Что, Говорите я в прошлом

— Привет, — перед Куросаки уже кровожадно ухмылялся кьюбантай-тайчо.

— Черт! — воскликнул Ичиго, обнажая Зангецу.

— Поиграем? — капитан нарочно использовал одну из любимейших фраз самого Ичиго.

— Проверим, чему ты научился, — кивнул Куросаки-риока.

Оба Куросаки оскалились и бросились наперерез друг другу. Столкновение. Мощная волна реацу прошлась по городу.

Закончить и этот бой Ичиго, было не суждено, его поперек живота ухватила появившаяся из ниоткуда Йороуичи в своем нормальном облике.

— Шихоин, стой! — крикнул Бьякуя, бросаясь вслед за бывшей капитаншей второго отряда и рыжим риока.

— Ну вот, не дали подраться с однофамильцем, — притворно всплеснул руками Сачио.

— Не волнуйся, еще успеешь, — с лисьей усмешкой ответил Гин, снова оказавшийся рядом.

Эти двое точно братья-близнецы, всегда вместе.

— Йороуичи, отцепись.

— Ладно, — женщина отпустила Ичиго, и тот на точно такой же скорости несся рядом с ней, — что делать будем?

— Не знаю.

— Куросаки! Да остановитесь же! — кричал, именно что кричал, Бьякуя, на данный момент бывший без маски надменного аристократа, и даже того не замечая.

— И что ты сделаешь? — спросил Ичиго, все же остановившись.

— Кто ты такой? — уже спокойно спросил Кучики.

Мужчина и женщина переглянулись.

— Капитан пятого отряда, Куросаки Ичиго, — насмешливо отозвался рыжик.

— Но...

— Не веришь? Чтож, идем, — и Ичиго снова сорвался в сюмпо, уводя и Йороуичи и Бьякую за собой.

Глава 28.

По ГРОМАДНЕЙШЕЙ просьбе Giotto я написала еще одну главу ^_^

Трое шинигами двигались в направлении довольно небольших усадеб, где в основном жили старшие офицеры, если они не из аристократии, а таких в рядах Готей было немало.

Куросаки остановился возле одного из таких домов, и чуть слышно хмыкнул. Огляделся и прошел в калитку. Сад казался запущенным, хотя еще было видно былое пышное цветение, плиткой выложенная дорожка чуть заросла травой. Место казалось нежилым, но Кучики точно знал, что здесь живет Куросаки-тайчо. Очередное совпадение? Природное любопытство и жажда авантюризма накрыли главу клана Кучики с головой.

Ичиго что-то пробурчал о нерадивых жителях, и чихнув, прошел внутрь дома.

Вполне обычный коридор, но Бьякуя осматривался с огромным интересом. Ему казалось что он был уже здесь, однако вроде и не был. Странное ощущение, а тайна, которой, казалось, был пропитан сам воздух дома, только больше завораживала.

Ичиго широко раздвинул седзи в гостиную, и снова хмыкнул. Надо же, Сачио забыл отца, но портрет матери так и не снял. Или забыл кто это такая и оставил просто так, для красоты? Куросаки оставил Бьякую в гостиной, Шихоин осталась сама, по-хозяйски плюхнувшаяся в кресло. Да они и бывала здесь часто.

Бьякуя же подошел к стене с портретом, чтобы было в нем до боли знакомое.

— Читай, — сурово произнес Куросаки, вдруг появляясь откуда-то из недр дома. Рыжеволосый положил на столик рядом с портретом своей гражданской жены, как это принято называть в современном обществе, две пухлых исписанных тетрадей.

На поверку это оказались дневники Куросаки Ичиго и Хитсугаи Сорано.

— Хитсугая? — удивился Кучики, прочитав корешок второй тетрадки.

— Сорано вела дневник? — удивилась Йороуичи, заглядывая через плечо своего извечного товарища по игрищам, — да и ты тоже Ичиго.

— Мне надо было с кем-то делиться, дневник под это прекрасно подходил, — пожал плечами Куросаки, и подошел к портрету.

"— Почему все так, Сорано? — спросил у изображения он. Девушка улыбалась, но не могла ему ответить.

— Ты умерла напрасно... Зачем? Зачем ты заслонила меня? Я бы не умер, уверяю тебя."

