| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Нет, не она, но у меня будет к тебе одна просьба. С Фадеевой происходит что-то странное, может быть, ей даже что-то угрожает. Я не могу разорваться и следить за ней, но вы вроде в соседних офисах работаете, ты можешь присмотреть за ней?
— Ха! Да мы почти соседи через стенку, проще простого! — Хворостов азартно потирал руки, его глаза блестели знакомой искоркой, но неожиданно взгляд прояснился. — Постой, какая опасность?! А мне ничего не будет угрожать?! Ты же знаешь, у меня нога!
— Тебе ничего! Просто наблюдай за ней через эту свою стеночку, где-то подслушал, где-то подсмотрел, если что — ты мне шепнешь, а я уж подскочу... — я заботливо потрепал друга по плечу. — Димон, мне нужна твоя помощь!
Хворостов выслушал меня очень внимательно, взвесил все плюсы и минусы моей просьбы, оценил риски и без малейших раздумий согласился на эту безобидную авантюру.
— Да ваще легко!
Мы пожали руки, и я заботливо проводил друга до двери, где он снова вспомнил об Урицком, при этом вздрогнул, как от удара током:
— Слушай, ну ты так и не звонил Догматову?
— Пока нет, но вечером позвоню, обязательно! — в этот раз врать Димону не пришлось, жизнь упорно сводила меня со старым следователем, и противиться этому уже не было возможности.
— Хорошо, он-то сможет защитить нас, если что. И еще вопрос: а что именно подмечать за Фадеевой? Разговоры о чём?
Я вспомнил, что видел пентаграммы на мониторе её компьютера:
— Оккультизм. Сейчас она интересуется оккультизмом; подмечай, если она будет говорить с кем-то об этом, особенно по телефону, ну или копаться в интернете, смотреть на каких-нибудь сайтах. Просто будь незаметно рядом в этот момент и если что — сразу телеграфируй!
Хворостов понимающе кивнул и вышел в коридор. Я не стал говорить Димону ни правду о Догматове, ни о возвращении Урицкого и его подручных, ни о прочих ужасах, что поведала мне Мира; пусть мой друг и дальше живёт спокойно, тем более у него на носу свадьба и спокойная размеренная семейная жизнь. В конце концов, если Урицкий и надумает мстить, то только мне.
* * *
Тот вечер оказался на редкость скудным на события; в метро я так и не встретил свою оппонентку, да и воевать с ней у меня больше не было никакого желания. Вот ей-богу, лучше бы не разговаривал с ней по душам. Возвращение домой не вселяло в меня радость; выйдя из метро и спустившись в переход, я смотрел под ноги, стараясь хоть немного привести в порядок ту гору информации, что удалось получить за этот день. Полумрак и прохлада, резко ударившая в лицо, заставили меня встрепенуться и замедлить шаг. Я с мистическим ужасом обнаружил, что из перехода пропали люди, а на улице как будто наступила ночь. Где-то совсем рядом шаги и голоса, звуки жизни доносились до меня словно из-за невидимого барьера, что неожиданно отгородил меня от реальности. И хоть я был готов ущипнуть себя, чтобы проснуться, но отчетливо понимал, что это не сон. Противный голос конструктора моей ловушки прорезал затхлый воздух и отразился эхом от стен:
— Так вот кто помогает тебе, Роман, — улыбка застыла на мертвенном лице Кумира.
Его отражения маячили повсюду: в мутных отблесках отделочной плитки, что аляповато красовалась на стене перехода, на некогда блестящих поручнях и даже в маленькой луже под ногой. Я попятился от такого оригинального приветствия. Полумрак вокруг сгустился, звуки городской жизни окончательно затихли.
— Вот это да... — единственное, что сумел вымолвить я, увидев Кумира. — Его болезненное высочество собственной персоной, какая честь!
— Подумать только, гроза Инферналов, непримиримый боец с энергососами втихаря бегает к Инферналке, чтобы посекретничать о своём будущем?! — Кумир задумчиво кивал; обмениваться с ним любезностями — одно удовольствие.
— Она не полностью Инфернал, и я думаю, как превратить её обратно в человека! — сказал я первое, что пришло в голову от страха.
