Прометей с востока

— Идём быстрее, чем шли на одной машине, — сказала она. — Плаванье началось удачно. Если ветер сохранит направление, будете валяться на койках и чесать животы. Сейчас я распределю, кому стоять за штурвалом, и вахты на камбузе, и незанятые могут отдыхать.

— Нас не догонят? — спросил Глеб, когда жена назначила вахтенных и вернулась в капитанскую каюту.

— Если не обнаружат пропажу до рассвета, то не должны, — ответила она. — Большинство кораблей стоит на приколе, моряков в порту мало, пока ещё соберут экипажи... На наши поиски нужно отправлять не один корабль, а десять, тогда будет толк. А тут ещё портится погода. Идти нашим курсом легко, а возвращаться тяжело даже на машинах. И потом никто не знает, куда мы пошли. В это время легче плыть к Чёрному континенту, чем к вам, наверное, там и будут искать, особенно когда узнают, что с нами были орки и Клэр. У её отца где-то там осталась фактория.

— А как к вахтам отнеслись душегубы? — спросил юноша.

— С пониманием, — ответила жена. — Орки выложились, когда гребли, и они это видели. Если нас догонят, со всех снимут сначала шкуры, а потом головы. Стоять у штурвала это не у топки, а на камбузе подежурит тот из орков, кто умеет готовить.

Следующие три дня ветер не менял направления, только ещё больше усилился.

— Если станет сильнее, придётся спускать все паруса, кроме одного, — озабоченно сказала Венди. — Похоже, что скоро пойдёт дождь.

Несущиеся в сторону далёкой Европы тучи на глазах темнели, и к вечеру из них хлынул холодный ливень. Грузы давно убрали в трюм, а дождевая вода стекала с палубы через специальные отверстия, поэтому от дождя страдал только орк у штурвала. Рулевого прикрыли парусиной и сократили ему время вахты, а все остальные укрылись в двух каютах и кубрике. К утру дождь прекратился, но ветер ослабел и начал менять направление. Пришлось спускать паруса и разжигать топки. Заработали обе машины, и корабль пошёл к цели с той же скоростью, только теперь тратили драгоценный уголь. К неудачному ветру добавились большие волны. Корабль качался на них, зарываясь носом в воду, и, чтобы избежать сильной боковой качки, приходилось отклоняться к югу. Хорошо, что от качки страдал только Ред, который вывернул в воду содержимое желудка и наотрез отказался принимать пищу. На пятый день плавания ветер стих и уменьшились волны, но зарядил дождь.

— Пока всё идёт неплохо, — говорила Венди мужу. — Если продержится такая погода, угля должно хватить, лишь бы не попасть в шторм. С таким кораблём мы можем из него не выйти.

Им повезло, и шторма, если они были, прошли стороной. За два дня до прибытия опять задул попутный ветер, и все с радостью бросились ставить паруса. Когда показался берег, близко подплывать не стали, а пошли вдоль него на север. Через три часа увидели на берегу какое-то селение. На песке сохли рыбачьи сети и темнели днища перевернутых лодок.

— Надо высадиться и поговорить, — сказал Глеб. — Они должны знать, где Славутич. Мы можем подплыть ближе? В такое волнение трудно плыть на лодке.

— Попробуем, — решила Венди, — но для этого нужно убрать паруса, иначе с таким ветром выбросит на берег. Займитесь ими, а я пойду к машине.

Не прошло и часа, как Глеб уже был в селении и разговаривал с его старейшиной. С любопытством поглядывая на приплывших с юношей чёрных орков, старик объяснил, что до Славутича можно за полдня дойти по берегу. До дома ещё нужно было добираться сотни вёрст, но главные трудности были уже позади.

Глава 15

— Значит, тебе больше нечего добавить! — с сожалением сказал высокий и широкоплечий молодой мужчина, одетый в кафтан из красного атласа, богато украшенного золотым шитьём.

Его волосы были схвачены золотым обручем, а юному лицу добавляли лет коротко подстриженные усы и борода.