Мужчина провел кончиком пальца по раме, не в силах оторвать взгляда от таких по-прежнему пленительных лазурных глаз. Ах, как ему бы хотелось услышать ее голос, когда она пыталась его достать своим нытьем. Как ему хотелось снова кричать на нее, призывая ее совесть, и отправить вместе с ней на тренировку. И жаркие пленительные ночи... время ничуть не ослабило страсть и любовь к этой женщине. Глупцы говорят, что время лечит. Возможно, оно уменьшит боль, но нисколько не приглушит чувства.

" — Любовь моя, а ты видишь, каким стал наш сын? Он уже капитан. Жаль, что переметнулся на сторону твоего убийцы."

И снова Ичиго принялся думать, что было бы, если Сорано осталась в больнице? Как бы все обернулось? Сердце пронзило болью, перед глазами стали появляться картины. Как Сачио взрослеет на их глазах, как радуется первому выученному заклинанию кидо, демонстрирует его своим родителям. Как Сорано бы подбежала и зацеловала б сыну все лицо, вызывая небольшую ревность у мужа.

Черт! Только душу себе растравил. Куросаки знал, что не надо было сюда идти, да и Сачио может в любую минуту вернуться. Но реацу "блудного сына" ощущалась очень отдаленно, казалось, что он находится на другом конце Общества Душ. Надо будет найти здесь ремень и хорошенько его выпороть... Вот, вроде и юмор вернулся.

Йороуичи незаметно удовлетворенно улыбнулась, меланхолия Ичиго прошла. А вот Бьякуя наоборот задумался. То, что он читал, полностью переворачивало его восприятие мира. Рыжик не врал, он действительно был капитаном. Да еще каким! Учил его, Бьякую, еще и Кайена. Эта новость казалась самой обескураживающей, и теперь брюнетистый аристократ понимал, как "риока" умудрялся избегать встреч с занпакто Кучики. Еще бы, он же буквально сам этот занпакто и создал. Да и манера боя, у них крайне схожа.

— Ичиго. Нам не пора? — спросила Шихоин, переживая, как бы их здесь не застукали. Хотя это тоже спорный вопрос. Дом-то принадлежит самому Ичиго.

— Ладно, уходим. Не хочешь предоставить трем риока убежище? — ехидно поинтересовался рыжик, на что Йороуичи только по-кошачьи улыбнулась.

Бьякуя морально отсутствовал, все пытался переварить то, что прочитал. Теперь голос, ехидно нашептывающий наплевательство на правила, обрел интонации Куросаки... тайчо.

Ичиго снова ушел куда-то в глубь дома, и вернулся уже со сложенным хаори и что-то спрятал за пазухой.

— Увидимся, — кивнул он Бьякуе, и, вместе с Йороуичи, исчез в сюмпо.

Кучики тоже не стал задерживаться, и исчез вслед за своими учителями, Шихоин же его тоже учила, только весьма своеобразно. Бьякуя только вспомнил, как всю юность бегал за этой женщиной, которая вечно стаскивала его ленту с волос, так сразу хотелось заскрипеть зубами.

Гипноз Айзена постепенно сходил на нет, и рокубантай-тайчо казалось, что он проснулся от долгого сна. И как он мог забыть такого выдающегося шинигами, как Куросаки-старший?

Прошла неделя, риока затаились, а шинигами готовились к казни. Айзен спешил, загипнотизировал Совет-46, чтобы те вынесли свершение приговора на более ранний срок, а потом убил этих бюрократов. Ичимару и Куросаки упражнялись в ехидстве на своих подчиненных и других капитанах. Больше всех доставалось Хитсугае, Хисаги и бедняжке Хинамори. А Кире Изуру персонально от Гина, печальный блондин уже давно подумывал побиться головой об стену самому или все же лучше побить Гина. Хотя куда более чем скромному фукутайчо идти против капитана, да какого капитана — одного из сильнейших, было не с руки. Такой раздавит и не заметит. Ичимару занимал строго четвертое место после сотайчо и двух его учеников. На первом был Бьякуя, и то, в силу опыта, второе — Сачио, третье — Хитсугая. Киораку и Укитаке все вздыхали, что молодежь пошла талантливая. А сила Айзена почему-то не учитывалась в своеобразном ТОПе капитанов, почему можно и самим догадаться.

