их меньше десяти процентов — но от двух с лишним миллионов, это двести тысяч человек! И вот тогда, не позавидую я Армасу, или кто тут сядет на президентский трон. Но это случится не сегодня и не завтра — может, через год, два, три, крестьяне думают и раскачиваются медленно. Но когда раскачаются — их уже не остановить. И вот тогда повстанческой армии понадобятся образованные офицеры и сержанты. Но будет глупо, если эти ценные кадры погибнут сейчас.

-Отступить сейчас, чтобы подняться в атаку завтра... — повторил Фидель — ваши слова здравы, но в них есть изъян. Отступив, трудно будет подняться снова — из тех, кто были с нами у Монкада, осталось немного. И тех, кто убоялся, отошел от борьбы — больше, чем тех, кто погиб.

-Значит, остались лучшие! — усмехнулся Дон Педро — а отсеялся шлак. Или массовка — которая прибежит толпой, когда вы станете побеждать. А вы, решите продолжить или смириться — это зависит лишь от вас. Учитесь, запомните этот опыт. И что-то мне говорит, мы еще встретимся — возможно, в другой стране.

-Мы подумаем — сказал Фидель — может быть, вы и правы.

-Советую не тянуть — ответил Дон Педро — и повторяю, не беспокойтесь за эту страну, она уже заражена революцией, и огонь тлеет, дайте лишь разгореться. Кстати, какая жалость — этой ночью неизвестные разграбили наш склад с инвентарем. Тем самым, о котором у нас был небольшой спор с отцом Франсиско на борту "Святой Марии". Причем кое-кого из грабителей опознали — это некие личности из кооператива в провинции Исабаль. Думаю, что они пока припрячут наш инвентарь — а как узнают поближе новую жизнь, то используют наши подарки по назначению. Через год или два — а пока, иностранцам в Гватемале будет очень небезопасно. Так что, лучше перебирайтесь в посольство Испании, Мексики или Аргентины — Коста-Рику не рекомендую, лучше выбрать страну, с которой даже гринго бы считались. И не прощаемся — до встречи, через год или два.

Морская пехота США вошла в столицу Гватемалы утром 22 июня. Встретив сопротивление лишь в двух местах — и первое было у холма Серрита-Дель-Кармен, где стояли зенитки все того же лейтенанта Ортеги (сместить и арестовать которого ни Арбенс, ни Диас не успели). С господствующей высоты отлично просматривалась панорама улиц внизу — а снаряды "бофорсов" были грозным оружием против джипов, грузовиков, и даже легких броневиков и бронетранспортеров разведывательного батальона. Американцы оставили больше десяти единиц сожженной техники и (по официальному сообщению) потеряли двоих убитыми и пятерых ранеными. Зачем бравый лейтенант поступил так — а просто, "сдаваться как-то...". Ну и, как свидетельствуют выжившие, первоначально предполагалось лишь обстрелять американцев и разойтись по домам — но вид горящих машин непобедимых гринго сильно поднял боевой дух, да и снаряды еще оставались, а гватемальцы даже ранеными потерь не понесли!

До той минуты, когда в небе появилась целая эскадрилья палубных реактивных штурмовиков — и традицией гринго было, не жалеть бомб и напалма. Заодно сравняли с землей старинный монастырь и три ближних городских квартала. Лейтенант Ортега погиб, из его солдат в живых остались трое. От которых и стало известно о подробностях боя — с некоторыми преувеличениями: так, один из гватемальцев утверждал, что лишь в одном месте у двух разбитых машин он через оптику ясно различил на земле больше десяти тел гринго, "точно, не залегших, а убитых или раненых". Что есть несомненная ложь проигравшей стороны — когда, как уже было сказано, американцы официально признали намного меньшие свои потери за весь бой. Равно как и, по сообщениям американских газет, среди гражданского населения было убито всего девять человек (а что после иные из газетчиков якобы насчитали полсотни разрушенных домов и утверждают, что погибших были сотни, это коммунистическая пропаганда!) — и вообще, если бы этот Ортега не проявил ненужного геройства... Так что гватемальцы сами виноваты!

