Основываясь на показаниях самих задержанных, свидетелей из числа многочисленных слуг и солдат и на рассказе девушки, военный трибунал наместника его собственной волей вынес решение — казнить Потура за совершенное им бесчестное преступление.

Ветриба же, как вассала, суд решил помиловать, посчитав его невиновным в замыслах и приказах господина. Которые Ветриб обязан был исполнять, раз уж дал клятву верности.

Надо признать, что молодая дочь барона Клады, полная милосердия, просила сохранить приговоренному преступнику жизнь, но наместнический трибунал продемонстрировал непреклонность.

И преступный барон Потур был немедленно казнен путем повешения прямо на воротах замка Ветриба. В качестве, надо полагать, наглядного экспоната — в воспитательных целях и вообще в немалое назидание.

Сам же Ветриб — от греха подальше и просто профилактики ради, был обращен в новые вассалы — на сей раз лично к герцогской семье. В чем и был приведен торжественно к присяге.

Сразу же после завершения заседания суда, вынесшего свой приговор, скорый, но справедливый. После чего отряд отбыл обратно в резиденцию герцога. А приходящие в себя от очумения обитатели замка едва успели похоронить повешенного Потура.

Единственным из нас, кто сохранил жизнеспособность после всего увиденного, остался Арх. Остальные впали в легкое грогги от невероятного результата похода. Ветриб же, исповедавшись, наоборот — слегка приободрился.

— Если благородные судари пожелают, — предложил он. — Я могу послать за дарованной мне королевской грамотой, подтверждающей решение суда, и объявляющей меня совершенно невиновным по этому делу!

Арх в ответ только поморщился. Потом спросил:

— С каких это пор рядовые командиры отрядов собирают наместнический трибунал? Не пытаешься ли ты нас надуть, Ветриб?

— Я? — благородно оскорбился Ветриб на это. — Зачем? Трибунал был действительно собран командиром отряда. Но его ранг позволял отправлять правосудие такого рода.

— Да уж не сам ли наместник это был? — не успокоился Арх.

Но Ветриб не смутился совершенно. Чувствуя за собой букву закона в полный, так сказать, рост:

— Но я же сказал, что это был особо доверенный человек герцога? — напомнил он. — Отрядом командовал его сын. Граф Ластура.

Секунду Арх смотрел на Ветриба не мигая. Потом по привычке потер пальцем возле уха.

— Сам герцогский наследник, — медленно повторил он, раздумывая.

Я же к этому времени уже достаточно пришел в себя и бросил по вопросительному взгляду на Ангреста и Аниза. Однако оба ответили мне искренним пожатием плеч. О, эта благородная лапидарность!

Все мы торжественно помолчали. Только по разным, очевидно, причинам. А ведь где-то недалече "занимался умножением знаний" Залиба. Лежа под кустом в лесу. При этом неожиданном воспоминании о пленном колдуне я чуть не рассмеялся.

Но все же удержался от смеха. Но все равно: что за дурацкая ситуация — постоянно брать штурмом замки, которые мне вовсе и не нужны! К чему, спрашивается, такие шутки, граждане? Право слово — это даже как-то становится утомительно.

Тишину нарушил голос Аниза:

— Похоже, мы зря пришли, судари.

На глазах воспрянувший Ветриб энергично кивнул головой.

— Совершенно зря, господа! Уже все выяснено и разрешено. Никаких проблем! — бодро заверил он нас. Я чуть опять не захохотал.

— Помолчите, сударь, — сухо остановил его размышляющий о чем-то своем Арх. О чем, бога ради? И так же, вроде, все ясно. — Что бы окончательно убедиться во всем вами сказанном, — сообщил Арх Ветрибу. — Нам остается только осмотреть замок. Для подобных действий у нас есть все необходимые полномочия. Убедитесь, — он полез за пазуху, вынул и предъявил какую-то бумагу. — Личный указ короля Дарека. Потрудитесь дать соответствующие распоряжения.

О господи! Обыск! После всех этих лазаний то под землю, то по стенам! Но ведь очевидно же, ясно, что Ветриб совершенно спокоен на этот счет! К чему же затевать эту канитель? Или только проформы ради?

Но оказалось — нет. Арх и в самом деле решил организовать обыск. Ветриба подняли с постели. Вызвали слуг. Коридоры наполнились звуками голосов, шумом шагов и мечущимися тенями.

Дотошность Арха показалась мне не совсем понятной. Он и в самом деле задумал производить досмотр прямо сейчас. Не отходя, так сказать, от кассы. Аниз и Ангрест, как-то не очень уверенно молча, последовали за Архом не отставая.

Мне оставалось только не отбиваться от коллектива. Что делать? Совершенно уже оправившийся духом Ветриб во главе процессии, сопровождавшей высокую прибывшую комиссию, повел нас в путь по замку. На ходу давая пояснения. На мой взгляд — не нужные.

Мимо тянулись какие-то лестницы, стены, коридоры. Мне нисколько не хотелось смотреть на них, тем более обыскивать. А хотелось лечь спать и поскорей плюнуть на эту дурацкую операцию по проникновению в замок. Куда просто можно было постучаться.

Меня, собственно, происходящее уже не касалось. Девушка была спасена. До замка Цын мы добрались. Злодея покарали без нас. А разбираться, например, с Ветрибом, у меня не было абсолютно никакого желания.

К тому же он, как ни как, официально признан невиновным — и все такое прочее...

Но тут мы вышли, наконец, из башни во двор. И сопровождающая свита шустро дунула куда-то в сторону. Я даже не понял, куда. И почему? Стал оглядываться. И тут в свете многочисленных факелов разглядел по сторонам двора плотный строй фигур...

— Стойте и не двигайтесь! — велел металлически лязгнувший голос кого-то, оставшегося в тени.

Комментариев не требовалось: в руках у застывших спереди справа и слева солдат узнаваемо темнели взведенные арбалеты. Вояки схватились за оружие. Аниз сделал руками какой-то характерный жест — не то плащ отбросить за плечи, не то к богу воззвать...

И вдруг, словно судорога исказила окружающее. Как-то... Даже не знаю. Как в голивудских фильмах любимый эффект — изображение из плоского вытягивается в "трубу", все перекашивается. Вот так и тут.

Только... все было как бы невидимо. Лишь какие-то намеки в воздухе, чуть искривленная перспектива... Ну, в общем, так вот это воспринималось. Но на ногах я устоял с трудом. Запоздало вскинув ненужный автомат: я не успевал.

Очень просто и весьма элементарно. Я бы, пожалуй, еще уклонился от нацеленных на меня стрел. Но на всех остальных... Им уклоняться было бы некуда и некогда. Встреча задумана была очень грамотно.

Я подумал было про ту странную растяжку времени. Что вышла у меня в потуровом застенке. Но — не знаю, откуда, но я знал это без сомнения — здесь эта штука не сработает. Обстоятельства не те.

Я замер. Замерли вояки. Ничего не происходило. Словно все так и должно быть. Потом все тот же голос посоветовал:

— Сложите оружие. В вас не станут стрелять, если сдадитесь.

— Аниз! — встревожено вскричал Арх.

И только тут я стал соображать. Что с чародеем нашим что-то не так. Аниз стоял столбом. Напряженно разведя чуть в стороны руки — все в той же странной позе, что и в начале. И ветер шевелил полы его плаща.

— Бросьте оружие! — повторил тот же голос все так же спокойно. Хотя в нем и прорезалось заметное напряжение. — Колдун ваш вам не поможет. А от арбалетов не спрятаться. Бросьте!

Мы переглянулись. Ну, скажу я им пару ласковых! Если мы после всего этого уцелеем. План у них, видите ли, был! Да еще какой! Да ведь нас же здесь ждали! И Аниз хорош: повязал Залибу — и уже решил, что крутой! И я, дурак, не подумал!

Но все эти выражения я употребил исключительно, так сказать, для внутреннего пользования. Арху и Ангресту, сжимающим свои бесполезные железяки, я просто пожал плечами — не все же им быть лапидарными. Могу и я.

Выждав немного, я нагнулся и положил "аксушку" на землю. Лучше уж, как известно, стрижену быть, чем биту...

— Колдуна хватайте! Колдуна в пятнистом! — раздался сразу же другой голос. В котором я без усилий узнал Ветриба. Ничего все-таки не понимаю: он же совершенно спокоен был и насчет проверки и до этого, насчет обвинений. Неужели врал? Так не похоже. Что тогда?

— Вяжите его! — не унимался Ветриб, знакомый со мной не понаслышке.

— Уймись! — тяжело упал из темноты неожиданный ответ. Говоривший произносил слова с усилием. Словно удерживал на весу немалую тяжесть. Так что говорить ему приходилось сквозь зубы. — Этот твой "колдун" — никто. А вот тот, низенький... Полный магистр! Вяжите его в первую очередь!

Из тьмы сноровисто вынырнули оснащенные веревками солдаты и через минуту началась всеобщая возня, завершившаяся нашим связыванием. В этом процессе с меня сдернули рюкзак, кобуру со "стечкиным", нож с правой голени и запасные лезвия с левой.

В итоге руки у меня оказались стянуты за спиной. Чувствовал я себя довольно спокойно. Поскольку успел рассудить, что убивать нас прямо на месте не собираются. Зачем иначе было вязать? Шлепнули бы без проволочек — и все.

А так попались — хуже детей малых. Ай да Ветриб... Все-таки — ловушка? Теперь, когда непосредственная опасность — на его взгляд — миновала, Ветриб позволили себе приблизиться, выйдя на свет.

Вид он имел вполне довольный. Хотя близко старался не подходить. Но поязвить отважился.

— Надеюсь, — заявил он с полупоклоном, — Что ваш визит ко мне полностью удовлетворит короля Дарека, судари. Ему не надо будет никого казнить. А мне не надо выслушивать никаких обвинений! — и он в завершение издевательски расхохотался. Как и положено любому злодею по сценарию. Меня, честно признаться, передернуло.

Впрочем, кроме ближних Ветриба никто на него внимания не обратил. Что выглядело как-то странно. Правда в это же время проходила как раз транспортировка крепко упакованного по рукам, ногам и с кляпом во рту Аниза.

Куда-то мимо нас в темноту. По звуку судя — в башню. В подвалы, стало быть. Все равно я пока ничего не понимал и продолжал стоять индифферентно, насколько возможно. Ветриб оказал мне честь, обратив непосредственно свое внимание:

— А ты, бродяга, оказывается, просто дешевый шут, — резюмировал он, выразительно скривившись. — Ты ловко притворялся. Надеюсь, в преисподней тебе уже приготовили поудобней сковородку.

Да, конечно. И даже масла налили — чуть было не произнес я в ответ. Поскольку уже начинал злиться. Но сдержался: а ну как он по моей интонации заподозрит что? Я даже специально глаза опустил в землю: мол, стою, никого не трогаю.

Приготовился, одним словом, к долгой беседе в одни ворота. Но тут опять раздался какой-то шум и из тьмы на свет вышли новые действующие лица. И даже Ветриб от их приближения попятился обратно в сторону, держась подальше.

Стрелки между тем опустили арбалеты. Вновьпришедшие смени при нас стражу из замковых солдат. Все мы узнали этих новеньких. Поскольку не далее как перед отъездом из Терета все вместе присутствовали при осмотре тел волколаков, укокошенных мной в "Петухе".

Эти выглядели — один к одному: гривы волос, меховые безрукавки, штаны. Сапоги, крепкие фигуры. Даже кинжалы — или ножи? — были того же фасона. Униформа, одним словом.

Я успел изумиться: ночь же! Оборотням положено иметь хвостатый вид! Но тут на свет вышел некто, чей облик однозначно объяснял все сразу — по меньшей мере, хотя бы частично.