Кучики упорнейшим образом игнорировал вертящуюся под ногами черную кошку, у него было и без нее над чем подумать. С виду казалось, что Бьякуя стал еще холодней и надменней. Едва поправившийся Ренджи, и сразу вышедший на службу, только еле слышно скрипел зубами. Рукию отобрал, а теперь еще хочет бедную девушку еще и казнить. Совсем ум растерял на своих законах аристократии!

Конечно же, Абарай признавал, что его тайчо умен и силен. Все-таки самый молодой глава. Да и острый ум, фукутайчо уже успел заметить, хотя работает в шестом отряде всего пару месяцев. Его перевели туда как раз после ухода Рукии.

И помимо мыслей об убийстве Кучики, Абарай прокрадывался на дальний полигон, считавшийся за вторым отрядом и лично площадкой бывшей тайчо Шихоин, и тренировался.

За ним, на том же полигоне, наблюдали Ичиго и Йороуичи, и только поэтому Ренджи все еще мог здесь тренироваться.

— А парень твердолобый, — хмыкала женщина, как всегда улыбающаяся.

— Конечно. И банкай он скоро освоит, — отвечал ей Ичиго.

— Ты слишком в него веришь.

— Нет, я просто его знаю.

Йороуичи только пожимала плечами и уходила в подземный коридор, соединяющий полигон и тайную усадебку Шихоин.

Наконец, день казни настал.

Рукию, сковав ее руки за спиной специальным бакудо, повели к месту казни.

Девушка знала, что капитан Куросаки рядом, но надежда таяла с каждым мгновением.

— Привет, Рукия-тян, — крайне мило улыбнулся Ичимару, престав перед процессией.

— Ичимару-тайчо, — девушка помнила этого кицуне милым парнишкой, подтрунивающим над сыном своего капитана. И образ холодного и до крайности ехидного капитана с тем юношей никак не вязался. Да и Сачио, ой как изменился. Рукии было просто больно смотреть на такого рыжика. Она помнила, как он ее спас от Пустого в Руконгае, во время их обучения в Академии, помнила, как он принес, однажды, первые весенние цветы, еще со снегом на листиках.

Больно... брат, Гин, Сачио, они бросили ее, бездушно бросили.

— Ты не пройдешь! — порывисто воскликнул красноволосый накаченный юноша, загородив дорогу через открытую галерею своему капитану.

— Ренджи, что, по-твоему, ты сейчас творишь? — Кучики изо всех сил старался держать себя в руках, выходило плохо.

Ренджи же только распалялся, и с криком обнажив занпакто, бросился на тайчо. Бьякуя вспылил, что ему мешает собственный лейтенант, и достал катану из ножен. Первые удары, коварный ход кидо от тайчо, уход сюмпо от Ренджи.

— Цвети, Сенбонзакура!

— Реви, Забимару!

Дело дошло до шикая. Абарай вертко уходил от смертоносного вихря лепестков, и понимал, что значительно уступает в скорости.

— Банкай! Хихио Забимару! — рявкнул красноволосый.

"Хребет" теперь действительно им стал. В руках Ренджи держал хвост огромного костяного змея, его голова украшалась красным мехом, а на плечах хозяина змея была шкура какого-то животного, и чей-то череп на левом плече.

— Ты все равно слаб, — многолетняя привычка скрывать эмоции сейчас выручила мужчину, — Банкай! Сенбонзакура Кагеоши.

Единственная атака и Ренджи весь израненный лежит на брусчатке.

— Ты глупец, Ренджи, — со вздохом, полном сожаления, сказал Бьякуя, из сострадания кидая на своего фукутайчо гинпаку.

Какой из него капитан, если даже собственные подчиненные не могут не то что выполнять приказы, а просто понять замысел тайчо, ну, или не вмешиваться.

— Ренджи! — закричала Рукия, вдруг почувствовав, как реацу ее друга вдруг резко возросла и почти тут же угасла.

— О! Кажется, твой дружок умер. Какая жалость, — в голосе Гина на миг и, правда, проскочило сожаление, — Может тебя спасти, Рукия-тян?

Девушка резко посмотрела на среброволосого.

— Да шучу я, шучу, — тут же поднял раскрытые ладони самбантай-тайчо.