Не хватало ко всему прочему ещё и схлестнуться с культистами, не дойдя до дома считанных метров. Я кожей чувствовал их присутствие: в переходе были всего один вход и выход, но их уже заблокировали приспешники Кумира. Пока он заговаривал мне зубы, люди в черных мантиях спускались с лестниц и вставали в боевые стойки. Впрочем, в их руках были не пентаграммы, в приглушенном свете я отчетливо видел черные мечи, а вот на их лезвиях — уже знакомые узоры. Оружие Тьмы? Мне сразу вспомнились слова Аниматора из сна: тьма даёт оружие, и я мог сам выбрать какое... Интересно, что он имел в виду?
— Ха-ха-ха, не смеши меня, целитель! Твои попытки разобраться в собственной жизни настолько же пусты, как и порочны, — Кумир продолжал блистать нездоровой эрудицией. Интересно, он и в душе, и в туалетах за людьми подглядывает?
— У меня хотя бы есть жизнь, в отличие от тебя! — я уже не пятился: это бесполезно, когда ты в полном окружении. Мне оставалось только упереться спиной в холодную стену и смотреть, как по краям перехода гасли лампы. Тьма прибывала, она просачивалась сквозь плиточные швы и, стекая на пол, вязким дёгтем расходилась по бетону.
— Жизнь? Ты серьёзно? И как ты думаешь, еще долго твоя жизнь будет принадлежать тебе? — смех Кумира начинал раздражать, всем своим видом он как бы намекал, что знает больше, чем говорит, но сказав "А", говорить "Б" этот персонаж не спешил.
Его приспешники так же не торопились нападать. Огромный детина с длинным тесаком, лезвие которого тащилось по полу, вышел вперед. Его внешний вид мог устрашать кого угодно, но не человека, в пальцах которого уже фокусировалась печать исцеления, и я был готов применить её в любой момент. Тьма подползла к моим ногам и неожиданно остановилась.
— Тебе не стоит волноваться, — прошипела черная жижа.
— Волноваться? Мне? Да я и не собирался.
Я глупо пожал плечами. Ума не приложу, к какому специалисту по психологии обращаться после таких разговоров.
— Как интересно, ты тоже слышишь тьму? Это достаточно редкий дар, даже среди нас... — Кумир скалился в странной улыбке, и я не мог понять его настроя. Чернобожцы медленно сжимали вокруг меня петлю, по краям перехода погасли еще несколько фонарей.
— Я слышу не только тьму, иногда я слышу крики поверженных придурков в черных балахонах, — воспоминание о недавнем сражении с Аниматором пришло как нельзя вовремя. И я ведь ничуть не преувеличивал. — Ну, давай, подходи по одному или все скопом, у меня на заднем дворе много свободной земли, на всех хватит!
— У-у-у, какой нервный целитель, — голос Кумира затихал, а его лицо растворялось в многочисленных отражениях. — Успокойся, Роман, мы пришли только для того, чтобы поздороваться.
— Ага, особенно хочет здороваться тот чёрт, с тесаком! — я кивнул в сторону верзилы, но Чернобожцев уже не было рядом.
Переход наполнился людьми так же неожиданно, как и опустел. Кто-то налетел на меня плечом, с испугу извинился и продолжил путь на пробивающийся с улицы свет. Я переводил дыхание и пока не решался выползать на волю. Мой дом совсем рядом, и мне бы не хотелось, чтобы эти сволочи стояли у меня над кроватью по ночам. Хотя кого я пытался обмануть?! Кумир уже знал обо мне достаточно, чтобы подослать головорезов, а может, и наоборот, не посылал их именно по той же причине? Я слишком устал, чтобы разбираться во всем этом, и, вклинившись в поток, устало поплёлся домой.
* * *
— Ага! Так вот что я забыл сделать сегодня утром!
Мой наигранно радостный возглас напугал даже Яра, он осторожно смотрел в чрево холодильника из-за моего плеча. Труп хомяка так и остался лежать на верхней полке. Я еще раз осмотрел бедолагу, стараясь запомнить его окраску.
