Незримого Начала Тень. Общий файл

На заупокойной службе Катерины Белосельской я вновь невольно погрузилась в свои размышления о жизни и смерти.

Дом Реброва

Зичи (?)

Песнопение очаровывало меня, чудилось, будто певчим подпевают ангелы смерти.

Я обратила внимание на князя Долгорукова, который стоял в стороне, задумчиво опустив взор, верно окунувшись в думы о зыбкости бытия. На его лбу четко отразилась складка печали, возможно, боли. У меня нет ни талантов читать мысли, ни логики Константина, но не стоило труда догадаться о его печальных размышлениях. Князь думал о несправедливостях жизни — как часто подобные мысли охватывают нас.

Граф Белосельский находился в стороне от мира живых. Он прощался с любимой супругой. Прикрыв глаза, граф чувствовал незримое присутствие ее души. Возможно, мне почудилось, но его губы беззвучно произнесли "не покидай!"

Поминки прошли в полном молчании. Вокруг графа помимо родных собрался небольшой круг знакомых, которые время от времени подбадривали его. Большинство собравшихся ничего не знали об усопшей и лишь с любопытством украдкой рассматривали печальное лицо вдовца. Войдя в ресторацию, они быстро подходили к Белосельскому, говорили красивые фразы соболезнования и с лицами фальшивой скорби усаживались за стол. Некоторые в глубине души были раздосадованы траурным собранием, считая всё пустой формальностью, которую надо пережить ради приличия, а завтра снова будет царить веселье.

Даже не обладая наблюдательностью Нины Ребровой, я увидела, как господин Озеров смущённо поглядывает на госпожу Федулину, но ни она, ни её муж не замечают этого. О тайной любви Озерова знали все, кроме предмета его обожания.

Константин говорил мне, что подобные дамы склонны погружаться в свой внутренний мир и многого не видят. Однако он не исключал, что неведение madame Федулиной — всего лишь искусное притворство. Ведь об этой "тайной" страсти знал даже её муж. Он не считал Озерова своим соперником и даже, как рассказывала Ольга, однажды сочувственно высказался о бедном страдающем юноше.

Нина Реброва считала Озерова одним из многочисленных молодых болванов, наводнивших курорт, с которыми абсолютно не о чем побеседовать. Подруга также с долей презрения отметила нарочито небрежный вид Озерова, посетовав на очередную глупую моду.

Поскольку я ни словом не обмолвилась с этим господином, у меня не было никаких оснований подтвердить или опровергнуть мнение Нины.

Господин Конов, успев обменяться с Лизанькой некоторыми колкостями, на поминках не остался. Его уход, похоже, был замечен только Константином, на что он обратил моё внимание.

Спустя час граф Белосельский вышел из ресторации в парк. Родные и близкие графа один за другим тоже отправились прогуляться. Когда уход графа оказался замечен, водяное общество завязало оживлённую беседу о нём и его супруге.

Принесли питьё. Я невольно взглянула на часы, висевшие на стене, и выронила кружку. Не раздумывая, вскочила из-за стола и поспешила в парк. Не понимаю, зачем я торопилась? Всё уже свершилось, и я ничего не могла изменить, но бежала, не ведая причины.

Граф лежал на парковой аллее. Мертвая рука сжимала пистолет.

Два белых светящихся силуэта прильнули друг к другу, и, обнявшись, растворились в лунном свете. Она увлекла его за собою...

Я отвела взор от мёртвого тела. При виде крови, сочащейся из раны на парковую дорожку, мне стало дурно, дабы не упасть пришлось на колени. Я видела смерть разбойников, которые не вызвали у меня никаких чувств, иное дело — смерть честного уважаемого человека. Не могу передать чувство ужаса, охватившее меня. Рядом со мной опустилась Ольга, она ничего не говорила, только обняла. Эта молчаливая искренняя поддержка придала мне силы. Чувствуя руку сестры у себя на плече, становилось легче.

