Незримого Начала Тень. Общий файл

Любопытные нехотя разбрелись, обмениваясь оживлёнными репликами о кровавой ране в голове и призраке, которая забрала мужа. Некоторые дамы уверяли, что видели привидение собственными глазами.

* * *

Сегодня Константин получил распоряжение произвести следствие смерти графа. Ему передали предмет, найденный на месте убийства — жемчужную серёжку, принадлежавшую Лизаньке Белосельской.

Эта новость несколько расстроила Ольгу: она понимала, что это дело коснётся и меня. Поэтому моё желание погостить пару дней у Нины Ребровой она встретила с искренней радостью, надеясь, что я хотя бы на время не буду вовлечена в следствие убийства.

— Тебе надобно общаться с живыми, — часто полушутя повторяла Ольга.

Встретившись, мы с Ниной отправились на прогулку в парк, надеясь встретить подозреваемых в убийстве. Мне хотелось взглянуть на их лица. Как они переживают смерть графа?

— Это будут всего лишь маски печали, — заметила Реброва, — не удивлюсь, что они рады его смерти. Теперь родственники смогут поделить и состояние графа, и ту часть состояния его жены, которую он наследовал после её смерти.

— Меня немного настораживает Лизанька Белосельская. Она ведёт себя странно, — рассуждала я.

— Лизанька была безответно влюблена в графа, — сказала Нина безразлично.

— Неужели? — меня охватило искреннее удивление.

— Милая Аликс, ты видишь мир мёртвых, и при этом не замечаешь столь очевидных вещей, — с некоторым укором заметила Реброва.

Я вспомнила, каким взглядом смотрела кузина на графа, и поняла, что Нина права.

— Тогда ясно, почему она отвергла поклонника, — задумалась я. — Любопытно, почему он ей не понравился?

— Вы говорите обо мне? — нас прервал голос Конова.

В нём не было досады, только любопытство. На лице юноши заиграла фальшивая улыбка вежливости.

— Мы не сплетничаем, — мило улыбнувшись, ответила Нина. — Речь идёт об убийстве, следствие которого ведет родственник Александры...

— Я и не смел подозревать вас в сплетнях... Но что вы ответите на слова Александры? Этот вопрос не покидает меня...

Конов с трудом скрывал волнение.

— Лизаньке Белосельской нравится поклоняться далёкому недосягаемому предмету обожания, — ответила Нина. — А ваши ухаживания и признания она находит слишком явными и пылкими...

— Верное наблюдение, — похвалила я.

— Это не единственный случай на водах, — улыбнулась Реброва, — пришлось повидать немало подобных любовных драм... Всё слишком одинаково... А вы, мой друг, опасный человек... Вы грозились отомстить, не так ли?

Отвергнутый поклонник виновато опустил глаза.

— Простите, вынужден покинуть вас, — пробормотал Конов.

Неуклюже поклонившись, юноша почти бегом направился к ресторации.

— Да, он опасен, — задумчиво произнесла Нина, глядя ему вслед. — Я бы не осмелилась связать свою судьбу с подобным человеком. Он наверняка ревнив до безумия. Хоть Конов слишком глуп для мести, но его ревности и злости достаточно, чтобы сделать жизнь несчастной. Ничего нового...

Скрывая зевоту, Реброва прикрыла рот ладошкой.

Может, Нина и считает свои выводы очевидными, но я решила рассказать о них Константину, не забыв упомянуть о встрече с Коновым.

Вскоре мы встретили его объект любви. Лизанька Белосельская сразу же поспешила к нам. Умоляюще глядя красными от пролитых слёз глазами, девушка упала мне на плечо и разрыдалась.

— Я отвратительна! — сказала она сквозь плач. — Желала смерти Катерины! Понимала, что она смертельно больна, и с нетерпением ждала того момента, когда она умрёт... Будучи с нею мила и учтива, в мыслях проклинала как соперницу...

"Этого следовало ожидать", — подумала я, но промолчала. Несколько смутило прилюдное выражение чувств застенчивой барышни. Казалось, бедняжка от горя на грани безумия.