Другое место, где американцев встретили пулями, было вблизи университета. В этой стычке был убит второй лейтенант КМП США Рой Макги из Трентона, штат Нью-Джерси — и после многие известные американские газеты опубликовали фото героя, отдавшего жизнь за освобождение гватемальцев от коммунистического ига, вместе с рассказом, каким отличным парнем был этот Рой, чемпион колледжа по бейсболу, и какие отличные у него родители, и жена Сьюзен, и две милые дочки. Но никто не жалел (и даже не писал) о гватемальцах, схваченных и тут же расстрелянных как "коммунистические партизаны" — хотя рота морской пехоты ворвалась в университет более чем через час после отступления своего патруля, потерявшего командира; но какая разница, кто был причастен — пусть всем будет урок, что в американцев, освободителей, из-за угла стрелять нельзя!

Полковник Армас торжественно въехал в столицу лишь 25 июня. И приступил к обязанностям Президента, хотя никто его не избирал — если сам Посол США за, какое значение имеет мнение гватемальцев? Как и следовало ждать, первыми его шагами были — отмена земельной реформы, а также чистка армии и полиции от нелояльных лиц. И если до провинции кровавые руки нового режима дотянулись не сразу — то в столице с самого первого дня банды головорезов (состоящие из бывших "солдат" его наемной армии, а также срочно навербованного уголовного отребья) хватали, пытали и убивали членов Гватемальской Партии Труда, профсоюзных деятелей, а также тех, на кого указывали как на "лиц левых убеждений". В тюрьме не хватало места — и стадион столицы был превращен в концлагерь, это латиноамериканская традиция такая?

Бывший президент Арбенс был казнен, после пародии на суд. Однако все успевшие укрыться в иностранных посольствах сумели благополучно выехать из страны. Поскольку и Армас, и его хозяева, пытались сохранить внешнее приличие.

Ильда Гадеа была в числе убитых на столичном стадионе. Место ее захоронения неизвестно — как и большинства тех, кто был там расстрелян.

(прим.авт. — в нашей реальности Арбенс благополучно выехал из страны. Жил в Уругвае, на Кубе, в Мексике. Умер в Мехико в 1971 при подозрительных обстоятельствах. Ильда Гадеа также после жила на Кубе, умерла в 1974).

Эрнесто Гевара-младший (будущий Че). Снова лето 1955 года

-Ты палубу протереть не бойся, она стальная — ну а швабру износишь, новую выдадут. Работай давай!

Год уже прошел — а Гватемала не отпускает. Ночью приходит, во снах. Эрнесто знал ответ, почему — оттого, что все остальное в его жизни пока было школой, и лишь те полгода в далекой стране, попыткой что-то сделать в реальности. И этот экзамен он провалил, не совершив ничего. Не считать же — медицинскую помощь, оказанную нескольким крестьянам, да хождение по улицам столицы со старой винтовкой на плече? И пусть учитель, Дон Педро, не высказал никаких претензий — но разве не его слова были, "кто желает делать, делает, а кто не желает, ищет оправдания"?

Тогда они вернулись из Гватемалы — на борту все той же "Святой Марии". Посол Перифуа сдержал слово: никто не препятствовал тем, кто успел укрыться в посольствах, покинуть страну — особенно если они были гражданами других государств. А гватемальцев хватали, бросали в тюрьмы и расстреливали — одну такую процессию Эрнесто видел сам, по пути в порт: солдаты "президента" Армаса конвоировали по улице группу арестованных, подгоняя прикладами. Кубинцы, во главе с братьями Кастро, все же послушались совета Дона Педро — и тоже были среди пассажиров "Святой Марии", сошли на берег в Пунта-Аренасе, Коста-Рика. А Дон Педро, Эрнесто, и шестеро его "гвардейцев" плыли до Каракаса в Венесуэле, там они пересели на другой пароход, доставивший их в Буэнос-Айрес.

"Гватемальский дневник" был попыткой — пусть весь мир узнает правду, как было. Но, к удивлению Эрнесто, в этот раз Дон Педро сказал:

-Растешь, мой мальчик. И это обязательно будет издано — но не сейчас. Отчего — поверь, объясню после. Скажем так, это может очень помешать тебе сдать главный экзамен. А я очень хочу, чтобы ты его сдал!