| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— М-да... даже девчонок не пригласили в этот раз... — я упёр руки в бока, раздраженно скривился.
— А тебе всё развлекаловку подавай? — спокойный голос без интонации прозвучал не в ушах, но проник в голову.
— А? — я притаился; откуда пришёл звук, осталось для меня загадкой, но на всякий случай напрягся всем телом, готовясь к худшему. Хоть общение и не входило в рамки стандартного поведения Инферналов, но все же говорить они умели, а в последнее время делали это чересчур часто.
— Я думал, после больницы ты хоть немного повзрослел, — тяжелый вздох, но без малейшего сожаления. — А ты всё ребячишься, всё веселишься...
— А умирать ребёнком проще, — пришлось пересилить страх, чтобы не потерять иронию, я все ещё не понимал, кто вёл со мной эту задушевную беседу, но подозрение медленно освещало разум. Мой взгляд остановился на портрете, и я обомлел. Ну конечно! Наконец понял, кого напомнил мне этот человек с картины, это вовсе не "отец народов"! Сержант Николаев! Белый Осколок? Здесь? Словно почувствовав, что его раскрыли, человек на холсте ожил, повернул в мою сторону голову:
— Ну, хоть не тупой, и то хорошо.
— А с чего это я должен быть тупым? — откровение Карлика не вызвало ничего, кроме недоумения. Тоже мне великий авторитет в мире преломления света и острых граней.
— А с чего это ты решил умирать? — ещё один раздражающий фактор: отвечать вопросом на вопрос. — Твоя порода, Ярцев, уж слишком живуча, хотя что-то ты быстро сдулся тогда, в морге, неужели владение могущественным артефактом не способно подтолкнуть тебя к решительным действиям?
Карлик не смеялся над моим побегом, и хоть на том спасибо. Он любопытствовал, но рассказывать ему все подробности инцидента в больнице тоже было ни к чему. Только лишний раз подставлять Яра, с которым у меня и так не самые простые отношения.
— Желающих было много, а я один! Ну, почти один...
— Твой предок забавный, думаешь, знаешь о нём всё?
— Я знаю ровно столько, сколько мне хочется знать! — недавний разговор о смерти Яра всё ещё оставлял на душе неприятный осадок, и мне бы не хотелось обсуждать это с малознакомой сущностью, да ещё при таких обстоятельствах. Я грелся мыслью, что это всего лишь дурацкий сон, и объяснял появление в нём столь колоритного персонажа игрой моего воображения:
— Лучше расскажи, как тебе в руках Чернобожца? Не слишком одиноко?
— Глупец, — словно от сквозняка, портрет заколыхался, карлик в негодовании взмахнул руками, однако тон его голоса остался неизменным, он как будто записывался отдельно, и сейчас лишь включалась нужная реплика. Эффект усиливался и от того, что я так же не видел шевеления губ собеседника, и это действительно выглядело жутко. — Ваше самодурство стоило не только нескольких человеческих жизней, целостность и безопасность всего мира под угрозой!
Как ни странно, я не ощущал какого-то страха от происходящего: или уже не боялся всей этой потусторонней чертовщины, или потому что превосходно проконтролировал выплеск гормонов. Сержант Николаев выглядел не слишком грозно; облаченный в бушлат и галифе, он походил на советского солдата, а этот образ потенциально не вызывал в душе страха, по крайней мере у мирного населения, которое эти солдаты когда-то защищали.
— Ты даже не представляешь, сколько проблем вы сотворили!
— Ох, ну простите, о великий! Мы, конечно, так больше не будем! Правда, что-то сомнительно, чтобы от потери такого мощного артефакта у кого-то что-то зашаталось... — Я откровенно зевал и ведь действительно не хотел взрослеть. Но с другой стороны: что мне делать, принимать слова этого прозрачного огрызка близко к сердцу? Да кто он такой, этот осколок? Всего лишь маленький кусочек чего-то глобального. На мой скромный взгляд, Кумир Чернобожцев представлял куда большую опасность, особенно с его привычкой подглядывать за чужими делами.
— Хочешь сказать, твой предок не рассказал тебе, зачем ему нужна была моя мощь?