— Рано, князь! — ответил ему пожилой, но на диво сильный бородач в лёгких доспехах. — Мои лазутчики не вернутся раньше зимы.

— А ты ничего не хочешь сказать? — повернулся князь к третьему мужчине, который сидел не рядом с ними, а за столом.

Ему, как и воину, было лет под пятьдесят, но на этом сходство заканчивалось. У сидевшего было гладко бритое лицо, с которого на князя смотрели умные, слегка прищуренные глаза, и мантия мага из зелёного шёлка.

— Что я могу сказать, князь, если знаю об этом меньше воеводы? — ответил маг. — Подождём тех, кого послал Трифон.

— Дозволь побеспокоить, светлый князь! — обратился открывший дверь дружинник. — К тебе проситель...

Было видно, что он находится в растерянности и не знает, что сказать.

— А почему в неурочный час? — нахмурился князь. — Что мнёшься, как красная девица! Что за проситель и откуда?

— Антипов сын Глеб из Берёзовки... Вид у него больно странный, и говорит путано. Я так и не понял, что ему надобно.

— Антипа знаю, — сказал князь, — добрый воин. А о его сыновьях не слыхал.

— Знаю я этого паренька, — усмехнулся Трифон. — Он по весне подходил ко мне справляться насчёт дружины. С луком на диво проворен, но больше ничего не умел, да и собой был хлипок. Я ему и сказал, что обучать будем долго, так он после этого ушёл и больше не показывался.

— Впусти, — приказал князь. — Посмотрим, что там за чудо, из-за которого твой гриден впал в смущение.

В княжеские покои вошёл парень не старше восемнадцати лет, одетый в скромный, но явно дорогой наряд непривычного кроя. На узком поясе покачивался парадный меч с украшенной камнями рукоятью. Других украшений, так любимых дворянами из западных королевств, на нём не было. Вошедший приблизился на положенное расстояние и, отвесив князю изысканный поклон, замер.

— Не очень он похож на крестьянского сына! — сказал князь, обойдя вокруг юноши. — Ты, стало быть, сын Антипа?

— Я, светлый князь, — ответил юноша. — А так выгляжу потому, что за полгода где только не довелось побывать!

— И где же? — с любопытством спросил маг. — Рассказывай, не нужно ждать вопросов.

— Подожди, Иван, — остановил мага Трифон. — Точно тот самый мальчишка! Меч для чего нацепил?

— Я владею этим мечом не хуже тебя, воевода, — ответил юноша, — а учитывая твои годы, так и лучше. Конечно, не этой парадной висюлькой, а настоящим.

— Магия? — спросил маг.

— Магия, — подтвердил Глеб. — Повезло спасти жизнь магу, ну а он и отслужил. Дал знания языков, а потом привёл к смертнику и перелил в меня его умение мастера меча.

— И чем же ты занимался? — спросил князь. — Как попал на запад?

— Не хотелось мне, князь, несколько лет чистить старшим коней в твоей дружине, вот и нанялся охранником в обоз к купцу Вышате, — начал свой рассказ Глеб. — У него тогда сманили лучника, так что я появился кстати. Думал, что провожу обоз к бошам, а потом куда-нибудь устроюсь. Не нужно усмехаться, воевода, сам знаю, что глупо.

— А тебе дали только знание меча? — спросил маг. — Или были и другие?

— Так получилось, что в мою голову попала часть памяти приговорённого к смерти графа, — признался Глеб, не вдаваясь в подробности. — Я купил дворянство, так что эти знания пригодились.

— И на какие шиши ты его купил? — спросил Трифон. — Не по твоей ли вине пропал обоз купца?

— В его беде виноваты другие, — ответил юноша. — Дворяне пшеков устроили мятеж против королевской власти. Мятежников разбили и рассеяли по лесам. Чтобы спастись, они занялись грабежами. Из-за этих грабежей к нашему обозу пристал барон Венецкий с родственницей и двумя воинами. Когда въехали в густой лес, нарвались на засаду. Мятежники перекрыли дорогу и бросились на обоз с двух сторон.

— И такой лучник, как ты, их не побил? — ехидно спросил воевода.

— Их было около пятидесяти, — ответил Глеб. — Я начал стрелять по напавшим с одной стороны и получил по голове от пращника. Отцов шлем спас, но я ничего не видел, поэтому на ощупь ушёл оттуда в лес, свалился в какую-то яму и потерял сознание. Когда очнулся и выбрался на дорогу, там лежали мёртвые обозники и воины барона. Подобрал оброненный лук и отправился искать разбойничий лагерь. Когда нашёл, дождался, пока они накачаются вином, а после всех побил стрелами. В плену у них были барон и его племянница, которым я помог добраться до замка.

— И племянницу не тронули? — спросил Трифон.

— А то не твоё дело, воевода! — отрезал юноша. — Ты спросил, откуда деньги, я и отвечаю. Часть срезал с поясов побитых мятежников, а остальное получил от барона за взятые в лагере лошадей и оружие. Барон ещё добавил от себя, так что я и после покупки грамоты не остался без денег.

— А товар? — спросил князь. — Неужто так и бросили?

— Барон потом отправил людей, — нехотя ответил Глеб. — Но он в своём праве, поэтому Вышате ничего не вернут.

— Ну хорошо, — сказал князь. — Ты у нас теперь благородный, мечом владеешь получше моего воеводы, да ещё при деньгах. А для чего пришёл? Проситься на службу?

— Подарок я тебе хочу сделать, князь, — улыбнулся юноша, — а со службой ещё не решил. Тебе нужен огненный бой эльфов?

— А ты, Трифон, говорил, что чудес не бывает, — нарушил тишину голос мага. — Рассказывай по порядку, юноша, так интересней.

— Да, говори, мы слушаем! — подтвердил князь.

Глеб коротко рассказал о том, как узнал о замыслах эльфов, и о предложении мага. Заодно сказал пару слов о спасении эльфа. Его никто не прерывал до тех пор, пока он не закончил рассказа о пиратах.

— Так вот почему завязалась драка у норвегов! — сказал Трифон.

— Да, королю пришлось разбираться с собственными князьями, — добавил маг. — Если бы он не отдал их головы эльфам, наказание было бы гораздо суровее!

Дальше Глеба слушали молча, пока он не рассказал о бегстве из порта Корины.

— Ты женился на эльфе и захватил у них корабль! — потрясённо сказал князь. — Куда всё делось?

— Жена и друзья остались в Берёзовке, — ответил юноша. — Наш экипаж тоже пока там, а корабль оставили в селении у первых порогов. Я представился там твоим человеком и сказал, что корабль тоже твой. Они не под тобой и не платят дань, но за помощью, когда припечёт, шлют. Вот я и сказал, что если с кораблём и с тем, что на нём осталось, что-нибудь случится, они не помощи дождутся, а чего-нибудь худшего! Не могли мы увезти всё. Взяли только две пушки и несколько бочонков пороха, а там этих пушек два десятка, да и пороха изрядно. Да, ещё взяли немного ядер и картечи.

О том железе, которое раздобыли в мастерских, он предпочёл умолчать.

— Что ещё привёз? — спросил словно подслушавший его мысли воевода.

— Много всего, — ответил Глеб. — Брал товары не на продажу, а для себя и на подарки. Одарил не только родню, но и всю деревню. Мужики слезли с печей и второй день всем миром ставят мне хоромы не хуже боярских. До морозов должны успеть.

— Барахло припёр, а огненный бой оставил, — неодобрительно сказал Трифон.

— Пушки побоятся тронуть, — возразил юноша, — и князь их быстро доставит своими людьми. А моё барахло всё растащили бы, да и никто за ним в зиму не попёрся бы через волоки на триста верст. Я князю и так много дал и ничего не потребовал взамен. И учтите, что пушки очень тяжелы: больше четырёх один струг не потянет.

— Где те, которые привёз? — спросил князь.