— Блин, завтра надо заскочить в зоомагазин, я просил у Матвея отсрочки на пару дней, надо хоть что-то в своей жизни сделать вовремя...
— Ты и вовремя — это несовместимые вещи! — Яр не глядя махнул рукой.
— Я стараюсь, я знаю свои слабые стороны! — я покрутил хомяка в руках и засунул его обратно в холодильник.
После ужина оставалось достать визитку Догматова, но я пока не представлял, как преподнесу это Яру. Я все ещё старался сохранить секрет Полишинеля о своём визите к Мире, но и найти визитку "случайно" не получится, все вещи того времени убраны далеко в шкаф. Я решил, что отложу это дело до утра, тем более на часах после всех домашних дел уже пробило девять вечера, и тревожить старика на ночь глядя не очень хотелось. На душе моей скребли кошки. Я знал, что этот звонок будет решающим и переломным в моей жизни; знал, что необходимо связаться с Николаем Федоровичем как можно скорее, но мне так не хотелось новых приключений на свою голову. Ящик Пандоры манил, но открывать его — это чистое самоубийство.
Перед сном я уединился на кухне и, допивая чай, задумчиво смотрел на то, как Прокл деловито прохаживается по столу, виляя бесхвостым задом. Его глаз внимательно осматривал округу на наличие потенциальной угрозы.
— Если Инферналы наши враги, тогда почему мой враг помогает мне? — я вспомнил утренний разговор с программистом и обратился к Яру: — А может, действительно не все пиявки паразиты?
— Ну конечно... — Яр закатил глаза, его позиция относительно Инферналов не менялась годами, а то и тысячелетиями. — Послушай, Ром, то, что ты видишь, это симбиоз, это неотъемлемая часть сосуществования человеческого мира и Инфернального, люди не враги им, люди их питательная среда. И они за ней ухаживают, даже оберегают в каком-то роде, но лишь для того, чтобы продлить своё существование.
От этих слов у меня по спине забегали мурашки. Прокл совершил вечерний обход кухонного стола и прыгнул обратно на мою руку. Он превратился в расплывчатую кляксу, но не исчез под кожей как обычно, изображение застыло в подозрительно знакомых чертах.
— Смотри! Прокл принял вид пиратского флага! Да я теперь гроза пиратов: Черный Джек!
От неожиданности я подскочил на стуле и радостно гоготнул. Яр смотрел на мои забавы с суровым энтузиазмом:
— М-да уж, гроза...
— Жаль, что черно-белый, прикинь, татуха бесплатная!
Когда пиратский флаг начал колыхаться, а череп в центре открывать и закрывать рот, я завизжал в свинячьем восторге:
— Е-мое! Анимированные татухи! Да такое еще пятьдесят лет не придумают!
— Чем бы дитя ни тешилось... — Яр закатил глаза и исчез.
Уже лежа в кровати и засыпая, я обдумывал произошедшие за день события. Мира говорила, что мне надо пользоваться всеми шансами, которые даёт судьба. Несомненно, тьма подходила под это описание. Но как же сильно мне не хотелось идти на поводу у Чернобожцев и их Кумира. Единственное, что удручало меня в этой ситуации: Мира так и не рассказала мне правды о культистах. Иди и узнай сам. Как это типично и предсказуемо. Зря Яр недолюбливал Миру, у них в этом плане много общего... Правда, от этого мне не становилось легче.
Я закрыл глаза, и мог только догадываться, что ждало меня сегодня по ту сторону сна.
Глава 9:
Голоса неизбежности
Продолжение моего мини-сериала про немцев и партизан в этот раз запустилось из гущи леса. Зелёная листва была приглушена облаками, которые скрыли солнце. Я припал на колено и судорожно оглядывался по сторонам, помня, чем закончился прошлый сон. Чьи-то приглушенные голоса и хруст ломающихся веток слышались всё ближе, среди деревьев осторожно замаячили силуэты уже знакомых героев. Отряд, собранный Петром Ярцевым, пробирался сквозь заросли папоротника и лесного молодняка. Как и положено, Пётр возглавлял шествие, рядом с ним брёл и Сорокин. Я видел, как он нагнал предводителя и о чём-то с ним зашептался.