— Конечно, сказал, но свои проблемы мы теперь решим сами.
— Проблемы? — картина неприятно рассмеялась. — Ты заработал себе две беды, Ярцев, ты в курсе?
— Нет, но хотелось бы этот момент поподробнее!
Он говорил о двух бедах? Серьезно? Тоже мне великий артефакт! Да я с ходу мог насчитать их на себе не меньше четырёх! Единственное, что теперь могло реабилитировать Белый Осколок в моих глазах, это возможная классификация навалившихся на меня бед. Может, они разделялись по сложности, извращенности или по каким другим критериям?
— Ты получишь ответы, не сомневайся, и будь уверен, они тебя не обрадуют!
Карлик злорадно улыбнулся, но осёкся на полуслове. Пространство вокруг содрогнулось, рябь прошла по потолку и стенам. Хрустальные люстры качнулись с приятным звоном, но неприятным намёком на разворачивающееся действо. Я чувствовал опасность, но в этот раз это не Инфернальная атака.
— Он идёт!
— Что это? — я принял боевую стойку, сосредоточил в пальцах импульс, но пока не представлял характер наступающей угрозы. — Это та девка?
— Какая девка!? Идиот! Пращур здесь, тот Чернобожец! — голос картины дрогнул, Карлик оцепенел. Его страх и ужас в глазах казались неподдельными, мне стало от этого не по себе. Возник отстранённый гул в ушах, но он не походил на ультразвук. Самое интересное, я не знал, куда бежать, вокруг глухие стены и запертые двери. Освещение гасло, коридор погружался во тьму с левого края. Она наступала решительно, размашисто шагая в мою сторону. Ну вот это совсем плохо! Еще не хватало выслушивать насмешки лже-Спесивцева! Попасть в ловушку во сне — это полбеды, и из неё можно сбежать. Мне оставалось самую малость — проснуться. И как это сделать? Я рефлекторно позвал Яра, но с таким же успехом, как и в прошлый раз.
— Ну вот! Смотри, что вы наделали! — Карлик уже не просто испугался, он плакал как дитя, трусливо выглядывая из-за края багета.
— Эй, даже не думай делать меня крайним! — я пригрозил ему пальцем. Над головой мерцала последняя люстра, и, словно решив поиграть на нервах, Чернобожец не спешил выключать её.
— Если хочешь спастись, найди меня, Ярцев! Найди меня, слышишь? — карлик выкрикнул это, пересиливая страх и боязливо втягивая голову в плечи. Люстра взорвалась, хрустальные осколки устремились вниз, но я успел ухватить себя за руку и ущипнуть.
— Яр! — я снова очнулся на полу, скрючившись в неудобной позе. Призрак уже сидел на корточках, болезненно сопереживая:
— Что, опять?
— Охренеть! — мне было больно дышать, больно шевелиться, но я расплылся довольной улыбкой на пол-лица. — Нет! В этот раз кино намного интереснее!
— Что там было? — Яр напрягся, но вынудил посмотреть на часы. — Давай быстрее, будильник сработал полчаса назад, ты его не услышал и проспал!
* * *
Я спускался в метро, невольно переходя на бег, где это удавалось. Легкая трусца отдавалась в теле ломотой и болью пережитого накануне вечером стресса. Невольно оглядываясь по сторонам, я надеялся, что хоть по пути на работу не встречу врагов.
— Так говоришь, Белый Осколок попросил о помощи? — Яр появился в толпе, озадаченно хмыкнув.
— Да я сам в шоке, но ему действительно было страшно, когда пришёл Чернобожец!
— А ты точно видел его?
— Нет, но что-то подсказывает: именно он вырубал свет. В больнице Тьма творила что-то похожее, помнишь?
— Помнишь-помнишь, — Яр задумчиво смотрел в пустоту перед собой. — Я даже и не знаю, что тебе сказать на это... Чернобожец не отдаст осколок без боя.
— Да это и понятно, но сможем ли мы отобрать бедолагу силой?