— Но я так и не смогла сказать графу о своей любви, — сокрушалась она.

— Он знал о ваших переживаниях, — ответила Нина спокойно.

Лизанька отпрянула, её слёзы высохли.

— Да, граф не любил меня, — она вздохнула, — он ушёл с ней... Я до сих пор её ненавижу... Хотя она не сделала мне ничего дурного...

— Мне очень жаль, — я не находила слов.

— Граф говорил с вами? Что он сказал? — по вопросу стало понятно, почему Лизанька начала эту беседу — интересовал мой дар.

— К сожалению, не удалось получить никаких посланий от графа, — ответила я.

— Но почему? Обычно убитые желают, чтобы их убийцу покарали, и пытаются достучаться до живых!

Ответа не нашлось. Увы, я не почувствовала грядущей смерти графа и не получила никаких посланий и знаков от его души. Может, Константин догадается, в чем причина?

— Граф желает забыть наш жестокий мир, — предположила я, — возможно, он признателен убийце, благодаря стараниям которого ушел вместе с возлюбленной!

Девушка вздрогнула, в синих глазах отразился испуг, она попыталась что-то произнести, но задыхалась от страха. Лизанька не собиралась спорить, она поверила моим словам, испытав панический ужас перед неизбежностью смерти.

* * *

Не знаю почему, но я решила довериться Нине Ребровой. У меня давно не было друга, который не испугается и поверит мне. Я пыталась говорить с Ольгой, но мои слова только вызывали у неё беспокойство за моё душевное состояние.

— Иногда я боюсь засыпать, — сказала я Нине.

— Ты не похожа на барышню, которая ещё не избавилась от детских страхов, — удивлённо заметила Реброва. — Чего ты боишься? Это, наверняка, нечто опасное!

Нина с трудом скрывала охвативший ее интерес, опасаясь показаться бестактной, мне ее чувства были вполне понятны.

— Я часто вижу во сне странного человека, но никак не могу запомнить его лица, — мое признание нашло понимание подруги.

— Он молод или стар? — спросила она озадаченно.

— Скорее стар, чем молод, — никогда не задумывалась о его возрасте, — неопределённо... Иногда он выглядит лет на сорок, иногда старше...

— Человек говорит с тобой? Запугивает? — Нина с трудом сдерживала любопытство.

— Этот господин пугает меня, даже не заговорив со мной, — погрузилась я в неприятные воспоминания страха, — Он приходит во сне, молча смотрит на меня, не говоря ни слова. Иногда он неприятно улыбается... У него ужасный леденящий взгляд, от которого замирает сердце.

Подруга поежилась, унимая внезапную дрожь. Она прониклась моим страхом.

— А ты пробовала спросить, что ему нужно? — попыталась посоветовать Реброва.

— Да, я пыталась... Он молчал и жутко улыбался...

Гость ни разу не заговорил со мною, что ему надобно — загадка для меня, остаются только догадки и предположения, пугающие своей неопределенностью.

— Тебе давно снятся эти сны? — беспокоилась Нина. — Вдруг тебя сглазили завистницы?

Опасения вполне разумные, завистниц, проклинающих мое имя, я нажила немало.

— Сон повторяется уже много лет, сколько себя помню. В детстве после этого ночного кошмара меня трудно было успокоить, — немного разочаровала я Реброву.

— Доктор Майер увлекается мистикой, — задумалась Нина. — Может, он поможет тебе... Он изучил много книг...

— Я говорила с доктором, чем вызвала у него лишь недоумение... Иногда мне кажется, что неизвестный из кошмара преследует меня и наяву, даже сейчас ощущаю его незримое присутствие... Только в храме чувствую себя защищённой... Поэтому не пропускаю ни одной воскресной службы... Не сочти меня набожной, только там я, действительно, в безопасности...

Реброва не нашлась, что ответить на мои слова... Какое-то время мы сидели молча, погрузившись в невесёлые мысли. Первой очнулась Нина.

— Давай поболтаем о приятном, о поклонниках, — весело предложила она.

