— Да... — сглотнув, оторвавшись от брата и решительно посмотрев на Понга и потом на Пинга. — Мы обещаем не спорить из-за вас и не выяснять, кто кому больший друг. Ведь дружат два дуота! — залихватски дернув ухом. Брат удивленно на него глянул и закусил губу:
— Мы два дуота, все верно, брат.
— Давайте мы проводим так, а при встрече поменяемся, а?
— Ага! — Давайте.
Окаменелых мальчиков ополоснули, избавив от неуместных одежд и обуви. Двух — другая пара сама все предусмотрела. Капринаэ в идущем ему салатовом флофоли и со стянутыми такой же лентой на затылке высвобожденными из косы волосами сидел на панговском футоне, медитируя на Хуана и Хоана, спинами лежащих на своем футоне перед ним, и стоящих дальше за ними Пинга и Понга, развернутыми лицом к нему. Энгава. Простой хрустальный шар с медленно кружащимися в нем золотыми рыбками в качестве освещения. Капринаэ не упустил момент, когда засветились оши дуота Панга, наполняясь маэной, и как следом разом наполнились жизнью тела, глубоко вдохнувшие свежий воздух вытесняющих Ра сумерек.
— Отойдите подальше, вы мешаетесь, — тут же на опережение послал мыслеформу Пинг.
— Пожалуйста, — добавил Понг, блюдя вежливость.
— Вы заварили, — пожав плечами. Отошел спокойным мша на самый кончик листа и развернулся лицом внутрь, привычно облокотившись на перила — волосы будто сами выползли, отдавшись на волю ветра.
Панг отметил — поза стремная, многоуровневый подтекст в ней. Тем временем Пинг уселся на Хуана, Понг на Хоана. Оба наклонились, замкнув кольца из пальцев на вроде как недоступных для алсов оши. Пламя во лбу быстро разрасталось. Вскоре огонь с запястий, пупка, лба и змеиных м-тату охватил тела и стал осторожно перетекать на камни под ними. Стек и впитался вовнутрь, сделав лежащие окаменелости фосфоресцирующими. Прошло с десяток ударов сердца, прежде чем ореол света выровнялся, окрасившись в зеленую лазурь золота. От затылков Пинга и Понга потянулись родившиеся из тамошнего узла трехглавые змеи по каждой руке. Доползя до кистей рук, они будто вцепились нарисованными на коже пастями в камни оши, начавшие постепенно разгораться.
Капринаэ с трудом удалось следовать выбранной линии поведения, лицезря происходящее. Он умел и видел, как на границе тварного и астрала нерешительно топчутся два мальчика — именно мальчика! Хуан и Хоан их звали, друзья дуота Панга. Капринаэ разобрать их речь не мог, но догадывался, с кем они общаются, минуя доппельвита, а теперь уверился. Вот двое присели, размахнулись руками и как в воду прыгнули, оказавшись бестелесными призраками на этом другом плане бытия. Их потрясенные оглядывания прервали — мигом найдя каждый свое, братья Эёух стали спешно укладываться на спину, дублируя позы. У Капринаэ выпучились глаза на время всего финального этапа. М-тату змей в какой-то миг разбухли, мышцы Пинга и Понга пришли в полный раздрай. Первыми и как-то разом успокоились все группы, начиная от шеи и выше, губы приветливо улыбнулись — и это при той боли, что гуляла по все остальному телу. Капринаэ совершенно четко осознавал — Панг перенаправлял все болевые импульсы с друзей на себя, а свои на них, тем самым забирая боль возврата. А она не могла не быть — тварная оболочка не соответствовали чистоте и частоте душ, что в нее возвращались. Эфирное тело, ментальное, аура и прочее, используя ранее вложенную и активно поставляемую энергию, перестраивались. Одновременно это напоминало практикующееся выдувание стекла в железную форму, когда оранжевая пленка под давлением нагнетаемого воздуха заполняла сложный резной или выпуклый орнамент будущей бутылки — чуть не так и тонкая стенка лопнет или слезет с рисунка, став дырявой, испорченной.
Пинг и Понг сразу поймали начавший было блуждать взгляд братьев, убравших руку с глаз. Наклонившись ближе и заслонив собой вид, они ткнулись носами, явно призывая расслабиться и немного полежать в неге, подышать одним воздухом. Спины и плечи Панга ходили ходуном, но головы на это не обращали внимания, держась ровно и твердо, блокируя боль и панику для друзей. Прошло еще сколько-то ценций, и Капринаэ отметил — Пинг и Понг нарочно стали елозить, вначале имитируя мышечные подергивания, а потом явно ради обоюдного удовольствия. Истинное зрение и вроде как незримый для детей артефакт открывали поразительное и невозможное по сути, но происходящее наяву: сверкающий дар переливался силой и фантастической красотой, превосходящей лотос трапезной; усики оши меняли конфигурацию, подстраиваясь под изменившиеся реалии; аккуратность и точность показали недосягаемость подобного. Дуот Эёух совершенно однозначно был стабилизирован и зафиксирован. Два друида восхитительной силы, виденной Капринаэ и не у грандмастеров, никак не у гитов, а тем более гимов! И тем более контрастно выглядела нечитаемая аура дуота Панга, среднестатистически универсальная в своей уникальности, безусловно, не уступающая в новообретенной мощи Хуана и Хоана. Краткий миг демонстрации погас — панговская яркость и ширь посерела и ужалась. А... — эльф сглотнул — а у оши доута Эёуха появилась новая функция, заключающаяся в наведении вуали. Вуали для неопытных глаз! С регулировкой!.. выставленной вровень с Пангом! Но тот-то скрывал ото всех, а Эёух лишь для таких же, как он, аслов. Капринаэ никак не мог наглядеться на более совершенное подобие себя, так же обладающего главенством энергий природы, воды, земли и немного ментала, как раз в пропорциях друида. Он обладал схожим по силе и направлению даром, но полностью не принял философию, вернее, не влился в главное течение...
— Да-да! И не кукся! — нарушил тишину звонкий голос, упрекающий Хуана.
— Гимнастика усадит новую одежку по фигуре, — вразумительно.
— Ага... — кисло. — Да-да, конечно! — когда оба одновременно покосились вслед за Пингом и Понгом на продолжающего стоять и внимательно смотреть за ними Капринаэ.
— А вы сами? — лукаво.
— А наша уже разношена! — давая щелчок по носу.
— А гимнастика всегда полезна! — ответил за брата Хоан, таки попавший по не слишком-то и убегающий кончик уха Пинга.
— Хорошо... — Чур вы ведете!
— Пфф! — весело фыркнув.
Еще раз покосившись на старшего и не найдя причин для беспокойства, братья Хуан и Хоан встали напротив Пинга и Понга и приступили к комплексу упражнений. Разминочный круг выполнили неспешно. Для Капринаэ была очевидна подсказка от Панга — характеристика дуота Эёуха положительно оценивала его координацию. Третий круг пролетел уверенно и непринужденно. Главное дуот Панг не уступал дуоту Эёуху.
— Ужинать здесь будете? — дружелюбно спросил воспользовавшийся паузой и собравшийся с мыслями.
— Не особо хочется. А можно нам пораньше лечь спать... Капринаэ? — после переглядываний вынужденно обратился Хоан.
— Можно, — согласился он, теребя перила и не трогаясь с места.
Взрослый с любопытством отметил такое же здоровое любопытство у ни капельки не испугавшегося и не особо сильно смутившегося Хоана и его брата Хуана, когда те украдкой бросали на него взгляды, перетаскивая футоны и доставая спальные принадлежности. Особенно их обрадовало отсутствие отрицательной реакции на выбранное место: Панг устроился с самого левого краю ближайшей спальни, Эёух устроился по соседству с самым непрестижным местом на всем листе, обычно отводящимся последнему в рейтинге. "С ними скучно не будет..." — подумал про себя эльф, отлипший от перил.
— Панг, ты из-за меня в очках при друзьях? — присел на корточки взрослый рядом с уже готовыми улечься дуотами. Эльф хотел разговора, вроде как отложенного на вечер, правда, без уточнения на какой. Он загадочно улыбнулся этой мысли.
— Он без них, — естественно вырвалось у Хоана. И Капринаэ мысленно похвалил и поздравил Панга, за такую быструю естественность.
— Понг, почему старший их видит, а мы нет? — пожевав губами, смущенно озвучил явно заданный сперва мысленно вопрос Хуан.
Местоположение поменялось, и Капринаэ рассудил пустить корни, легко коснувшись коленями татами и сев как для долгой беседы. За проведенные у окаменевших деления он решил относиться к ним легко и непринужденно, воспринимая за чудиков со своими небезынтересными причудами. Признаться, грубая и ненасытная ласка в паху отторжения не вызвала и за оскорбление его достоинства уже не воспринималась. Старший доверился интуиции, проснувшейся при наблюдении за, гы, "вызовом фантома Эхнессе", и поддержанной здравым анализом: триста восемьдесят восемь лет, вторая отара козлят после изумления от встречи с выпустившимся из Кюшюлю сыном, с которым за декаду диалог так и не наладился, наоборот. Эльф четко уловил — дуот Панг сбежал из Кюшюлю, прихватив с собой единственно возможного. Все детали запутанной истории ему оказались пока недоступны, пока. На заданный державшимся за его хозяйство, эм, юношей вопрос теперь он ответил бы: "Себе, вам, им". Порядок важен. А воспринимать Панга за юношу банально легче, выше и ниже уже не то.
— Зрачки воле неподвластны. Вот-вот, расширились. Хех, не и пытайтесь! — заглядывая в глаза и улыбаясь.
— Потому и говорят, что глаза — зеркало души. Не говорят портрет — его можно поправить, подрисовав усы, — проведя пальцем по верхней губе. Эёух не пытался отстраниться, полностью доверившись. — Не говорят дверь — нет преграды, нет замков, ты смотришь — ты открыт.
— Иногда говорят окно. У вас — зеркала, у нас — окна. Зеркало всегда что-то отражает, а умный и по искривленному восстановит первичное. А на окнах могут быть занавески, шторы, а то и вовсе ставни.
— Ну вот и пример! — щелкая по уху Хуана.
— Ай!
— Вот, только по одному твоему уху я понял, что ты меня не слушаешь, а вот эти мышцы мне закричали о готовящемся зевке. И не отпирайся!
— Видишь, ты еще только подумал, а твое лицо и глаза все нам разболтали. Они такие говорливые у вас, хе-хе! Ну вот насупился, значит обиделся. И никуда подушка не денется, не нервничай.
— Я тоже так хочу уметь! — заявил на это Хоан.
— И я, — поддакнул Хуан.
— Но в гимназии этому и учат! Ежедневно! Корча гримасы на артикуляции вы учитесь говорить лицом. Каждая мышца это звук, а все вместе они складываются в слова: я рад, я грущу, я стремлюсь знать, я в унынии. Но самая выразительная часть — это глаза. Вся суть в невозможности заставить их замолчать.
— Вот, смотри. Твои глаза все менее видны для окружающих, но и ты видишь все меньше. Бельмо действует в обе стороны.
— Поэтому это исключения, когда пропесочивают оши кого-то. Всегда говорят: "Смотри мне в глаза!" Хех, но это им легко, взрослым, они натренировались за свои-то века. А у нас с тобой беда, хоть и разная.
— Вот моя в чем, спрашивают ваши глаза? К сожалению, наш мозг жутко ленив и постоянно отлынивает, хе-хе. Возьмем лицо. Это и уши, и брови, и губы, и скулы, и веки, и щеки, и нос. Мозг видит всю голову, разом. Но с сознанием делиться не желает, увы. Плохой он, правда?
— Нет, он... он не наученный!
— Ага! В точку, Хуан! Чему не наученный, спрашивается? Учитывать детали. Вот, посмотрите на Капринаэ. Вроде и добродушное лицо, мягкое, улыбается немного. В целом располагает, правда? А если закрыть его, оставить одни глаза. Вот так. Что видим? Цепкий проницательный взгляд, холодно оценивающий. Вот, убираем руки. Видишь? Чего смущаешься? Он вон как лицо держит, ни один мускул не дернулся. Только зрачки и шепчут: "Любопытные дети, интересно говорят, крепкие друзья, с ними будет тяжело, но не скучно". И холод не всегда студит, видишь? Он может обозначать трезвость мышления, а не презрение: "Вы тут все личинки, а я вона какой тысячелетний эльф".
— Панг, мне щекотно, — озорно. Эёух засмущался, а потом открыто и дружественно разулыбался, прыснув звонким смехом.
— Извините, — чопорно. И оба хмыкнули, присев обратно.
— Вот и надо свой мозг постоянно теребить и заставлять оценивать не всю картину в целом, а целостность и гармоничность всех элементов. Как уши торчат, как губы жуются, все-все по отдельности и вместе. Вокруг же десятки десятков лиц, целое море для тренировок, правда? Общаясь, мы учимся.
— Поэтому мы просто радикально решили проблему глаз-болтунов, повесив глухие ставни очков. С кем ни попадя они не говорят. Но! Вы даже не думайте об этом, и не мечтайте!
— Потому! Взрослым на твою чешущуюся пятку чхать, алсы и не заметят, но друг может и массаж предложит, а командир всегда должен знать, что, у кого, когда и сколько раз чешется! Всегда перед сном или только по понедельникам, хе-хе. И учителя должны видеть, как вы усваиваете материал, иначе чего не так поймете и взорвете котел, а? Поняли?
— Ага! — Ясно. А... вы тогда... ну, почему?
— Потому что чем меньше враг о тебе знает, тем нервознее ему живется и его легче обвести вокруг пальца, победив. Потому что командиру не обязательно знать, с кем конкретно и как у тебя чешется, с него хватит и того, что с тем и так, с кем и как надо, а буде что случится, он сможет на тебя рассчитывать. Потому что общая культура может предполагать высокие идеалы, а ее носитель, конкретный взрослый, их извратить и опошлить в меру своего понимания.
— Пангу наглядно показали, Эёух, что массы в целом к нему враждебны и что среди них следует с особой тщательностью выбирать даже приятелей, а друзей лучше и вовсе не заводить. Понимаешь, Эёух, для большинства взрослых Панг всегда будет чужд по определению — не уродился от таких, как они, и все тут, хоть ты тресни! А тебе это оказалось совсем не важно. И для него, вон, тоже главное не это...
— Ну все, щаз и нас раззеваешь, Хуан, а у нас впереди отложенный разговор с Капринаэ.
— А вы ложитесь, ложитесь, мы позже присоединимся...
— Спокойной ночи, Хуан, спокойной ночи, Хоан, — пожелал Капринаэ, уходя на кончик листа.
— Мы будем ждать, — в озмеке.
— Мы придем поздно, около двух. Не теряйте, ладно?
— Угу, мы поиграем с... фамильярами, правда, брат?
— Ага! Обязательно приходите!
Панг не поддался доверительному позыву, стоя рядом с Капринаэ и любуясь лентой реки из звезд. Эльф владел магией без магии, хех, это достойно белой зависти. Решив не откладывать в долгий ящик неприятное, он начал вещать в цен-канал оши:
— Интересное слово "ультиматум", цен-Капринаэ. Доведенное до конца... Хватило одной клуши и одного барашка, чтобы довести до конца наше желание объяснять и просить, оставив труд декларировать и заставлять.
— У каэлеса четыре дня для доведения численности абсолютно всех центурий гитов и гимов до полных сотен дуотами из менее престижных учебок, для первых четырех цепей гимов только с любым уровнем потенциала или при отсутствии таковых самых неуживчивых. У каэлеса осталась только эта ночь и завтрашний вторник, чтобы обеспечить весь персонал и особенно стражу часами, а так же официально установить стационарный портал с их производителем.
Возникла длинная пауза, ветер по-прежнему играл шелковистыми волосами статного эльфа.
— Благодаря бесшабашно укоряющей позе Капринаэ мы знаем о трансляции цен-канала на многочисленную аудиторию, так что вините его в той капле жалости к вам, что он из нас выдавил прямо в вас.
