Последователи Глубины

Тишина. Даже эхо стало каким-то невыразительным, превратившись в один сплошной пугающий гул.

Находясь на грани отчаянья, ихтиан опустился на колени. Согнув спину, погрузился в ледяную воду с головой. И так бесчисленное количество раз, пока перед глазами не заиграли черные круги, а мир перевернулся с ног на голову.

Покровительница стояла у своего каменного прообраза, печально сложив руки на животе. Слегка покачиваясь, арл встал на ноги и облегченно выдохнул.

— Больше тебе нечего мне сказать? — не скрывая удивления, спросила безликая.

— Все идет, как ты предрекала, — растерянно пожал плечами Джамби. — Гости с поверхности размещены в закрытых комнатах. Мы ждем появления беглеца. Верные мне дети глубин позаботятся о нем.

Безликая немного задержалась у входа. Пустой рукав взметнулся вверх, и невидимый перст указал на то самое место, где располагались человеки.

— Девушка. Разве она все еще там? Почему я ее не чувствую?

— Я не давал никаких распоряжений на это счета, — взволновано ответил арл.

Тяжелая дверь со скрипом отварилась. Унд и его раненый приятель настороженно переглянулись. Ульги в помещении не было.

Глубина ничего не ответила. Молча удалилась, а уже через пару часов появилась вновь.

Джамби напрасно пытался исправить собственные ошибки. Девушка все еще была на Шептуне, но в чужих руках.

— Ее освободила Анура. Дрянная особь! Я так и знал, что у нее в голове одна муть.

— Не тебе рассуждать о нерадивости моих детей, — предупредила его Безликая.

— Прости, дарующая. Но если бы я знал...

— Никаких если. Я явилась к тебе не просто так.

— Простишь ли ты меня за неосмотрительность? — в очередной раз поклонился ихтиан. — Я был слеп и думал, что тебе нужен подводный воин, а не девочка четвертькровка...

— А я разве позволяла тебе думать? — внезапно взвилась гостья. — Ты должен служить мне, а не делать выводы из моих слов! Ты меня понял?!

Ихтиан попытался ответить, но внезапно почувствовал, как нечто мощное сдавило его шею. Барахтаясь словно головастик, он окунулся в воду и затряс перепончатыми лапами. Бесполезно. Его никто не собирался отпускать. По крайне мере, до тех пор пока он не осознает истинную величину своих ошибок. Она заставила его хрипеть, выть, царапаться, а потом тихонько постанывать от безысходности. Именно так она привыкла учить своих верных сынов. Ведь не все умели понимать с первого слова.

— Ты усвоил мой урок? — поинтересовалась Глубина.

— Конечно, дарующая, и благодарю тебя за это, — раздувая жабры, будто паруса, прохрипел ихтиан.

— Вот и замечательно.

— Я жду твоих слов.

Безликая немного подумала, посмотрела на тонкие языки пламени, а потом решительно произнесла:

— Собирай сынов подземья. Всех до единого. Опасные человеки явились к нам с поверхности. Они не должны покинуть границ Шептуна. Если это произойдет, вы лишитесь своей последний Покровительницы! Ты меня услышал?

— Услышал! — кивнул арл. На его морде застыл настоящий ужас.

* * *

— Ты уверен, что это хорошая идея? — в последний раз спросил служитель.

Констебль пожал плечами.

— Другой у меня просто нет.

Они остановились возле массивных округлых врат и попытались заглянуть внутрь. Тишина. Такое ощущение, что вся резервация вымерла, оставив после себя лишь тяжелые воспоминания вечного конфликта двух народов.

— Ну-ка подсади меня, — попросил Бушевич.

Дорн не стал возражать. Время, которое в здешних местах сжалось до размера часового круга, играло против них. Тронутые уже раскрутили маятник своей кровавой игры, и медлить было бессмысленно.

Констебль перемахнул через забор и помог праведнику, перетянув того за собой.

— Ну? Куда теперь?

— Откуда я знаю? — удивился Дорн.

— Как? Ты же все-таки священник, а это молельные пещеры... Атрибуты веры не должны сильно отличаться, — насупился Бушевич. — Тем более ты сам утверждал, что ихтианы любят во всем подражать людям.

— Не во всем, — ответил праведник и насторожился, резко упал на землю.

Мощное древко с твердым и широким наконечником на конце ударило констебля в грудь. Он только и успел охнуть и кубарем покатился к запертым воротам.

Когда Дорн вскочил на ноги, в его сторону уже приближались три здоровенных ихтиана. Рыча, они на ходу обнажили короткие сабли в виде полумесяца, всем своим видом демонстрируя решительность. Широкое лезвие разрезало воздух, заставив праведника уйти с линии атаки. Иначе не сносить бы ему головы. Всего лишь дюйм разделил смертоносное оружие и голову человека.

В этот момент подоспели еще двое стражей. Новый взмах, и опять Дорну удалось избежать неминуемой гибели. Ихтианы, тяжело дыша, обрушивали на него целую вереницу разящих ударов. Но то ли праведник умудрялся заранее просчитать их действия, то ли движения не отличались хитроумностью, но ни один так и не достиг цели.

Увернувшись от очередного выпада, Дорн ловко подпрыгнул и отвесил здоровенному ихтиану подзатыльник. Злобный рык стал красноречивее всяких слов — противника охватила обида. Его атака приобрела некую хаотичность.

Вскоре досталось и двум другим стражам. Улучив момент, праведник пнул одного под коленку, а второму отвесил здоровенного леща, легко и непринужденно, практически издеваясь над нерасторопным противником.

Один из ихтианов зло ругнулся:

— Молись человечишка, чтобы тебя отыскали в Подземье твои боги!

— Останешься заблудшим! — поддакнул второй.

Дорн только улыбнулся. И пригласил их продолжить увлекательную игру. Он двигался мягко и грациозно, словно исполняя странный танец. То внезапно ускорялся, то плавно переваливался с ноги на ногу. Для того чтобы справиться с тремя здоровяками ему не нужно было оружие. Он сам был смертоносным клинком, способным перехватить удар и безжалостно поразить в самое слабое место.

Практически обессилив от пустых взмахов, ихтианы окончательно потеряли концентрацию. Их обуял настоящий гнев. И доверившись этому опасному союзнику, они принялись совершать ошибки одна за другой. Сначала самый здоровый толкнул щуплого, потом размахнулся и задел по затылку коренастого. А когда Дорн ударил в живот самого здорового из стражей, началась настоящая катавасия. Ихтианы принялись размахивать оружием, словно дикари дубинами, и результат не заставил себя ждать. Три легких ранения, одно из которых оказалось достаточно серьезным.

Дорн уже собирался смилостивиться и оказать пострадавшему помощь, но за него это сделал арл. Мощный крик и навершие посоха щелкнуло о каменный пол. Запыхавшиеся ихтианы восприняли жест наставника правильно. Поклонились и покорно отступили в сторону.

— Кто вы такие? И что вам здесь надо, человеки? — обратился к ним Джамби.

— Я служитель одинокого маяка Дорн. А это мой друг, Строки Бушевич. Мы знаем, что сейчас творится на Шептуне. И предлагаем свою помощь.

Пожилой ихтиан надул щеки, причмокнул, задумчиво осмотрел незваных гостей и пригласил их внутрь. Расположившись на старом округлом валуне, что напоминал глубокое кресло, арл пошамкал губами:

— И в чем же будет состоять ваша помощь?

Дорн кивнул.

— Понимаю ваше недоверие, но в данном случае оно неоправданно. Я направлен на Шептун личной папской коллегией. Это духовный конклав, который отвечает...

— Я прекрасно осведомлен, кто такие праведники, — остановил его Джамби. — Мне известно, как служат по погибшим тризну, а затем собирают с прихожан непомерные подати.

Праведник не стал спорить.

— Тем лучше, не будем тянуть время. Предлагаю сразу перейти к делу. Мне необходимо немедленно переговорить с Глубиной!

— С кем?! — арл едва не подпрыгнул на своем жестоком седалище.

— Хорошо, выражусь иначе: с одной из трех великих Сестер, что основали Подземье и стали покровительницами вашего народа. Так понятнее?

Джамби напрягся, и его скулы заходили ходуном.

— Да как ты смеешь?! Являешься сюда и начинаешь произносить запретные вещи в этих стенах!

— Не нужно высокопарных слов, — нисколько не смутился Дорн и учтиво заметил: — Чем больше вы тяните время, тем меньше у нас шансов на спасение.

— Я всегда знал, что человеки напористы как темные махуны, — продолжал упорствовать ихтиан.

— Пускай так, но это не меняет положение вещей. У нас один общий враг, и наше союзничество ни к чему вас не обязывает. Можете и дальше ненавидеть нашего брата, но постарайтесь хотя бы на время начать мыслить более масштабно.

— Не тебе указывать, как поступать наставникам-арлам Подземья! — едва не затрясся от злобы Джамби.

В крохотный кабинет-грот пробрался легкий ветерок. Едва заметный. Такой, что можно сравнить лишь со случайным сквозняком. На подобную мелочь человеки никогда не обратили бы внимания, а вот арл замолчал и, прикрыв широкий рот, стал слушать. Он ждал, что шепнет ему Покровительница.

— Усмири свою гордыню, дурень! — донеслось из пустоты.

Она притаилась у входа — серая словно камень и призрачная как свет догорающих элюминов. Человекам не дано было видеть подводную богиню, зато арл не только видел, но и слышал ее требовательный голос.

Но Джамби ослушался. Он устал не замечать очевидных вещей и соглашаться с мнением этих двуногих, которые уже давно считали себя хозяевами не только на Шептуне, но и во всем Подземье.

— Глубина всесильна! Запомните это! И ей нипочем ваши угрозы. Ни один человек не способен сопротивляться Покровительнице...

— Хватит! — резкий голос заставил ихтиана встрепенуться. Он перевел взгляд на мрак коридора. Секунду там никого не было, но внезапно в проеме мелькнула неуловимая тень. Она резко увеличилась в размерах, и перед арлом возник образ испещренной морщинами старухи. Ввалившиеся глаза, острая грань носа и беззубый рот. Джамби ожидал увидеть что угодно, но только не это. Дорн и Бушевич молча наблюдали, как сидящий напротив них ихтиан вдруг подпрыгнул на месте, а затем, сжавшись комочком, забился в угол.

— Что с ним? — без особых эмоций поинтересовался у приятеля констебль.

— Может быть, чего-то испугался? — предположил Дорн и каблуком ботинка раздавил проползавшую мимо сороконогую мокрицу.

Повисшая над гротом тишина внезапно лопнула как мыльный пузырь.

— Вы что-то говорили о нашем общем враге? — раздалось из угла.

На свет вышла голубоглазая девчушка лет шестнадцати. Быстро прошла мимо стола и уселась на каменный трон. Потом покосилась вниз и властно произнесла:

— Пошел вон отсюда. Чтоб глаза мои тебя не видели, горе-помощник!

Униженный и оскорбленный арл спешно пополз к выходу.

— Ну что ж, а теперь, пожалуй, начнем. — Она сложила руки перед собой и приготовилась слушать. — Я хочу знать все от первого до последнего слова!

Дорн смущенно потянул за воротник, глотнул воздуха и осторожно поинтересовался:

— Простите, а вы кто такая?

— Та, кого вы искали, — спокойно ответила незнакомка.

Праведник и констебль недоверчиво переглянулись.

— Хотите сказать, вы принадлежите к подводному народу? — спросил Дорн.

— Не говорите ерунды, — нахмурилась девушка.

Ее внешний вид хоть и был вполне обычным, все-таки имел определенные особенности. На облегающем прорезиненом комбинезоне, который обычно носили глубинщики, отсутствовали какие-либо шевроны и нашивки подводного воинства. Вместо удобных ботинок на высоком каблуке, она носила нечто вроде домашних тапочек. Ну и главное — девушка не имела никакой защитной дыхательной маски, даже маленького губного фильтра типа 'Воздушок-2'. Именно это заставило праведника сделать неутешительный вывод: перед ним сидела обычная полукровка, способная вдыхать тяжелый воздух Подземья.

— Никогда не думал, что вот так запросто повстречаюсь с самой... — начал констебль.

— ...мразевой болезнью, — мило улыбнулась девушка.

Бушевич смущенно закашлял.

— Не очень приятное для вас название, — согласилась гостья. — Что ж, тогда можете именовать меня Глубиной. Не так привычно для моего слуха, но вполне сносно.

— А... х-м-м... — Дорн едва не лишился голоса от такого смелого заявления. — Простите, но это немыслимо...

— Странно, — нахмурилась гостья. — А я считала, что праведник как никто другой должен верить в неведомое, разве не так?

Дорн кивнул, но отвечать не стал. Зато констебль не сдержал эмоций. Правда носили они исключительно скептический характер.

— Стало быть, это вас боятся все глубинщики Нескучного моря?

— И глубинщики, и нырялы, и бурильщики, и водники, — согласилась девушка. — Страшатся и всячески пытаются защитить свой разум от моего дурного влияния. Повышают порог сопротивляемости различными эликсирами, заговорами или банальными тренировками.

— И что, помогает?

— Ни капельки, — помотала головой Глубина. — Обычное самовнушение, которое может спасти разве что от мгновенного безумия.

— Очень интересное мнение, — положив голову на ладонь, констебль изобразил неподдельный интерес к разговору.

Но девушка словно этого не заметила.

— Надеюсь, теперь мы можем перейти к главной теме.

— Пожалуй, — едва сдерживая улыбку, кивнул Бушевич. — Какие человеческие секреты вы хотите узнать?

Гостья ничего не ответила. Только отмахнулась рукой, как от назойливого комара. Констебль вздрогнул и почувствовал, как на его губах образовался некий нарост. Он попытался оторвать его, отбросить в сторону, но пальцы обессиленно соскользнули — склизкий кляп присосался к нему пиявкой, запечатав болтливые уста. Замычав, констебль упал на пол и принялся кататься, пытаясь избавиться от внезапной напасти.

— Не верю... слепые мученики, я не могу вам поверить, — прошептал Дорн.

— Разве вам требуются иные доказательства? — удивилась девушка.

Дорн присмотрелся к ней более внимательно. Ничем не примечательная внешность: маленький носик, тонкие губы, растрепанные каштановые волосы. Самая обычная девушка — то ли северянка, то ли представительница восточной россыпи прибрежных городов. Все как у всех. Разве что глаза. Они были не просто бездонными, а лишенными привычной для человека четкости. Будто мазок краски, легкий набросок искусного художника. Вроде бы и настоящие, но, если вглядеться, лишенные всякой окантовки. В них было больше мертвого, чем живого. Некая составляющая, от которой кровь стынет в жилах, и мысли сотрясаются от страха.

— Я рада, что ты увидел суть моей внешности, — улыбнулся Глубина.

— Так ты человек? — пересохшими губами спросил праведник.

— Всего лишь образ. Но привычный для тебя и меня.

— А для ихтианов?

— А для них у меня иное обличие, без лица, — улыбка стала печальной.

Дорн долго молчал, пытаясь осмыслить услышанное, а потом тихо спросил:

— Истории о вашей силе?.. Правда ли это, или они сильно преувеличены?

— Все в этом мире имеет свое ограничение. Не существует ничего беспредельного, — вздохнула Глубина. — Такова жизнь. И даже в смерти имеются границы. Впрочем, всегда существует способ изменить тот путь, что ведет тебя от одного пункта к другому. Все может начаться заново.

Лоб праведника украсили неровные линии морщин.