— Ты жесток, Ичимару-тайчо, — тихо пробормотала Кучики, и сама пошла в сторону Сокиоку.

— А я, правда, хотел помочь, — неслышно прошептал Гин, совсем растеряв свою хитрую улыбку, глядя вслед уходящей девушке.

Рукия ничего не чувствовала, она знала, что обречена. Внутри маленькой искрой горел протест, другой искоркой — надежда. Что брат или Куросаки-тайчо ее спасут. Но... Кучики, скользнув равнодушным взглядом, прошел мимо названной сестры.

Девушку подвели к возвышению, где находилось специальное кидо, которое поднимет ее наверх. Распечатали огромный меч, впитавший в себя многие тысячи душ. Сокиоку обратился огненной птицей.

Рукия прикрыла глаза, да, она до последнего надеялась, видно зря...

Птица заклекотала и направилась в сторону распятой в воздухе девушке.

— Йо, Рукия. Не скучала? — вдруг, совсем рядом, раздался насмешливый и такой знакомый голос Куросаки-тайчо.

Девушка раскрыла глаза, и увидела рыжего капитана, усмехающегося, и остановившего Сокиоку всего лишь одним шикаем.

Мужчина перехватил Кучики и запрыгнул на поперечную планку креста. Размахнулся и с силой разрушил его. Сокиоку внизу уже запечатывали два закадычных дружка — Киораку и Укитаке, которые тоже умудрились побороть гипноз.

Ичиго быстро спустился вниз, и всучил Рукию в руки израненного, но живого Абарая, а сам повернулся к старшим офицерам. Рядом с Ичиго встал Бьякуя, к ним направились Ичимару и второй Куросаки. Киораку и Укитаке уводили за собой сотайчо. Сой Фонг погналась за Йороуичи, к остальным подвалил безмерно довольный Зараки, те как-то быстро рассосались.

— Поиграем? — насмешливо поинтересовался Ичиго, резко вызывая банкай.

— Будет весело, — предвкушающе усмехнулся Сачио.

Бьякуя без лишних слов, направил свой занпакто на Гина, тот только по-лисьи усмехался.

— Да, будет очень весело. Не так ли, Бьяку-чан? — склонив голову набок, спросил Ичимару.

— Доставай занпакто и сражайся, — бросил ему в ответ Кучики.

— Как скажешь, — отозвался Гин, медленно потянувшийся за своим клинком.

Глава 29.

Коротенькая глава, промежуточная почти что. Снова по просьбе GIotto^_^

Абарай бежал со всех ног, лишь бы подальше от места трагедии. Рукия подозрительно тихо сидела на его руках, и до сих пор молчала. Девушка не могла поверить, что Куросаки-тайчо ее все-таки спас. Поэтому все ее мысли, казалось, остановили свой бег, реакция организма запаздывала, и слава Ками. Чтобы делал бедный Ренджи с женской истерикой? Со всей этой нервотрепкой рокубантай-фукутайчо совсем забыл про сюмпо.

Ичиго нанес первые удары, пробуя силу Сачио. Парень, довольно небрежно отмахивался своим одати. Меч был невероятно красив, и, как и у отца, всегда имел форму высвобожденного шикая. Лезвие тонкое и изящное, остро отточенное, самое интересное — это вкрапления кристально белого льда по всему лезвию. Гарда также частично состояла изо льда, только уже черного.

— Гетсуга Теншо! — полыхнула черно-красная реацу, срываясь с клинка клыкообразной формой.

— Коору Тенку! — ответствовал Сачио, такая же клыкообразная атака, только изо льда.

Столкнулись две пока что равносильные атаки. Гин и Бьякуя отвлеклись от своего боя, завороженные потрясающей красоты зрелищем. И ведь не скажешь, что эти атаки несут смерть. А двое рыжих уже снова столкнулись в ближнем бою, и яростно сталкивались мечами. Сачио отскочил назад, и как-то мстительно ухмыльнулся.

— Банкай! Гэссёку Хёрин!

Младший Куросаки вынуждено призвал банкай, потому что видел всю бесполезность атак шикаем. За спиной рыжего тайчо взметнулись черные ледяные крылья, а клинок стал полностью изо льда, только разного цвета. Задняя часть белая и прозрачная, а острие черное, почти не пропускающее свет, только отражающее.