Интересное2

— С этой минуты — гражданин старший лейтенант, — сурово поправил Ворончук. — Для всех. До полного выяснения. Стасенко, руки за спину и за мной, остальные на месте. Доктор, прошу вас.

Василий указал на дверь…

— Дернул вас черт! — когда разведчики остались одни, проронил Васнецов. — Зачем прикарманили эту жижу?

— Леха правду сказал, отдать хотели кому следует, — ответил Филин. — Просто не Ворончуку, а повыше начальству… или химикам. Я хотел по ситуации сориентироваться.

— Лучше скажите, откуда Стасенко узнал о пробирке? — вставил Покровский. — Не мог он видеть, как я ее прикарманил.

— Значит, мог. — Филин пожал плечами. — Он ведь был у машины, когда ты жидкость из шприца сливал. Он мог не обратить внимания, но в подсознании осталось. И вылилось теперь. Нам на голову.

Глава 13

Наше время, Москва

Общественная сетевая газета «Новое мышление»

Перевод немецкого документа дался без труда, расшифровка новой порции общего текста — тоже, но порадовало и вдохновило на дальнейшие творческие подвиги вовсе не это. Перевод принес понимание хода и взаимосвязи событий. Зимину как раз не хватало этого самого понимания — что за «образец» нашли немцы на Кавказе? Из первого документа, у Варвары в телефоне, понять это было невозможно. Теперь же все стало ясно. Факты выстроилось в цепочку.

Немцы нашли «образец номер один» — человека, способного к очень быстрой регенерации. Причем восстанавливался «образец», даже будучи безнадежно поврежденным, как выразился Харальд фон Хиршфельд, «в фарш». И на основе его крови Отто фон Штиль создал некую «сыворотку», которая делала солдат «берсерками», опять же по терминологии Хиршфельда. Откуда Варвара взяла, что расплатой за неуязвимость была малая продолжительность жизни — этого Леонид не понял. В немецком документе об этом ничего не говорилось.

«Может быть, это проскальзывает в шифрованных записях? — Зимин задумался, вспоминая содержание эпизодов, которые были расшифрованы следом за переводом, так сказать на единой волне энтузиазма. — Тоже не было вроде бы. Поверить Варваре на слово? Как Ворончук поверил Алевтине Дмитриевне?»

Леонид поймал себя на последней мысли. Почему вдруг всплыло это сравнение? Что-то зацепило. Что конкретно? Конкретно — факт, что Ворончук оказался настолько лояльным в отношении Ереминой. Не мог он быть настолько доверчивым, если только не имел скрытой цели. Доверчивый сотрудник Смерш звучит абсурдно, как «римский фараон». Не было таких в контрразведке.

«С другой стороны, — Леонид попытался рассмотреть тему с разных сторон, — это напоминает эпизод из моего собственного опыта, причем недавнего, с Варварой. Она сказала, и я поверил, пошел за ней, как привязанный. Ворончук ведь живой человек, вполне мог, подобно Филину, запасть на Алевтину. Она описывается, как очень красивая и обаятельная женщина. Мог Василий поддаться ее чисто женским чарам и потому был «сам обманываться рад»? Мог. Это вторая версия после тайного умысла Ворончука. И третий вариант: автор записей неточно описал этот эпизод. Еремина могла предъявить еще что-то в свою пользу».

Зимин повертел все три версии, отбросил последнюю, затем первую и, наконец, вторую тоже. Василий Ворончук мог сколько угодно «западать» на Алевтину, но не имел права терять из-за нее голову. Это просто не укладывалось в рамки его сознания, отформатированного, как сказали бы сейчас, контрразведкой Смерш. Самая эффективная контрразведка Второй мировой культивировала в своих сотрудниках особое сознание, очень устойчивое к любым соблазнам.

«Но устойчивое ли к гипнозу? Версия номер четыре. Кстати, тоже перекликается с моим опытом. Варвара, конечно, не владеет гипнозом, но что-то этакое, завораживающее в ней есть. Было ли нечто подобное в Алевтине? Почему бы нет?»

Леонид встрепенулся и мысленно себя одернул. Сколько можно съезжать на личные переживания? Какое они имеют отношение к делу? Что дают заочные сравнения доктора Ереминой с Варварой? Ничего, кроме повода отвлечься от работы и уплыть в мечты о своем, душевно близком.

«Раз поплыл, надо прерваться, перезагрузиться».

Зимин встал из-за стола и подошел к приоткрытому окну.

Хаотичное для постороннего взгляда, но на самом деле соответствующее внутреннему распорядку движение на территории базы явно изменилось и качественно, и количественно.