Меня всегда поражал её живой ум. Разумеется, страшные сны немедля позабылись, когда мы принялись обсуждать наших ухажёров. К счастью, несмотря на свой пугающий дар и отсутствие умения вести светские беседы, на недостаток мужского внимая мне жаловаться не приходится. Мысленно я благодарила Нину, что они ни разу не упомянула имя князя Долгорукова.

— А жандармский офицер Юрьев нередкий гость в вашем доме, — заметила я Нине.

Она вдруг смутилась.

— Прошу тебя, давай не будем обсуждать Юрьева.

Никогда не думала, что серьёзная Нина может смутиться.

* * *

Ближе к вечеру нас навестили доктор Майер и князь Долгоруков. Почему Реброва не предупредила? Верно, опасалась, что немедля сбегу, только узнав о предстоящем визите князя.

— Озеров вызывает беспокойство, — сказал Майер, — вчера он расспросил меня о некоторых редких ароматических маслах, испарения которых вызывают помутнение рассудка... Они опасны для жизни...

— Озеров решил кого-то отравить? — испугалась Нина.

Признаюсь, у меня промелькнула такая же мысль.

— Нет-нет, — доктор запнулся. — Я прочёл много книг по истории колдовства и знаю, эти масла используются для магических обрядов... А сегодня я узнал, что Озеров где-то раздобыл черные свечи, а масла ему продала какая-то эксцентричная дама из приезжих, неравнодушная к магическим увлечениям...

— Насколько опасен этот обряд? — спросила я. — Простите, ничего не знаю о магии.

— Вам и не надо знать, — улыбнулся князь, вызвав мое смущение.

— Все эти шарлатанские штучки меркнут перед твоим даром, — добавила Реброва.

— Позвольте с вами не согласиться, — вежливо возразил доктор, — мне, как врачу, пришлось сталкиваться со многими странными смертями, не поддающимися логическому объяснению...

— Вы думаете, магический обряд на смерть возможен? — спросила Нина.

Князь кивнул, подтверждая слова доктора.

— Увы, все возможно, — печально произнес Долгоруков.

— На моей памяти одна цветущая молодая дама сгорела за месяц. Будто кто-то высосал всё её жизненные силы, как тенец* выпивает кровь, — припомнил Майер. — Виной всему магический обряд на смерть!

Последнюю фразу он произнес нарочно зловещим тоном, от которого Реброва поморщилась.

___________________________

*Тенец — вампир (славянск.)

— Возможно, даму отравили, — неуверенно предположила моя подруга.

Доктор покачал головой:

— Поначалу возникло именно такое предположение, в чём я пытаюсь убедить себя. Надеюсь, причиной смерти послужил какой-то редкий яд, который невозможно определить...

Нина перевела взгляд на закатное небо.

— Скоро стемнеет, — произнесла она, поёжившись.

Нина была не из робких барышень, но даже её слова Майера заставили ее вздрогнуть.

— Озеров, наверно, хочет сделать обряд чёрной магии на соперника, — предположила я. — Доктор, вам надо обязательно рассказать об этом Константину.

— Разумеется, — кивнул Майер, — никогда не знаешь, что пригодится при следствии.

Не знаю почему, но перед моим внутренним взором предстал образ Федулина. Он вдруг схватился за горло и начал задыхаться. Я вздрогнула, но тут же совладала со своими чувствами. Пусть о моём видении Константин узнает первым...

— Доктор, расскажите нам, что вы знаете о чёрной магии, — попросила Реброва.

— Хорошо, сударыня, но вы должны поклясться, что никогда не будете этим заниматься, — произнёс он сурово, — это очень опасно... Можете мне поверить...

— Опасно, — задумчиво повторил Долгоруков, — люди слишком глупы для магии. Нередко мы несем разрушения, не обладая магическими талантами... Но ведь кто-то должен сохранить знания для потомков, которые окажутся мудрее.

— Возможно, потомки окажутся глупее нас, — возразил доктор в любимой циничной манере.