"Чую, эту беседу мне нельзя пропустить".
— Ну, и что дальше? — Сорокин пытливо смотрел Петру в глаза, но тот лишь украдкой обернулся на подчинённых, что заметно отстали.
— Всё по плану.
— Петя, какому плану? Мы когда эту комедию с партизанами перестанем ломать?
Мои глаза полезли на лоб: интересно, с какого момента этот сериал про пытки в землянках и ужасы войны вдруг превратился в комедию?
— Тише ты, — Пётр еще раз убедился, что никто из бойцов не подслушает разговор.
— Ребята уже начинают что-то подозревать, Пётр, не ровен час в лагере вспыхнет бунт, — Сорокин не унимался, он едва не одёрнул командира за плечо.
— Не переживай, как закончим дело, нас эвакуируют. В главке знают о ситуации, но сначала надо достать осколок.
— Нас? А люди? — Сорокин опешил так искренне, что у меня не осталось сомнений в честности их разговора. По спине побежали мурашки от чьего-то пристального взгляда.
— Люди? — Пётр говорил, не оборачиваясь и продолжая уверенно идти вперёд. — На носу штурм, не думаю, что много из наших останется в живых. Враг осведомлён об атаке, к тому же у фрицев на вооружении...
Неведомая сила оттянула меня в сторону, и услышать конец разговора я уже не смог. Пётр с Сорокиным уходили в глубь чащи, растворяясь в лесной чащи.
— Опять ты, проклятый?! — злобный рык чернявой ведьмочки заставил меня подпрыгнуть от неожиданности и застонать от досады. Она появилась из пустоты, с занесённой для удара рукой.
— Опять я! — единственное, что сумел проговорить я, разведя руками. И не поспоришь! У колдуньи было чутье появляться в самое ненужное время. Трудно сказать, что я приготовился к драке, скорее, просто к удару, ведь, насколько помню, партизанка ещё ни разу не промахивалась, и я по-прежнему оставался в этом проклятом лесу мальчиком для битья. Но в этот раз я отчетливо почувствовал, что моей внутренней силы хватит для ответной атаки. Я пристально смотрел на врага, улавливая каждое её движение, и судорожно концентрировался на Прокле. Уголёк спасал меня от Инферналов, не думаю, что призрак давно умершей ведьмы был сильнее...
— А ну, пошёл прочь! — она сделала шаг вперёд.
Я напрягся и сосредоточился, вызывая образ проклятия. Рефлекторно выставил блок, парируя выпад колдуньи. Чернота перед глазами вдруг стала навязчивой. Моя оппонентка осеклась и отступила.
— Не смей призывать тьму!
Вязкий деготь сочился из трещин в коре деревьев, капал с листьев. Тьма сочилась из всех стыков материи, разрывая её изнутри. В считанные мгновения окружавшая нас зелень пожухла и почернела.
— Не смей...
Её возглас больше походил на жалобный стон. Щелчок в моей голове, и я понял, как теперь могу противостоять ведьме, но как ни старался, не мог замедлить или остановить происходящее. Тьма шла на мой зов, но не подчинялась мне напрямую. Я услышал её шёпот:
— Будь осторожен, готовься к бою...
Взрыв за спиной прошёлся по телу жаркой волной, которая подбросила меня в воздух и отшвырнула к ближайшему дереву. Пулеметная очередь со стены форпоста резала воздух раскаленной волной, без устали и перерывов. Волна наступающих партизан разбилась о ворота укрепления. Крики немецких офицеров перемежались со стонами раненых. Меня отбросило к телу партизана, чьи остекленевшие глаза смотрели в ночное небо. Еще несколько взрывов совсем рядом. Немцы поливали опушку из гранатомётов, не давая остаткам нападающего отряда высунуть из укрытий головы. Несмотря на контузию и гул в голове, я быстро оценил обстановку: обещанный Петром штурм состоялся и, похоже, шёл по плану. Убитых партизан не сосчитать. Мой прадед привёл на убой весь лагерь, и от такого расчёта в моих жилах холодела кровь.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