Я спустился по эскалатору на платформу. Добираться до работы, да еще когда опаздываешь — сущий ад. Хуже только впрыгивать в закрывающиеся двери вагонов, ведь помимо того, что можно лишиться головы, так ко всему прочему ещё и рискуешь испачкать деловой костюм. Зная нрав директора, не угадаешь, что хуже, прийти на работу покалеченным или с пятном на рукаве. В этот раз мне повезло, поезд отошёл совсем недавно, и в моём забеге появилась вынужденная пауза. По крайней мере, удастся поговорить с Яром подольше.
— Как думаешь, стоит рискнуть?
Предок снисходительно улыбнулся:
— Ну как рискнуть? Где же ты будешь искать убежище этого выродка? Это хорошо, если он местный абориген, а если это был залётный Чернобожец? Из какого-нибудь Кемерово или с Новой Земли? — Яр задумался: — Хотя в моё время за артефактами так далеко не ездили...
— В твоё время,— я передразнил Яра, — государство измерялось вёрстами, и было их всего три!
— Не трогай моё время... — призрак холодно сощурился, но тут же развил начатую мысль: — Тут есть ещё один момент: мы не знаем, что с осколком сделал Чернобожец, может быть, уже использовал его, а может, даже осквернил!
Интересно как? Воображение тут же нарисовало мне забавную картинку: как этот хрен в маске, обвешавшись магическими приблудами, сидит при свечах в центре пентаграммы, и на одной из граней Белого Осколка высекает гвоздём неприличное слово из трёх букв. Злорадный смех прилагался к картинке, но голос Яра вернул моё мироощущение.
— В общем, я не думаю, что эту идею можно рассматривать всерьёз. Если только культист сам не свалится к нам в руки, а это почти невозможно.
— В конце концов, это был всего лишь сон, — теперь сдавался и я. И всё вроде бы сходилось, Белый Карлик, Чернобожец, что им всем делать в моих снах, но реальность происходящего подкупала. Я рефлекторно коснулся предплечья, того места, куда ущипнул себя, стараясь проснуться. Оно действительно болело...
— Мой совет — побереги силы, тем более сегодня. У тебя впереди ещё один раунд с Мирошкиной, не забыл?
— О боги, не напоминай! — я застонал, качая головой. — Может, после вчерашнего она поубавит пыл? Она же пришла на сеанс без лифчика и заставила трогать свою... грудь!
— Вот, — радостно поддержал меня Яр, — а сегодня она придёт без трусов и точно трахнет тебя прямо на кушетке! Ты её вчера хорошо разогрел!
Я прикусил губу от досады, на глаза навернулись слёзы от перспектив, обрисованных моим предком. Я ненавидел его за такую "поддержку", но что тут поделать, ему даже по уху не дашь, поэтому и нет смысла обижаться. Яр злорадно скалился, ожидая моей реакции, но я слишком устал, чтобы поддерживать беседу в таком русле. Мирошкина действительно перегибала палку, пользуясь своим положением главы отдела планирования. Мне даже на неё и пожаловаться некому, для Яра это лишний повод поиздеваться, а Борисыч и слушать не станет, Виктория Павловна у него на хорошем счету. Только мне и оставалось, что терпеть её выходки и, пока никто не видит, собирать в ладошку слезинки.
— Не хочу Мирошкину, не хочу... — я захныкал, предок хоть и подошёл ко мне ближе, но подбодрить, похлопав по плечу, не смог. А может, и не захотел, хрен поймёшь этого Яра...
— Ну что тут сказать... ослабь её иммунитет, она заболеет и умрёт, — призрак с детской непосредственностью пожал плечами.
— Какой ты добрый... а потом меня ослабит Борисыч. Ты думаешь, он не поймет, чьих рук это дело?
— Тебе не угодишь...
— Чёрт с этой Мирошкиной, пусть живёт и здравствует! Ты все же подумай насчёт осколка. Тот сон уж больно на правду был похож...
Народ у края платформы оживился, послышался гул приближающегося поезда. Я нервно щелкал пальцами, пытаясь отбросить всё лишнее, и сосредоточится на грядущей работе.
