Светлейший лорд Тьмы

— Вижуууууу! — заорал дух домашний сверху не своим голосом. — Великаны по лесу шастают. Бьют почем зря нечисть... Вах! Как бы и нам не попало...

— Ты не великанов, ты детей выглядывай... — возмутился Ленивый Крыс, нос которого стал пунцовым от волнения, а пуговицы на костюмчике полосатом были не в те петельки застегнуты. — Нервы не мотай. — И он задней лапой залепил прямо в харьку подлетевшей дикой осе, у которой явно были не добрые намерения. За ней следом пострадал и весь рой, который крыс ловко разбил феерической атакой настоящего самурая. В общем, осы повалились без памяти.

— Да, смотри, — гнусаво потребовала орчиха, топорищем разметая налетевших из темноты диких псов. — Куды претесь, гады! Я вам задам!

— Пока мы туто деремся и пытаемся лес отвоевать у заселенцев, может всякое случиться, — заявил воинственный Кроха с лопатой, которой он прикончил несколько вяло ходящих мертвяков.

— И что ты предлагаешь? — Лейзирет не скрывал недоверия к способностям гнома, который уже много чего в селах человеческих учудил. Поналепил фонарей, понасажал чудо-будильников, звонивших в пять утра и пугающих местных петухов. Расплодившего теть Дусь, которые наглели и со всех требовали уплаты за пользование общественным имуществом.

— Ну, машинку!

— Какую машинку-у-у-у? — это Валари замахала обеими руками и понеслась с диким воплем навстречу толпе вурдалаков. А вместе с ней — ощетинившийся крыс с горящими красными глазами, неистово плюющийся стрелами из трубочки.

— Во дають! — гном разинул рот, удивляясь образовавшейся впереди свалке, из которой через несколько минут победно показалась изрядно потрепанная Валари, а с нею и вполне прилично выглядевший крыс. — Я о машине... чтобы быстренько так ехать... И быстренько так противников рубить.

— Ага, только не медли, а то вон лезут и лезут, — гакнула Белобока, роняя сверху на толстого агрессивного кабанчика шишки и дразня зверя почем зря... Кабан явно шуток не оценил, пяточком землю начал рыть, несколько раз дерево протаранил и вдруг изменил направление в сторону Крохи. Кроха не растерялся. Ударил лопатой со всего размаху -так, что искры у зверя посыпались из глаз. А тут откуда ни возьмись рука одного из великанов закуску сверху подхватила и сжевала с аппетитом.

— Чего болтаетесь ночью по территориям поганым? — спросил один из разгулявшихся йотунов. — Не видите, зачистку проводим. Не мешайте исполнению служебных обязанностей. А то заберем до выяснения личностей.

— Вы мальчиков двух не видали? — это Валари заорала сквозь шум поднявшегося ветра.

— Ищем. Повелитель наш уже нашелся, он в безопасности. Второй — на подходе. Далеко не убёг.

— Слава оркам! — бывшая наемница вздохнула облегченно и сбила с ног особо прыткого зеленого тролля, который раза в полтора был выше ее самой. А Ленивый Крыс запустил в него свое оружие, на час другой лишившее безобразника движения.

— Требуется вывезти всех нелегалов за пределы нашего свободного государства, — потребовал крыс официально. — Ни прописки у них, ни разрешения на работу. Во, только вещи награбленные, — и он потянул из кармана тролля золотые украшения и пару сапожек, явно принадлежавших каким-то дамочкам.

— Угумс, — согласился йотун, махнул на компанию рукой и начал вновь отодвигать деревья в поисках молодого князя.

— Ды, — крякнул домашний дух, проявляясь на дереве сизым облачком. — Тута йотунов не счесть. Скоро всю нечисть повяжут. Блин, прям обидно, что нам не подраться... Так, разминка небольшая.

— Одного не пойму никак, — закаркала сорока, — чего они лезут, коли Бэн вроде как их повелитель?

— А кто ж начальству хочет подчиняться? — усмехнулся в ответ крыс. — Так они банды разобщенные, а при правителе всего лишь обыкновенная нечисть при исполнении. И еще на довольствии. Поняла?

— Не-а, — почему-то ответила за птицу Валари. — Бэн маленький еще. Кто ему подчинится? Его воспитывать и рОстить надо... Он ведь беззащитный!

— Зато сильно шустрый, — покачал головой Кроха. — Всю ночь за ним по лесу гоняемся, а он, подлец, с великанами развлекается. Типа, нашелся! И не пропадал вовсе...

— Ничего, надеру задницу! Сразу будет послушным, — рявкнула в сердцах орчиха. — Делай свою машину быстроходную. Поехали князя искать...

Вота ездили всю-то ночь в поисках Лексея Гороховича... Вота посражалися с остатками нечисти. Вота облазили йотуны весь лес, каждый куст раздвинули, каждую травинку пересчитали... Всех нелегалов повязали да сложили охапками у речки Калиновки для вывоза в сопредельные земли незамедлительно. С ними Бэн — плачет, глаза трет... Сожрали друга... И давай прыгать по кустам, гонять неЛюдей. Сначала нашел несколько красных гномов, по носу им вмазал, потом ежей боевых — иголки повыдергивал... Осерчал совсем, но пар спустил и пуще прежнего опечалился.

Видать, худо закончилась прогулочка. Видать, не смог уберечь... Второе волшебное стеклышко злобой на весь мир вонзилось в сердце красное. Потемнело небо от тучек черных. Бэн боль свою сдержал, только затих ненадолго и сидел на траве молча.

А тут откуда не возьмись, опять феечка с цветка, рано распустившегося, ему на рукав присела. Крылышки разноцветные, искорки темные.

— Не печалься, дружочек! За всякий поступок отвечать требуется. Вот решил ты в лес пойти без спросу. Ослушался... Теперь гневишься... А ведь виноватый...

— И что? — насупился котенок. — Поучать меня, крылунья, вздумала! — отвернулся гордо, а у самого нос красный от слез.

— Не погиб твой друг... Вот что. — Отрезала резко феечка. — Уберегла я его... Лес сдвинула, Лексея переместила на безопасное расстояние.

— Врешь!

— Не вру... Когда это феи обманывали? Тепереча дома друг твой. Плюшки кушает... А вот ты... хоть и невоспитанный, но не предатель...

— Не предатель? — Бэн окинул феечку негодующим взглядом. — Зато виноватый...

— Чего за крики? — это внезапно из-за деревьев вырулил... у котенка прям уши зашевелились и волосы заперпендикулярились... вырулил шкаф на четырех ножках.

— Да вот, с повелителем разговариваю, — объявила феечка.

— Тэк, посмотрим-посмотрим, — шкаф изнутри вынул огроменные очки и навис над Бэном основательной тенью. — Многое на своем веку созерцал, но вот такого темного властелина никогда не видывал. — заявил он с насмешкой. — Зареванный, испуганный, рыжий...

Мальчишка в ответ скорчил рожу.

— Чего пристали? — спросил он. — Чего хотите от меня?

— Да так, задумали похищение и допрос с пристрастием, — загоготал предмет мебели, а феечка начала этот предмет двухстворчатый, резной волшебной палочкой дубасить. Мол, нечего пужать маленького. Потом вновь на Бэна посмотрели ласково:

— Мы так, познакомиться пришли... — заявила феечка. — Я тебе подарочек принесла. Поможет тебе обязательно, я его в садах Горы Горыныча сорвала.

— Как это? — не понял мальчишка, вставая с травы и оглядываясь в поисках великана. Да вот же его ноги. Почему не реагирует на хулиганов? Не мешает им разговаривать?

— А вот так, — заболтала феечка ножками в воздухе. — В сказках так полагается. Всеми возможностями пользоваться... И папенька твой ничего, вернется.

— Так он же умер.

— Ну, в сказках так не полагается, все легко исправляется, — задумчиво заключила феечка. — Но воли он своей лишился.

— Праально, меньше бы женился, больше бы воли видал, — ухнул шкаф.

— Молчать! Не пошлить... — крылунья протянула котенку алую розочку. — Ты ее у сердца носи. Она тебе поможет в нужное время. И ты, Шкафыч, не томи, отдавай уже... свой подарок.

— Мал еще! Подождет, — заупрямился двухстворчатый... — Не время... И вроде шумит что-то. Опять гном этот безобразный со своими машинами. Не зря его из города подземного выгнали. Растратился. Теперь здесь опыты проводит. На людях тренируется. Тьфу!

Неожиданные собеседники быстренько подобрались, громыхнули фейрверком и в дыме и искрах испарились. Зато на поляну, прямо на котенка, выкатила чудо-машина, с крыльями, о пяти колесах, испускающая пламень синий и распевающая старинную гномичью песню. Внутрях сидело все семейство, дружинники князевы во главе с орчихой.

Валари была сильно сердита. Кафтан на ней — подозрительно разодран, штаны — в грязи, лохматая макушка выдрана клоками. Видать, поясочек снимет и лупцевать начнет.

Котенок отступил, огляделся, куда можно шмыгнуть в случае чего.

— А ну-к, — еще издали заорала Валари грозно. — Безобразник! Иди-к сюды! Щас мы с тобой воспитательную беседу начнем о дальних путешествиях.

— Точно-точно, — во всю ширь рта заулыбался Кроха, который лихо управлял драндулетом, скачущим по кочкам и другим лесным примочкам. — Поговорим и выясним...

— Куда камень силы подевал и что тут целую ночь делал? — закончил Лейзирет, лихо прыгая на капот и со всей скоростью мчась на Бэна. — Тикай, — только и успел пискнуть он. — Мамка для тя ветку потоньше сорвала в ивняке. Тикай, пока еще не поздно!

Второй раз котомедвежонку предлагать было не надобно. Он быстро сунул красную розу в тайный карман на груди, вскочил на четыре лапы и начал лихо взбираться на ногу йотуна, который сверху флегматично взирал на бушующую орчиху, требующую выдать незамедлительно ей этого хулигана.

А мальчишка карабкался все выше и выше, пока не оказался над верхушками елей и не увидал вдали столицу Гороховую, пряничный терем самого князя... Закрываясь рукой от солнца, оглядел мир окрест. Поразился многообразию, зелени бесконечной, рекам синим, потом посмотрел вниз на мамку, показал ей язык и скомандовал йотуну:

— До Гороха пошли! Нас тута не любят!

— Я те дам не любят! Я тебе так дам! — кричала возмущенная Валари внизу. — Только вернись домой! Ты у меня получишь на орехи и на пряники! Ты у меня пошляешься по лесу без разрешения! Я тебе...

Но Бэн уже почти ничего не слышал, а только глазел восхищенно — это же надо, это же как прекрасна природа! Эх, видел бы Лексей, какой оказывается мир огроменный. Он вдохнул с наслаждением воздух, расправил грудь, ощутил нежное прикосновение цветка и улыбнулся — не колет сердце осколочек. Почти не болит.

31

Пламень синий, рыжий дым, полуночная полынь... Свет глубокий, тьма туманная... По болотам дорожка обманная. Как поднимешь глаза, так увидишь небеса. Небеса — твои глаза. Морена — дивная краса. Она пальчиками щепотки звезд ссыпает. Костры зажигает. Души местами меняет. Она убиенных в живых превращает, часы небесные вращает. Перед ней волк сидит, глазами черными глядит. Древний змий под ними прячется... Не говорит ничего или только так кажется? Ведь Горе Горынычу тысячи лет. Когда он на свет появился, отметки нет.

— Знаешь, Гора, — Морена котел волшебный обошла, ссыпая туда зимнюю пургу и лютую стужу. — Когда тело покидаешь, прежним уже никогда не станешь!

— Так ведь сотни лет земной твердью был, — отозвался странный волк. — Теперь могу и рискнуть.

— Рискни, — мягкой ладошкой потрепала зверя между ушей, тонкими шелками, ароматами цветными по шерсти волной прошлась. Кинула соль горючую в котел. — Поменяется стихия... Воздух, земля, огонь, вода — в тебе навсегда. Крутится колесо... Крутится, не останавливается. Жизнь кончается, жизнь начинается...

— Жизнь, сердешный друг, начала и конца не имеет... Смерть изменить ее только посмеет...

— Первый и последний раз тебе помогаю. Не в моих правилах, как ты знаешь, время колесить, — тихо отозвалась Морена Мореновна, а из рукава ее полилась в котел лава.

— Знаю, богиня великая! Знаю! — волк на ноги поднялся, и шерсть его начала мерцать... — Поспеши только, отходит тело это...

— Не торопись, Гора Горыныч! Змий ты мой лукавый, — зачерпнула жидкости, отпила прямо из руки. — Готово! Прыгай, зверь! Лети, зверь! Погрузись в воду горячую, но ледяную, прими стихию избранную тобою. Стань бестелесным, стань вечным... До той поры до времени того, пока тело твое другим занято... Освободись от личины...

Колыхнулись леса, зашевелились реки, озера и океаны, дрогнули горы, ветер взвился и затих, когда волчара в самый котел прыгнул да и исчез в нем — только пузырики на поверхности показались. Стал котел крутиться. А Морена весело смеяться... Удалось колдовство... Благодари, Гора Горыныч. Никто теперь тебя в мире земном и темном не узнает.

А Рысюня... Про нее никак забывать нельзя... Она так нежданному гостю в царстве дедушки грозного обрадовалась, что даже про друга в яме практически все прослушала. Схватила Лексея за руку, повела озеро показывать... Князь молодой совсем гостеприимству девочки не сопротивлялся, а даже напротив — смотрел на нее с возрастающим обожанием. Краснел. Смущался. А потом и вовсе начал стихи Рысюне читать собственного сочинения. Были стихи у сына волшебницы тоже волшебными. Как скажет про бабочек — бабочки порхают. Как про цветы запоет, так цветы вокруг расцветают.

И поняла внучка колдуна, что мальчик из своих... И еще больше обрадовалась новому другу. Значит, не прогонит деда. Может, даже на ужин разрешит пригласить.

— Деда, смотри, кого я нашла? — издалека закричала малышка.

Черномор отставил отмачивание ног и, сдвинув брови, окинул незнакомого мальчишку: кафтан дорогой, волосенки кудрявые, в глазах голубых искорки.

— Кто такой? Откуда взялся? — забормотал.

— А из царствия-государствия Горохового, — шепнул вспыхнувший рядом Огонек, светом неземным озаряя камыши, из которых выскочило несколько взбудораженных безобразием уток. — Сказывал, что заплутал в лесу, что ноги сами сюда принесли.

— Это Лексей Горохович, — представила Арысь мальчишку, который сильно стеснялся и мял в руках красную шапку. — А это деда мой, Черномор Черноморыч. Он у меня самый лучший. — Рысюня повисла на руке вставшего колдуна, штаны у которого были закатаны до колен, а пальцы на ногах шевелились, выражая волнение.

— Здравствуйте, — промямлил мальчик и опустил глаза.

— Де, потерялся наш гость. Лес сдвинулся вдруг... Такое бывает? — не унималась девчушка.

— А то почему не бывает, всяко бывает, коли в лесу темном оказаться, — закряхтел Черномор. — Или, например, если сапоги быстроходные имеются... Пошли, Рысюня! Поздно уже...

— Как это пошли? — девочка возмущенно подбоченилась. — А Лексей?

— А чего ему будет? — невозмутимо заявил колдун, сильно внучку ревнуя. Вот, уже женихи появляются из лесу неожиданным макаром. Прям нашествие скоро начнется. Уведут дивчину, научат всяким безобразиям.

Огонек часто замигал на плече у Черномора, подражая недовольным рожам правителя. Спрыгнул на траву, заплясал, лизнул ноги Арыси и внезапно уже оказался на ее голове. Молодой князь смотрел на Огонька с великим удивлением. Сперва даже испугался, что девочка загорится, но новая подружка только рукой махнула:

— Это любимец мой, Огонек! Де, ты меня не серди, — малышка попыталась манерой повторить повадки мамки, черной ведьмы, — я ведь обижусь... перестану разговаривать с тобой, — и глаза такие большие просительные сделала, что Черномор уже не мог внучке никак отказать, хоть и сильно сомневался, что вот этот белобрысый ко двору колдуна придется.