Бодрые массы обитателей теперь не бродили, бегали или вышагивали, как прежде, а передвигались быстрым шагом, небольшими группами и преимущественно от центра к периферии. В обратном направлении двигались длинные легковые машины марки ЗИЛ. В народе такие лимузины назывались «членовозами», поскольку в них обычно ездили члены правительства или крупные партийные шишки. Все лимузины парковались перед «башней». Кто из них выходил, Зимин не видел, поскольку из его окна просматривался только краешек автостоянки.

Это что касается скорости и массовости перемещения. А вот качественно обитатели преобразились в том смысле, что сменили тренировочные костюмы и обезличенную полувоенную одежду на полевую форму, поверх которой были надеты легкие бронежилеты. Оружие тоже имелось, в большинстве своем тоже легкое, преимущественно — пистолеты-пулеметы и штурмовые многозарядные дробовики. Почему-то много было именно этих самых дробовиков. Более серьезные автоматы Калашникова или бесшумные «винтари» имелись только у трети бойцов.

Первой мелькнула мысль об учениях «Великий Союз: взаимодействие-2022», но версия почти сразу разбилась о бампер очередного ЗИЛа. Лимузин сопровождали две «чайки». Если это были мероприятия в рамках учений, то отрабатывалось «взаимодействие 2022» по полной программе, с эвакуацией «крупнорогатых мира сего» в секретные убежища.

«Интересно девки пляшут. — Леонид открыл окно и осторожно выглянул, пытаясь рассмотреть все-таки стоянку. — А как же секретные ветки метро? Почему отрабатывается эвакуация поверху? По легенде учений, метро затоплено?»

Стоянку Зимин так и не увидел, зато подметил еще один интересный факт: в каждой крупной, с полвзвода, группе бойцов имелись три-четыре воина с оружием довольно странного вида. За основу был взят дробовик, но сверху к нему был присобачен какой-то электронный прибор с простым экраном сантиметров десяти по диагонали. Вряд ли это был прицел.

Прямо под окнами появилась очередная группа. Когда первые бойцы поравнялись со стоянкой, прозвучала отрывистая команда, и группа заняла позиции вдоль стены «башни» и у края стоянки. Зимин повертел головой и понял, что оцепление выставлено не только вдоль этой стены. Скорее всего, оно контролировало весь периметр командного пункта. Удачно, что как раз напротив окна к одной из сосен прижался воин с необычным оружием. Расстояние было метров семь-восемь, поэтому Леонид почти без проблем разглядел изображение на пятидюймовом по диагонали экране загадочного приборчика.

Это снова был тепловизор. На этой базе все были просто помешаны на такой технике. Неужели действительно считали своим вероятным противником фантастических гибридов людей и динозавров?

«Как же тогда объяснить, что эти «гибриды» еще пару часов назад спокойно бродили по территории? Люди усыпляли их бдительность, боялись спугнуть? Но ведь тепловизоры использовались повсюду вполне открыто. Гибриды наверняка это видели, понимали, что за ними наблюдают, но не опасались разоблачения. В чем тут фокус?»

Зимин присмотрелся повнимательнее. Боец под окном непрерывно изучал местность в своем секторе, поэтому на экране прибора то и дело появлялись белые рамочки — захватывалась вероятная цель. Причем захват происходил задолго до того, как тепловизор формировал тепловую картинку.

Пока что внутри рамочек холодное изображение не возникло ни разу. Похоже, все гибриды и впрямь резко покинули базу.

«В этом случае ситуация проясняется и запутывается одновременно. Если только не укладывается в легенду учений. В принципе, это удобно — разделить бойцов на холодных и горячих, а затем одним поставить задачу — обороняться, а другим — нападать. Все соответствует современным вызовам. Террористы ведь не носят униформы, их приходится вычислять по косвенным признакам. Вот основная масса бойцов и будет их вычислять, а те, кто с приборами, — контролировать, правильно ли вычислили. Это такой шоколадно-успокоительный вариант.

Вторая версия далеко не столь приятна. Никаких учений нет. «Холодные» гибриды затеяли какую-то гадость и «горячие» теперь вынуждены принимать меры. Видимо, к чему-то подобному они и готовились, но только ожидали, что ситуация взорвется четвертого августа. А она вышла из-под контроля уже сегодня, гибриды нанесли упреждающий удар.

Почему их всех не сцапали раньше — так и остается вопросом на засыпку, но это теперь не имеет значения. Возможно, и моя миссия больше не важна. Я ведь тоже не уложился в срок с расшифровкой».

— Видите, да? — Рядом бесшумно возник Андрей Михайлович.

— Вижу. — Зимин вздрогнул от неожиданности. — Только не понимаю, что я вижу? Ваши бойцы занимают позиции, словно для обороны. Только не окапываются.

— Скоро начнут. — Куратор покосился на Леонида. — Надо ускорить расшифровку.

— Легко. — Зимин хмыкнул. — Скажите, что конкретно мы ищем, тогда дело пойдет значительно быстрее.

— Зацепки.

— Отличная подсказка! — Леонид скривился. — Почему некоторые ваши бойцы имеют прохладный, мягко говоря, тепловой контур?

— Здесь нет таких бойцов.

— Были. — Зимин пожал плечами. — Теперь все исчезли. Почему?

— Ушли.

— Логично. И почему они ушли?

— У них своя база.

— И снова логично, только неудовлетворительно. Почему у них своя база? Почему они холодные?

— Потому что.

— А вот этот ответ меня устроил. — Леонид усмехнулся, но тут же сменил гримасу. Издалека прилетели новые звуки. Достаточно тревожные, если Леонид не ошибся. Зимин прислушался. — Вы слышите? Что это за звуки?

— Выстрелы, — на удивление спокойно ответил Репин. — На внешнем периметре.

— Это не учения? — уточнил Зимин.

— Нет.

— Что это тогда?

— Все, что угодно. — Андрей Михайлович вынул из кобуры под пиджаком пистолет, загнал патрон в ствол, поставил на предохранитель и сунул оружие обратно. — Вплоть до чрезвычайной ситуации высшей степени.

— Высшей степени? Это значит — в Кремле? Или во Дворце Советов?

— В пределах Садового кольца.

— А узнать нельзя?

— Пока нет. Не все каналы связи работают.

— А телевидение на что? Если в городе происходит нечто чрезвычайное, все телерепортеры сразу оказываются на месте. Во всяком случае, их летающие камеры. Еще есть сотовая связь, полностью ее не вырубишь. Но, главное, есть Интернет! Если не по сотовым каналам или по волокну, то через спутники…

— Думаю, по всем каналам показывают «Лебединое озеро», мобильной связи нет, а Интернет висит. Даже через спутники.

— Что значит «висит»? Это невозможно… — Леонид осекся. — Неужели все настолько плохо?!

— Пока что именно так. — Репин уставился на Леонида. — Осознали теперь?

— Опять намекаете, что я на острие атаки? Даже в такой чудовищной ситуации вы продолжаете свои странные игры? Зачем? Я не понимаю, зачем?!

— Когда закончите, позвоните мне. — Андрей Михайлович указал на проводной телефон. — Старая техника пока работает. Мой местный номер — два нуля семь.

Репин вышел, а Леонид сел за стол и уставился на телефон. Вряд ли майор опять намекнул на что-то. Даже наверняка никаких намеков не было. Но Леонид почему-то воспринял предпоследнюю фразу куратора именно как намек. Почему? Что за блажь? Зимин этого не понимал, но чувствовал, что рациональное зерно в этом предположении есть. Репин мог намекнуть невольно. Ценность подсказки от этого не снижалась.

«Старая техника пока работает. И я копаюсь в архиве, вскрываю тайны прошлого, чтобы помочь КГБ разобраться с текущими проблемами. Ищу связь времен. Какую? Думай, Зимин, думай! Кто сейчас мутит воду? Да похоже, что представители все той же Конторы, только из какого-то обособленного подразделения. Ведь они свободно бродили здесь, пока им не приказали выдвинуться в центр Москвы. Что о них известно? Только то, что по неведомой причине они дают прохладный контур на тепловизоре. То есть у них понижена температура тела…»

Зимин резко придвинул свои расшифровки и переложил несколько листков, возвращаясь к сцене обследования в госпитале.

«…У всех понижена температура, брадикардия, при этом нормальное давление, идеальная кардиограмма, в порядке рефлексы и даже повышена скорость реакции…»

Так вкратце доложила доктор Еремина о состоянии здоровья тех, кто якобы получил дозу немецкой сыворотки.

«Якобы — потому, что на самом деле неизвестно, какое вещество попало им в кровь. Но суть не в этом. Сходство есть — это главное. Какой вывод? КГБ сохранило и применило немецкую сыворотку? Запросто. Наверняка образцы хранились, изучались и совершенствовались все эти годы в секретных лабораториях. Зачем было применять сыворотку? Почему сейчас? Ответить сложнее, да этого и не требуется. Репин ждет от меня ответы на другие вопросы. О сыворотке он наверняка знает, поэтому зачем и почему, может рассказать получше меня. Есть в записях что-то еще, какой-то единый ключ к обеим ситуациям: и в прошлом, и в настоящем. Надо работать, надо расшифровать все, пока не стало поздно!»

Глава 14

Март 1945 года, Восточная Пруссия, подступы к Кенигсбергу