— Ты знаешь, даже если твой сон и не сон, то Карлику сейчас худо, и, естественно, он хочет вырваться из плена Чернобожца любой ценой. И это совершенно не значит, что после освобождения осколок, как Джинн, будет исполнять наши желания.
— Но Чернобожец-то заставляет, а значит, и мы сможем! — я принял боевую стойку, готовясь к новому раунду в замкнутом пространстве вагона. У случайных попутчиков не самые добродушные лица, да и на кольце утренний час пик.
— У Чернобожца, скажем так, есть опыт, а мы... — Яр пожал плечами, но мне уже было не до него. Двери вагона распахнулись, выпуская пассажиров, я протиснулся внутрь, еле нашёл себе место у дверей. Призрак остался на платформе и сопровождать меня в дороге не собирался.
— Ладно, потом поговорим, — Яр махнул рукой, а я глубоко задумался, припоминая, что во сне осколок как-то по особенному назвал Чернобожца, но не смог сходу вспомнить, как именно.
Образ предка растворился в обезличенном потоке пассажиров. Люди занимали освободившиеся места, и в этой чехарде я снова увидел знакомого персонажа. Краем глаза и всего на пару мгновений. Огромная аляповатая сумка и до боли знакомый могильный цветок в волосах. Двери уже закрыты, и вагон трогался с места, я успел лишь с досады ударить кулаком по стеклу. Уже второй раз видел колдунью на "кольце". Похоже, здесь её своеобразное рабочее место, ну что ж, тем проще будет её отловить, но сейчас меня ждала ведьма куда опаснее. Внутри меня уже разгоралось пламя страха, а перед глазами возникло смеющееся лицо Мирошкиной. Интересно, какую ловушку она подготовила мне сегодня?
* * *
Прошлое
Я открыл глаза и первое, что увидел, был кипенно-белый потолок больницы. Рядом плачущая мать. Они с отцом приехали на следующий же день после произошедшей катастрофы. Врачи сказали, что мне повезло, удар в основном пришелся на грудь и лоб. Грудная клетка особо не пострадала, не считая пары рёбер, а вот со лбом все было несколько сложнее. Картинка перед глазами больше не двоилась, но раздражающе мылилась по краям. Я бодрствовал, но почти не вставал.
Родители жили у меня неделю. Конечно, пришлось выслушать лекцию об ужасной антисанитарии, ведь при съёме жилья мной им все было описано несколько иначе. Об ужасной соседке, неизменно болеющей туберкулёзом. Больше жаловалась мамка, отец молчал и часто уходил курить. Он косился на наш родовой перстень, один раз даже подержал его в руке, но ничего не спросил. Наверное, дедушка не показывал ему нашу реликвию, что было странным. Ничего о печатке не знала и мать. А я не помнил, показывал им перстень или нет. До переезда в Москву он все время хранился в коробке.
— Что говорят врачи? Когда выпишут? — я в предвкушении приподнялся над подушкой.
Мама зашла в палату с вкусно пахнущим пакетом. Я терпеть не мог больничную еду. Безвкусную и жидкую, как вода. Она не улыбалась, но настроение испорченным не было.
— Какой ты прыткий, ребра сначала собери. К тому же, сегодня после обеда тебе будут ещё раз делать томографию головы. Врачу не нравится, что у тебя не восстанавливается зрение.
Зрение. Это волновало меня больше всего и больше всего пугало.
— Но даже если и не восстановится, это меньшее из тех бед, что могло с тобой случится, — мамка провела рукой по моим волосам, аккуратно обошла торчащие швы. Их всего два. Удар небольшой, но точный.
— Да уж, легко отделался.
Я никому не рассказал, что снилось мне в момент аварии. Ни про Яра, ни про Полоха. Кто знает, может все это было лишь в моей голове, красочный результат сотрясения мозга. Теперь перстень у меня на пальце почти всё время, но он не вибрировал и был холоден как лёд.
— Ты просил узнать о той девушке, которую спас, — мать осторожно подняла эту тему и говорила почему-то вполголоса, хотя в палате в данный момент кроме нас никого не было. — Врачи сказали, что её состояние тяжёлое, но стабильное. Она в реанимации на первом этаже. Получила много травм и чудом осталась жива.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