К телу подошёл последовавший за мною доктор Майер. Как понимаю, он должен был засвидетельствовать смерть. Доктор достал часы на цепочке. Его лицо вздрогнуло.

— Мистика, — прошептал Майер, — он умер в тот же час, что и его супруга, спустя сорок дней!

Граф дождался назначенного часа.

— Прошу всех разойтись! — прозвучал суровый голос Константина.

Обернувшись, я поняла, что за мною последовало множество любопытных, которые с интересом, некоторые в лорнет, разглядывали труп. Удивительно, мертвец вызвал любопытство даже у дам и барышень, которые обычно едва ли не теряли сознание от ужаса, подходя к пятигорскому Провалу.

— У меня есть все основания полагать, что графа убили! — произнес сыщик.

Удивлённый ропот пробежал среди собравшихся.

— Все верно! — воскликнул кто-то. — Белосельского застрелили и вложили пистолет в руку, будто бы он застрелился сам!

— Прошу всех разойтись, — повторил Константин. — Неповиновение будет расценено, как желание помешать следствию!

Любопытные нехотя разбрелись, обмениваясь оживлёнными репликами о кровавой ране в голове и призраке, которая забрала мужа. Некоторые дамы уверяли, что видели привидение собственными глазами.

* * *

Сегодня Константин получил распоряжение произвести следствие смерти графа. Ему передали предмет, найденный на месте убийства — жемчужную серёжку, принадлежавшую Лизаньке Белосельской.

Эта новость несколько расстроила Ольгу: она понимала, что это дело коснётся и меня. Поэтому моё желание погостить пару дней у Нины Ребровой она встретила с искренней радостью, надеясь, что я хотя бы на время не буду вовлечена в следствие убийства.

— Тебе надобно общаться с живыми, — часто полушутя повторяла Ольга.

Встретившись, мы с Ниной отправились на прогулку в парк, надеясь встретить подозреваемых в убийстве. Мне хотелось взглянуть на их лица. Как они переживают смерть графа?

— Это будут всего лишь маски печали, — заметила Реброва, — не удивлюсь, что они рады его смерти. Теперь родственники смогут поделить и состояние графа, и ту часть состояния его жены, которую он наследовал после её смерти.

— Меня немного настораживает Лизанька Белосельская. Она ведёт себя странно, — рассуждала я.

— Лизанька была безответно влюблена в графа, — сказала Нина безразлично.

— Неужели? — меня охватило искреннее удивление.

— Милая Аликс, ты видишь мир мёртвых, и при этом не замечаешь столь очевидных вещей, — с некоторым укором заметила Реброва.

Я вспомнила, каким взглядом смотрела кузина на графа, и поняла, что Нина права.

— Тогда ясно, почему она отвергла поклонника, — задумалась я. — Любопытно, почему он ей не понравился?

— Вы говорите обо мне? — нас прервал голос Конова.

В нём не было досады, только любопытство. На лице юноши заиграла фальшивая улыбка вежливости.

— Мы не сплетничаем, — мило улыбнувшись, ответила Нина. — Речь идёт об убийстве, следствие которого ведет родственник Александры...

— Я и не смел подозревать вас в сплетнях... Но что вы ответите на слова Александры? Этот вопрос не покидает меня...

Конов с трудом скрывал волнение.

— Лизаньке Белосельской нравится поклоняться далёкому недосягаемому предмету обожания, — ответила Нина. — А ваши ухаживания и признания она находит слишком явными и пылкими...

— Верное наблюдение, — похвалила я.

— Это не единственный случай на водах, — улыбнулась Реброва, — пришлось повидать немало подобных любовных драм... Всё слишком одинаково... А вы, мой друг, опасный человек... Вы грозились отомстить, не так ли?

Отвергнутый поклонник виновато опустил глаза.

— Простите, вынужден покинуть вас, — пробормотал Конов.