— Пушки и порох спрятали в сарае у отца, — ответил Глеб. — К ним нужны станки. Эльф с мужиками до завтра должен сделать. Лучше бы тебе, князь, прислать за ними свои подводы из тех, что покрепче. Мы намаялись, пока довезли до деревни.

— Что скажешь по тем, кто с тобой приплыл? — спросил Трифон.

— Маг будет жить со мной, — сказал Глеб. — Он назвался простаком Корном Кучинским, а о том, что бывший маг короля пшеков, я узнал уже позже и не от него.

— С тобой барон Кирилл Карговский? — удивился маг.

— Может, он и барон, — пожал плечами юноша, — но на дворянство не претендует, хотя явно из благородных. Ему это стало безразлично после смерти сына. Когда мы сманивали эльфа, я говорил о службе князю, но он сначала хочет поговорить...

— Поговорим, — кивнул князь. — Кто у тебя ещё?

— Чёрные орки не хотят уходить от мага, — сказал Глеб, — а двух бывших душегубов может взять воевода.

— Вот спасибо! — с сарказмом сказал Трифон. — Для чего мне твои душегубы? Повесить?

— Они вдвоём без шума вырезали караул из десяти эльфов! — возразил юноша. — Но если они не нужны князю, я оставлю себе.

— А тебе они для чего? — прищурившись, спросил маг.

— Дружина мне не нужна, а верные люди пригодятся, — ответил Глеб. — А не захотят служить мне, пусть устраиваются сами. Денег я им дал много.

— Много привёз золота? — спросил Трифон.

— Когда это золота было много? — улыбнулся Глеб. — На первое время хватит, а потом придётся кому-нибудь служить или затевать своё дело.

— Где бумага о дворянстве? — спросил князь.

— Вот она, — юноша достал сложенный вдвое лист бумаги и протянул князю.

— Глеб Березовский, — прочитал князь. — Мужики не ржали?

— Они относятся со всем уважением, — сказал Глеб, пряча отданную князем бумагу.

— Завтра к вам приедут, — пообещал князь, — а сейчас можешь идти.

Юноша низко поклонился князю и коротко кивнул остальным, после чего повернулся и ушёл.

— Что скажете? — спросил князь. — Начнём с тебя, Трифон.

— В дружину взять можно, — нехотя сказал воевода, — но я не брал бы. Может, он вернулся хорошим бойцом, но стал не по годам нагл и заносчив! Это не понравится старшим в дружине. Как бы чего не вышло. Предлагаю завтра забрать у него не только огненный бой, а вообще всё, что он привёз, кроме барахла. Если много золота, заставим делиться! Тебе оно не помешает.

— Что молчишь? — обратился князь к магу. — Трифон дело говорит?

— Глупость он говорит, — вздохнул Иван. — С тем, что Глебу не место в дружине, я согласен, а остальное...

— А ты дело говори, а не лайся! — вспылил воевода. — Больно много стал умничать после своей учёбы у бошей!

— Скажу дело, — кивнул маг. — То, что ты счёл наглостью, просто уверенность сильного и много знающего человека! Наверное, этот мальчишка и раньше был не так прост, иначе за него не ухватился бы бывший королевский маг. Вы его не знаете, а я наслышан, да и самому доводилось встречаться. Он ведь был у короля пшеков не только магом, но и первым советником. Это очень умный, расчётливый и предусмотрительный человек. Он вовремя понял, во что может вылиться неприязнь эльфов к магам и сумел избежать участи многих из них. Судя по словам Глеба, он какое-то время скрывался у сына, а потом решил бежать на юг. После гибели сына ухватился за последнее, что ему осталось, — месть! Отомстить своему королю было не трудно, но бессмысленно, вот он и решил побольнее ударить главных виновников. Глеб сказал, что в его голову попала память какого-то графа, причём говорил уклончиво. Я думаю, что этой памяти в нём немало и это была не случайность, а расчёт мага. И граф, наверное, был необычный.

— Почему ты так думаешь? — заинтересовался князь.

— Потому что не так много графов, которых приговаривает к смерти королевский суд. Захваченных мятежников обычно кончают на месте.