Это, безусловно, был колдун. И колдун весьма сильный. Во всяком случае этот человек совершенно естественно привык отдавать приказания. Это читалось на его лице.

И вид его с первого взгляда соответствовал стереотипу "злого колдуна": низкий рост, черная одежда. Очень мрачное и холодное выражение лица, которое нельзя было назвать красивым. И — в довершение! — горб!

Больше всего он походил на описание горбуна Санделло у Перумова, как я его себе представляю: характерная фигура, специально призванная нагонять мрачность и зловещесть.

Здесь данный персонаж наличествовал, очевидно, с той же функцией. Впрочем, извиняемся — Санделло, кажется, колдуном не был.

Этот же — был. И не далее как только что он перенес единоборство с Анизом. Который, оказывается — полный магистр. Тогда каков же этот? Человек шел не спеша, походкой справившегося с тяжелой задачей мастера.

Подойдя, он оглядел нас по очереди. Я торопливо опустил глаза. Гляделки у него... гм... были какие-то весьма необычные. Но, похоже, ничего особенного он во мне не узрел.

И то слава богу. От нас мэтр перешел к осмотру взятых с бою у нас трофеев. Уделив чуть больше внимания моим пожиткам, явно не соответствующим снаряжению других двоих вояков.

— А ты не так прост, — услышал я его медленный — "небоевой" — голос. От этого, кстати, не ставший лучше. Немного постояв около меня, он подумал. Мне это думание отчего-то очень не понравилось. — Ладно, — решил он. — Я тобой займусь попозже. После того, как покончу с твоим старшим другом.

Он повернулся и пошел — вслед за теми, что унесли Аниза. Ага. Аниз вряд ли был старше меня, но то, что он сказал здесь помимо этого... Одинаковые ребята в душегрейках тут же живо придвинулись к нам, готовясь ухватить за бока.

Я пригляделся к одному из своих. Исполнявшему свою обязанность с большой охотой. И тут узнал его. Это был Рыбец! Тот скунс, что вел меня в замок Ток связанного! И что приходил потом в подвал вместе с Котубаром и Залибой!

Я очень хорошо запомнил его — поневоле. Сейчас, в обличье волколака, он изменился, конечно — прическа, манера, одежда — но это был он! Он понял, что я его узнал и весьма многообещающе улыбнулся.

Видимо опять предощущал возможное удовольствие. А, ну да, конечно! Ему же, наверное, смерть как хочется посчитаться со мной за ту лестницу в подвале.

— Узнаешь? — словно в подтверждение, нагнувшись ко мне, прошипел этот тип. — Тебе повезло тогда! — он еще раз обещающе улыбнулся: — Но сейчас тебе так легко не вывернуться, обещаю, гнилушка...

Только во мне уже немного осталось от того вежливого горожанина, что встретился им тогда в лесу. Реакция на его слова изумила меня самого: я улыбнулся ему в ответ самой многообещающей улыбкой, какую только мог вообразить.

Собственно, я мог убить его прямо в эту минуту, ничуть не затрудняясь. Просто в этом не было никакого смысла. Но если бы он еще чуть нажал... Уж больно гнусен он был в моем восприятии. Хотя почему?

Обычный, наверное, деревенский парень. Каких тысячи — не лучше и не хуже. Впрочем, однако же, попавший в волколаки... Гм. Рыбец же, увидев мои глаза, стал вдруг не таким веселым. Что-то понял, наверное. Дальше меня тащили уже молча.

Ну вот, опять подвал! Опять сидим! Причем, что интересно, даже когда спим или ходим. За последнее время я, оказывается, уже так привык ко всяким застенкам и казематам, что сейчас даже испытывал легкое любопытство.

Как нас разместят? Надо думать, эта игривость в мыслях возникла у меня от элементарного незнания. Поскольку весь опыт моего земного знакомства с узилищами ограничивался полковой гауптвахтой.

А здесь мое знакомство с местами и средствами заключения выходило каким-то... сумбурным. Я, однако, постарался запомнить поподробнее, как нас станут сажать. Процесс не отличался большой изобретательностью.