Неуклюже поклонившись, юноша почти бегом направился к ресторации.

— Да, он опасен, — задумчиво произнесла Нина, глядя ему вслед. — Я бы не осмелилась связать свою судьбу с подобным человеком. Он наверняка ревнив до безумия. Хоть Конов слишком глуп для мести, но его ревности и злости достаточно, чтобы сделать жизнь несчастной. Ничего нового...

Скрывая зевоту, Реброва прикрыла рот ладошкой.

Может, Нина и считает свои выводы очевидными, но я решила рассказать о них Константину, не забыв упомянуть о встрече с Коновым.

Вскоре мы встретили его объект любви. Лизанька Белосельская сразу же поспешила к нам. Умоляюще глядя красными от пролитых слёз глазами, девушка упала мне на плечо и разрыдалась.

— Я отвратительна! — сказала она сквозь плач. — Желала смерти Катерины! Понимала, что она смертельно больна, и с нетерпением ждала того момента, когда она умрёт... Будучи с нею мила и учтива, в мыслях проклинала как соперницу...

"Этого следовало ожидать", — подумала я, но промолчала. Несколько смутило прилюдное выражение чувств застенчивой барышни. Казалось, бедняжка от горя на грани безумия.

— Но я так и не смогла сказать графу о своей любви, — сокрушалась она.

— Он знал о ваших переживаниях, — ответила Нина спокойно.

Лизанька отпрянула, её слёзы высохли.

— Да, граф не любил меня, — она вздохнула, — он ушёл с ней... Я до сих пор её ненавижу... Хотя она не сделала мне ничего дурного...

— Мне очень жаль, — я не находила слов.

— Граф говорил с вами? Что он сказал? — по вопросу стало понятно, почему Лизанька начала эту беседу — интересовал мой дар.

— К сожалению, не удалось получить никаких посланий от графа, — ответила я.

— Но почему? Обычно убитые желают, чтобы их убийцу покарали, и пытаются достучаться до живых!

Ответа не нашлось. Увы, я не почувствовала грядущей смерти графа и не получила никаких посланий и знаков от его души. Может, Константин догадается, в чем причина?

— Граф желает забыть наш жестокий мир, — предположила я, — возможно, он признателен убийце, благодаря стараниям которого ушел вместе с возлюбленной!

Девушка вздрогнула, в синих глазах отразился испуг, она попыталась что-то произнести, но задыхалась от страха. Лизанька не собиралась спорить, она поверила моим словам, испытав панический ужас перед неизбежностью смерти.

* * *

Не знаю почему, но я решила довериться Нине Ребровой. У меня давно не было друга, который не испугается и поверит мне. Я пыталась говорить с Ольгой, но мои слова только вызывали у неё беспокойство за моё душевное состояние.

— Иногда я боюсь засыпать, — сказала я Нине.

— Ты не похожа на барышню, которая ещё не избавилась от детских страхов, — удивлённо заметила Реброва. — Чего ты боишься? Это, наверняка, нечто опасное!

Нина с трудом скрывала охвативший ее интерес, опасаясь показаться бестактной, мне ее чувства были вполне понятны.

— Я часто вижу во сне странного человека, но никак не могу запомнить его лица, — мое признание нашло понимание подруги.

— Он молод или стар? — спросила она озадаченно.

— Скорее стар, чем молод, — никогда не задумывалась о его возрасте, — неопределённо... Иногда он выглядит лет на сорок, иногда старше...

— Человек говорит с тобой? Запугивает? — Нина с трудом сдерживала любопытство.

— Этот господин пугает меня, даже не заговорив со мной, — погрузилась я в неприятные воспоминания страха, — Он приходит во сне, молча смотрит на меня, не говоря ни слова. Иногда он неприятно улыбается... У него ужасный леденящий взгляд, от которого замирает сердце.

Подруга поежилась, унимая внезапную дрожь. Она прониклась моим страхом.

