— Дверь запирать не собираетесь?
А ведь он прав! Пусть помучаются догадками, куда испарился несчастный узник. Да и отдавать в распоряжение негодяев подземные ходы было бы неосмотрительно. Я повторил действия с ключом, вынул его и с сомнением взглянул на спутников.
— Оставить здесь? Вдруг... вдруг кому-нибудь понадобится?
— Наверно, — с видимым неудовольствием согласился Ясу. — Вдруг ей...
Юмеми кашлянул.
— Простите, дурные манеры моего похитителя оказались заразительны. Но позволю себе поступить вопреки убеждениям и дать непрошенный совет. Возьмите его с собой.
— Ты думаешь, мы сюда ещё вернемся?
— Кто знает, — загадочно, как всегда, ответил юмеми. — Вы только присматривайте за ним, а то вдруг... потеряется?
— Из рукава? — нахмурился Ясумаса.
— Да откуда угодно, — с усмешкой произнёс Ю. — За такими вещицами нужен глаз да глаз.
Не хочет объяснять в присутствии Ясу? Хорошо, расспрошу наедине. Странные какие-то намёки!
По пути к выходу Ю как бы невзначай обхватил моё запястье. Я удивился, потом вспомнил собственные ощущения от этого места и противиться не стал. Ясумаса тем временем сосредоточенно шагал, тревожно оглядываясь на нас. Я вкратце изложил юмеми события минувших дней.
— Вы уже догадались, что поиски этой женщины следует прекратить? — немного поразмыслив, спросил мой гость.
— Что?! — Ясумаса недоверчиво обернулся.
— Поверьте, господин Татибана, я говорю это, исходя из забот о вашем благе.
— Я позабочусь о нём сам!
— Вы так её любите, что готовы искать всю жизнь? — спокойным голосом спросил Ю, словно осведомляясь о погоде на улице.
— Именно так!
— И сможете принять её, кем бы они ни была? Постойте, не отвечайте. Что, если она преступница, скрывающаяся от закона? Подумайте хорошенько.
— Я знаю Химико, она не преступница!
Я благоразумно придержал свои мысли при себе.
— И, даже... даже если она совершила что-то в прошлом... даже если она продолжает это делать... Я же люблю её, как вы не понимаете?! Я на край света отправлюсь хотя бы ради того, чтобы сказать ей об этом! Если... если она по какой-то причине больше не желает меня видеть — я не буду настаивать. Но я не откажусь от неё, не выяснив эту причину! Нет, не так! Я не откажусь от неё, что бы там ни было!
— Вероятно, причина достаточно веская, — предположил южанин.
Хорошо, что не я это сказал!
— Я видел её взгляд! Она... она обрадовалась!
Ага, да так, что пятки сверкали!
— Возможно, она считает, что дальнейшие отношения причинят вам лишь горе. И кто знает, вдруг она права? — осторожно заметил ханец.
— Если так — я хочу спросить, почему! — с силой произнёс Ясумаса. — Может быть, найдётся какой-то выход. Я буду сражаться за неё! Возможно, это звучит напыщенно и глупо. Значит, я напыщенный глупый поэт!
— Вы — воин, господин Татибана, — мягко возразил Ю. — Поэты не сражаются. А потому не проигрывают сражения.
— Сражение ведь можно и выиграть, — голос Ясу звучал вызывающе. — Я не самый последний мечник в столице.
— Женщин завоёвывают не мечом, — я всё-таки не выдержал и вклинился в спор. И напрасно.
— От гуляк советы не принимаю, — фыркнул мой друг. — В любом случае, мы на месте. Вам наверх, по глине. Я провожу до выхода, посвечу.
— Господин Татибана, — юмеми сначала умоляюще сложил руки на груди, затем взял ладони упрямца в свои. — Господин Татибана, поймите! В этих подземельях можно блуждать бесконечно, и не отыскать её никогда!
— С чего вы взяли?! — вскричал Ясумаса, выдернув руки из чужой хватки. — Как большинство обывателей, считаете, что День Дров неблагоприятен для исполнения желаний?
— Полагаю, Кай обо мне рассказывал. Судя по невинному лицу — даже больше, чем следует. Так что поверьте, господин Татибана, я знаю, что говорю! Я не обманываю вас.
— Вам известно, где она?! И... кто она?
— Если и так, то... вы намерены расспрашивать меня? Или предпочтёте услышать из её собственных уст, пускай и позже?
— Я... — мой друг погрузился в смятённые раздумья. Видимо, решение давалось нелегко. — Если ей угрожает опасность, — наконец, произнёс он, — если ей плохо, то я хочу знать, где она, и немедленно!
— А если она в безопасности, и вы не способны ей чем-либо помочь? Если самое лучшее, что можно сделать ради её блага — это запастись терпением? До того дня, когда она сама вернётся к вам, даже много лет спустя?
— Много лет спустя... — в голосе Ясу звучала тоска. — Насколько много?
— Это ей виднее.
— А если она... забудет обо мне?
Бедолага! Вот ведь угораздило!
Ю пожал плечами. Мне тотчас же захотелось придушить его за такую чёрствость.
— Тогда какой смысл добиваться встречи? Разумеется, я не обещаю, что она непременно объявится. Просто мне кажется, что такое... возможно.
Ясу закрыл лицо руками.
— Вы клянётесь, что её здесь нет? — глухо спросил он.
— Я не имею обыкновения давать клятвы, — отрезал юмеми. Пришлось толкнуть его локтем в бок. Нашёл время для игр! — Но уверяю, господин Татибана, что ваша встреча может произойти или по желанию госпожи Химико, или по случайности — вроде той, что столкнула вас сегодня. Но не здесь и... нескоро. Да хватит терзать мои рёбра, Кай! Им и так пришлось несладко, на каменном-то полу...
— Ну хорошо, — решился Ясу, и жалобы Ю оборвались на полуслове. — Хорошо. Но если она не появится!..
— ...То поставит меня в положение гнусного обманщика, — улыбнулся ханец.
— А меня сделает несчастным на всю жизнь, — мрачно подытожил мой друг.
Я вздохнул.
— А я с вами двоими с ума сойду! Мы уходим или нет?!
Я дождался, пока Ясу, то и дело с надеждой оглядывающийся назад, вскарабкается по грязному склону, пропустил вперёд Ю и последовал за ним, на прощанье обернувшись. За спиной царил мрак, скрывший и подземные дороги, ведущие в вечность, и золотистые всполохи цветов, которых не могло быть на свете.
Глава 13,
Отчаяние
(Третий День Дров месяца Светлой Воды, 499-ый год Алой Нити)
Возвращение трёх усталых людей, то и дело обращающих лица к небу, чтобы насладиться искристыми звездами последней ночи месяца Светлой Воды, заняло немало времени. Мы с Ю тихонько разговаривали об успешном предприятии и о том, почему моё внимание привлёк дом Тасига; Ясу больше помалкивал, вздыхая, спотыкаясь, то и дело проверяя, на месте ли ключ, не выпал ли на мостовую. Не желая отягощать рукава, я сразу же по выходу из подземелья отдал реликвию другу и заметил одобрение в улыбке юмеми. Отблеск чувства, мне непонятного. Или это ветер шевельнул ветвями плакучей ивы над его головой, когда мы по горбатому мостику пересекали один из узких каналов, отводящих воды Мидорикавы от её основного русла? Кто его знает... После всего случившегося ханец не сделался менее загадочным — скорее, наоборот. Желание расспросить его усиливалось и длиной пути, казавшегося столь же бесконечным, как и коридоры покинутых нами подземелий.
И всё же, когда мы распрощались с Ясумасой, и двери родного дома мягко сдвинулись за нашими спинами, была глубокая ночь. Одному из вышедших навстречу слуг я отдал приказ растолкать Дзиро, чтобы тот поскорее явился в мою опочивальню с водой для омовения рук, а остальным — принести туда же еды и чего-нибудь выпить. "Чаю", — уточнил я, встретившись с мольбой во взгляде гостя. Изнемогающему от жажды ханьцу было не до обычных выкрутасов с собственноручным завариванием чайных листьев.
Мой личный слуга появился с кувшином и медным тазом; вода была едва тёплой, но и то радовало. Я, споласкивающий руки вторым, взял у старика полотенце и отправил того за чистой и нарядной одеждой. Мы дождались, пока слуги, тщательно скрывающие зевоту, накроют маленький переносной столик остатками от ужина, и принялись за трапезу. Ю, как обычно, больше палочками любовался, нежели ел. Словно его там лакомствами потчевали! Что ж, тем скорее перейдём к беседе, очень уж много вопросов у меня накопилось.
Дзиро, сообщивший, что свежая одежда перенесена в купальню, где уже разведён огонь, а чан с водой начинает пускать со дна пузыри, отправился с устным сообщением для Сына Пламени и оттиском моей печати на правом запястье. Если я понял троюродного дядюшку верно, действовать следовало незамедлительно, пускай и в ущерб установленному порядку. Надеюсь, будет время омыться и переодеться...
После того, как мы остались наедине, Ю откинулся на подушки и выдохнул. Я принял это за признание в готовности удовлетворить моё любопытство. Долил воды в чайник, мирно урчащий на жаровне. Наконец-то!
— Даже не знаю, с чего начинать допрос, — я потёр губы согнутым пальцем. — А сам ты как считаешь, Ю?
— Откуда мне знать, что тебя интересует в первую очередь, — опустил глаза тот.
— Ключ, — поколебавшись, заявил я.
— Ох, Кай. Вот о нём ничего сказать не могу. Пока.
Как чувствовал!
— Тогда безвременники. Откуда они там, под землёй? И, знаешь, я видел, как они расцветали! Собственными глазами. И Ясумаса — тоже.
— Ты как нарочно выбираешь те вопросы, на которые я пока не могу ответить, — юмеми даже поморщился. Будто моя в том вина!
Раздосадованный, я куснул кончик ногтя.
— Но ты ведь знаешь, знаешь ответы на них! Зачем вся эта игра в таинственность, Ю? Зачем скрывать что-то от меня... да и от Ясу?
— Затем, — отрезал тот. — Затем, что есть вопросы, ответы на которые могут навредить, если получить их несвоевременно. А я считаю несвоевременными любые ответы, которые человек не заработал сам.
Вот ведь злодей! Ну ладно...
— Намекаешь, что нам с Ясумасой следует вернуться в подземелья и бродить там до тех пор, пока не решим все загадки? Пока не выясним, что это за цветы, почему у меня возникают странные ощущения... кстати, они не всех затрагивали, как мне показалось!
— Господин Татибана — весьма целеустремлённый молодой человек, — лёгкая усмешка шмыгнула по губам юмеми, словно мышка, нырнувшая в норку. — Когда твой друг увлечён чем-то, ему не страшны никакие наваждения, он не замечает даже то, что обычно ему мешает. Ведь господин Хранитель Младших Записей плохо видит, не правда ли? А под землёй не споткнулся ни разу. Какие уж тут наваждения, когда перед внутренним взором лишь одно... точнее, одна!
Я улыбнулся. Всё-то ты примечаешь, всё-то знаешь — ещё бы откровенничал!
— Тогда хоть подскажи, раз кому-то требуется, чтобы мы до всего доходили самостоятельно! — я ожидающе взглянул на собеседника. — Почему меня преследовали эти, как ты их назвал, наваждения? Ведь у меня тоже... была цель, — добавил я слегка смущённо.
— А это потому, — строгость в голосе юмеми не вязалась с тёплым выражением глаз, — что ты не способен собирать себя в единое целое, подчинённое основной цели, как это делает твой друг. То отвлекаешься, то забываешься. Впрочем, у этого есть и хорошая сторона. В отличие от господина Татибаны, ты замечаешь детали, относящиеся к делу лишь косвенно, или не относящиеся к нему вовсе, но от того не менее значимые.
— Как спуск в подземелье, — кивнул я.
— Вдобавок, — продолжал юмеми, — ты невероятно чуток. Особенно к тому, что принято считать чудесами. Редчайшая чувствительность. Помнишь, я тебе говорил об этом? Вера в чудо порождает само чудо... Налей-ка мне ещё чайку, если можно!
Застигнутый врасплох просьбой ханьца, с милой улыбкой протянувшего мне чашку, я чуть не намочил его рукав и тотчас же вспомнил о предстоящем омовении. Неплохо бы поспешить! Являться к императору в том замызганном виде, который даже Ю не красит, было бы чрезмерным пренебрежением к этикету.
— Если с трапезой мы покончили, можно захватить чайник и посуду в купальню, — предложил я. — Только не вздумай усыпить меня, как тогда, когда я потерял заколку! Слышишь? У нас нет на это времени.
— А я только размечтался, — язвительно заметил тот, поднимаясь с места. — Дай, думаю, усыплю беззащитного, ни о чём не подозревающего мальчика! Ах, какая досада...
— Если тебе неймётся, разрешаю усыпить меня после приёма, — я сладко зевнул, потянулся и встал. — Если не засну сам, что сомнительно. Последние три дня сильно меня измотали. И, чует моё падкое на чудеса сердце: это только начало...
Мы едва успели избавиться от следов пребывания под землёй, как явился мой слуга. Отмоканием в бочке пришлось пренебречь — и некогда, и вода не настолько горячая, чтобы это приносило хоть какое-то удовольствие. Да и места для двоих маловато. То ли дело у ханьца дома!..
Приказ же, витиевато начертанный на моккан с оттиском императорской печати с обратной стороны и алым шнуром, продетым через дощечку, гласил кратко и внятно: "Явиться без промедления!" Брат рассказывал, что у правителя подобные таблички заготовлены на все случаи жизни. Что ж, надо соответствовать! Хорошо, что моя одежда была подготовлена заранее, в ту пору, когда мы надеялись на торжественный приём сразу по прибытии в Овару. И ещё лучше, что я позаботился подобрать такую же для гостя. Чем меньше внимания он привлечёт своим внешним видом, тем целее будет. Хотя нашего красавчика, да при таком-то цвете волос, во что ни обряди — всякий оглянется! С другой стороны, а всякий ли? Вон, Ясумаса с Дзиро свято убеждены, что видят перед собой самого обычного ханьца. И Мэй-Мэй, глазом не моргнув, согласилась с их описанием.
Вот, о чём следовало спросить, оставшись наедине! Эх, Кай, голова твоя дырявая...
Полагающиеся наряды ожидали нас на отдельных стойках. Мы принялись торопливо набрасывать на себя все части парадного сокутая, от окатабир — нижних рубах персикового цвета, обязательных к ношению с начала Светлой Половины года, до хоэки-но хо (41) оттенка молодой бамбуковой поросли, узор на которых отсутствовал согласно постановлению о рангах. Счастливчик Хономару! Уж он-то давно заслужил право на узорчатый шёлк! Конечно, далеко не любое сочетание цветов и рисунков ему дозволено, ведь для каждого ранга предусмотрены свои. Но даже Ясу, как и другие обладатели рангов выше моего пятого, заказывает для торжественных одеяний дорогой шёлк с вытканными на нём цветами и листьями. Впрочем, не в одёжке счастье. Хотя многие не согласились бы с этим, в частности — мой отец. Такие уж времена. Правильно дед ворчал: беззаботный упадок.
Как бы он не кончился на моём веку...
Дзиро перебегал от меня к ханьцу и обратно, вправляя длинные полы одеяний в два слоя штанов, алых внутренних и белых наружных — что было весьма непросто проделать с Ю, который запутался в змеящихся лентах поясов и едва не оторвал удлинённый шлейф-кё со своей ситагасанэ. Я даже пожалел, что отказался от помощи других слуг, избегая излишних суеты и пересудов. Одного старика на пару молодых людей, облачающихся в страшной спешке, всё-таки не хватало.
Честно говоря, я сильно рисковал, самовольно наряжая в одежду пятого ранга чужеземца, положение которого могло быть как ниже, так и выше. Но тут уж придётся действовать по наитию. Не до сомнений!
Да и любой поход во Дворец — опасная затея, так что не привыкать.