— Однако вы не согласились бы уничтожить любые знания о магических ритуалах? — заметил князь.

Я смотрела в его глаза, в которых светилась жажда знаний об неизведанном. Долгоруков весьма сведущ в мистицизме. Внезапно меня охватило беспокойство за его судьбу.

— Князь, прошу вас быть осторожнее! — вдруг воскликнула я. — Ваши искания таят опасности!

Долгоруков смотрел на меня с любопытством и... нежностью.

— Неужто вы увидели мою смерть? — поинтересовался он без тени страха.

— Нет-нет, — спешно ответила я, мой голос дрожал, — пугающие видения не посещали меня... Лишь беспокойство за вашу дальнейшую жизнь... Я чувствую, что любой, кто преступит незримую черту, погибнет... Существуют тайны, которые нельзя знать живым...

— Простите, я не могу с вами согласиться, — вмешался доктор, — взглянуть хотя бы на деревенских ведьм, они доживают до старости... Да и если припомнить средневековых колдунов, которые пережили за сотню лет, когда остальное население мерло, не дожив до сорока...

— Маги не преступают допустимую грань, — ответила я.

Доктор и Реброва с волнением смотрели на меня, князь лишь улыбнулся.

— Вы правы, Аликс, у меня чрезмерная тяга к знаниям, — произнес Долгоруков. — Чем дальше я погружаюсь в свои размышления, тем больше уверяюсь в том, что деление мирозданья на "черное" и "белое" слишком примитивно...

— В ваших словах есть мудрость, — задумался Майер. — Признаюсь, я бы тоже предпочел не ввязываться в их вечный спор, а довольствоваться ролью наблюдателя, покуривая трубку, глядя как ангелы и демоны бьют друг друга, — закончил он в излюбленном циничном стиле.

Князь в знак согласия хохотнул.

Нина Реброва окинула гостей взволнованным взглядом.

— Право, мне ничего непонятно! — воскликнула она, хватаясь за голову. — Ох уж эта новомодная философия...

— Дело не в моде, — возразил князь, — мои рассуждения вызывают раздражение как у религиозных господ, так и у их врагов... Любопытно узнать мнение мадемуазель Аликс...

— Да, — кивнула Нина, — Аликс, что вы скажете по поводу любопытных взглядов князя на вечную тему светы и тьмы?

Реброва надеялась, что я сумею изъясниться понятнее, чем наши приятели. Мне вновь вспомнился улыбающийся человек из ночных кошмаров.

— Не знаю, — ответила я, виновато пряча взор.

— Самый верный ответ! — похвалил доктор.

— Прошу простить, что прерываю вашу беседу, — робко вмешалась Нина, — но мне бы хотелось послушать обещанный рассказ доктора о магии...

— Верно, — поддержал Долгоруков.

Глядя в его глаза, я поняла, что князь не ждет от рассказа Майера ничего для себя нового, он уже слишком далеко продвинулся в своих знаниях. Да, именно такие люди не страшатся сделать роковой шаг.

Нет, я бы не осмелилась, слишком люблю жизнь. Весьма странно для вестника смерти. Не боюсь неизвестности, которая ждет меня после жизни, а просто желаю подольше насладиться радостями нашего мира. Напрасно Ольга беспокоиться, что другой мир для меня милее. Ведь я, как любая барышня, так мечтаю изведать настоящей страсти любви!

Мне вдруг вспомнился, внезапный обвал, убивший преследовавших нас абреков, тогда моё сердце вдруг пронзила острая боль, будто от иголки. Что это значит? Такое же покалывание, только слабее, я ощутила, когда убила противника Константина... В эти мгновение пред моим внутренним взором вновь промелькнуло насмешливое лицо человека из сна.

Весьма занимательный рассказ доктора вывел меня из печальных размышлений о грядущей судьбе.

* * *

На следующее утро я поднялась рано до рассвета. Этим утром решила отправиться на прогулку по кладбищу. Отрадно бродить по земле мертвых в предрассветные сумерки, кажется, что их души, усталые от забвения, рады моему непрошенному визиту.