— А ты пробовала спросить, что ему нужно? — попыталась посоветовать Реброва.

— Да, я пыталась... Он молчал и жутко улыбался...

Гость ни разу не заговорил со мною, что ему надобно — загадка для меня, остаются только догадки и предположения, пугающие своей неопределенностью.

— Тебе давно снятся эти сны? — беспокоилась Нина. — Вдруг тебя сглазили завистницы?

Опасения вполне разумные, завистниц, проклинающих мое имя, я нажила немало.

— Сон повторяется уже много лет, сколько себя помню. В детстве после этого ночного кошмара меня трудно было успокоить, — немного разочаровала я Реброву.

— Доктор Майер увлекается мистикой, — задумалась Нина. — Может, он поможет тебе... Он изучил много книг...

— Я говорила с доктором, чем вызвала у него лишь недоумение... Иногда мне кажется, что неизвестный из кошмара преследует меня и наяву, даже сейчас ощущаю его незримое присутствие... Только в храме чувствую себя защищённой... Поэтому не пропускаю ни одной воскресной службы... Не сочти меня набожной, только там я, действительно, в безопасности...

Реброва не нашлась, что ответить на мои слова... Какое-то время мы сидели молча, погрузившись в невесёлые мысли. Первой очнулась Нина.

— Давай поболтаем о приятном, о поклонниках, — весело предложила она.

Меня всегда поражал её живой ум. Разумеется, страшные сны немедля позабылись, когда мы принялись обсуждать наших ухажёров. К счастью, несмотря на свой пугающий дар и отсутствие умения вести светские беседы, на недостаток мужского внимая мне жаловаться не приходится. Мысленно я благодарила Нину, что они ни разу не упомянула имя князя Долгорукова.

— А жандармский офицер Юрьев нередкий гость в вашем доме, — заметила я Нине.

Она вдруг смутилась.

— Прошу тебя, давай не будем обсуждать Юрьева.

Никогда не думала, что серьёзная Нина может смутиться.

* * *

Ближе к вечеру нас навестили доктор Майер и князь Долгоруков. Почему Реброва не предупредила? Верно, опасалась, что немедля сбегу, только узнав о предстоящем визите князя.

— Озеров вызывает беспокойство, — сказал Майер, — вчера он расспросил меня о некоторых редких ароматических маслах, испарения которых вызывают помутнение рассудка... Они опасны для жизни...

— Озеров решил кого-то отравить? — испугалась Нина.

Признаюсь, у меня промелькнула такая же мысль.

— Нет-нет, — доктор запнулся. — Я прочёл много книг по истории колдовства и знаю, эти масла используются для магических обрядов... А сегодня я узнал, что Озеров где-то раздобыл черные свечи, а масла ему продала какая-то эксцентричная дама из приезжих, неравнодушная к магическим увлечениям...

— Насколько опасен этот обряд? — спросила я. — Простите, ничего не знаю о магии.

— Вам и не надо знать, — улыбнулся князь, вызвав мое смущение.

— Все эти шарлатанские штучки меркнут перед твоим даром, — добавила Реброва.

— Позвольте с вами не согласиться, — вежливо возразил доктор, — мне, как врачу, пришлось сталкиваться со многими странными смертями, не поддающимися логическому объяснению...

— Вы думаете, магический обряд на смерть возможен? — спросила Нина.

Князь кивнул, подтверждая слова доктора.

— Увы, все возможно, — печально произнес Долгоруков.

— На моей памяти одна цветущая молодая дама сгорела за месяц. Будто кто-то высосал всё её жизненные силы, как тенец* выпивает кровь, — припомнил Майер. — Виной всему магический обряд на смерть!

Последнюю фразу он произнес нарочно зловещим тоном, от которого Реброва поморщилась.

___________________________

*Тенец — вампир (славянск.)

— Возможно, даму отравили, — неуверенно предположила моя подруга.

Доктор покачал головой: