Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Пока, если судить по нашему разговору, мистический дар присущ вам, — улыбнулась я. — Поверьте, для меня эти томные парочки все одинаковы, а определить по взглядам и жестам, насколько кавалер увлечён дамой, — удивительный талант! Вы предсказываете судьбу без всякой мистики, а мне не дано подобного таланта.
— Скукотища, уверяю вас! — воскликнула Реброва. — Когда вы поживёте на Кислых Водах чуть больше года, вы сами начнёте предсказывать романтическую судьбу курортников...
Я с улыбкой пожала плечами.
— Вы прекрасно разбираетесь в людях, — ответила я.
— Увы, представители водяного общества и окрестных поместий настолько скучны, что их поступки предсказуемы, — повторила Нина. — Без лести замечу, что вы и ваша сестра самые интересные особы на водах из всех присутствующих дам.
— Благодарю... Думаю, вы заметили, что меня не очень жалует светское общество, — заметила я. — Поэтому ваша похвала мне особенно отрадна...
На балу я обратила внимание, что Нина всегда была окружена компаниями молодёжи. Похоже, на моём лице и голосе отразились мои мысли, что немного обидело Нину.
— Только благодаря славе папеньки я никогда не остаюсь в одиночестве на балах, — ответила Нина. — На самом же деле представители водяного общества считают меня очень скучной и чрезмерно добродетельной. Милая Аликс, от вас меня отличает лишь умение отвечать на злословие.
Оставалось лишь сконфуженно извиниться.
— Не стоит, — весело произнесла Нина, — вы в этих местах как глоток свежего воздуха, и мы станем добрыми друзьями... Но спешу вас предупредить, вскорости вы превратитесь в местную достопримечательность, о вас уже слагают небылицы...
— Не впервой, я привыкла, — ответила я, — шёпот за спиной совсем не задевает меня, а вот злословие, брошенное в лицо, заставляет замереть. Я чувствую, что расплачусь, если произнесу хоть слово... Только прошу вас, не надо меня выручать, от этого мне будет больнее...
Нина быстро отвела в сторону взгляд, в котором я уловила сочувствие, ей не хотелось меня обидеть.
Мимо нас медленно прошла девушка в чёрном платье, ее гладко уложенные волосы украшала маленькая шляпка с чёрной прозрачной вуалью. Не только одежда, но и весь облик барышни выражали скорбь и траур. Не сразу в ней удалось узнать надменную племянницу генерала Северина, вежливо презиравшую меня. Помню, позавчера, когда мы ехали в открытой коляске, она обогнала нас верхом, подарив мне сочувственно-надменный взгляд. Я раньше встречала её в Петербурге. Кира Северина никогда не участвовала в нападках на меня, но и никогда не проявляла добродушия, относясь как к убогой слабоумной. Впрочем, мне совершенно безразлично ее отношение.
— Барышня Северина в трауре? — удивилась я. — Вчера на балу на ней было розовое платье...
— Вы многого не знаете, Аликс, — сказала Нина, видя моё замешательство. — Барышня безумно и безответно влюбилась в Кравцова, она весьма навязчиво преследовала его и даже приезжала к нему на квартиру. Северина донимала беднягу всю неделю, как только появилась на Кислых Водах...
Я не ожидала, что подобная особа способна на столь безумные чувства.
— Несмотря на траур Северина не отказалась от развлечений, но совсем не щадит чувства других! — укоризненно продолжала Нина. — Она явилась в усадьбу госпожи К* на празднование ее именин в черном платье, чем едва не довела именинницу до обморока, а сама даже не сподобилась понять, почему ее появлению не рады!
Понимая, насколько люди боятся всего, что связано со смертью, я разделила негодование моей собеседницы. В свете многие считают дурной приметой, если кто-то явится на радостный семейный праздник: именины или крестины в одежде черного цвета — олицетворения траура. "Жди беды" — начнут шептать.
Помню, однажды Ольга, по обыкновению отправившись делать визиты, заехала к одной из своих многочисленных приятельниц. Моя сестра тогда надела свое изумительное платье из черного бархата с белыми атласными манжетами. Встретивший ее лакей предупредил о начале празднования именин малолетней племянницы хозяйки. Ольга поторопилась вернуться, попросив лакея не докладывать о ее прерванном визите, дабы не вызвать вопросов о причине столь спешного возвращения. Зачем понапрасну пугать людей недобрыми приметами?
Не думаю, что Северина задумалась о других, барышни подобного склада, считающие себя центром мирозданья, никогда ни о ком не беспокоятся.
Признаюсь, я ужасно завидую дамам, одетым на балах в роскошные черные платья, которые придают им таинственный облик. Однажды я увидела госпожу Смирнову-Россет в черном платье. Насколько прекрасно ей подходит сей цвет! Смирнова часто надевает черное на вечера в своих салонах. Но Ольга и слышать ничего не желает о черном платье для меня, называя подобный наряд дурным тоном для юной барышни.
— Не удивлюсь, если Северина убила Кравцова, — предположила Нина. — Она сумела упросить его совершить с нею прощальную ночную прогулку... Кстати, барышня нередко хвасталась, что прекрасно стреляет и фехтует... Хотя кого сейчас этим удивишь? Многие барышни берут уроки стрельбы и фехтования, полагая тем самым выделиться среди нас — неженок. Пару раз взмахнули рапирой и вообразили себя Надеждой Дуровой, — Реброва усмехнулась, — Ладно, не стоит уподобляться светским сплетникам... Взгляните, как оживились компании на скамейках при появлении мадемуазель Киры...
Действительно, за время нашей с Ниной беседы водяному обществу наскучило обсуждать мою персону, и они сидели весьма вялые, но стоило появиться племяннице генерала, как их лица снова засияли, а разговор оживился.
Вскоре Нина оставила меня, поспешив к семейному обеду. Оставшись одна, я задумалась, чем заняться, дабы не стоять подобно статуе: побродить по парку или выпить еще одну кружку из колодца. Последнее было для меня самым неприятным.
— Я наблюдал за вами, — голос доктора Майера вывел меня из раздумья. — Вы впили всего лишь две кружки! Это ничтожно мало!
В его голосе звучал нешуточный укор. Я молча послушно зачерпнула очередную кружку зловонной воды.
— Не стоит делать столь страдальческого лица, будто вас желают отравить, — весело заметил он.
Ольга
Рис. Richard Johnson
За время знакомства с Майером я успела привыкнуть к его несколько циничным шуткам. Он был давним приятелем Константина. Мы с Ольгой познакомились с ним два года назад, когда приезжали на воды. Кстати, именно он познакомил Ольгу с Константином. Так что к нам доктор относился, как к старым приятелям.
Майер вызвал мою симпатию благодаря своему серьезному отношению к мистике. Несмотря на пристрастие к цинизму, доктор имеет нешуточную склонность к сверхъестественному. Худощавый, невысокий с внимательным взором он многим напоминает алхимика со старинных гравюр.
— Ваши успехи невероятны! — воскликнул он. — Готов держать пари, ваш талант поможет Константину разоблачить убийцу Кравцова! Вы ведь предвидели его гибель, не так ли?
Я смущенно улыбнулась.
— Простите, но почему вы решили, что я смогла предвидеть смерть Кравцова? — поинтересовалась я.
— Иначе быть не могло! — ответил доктор уверенно. — Поверьте, вам не должно стыдиться своего дара! Это как зрячему стыдиться своих глаз в кругу слепых! Вы можете оказать неоценимую услугу, в ваших руках судьба злодея, а, значит, торжество справедливости.
— Возможно, вы правы, — задумалась я.
— Даже болван Юрьев не сможет вам помешать! — добавил он сердито.
— Простите, не имею чести знать...
— Вы не обязаны знать каждого жандармского болвана! — категорично заметил доктор. — Он занят лишь разоблачением мнимых заговоров и не видит дальше своего носа!
Только теперь я вспомнила одну из бесед Константина и Майера. Доктор рассказывал, как однажды по хлопотам Юрьева его арестовали по обвинению в заговоре. С тех пор их отношения стали более чем прохладными. Я решила не уточнять, как Юрьев может помешать моим видениям помочь Константину. Майер вздрагивал при любом упоминании имени давнего недоброжелателя, и на его лице мелькала гримаса возмущения.
— Знайте, я на вашей стороне! — произнес доктор серьезно. — Беда в том, что вы не умеете доказывать наши доводы, но я всегда готов придти на помощь! Поверьте, я умею убеждать...
В его голосе звучала суровость, адресованная ко всем, кто "не видит дальше своего носа". Я не смогла сдержать улыбку.
Доктор со вздохом взглянул на часы.
— Мне пора к одной почтенной графине, — произнес он, разочарованный тем, что вынужден прервать нашу беседу, — у нее...
Он задумчиво пробормотал что-то по латыни. Разумеется, я не стала просить перевода очередной редкой болезни, которые обожают находить у себя многие дамы и хвастать друг перед другом. Нередко доводилось слышать разговоры "у меня такая-то болезнь..." — название по латыни, "ой, помилуй Боже! А у меня такая болезнь!" — тоже название по латыни. Ольга вообще считает подобные беседы недостойными для дамы, не впавшей в старческое слабоумие.
Майер удалился, и я вновь осталась в одиночестве.
Глава 2
Предвестник чувств
Из журнала Константина Вербина
Меня проводили на квартиру, где остановился граф Апраксин. Офицер расхаживал по гостиной, его лицо было бледным и осунувшимся. В стороне у окна стоял мой старый знакомый Юрьев, ставший подполковником Шестого округа Корпуса Жандармов*.
Рис. STEPHANIE HENDERSON
________________
* Империя была разделена на несколько жандармских округов. В 1837 г. был образован жандармский округ на Кавказе, получивший наименование 6-го округа.
См. также историческую справку http://www.agentura.ru/culture007/history/jandarm/
— Вы недавно приехали и не знаете о важном деле, которое под нашим началом собирался выполнить поручик Кравцов, — произнёс граф устало, опускаясь в кресло. — Для этого я и подполковник Юрьев прибыли в Кисловодск. Он должен был договориться с турецким князем Селимом ад-Хамидом, дабы тот отменил своё решение о помощи черкесам.
Мы с подполковником опустились в кресла напротив друг друга. Хоть я и привык к вечно озадаченному лицу Юрьева, но сейчас мой приятель выглядел особенно задумчивым и потерянным. Мне знакома подобная растерянность, когда приходится оказаться в водовороте непривычных событий, и вдобавок должно принять спешное решение или немедля найти разгадку сложной задачи, запутанное условие которой написала жизнь.
— Подполковник Юрьев сообщит вам подробности, — продолжал Апраксин суровым тоном. — Случай очень щепетильный, если убийца не будет найден в ближайшие сроки, нам всем не поздоровится. Возможно, нам вменят то, что мы сорвали дело государственной важности... Разумеется, все подозрения пока падают на турка, но у нас нет никаких доказательств, чтобы предъявить ему обвинение, а бездоказательные выводы могут быть расценены как клевета и повлекут усложнение отношений с Османским государством, а они и без того неважные. Даже если мы раздобудем доказательства, политического скандала не избежать.
— Осмелюсь заметить, — произнёс я осторожно, — убийство может быть не связано с происками врагов Империи. У меня было одно дело в Петербурге, когда одного из лучших чиновников канцелярии убила ревнивая жена...
На мгновение лицо графа прояснилось.
— Дай Бог, чтобы ваше предположение оказалось верно, — произнёс он устало. — Но для того, чтобы выяснить мотив преступления, надобно сначала найти самого убийцу. Должно поторопиться, как вы понимаете, дело не терпит задержки!
Я отрапортовал, что рад приступить сегодня же.
Пожалуй, я бы не согласился с утверждением графа Апраксина, будто сначала следует схватить убийцу, а потом уже подумать о мотиве. Жизненный опыт заставил меня убедиться в обратном, нередко именно верно вычисленный мотив, помогает разоблачить хитроумного преступника. Не бывает убийств без мотива... Хотя, поговаривают, что в Англии появился безумец, убивающий людей ради забавы весьма изуверскими способами. Мне с трудом вериться, что на свете встречаются подобные мерзости, даже черкесские "хищники" не замечены в подобных злодействах.
— Не беспокойтесь, старина, — сказал мне Юрьев, когда мы покинули генерала. — Вы не были причастны к нашему делу, с вас спроса не будет.
— Мой друг, — улыnbsp;бнулся я, — мне ещё рано хоронить себя в маленькой провинциальной усадьбе, что ждёт меня, если я не найду убийцу в течение недели и зарекомендую себя как непригодный.
Подполковник кивнул.
— Тело нашли на рассвете, — сказал Юрьев. — Меня не отпускает мысль, что это дело рук наёмных убийц турецкого князя, — он взглянул на часы. — Нам уже назначено время для встречи с ад-Хамидом. Думаю, будет разумнее начать именно с этой беседы...
* * *
Селим ад-Хамид, гладко выбритый, одетый по последней европейской моде черноглазый мужчина среднего возраста, поприветствовал нас в изысканной восточной манере. Как оказалось, он весьма недурно говорит по-русски, лишь изредка запинаясь, вспоминая нужные слова. Я знал, что нынешний султан, Махмуд II, пытается привить европейскую культуру своему народу, хотя подобные нововведения вызывают явное недовольство не только среди консервативных простолюдинов, но и в кругах религиозных аристократов.
— Ваш посланник говорил со мной, — произнёс турок. — Он нанес мне визит после бала. Я угостил его кофе, весьма любезно побеседовав, мы мирно расстались... Я согласился на предложение вашего посыльного, ведь у него было то, что мне надобно ...
Турок сделал паузу, дабы увидеть, понимаем ли мы его намёк. Хамид догадывался, что мы в курсе его дел.
— Как долго длился ваш разговор? — спросил я.
— Не более получасу, ваш посланник прибыл ко мне после часа ночи. Он принёс мне то, что надобно, — ещё раз намекнул Селим. — Мое сердце скорбит по вашему воину. Я думаю, он был хорошим человеком...
В гостиную вошла весьма привлекательная молодая особа яркой восточной внешности, невысокая, тоненькая, одетая по-европейски, но по светскому мнению весьма скромно — в закрытое темное платье с кружевным воротником, открывающим лишь тонкую шейку. Поприветствовав нас грациозным реверансом, восточная барышня направилась к столику у окна, где лежала книга.
— Моя воспитанница, Надин, — с гордостью представил ее Селим. — Обедневшие родственники согласились отдать мне свою дочь под опеку...
Похоже, турецкий гражданин легко смекнул, насколько в европейских странах ценят женскую привлекательность, поэтому и решил взять хорошенькую родственницу в сопровождающие.
— Надин весьма умна и образована, — похвастал он, — я пригласил к ней великолепных учителей! Она в совершенстве знает французский, немецкий, английский, русский и арабский. А как прекрасно Надин играет на рояле! Я право, не восточный тиран!
Надин смущенно опустила взор. Опекун жестом велел ей покинуть гостиную, и восточная барышня покорно удалилась.
— Я знаю, что ваши нравы позволяют родственнику говорить в обществе о поклонниках девушки. Признаюсь, некий французский господин, по имени Жевье, занятый изучением Кавказа, влюблен в Надин, будто герой восточной поэмы! — произнес Хамид слащаво.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |