| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Обыщи его, Таппенс, только аккуратно: не сдвинь и не вляпайся в кровищу, у нас мало времени. Гарри, подожди меня, я к Саманте.
— Зачем, мистер Макфергюссон?
— Когда мы с тобой шли сюда, видел там краем глаза красавчика одного. Он мне нужен.
Гарри уже успокоился и с интересом смотрел на то, что Таппенс доставала из карманов плаща убитого. Перо, чернильница, маленький, слегка позвякивающий мешочек — золото?! — несколько листков чего-то вроде пергамента, или это и был пергамент? Кольцо на пальце, не трогаем, поверх сорочки — вдавленный пулей в грудь и покореженный амулет со змеями и пауками, бррр — тоже пусть висит. Маленький медный ключик на шейной цепочке — и больше ничего. Ну и, разумеется, палочка, которую она тоже не тронула, еще выстрелит чем-нибудь. То ли злые волшебники жили небогато, то ли им просто больше ничего было не нужно.
Впрочем, вскоре одна из версий отсеялась: в мешочке действительно оказалось золото, довольно много, плюс еще несколько серебрянных и бронзовых монет. Таппенс отсыпала примерно две трети, объяснив Гарри: «Война должна кормить войну», и, в ответ на еще один безмолвный вопрос: «Тебе наверняка понадобятся волшебные деньги».
Дырок в тушке, не считая контрольной, было две, обе — в корпусе. Плюс вмятина от амулета в грудине. Неплохо, минимум два попадания из четырех, да по невидимой цели. Опыт. Таппенс быстро распихала все, кроме монет и пергамента, по карманам плаща покойника, а трофеи сложила в карман сумки. Послышалось пыхтение, и из-за дома появился суперинтендант с чем-то нежно-лиловым на плече.
— Вот он, красавчик, Саманта успокоила. Будет дрыхнуть еще как минимум минут пятнадцать, — объяснил он, пристраивая упомянутого красавчика на другом краю лужайки.
— Как Сэмми?
— Потом. Таппенс, ты меня очень обяжешь, если отдашь мне свой «Веблей». Не хочу проблем со служебным оружием. Надеюсь, у волшебников нет баллистической экспертизы. А двести фунтов грабитель тебе занесет.
— Конечно, Дерек. Скажи грабителю, чтобы не забыл… Ну, ты понял. Что ты задумал?
— Я полагаю, минут через двадцать-тридцать тут будет не продохнуть от волшебников. Скорее всего, появится и наш уважаемый Директор. Очень надеюсь, что хороших криминалистов у него нет, а видеть прошлое они не могут. Кстати, возьми на время мою пушку и положи в коробку к батарейкам Гарри, хорошо?
— Ты что задумал, еще раз спрашиваю?
— Сейчас объясню, — в художественно раскинутые руки красавчика легли палочка — в правую, а револьвер Таппенс — в левую, — Ага. Так, так и так… Сойдет. Ладно. Таппенс, сейчас ты берешь мальчика, уводишь и действуешь по старому плану. Вот ключи от машины. Куда ехать — знаешь. Одежду Гарри придется сжечь прямо у участка, в ящике для сжигания бумаг, у меня в шкафу есть керосин. А я поучаствую в этой вот замечательной сцене, для убедительности. Видишь — злой колдун пытался убить героического мистера Локхарта, но тот отобрал пистолет у полицейского и застрелил его.
— Неубедительно. С чего это колдуну нападать на Локхарта? И с чего это Локхарту стрелять не из палочки, а из револьвера? Может, это ты защищал красавчика?
— А кто их знает… А наоборот не годится, неизвестно же, что у них за убийство волшебника «магглом», расисты они еще те. Еще превратят в лягушку, замучаешься искать для поцелуя.
Гарри читал «Убить Пересмешника» и знал, что такое расизм.
— Миссис Бересфорд, мистер МакФергюссон… Я тоже останусь.
— Почему, Гарри?
— Во-первых, я не могу идти, нога сильно болит. А миссис Бересфорд меня не донесет. И к тому же так будет уже убедительнее: ведь «злой колдун» пытался убить именно меня. И именно меня прятал мистер Дамблдор от таких вот типов. Значит, в то, что мистер Локхарт как бы спас не какого-то незнакомого им полицейского, а Мальчика-Который-Ну-Вы-Поняли, они поверят намного легче!..
— Нет, Гарри. Понимаешь, мне придется быть без сознания. А то, я подозреваю, этот «Повелитель Памяти» не откажется покопаться в моих мозгах. Например, снова применит это же колдовство, которое заставляет выполнять приказы, и потребует все рассказать. Соответственно, нельзя, чтобы у них была возможность расспросить или допросить тех, кто остается. Я взял у Сэмми два оставшихся дротика, и…
— Но ведь дротика два! Один — Вам, а второй…
— Гарри, ты ведь помнишь, как они действуют? Ты не только будешь какое-то время без сознания, ты забудешь то, что было до этого! Полчаса или час — как повезет. Ну ладно я — мне как раз хочется забыть это чертово ощущение, так что этими воспоминаниями я пожертвую с легким сердцем. Но ты… Ты был таким храбрым, и потерять эти воспоминания…
Мальчик уже не мог вспомнить, почему он так боялся иголок и уколов. Возможно, это было следствием той самой случайно брошенной фразы — про секретную клинику, уколы и икс-лучи. А может быть это шло еще с того года, когда его подбросили Дурслям и врачи пытались разобраться с его шрамом. Да, Гарри знал, что документов об этом сохранилось мало, и те были странными, но все три леди сошлись во мнении, что ни один доктор не мог оставить такой шрам у годовалого ребенка без внимания, они просто обязаны были попытаться вылечить его. Разумеется, сам Гарри не помнил этого, но страх вполне мог остаться и с тех времен.
А с недавних пор к нему добавился и другой: он боялся потерять память. Тот самый Хэллоуин с его оранжевой «тыквенной» угрозой, почти мертвое лицо забывшей его и обозленной на него миссис Кейн… Потерять память было все равно что частично умереть, по крайней мере, это было для него так же страшно.
Но Гарри было совершенно ясно: Дамблдор, этот «Повелитель Памяти» уже в пути. Да, на него работали полные придурки, но если он мог прятать Гарри и держать его в его маленькой чуланной тюрьме десять лет, водя за нос и полицию, и школу, и органы опеки — значит при всех идиотах в его команде он был достаточно могуществен. И если он увидит в его памяти все произошло — частично умрут уже все эти замечательные люди. Или он умрет для них — как друг? Было странно думать так о глубоких стариках, но он не мог подобрать для их отношений другого слова. А друзья должны… Ему снова не хватало слов, но он и без этого знал, что должны делать друзья.
— Мистер МакФергюссон, так ведь этот... директор все равно сотрет мне память! Или возьмет под контроль и заставит рассказать. А так… Скажите, ведь майор тут тоже все записывает?
Таппенс покосилась на дупло вяза в углу площадки и задумалась:
— Наверное, да.
— Ну вот он мне все и расскажет. Или даже покажет. А храбрость ведь останется со мной, правда?
— Она всегда с тобой, мой мальчик, — на глаза миссис Бересфорд навернулись слезы, — Спасибо. И я правда не донесу тебя до участка, силы уже не те. Давай, я уколю тебя?
— Я сам.
МакФергюссон с восхищением смотрел, как Гарри, хоть и с опаской, втыкает иголку себе в бедро прямо через штанину. Чертово лекарство чертова Бутройда впрыснулось в кровь, и шотландец пообещал, что если с мальчиком что-то случится… Ну хорошо, если с мальчиком что-то случится сверх ожидаемого — майора не спасет ни опыт, ни охрана, ни дружба с хм… четвертой пожилой леди.
Гарри улыбнулся Дереку и Таппенс и обмяк. Улыбка так и осталась на лице. Дерек проверил дыхание — оно, по крайней мере, было.Он обернулся к миссис Бересфорд:
— Забери дротик, унесешь с собой. Теперь я, мой тоже не забудь, и вот этот, это красавчика, — через мгновение Дерек уже оседал на траву.
Таппенс подобрала оба оставшихся дротика и прошла через дом. Кряхтя, надела туфли и накинула плащ. Выйдя на улицу, она повернула не в участок, а к дому Саманты и через калитку увидела ее, сидящей в кресле за столиком на веранде, безумно глядящей в небеса. Она хотела окликнуть подругу, да что там — она хотела ворваться во двор, трясти ее, привести в чувство, вызвать врачей… Но в этот момент из-за дома Аткинсов послышались два хлопка — нет, не выстрелы, уж это-то она могла понять, что-то необычное.
Значит, операция продолжалась. Чертовы волшебники все-таки прибыли на место событий. Она едва успела, но теперь надо было уносить свои заплетающиеся ноги, пока они не начали прочесывать окрестности. Прости меня, Сэмми.
Таппенс вздохнула и неспешной старушечьей походкой поковыляла дальше. Ей предстояло сделать крюк вокруг квартала. Пожалуй, она не будет брать полицейский «Форд», а уедет на своей машине. Боже, пусть все будет хорошо…
Что записано...
Гарри очнулся на снежно-белой простыне, под таким же снежно-белым одеялом. На такой удобной постели он не спал никогда. Видимо, это была больница: запах стоял точно такой же, как в кабинете школьной медсестры. Наверное, Деннис хорошо достал его ножом. Гарри попытался пошевелить левой ногой: она совсем не болела. Сколько же он пролежал здесь?
— Гарри? Проснулся? — голос был знакомым. Он повернул голову и первым делом нашарил на тумбочке очки. Надел их. В углу, в кресле сидела обряженная в белый халат и косынку мисс Стрит. Она отложила книжку, конечно же — комикс, встала и подошла к Гарри, — Меня тут попросили посидеть с тобой, чтобы ты не подумал, что тебя тут начнут колоть и облучать, помнишь?
— Ага. Мисс Стрит, где я? Я помню, как в школе на меня напал Деннис, я его пнул…
— Ты его просто вырубил. В прыжке, обеими ногами. Говорят, это было нечто, достойное Супермена. А больше ты ничего не помнишь?
— А должен? — Гарри вдруг испугался, — Мне что, стерли память?!
— Хм. На самом деле, ты сам себе ее стер.
— Как?!
— С помощью дротика миссис Кейн. Но ты не переживай, у майора остались записи.
— Записи чего?
— Да практически сказки. Хорошей такой сказки. Сразу говорю — со счастливым концом. Короче, тебя захватил в плен злой волшебник, но вы с суперинтендантом и миссис Бересфорд победили его. А потом ты стер себе память. Чтобы мистер Дамблдор не узнал из нее чего-нибудь лишнего. Оказывается, господин директор умеет читать мысли, вот так-то. Ну, ну, не переживай. Через пару дней мы все тебе покажем и расскажем.
Ну ничего себе! Понятно, почему миссис Саманта так злилась тогда, на Хэллоуин. Оказывается, терять память очень-очень обидно, особенно если забываешь такое приключение, нет, Приключение с большой буквы. Смотреть со стороны было не столь волнующе. Но, с другой стороны, и не столь страшно.
* * *
Гарри, миссис Кейн, миссис Бересфорд, мисс Стрит, суперинтендант МакФергюссон и майор Бутройд собрались в той же больнице, в каком-то офисе. Майор привез с собой видеомагнитофон и обычный магнитофон, правда, с огромными катушками, старый. Майор сказал, что у такого звук лучше.
Начали они с видео. Гарри прикинул, откуда его снимали и решил, что майор спрятал камеру в дупле старого вяза. Сначала они с МакФергюссоном вышли из-за дома, потом невидимка начал говорить с ними. Гарри видел, как миссис Бересфорд приоткрыла ставни, правда, самой ее видно не было. Майор сказал, что это была грамотная засада и что, находясь на свету, трудно увидеть что-то в темной комнате.
Когда Гарри-На-Экране начал заговаривать зубы старику, миссис Бересфорд заявила, что Гарри был просто великолепен. Мало того, что мерзкий старикашка выложил под запись кучу сведений, так еще и сама Таппенс смогла определить его примерное местоположение. Майор и Шарлин согласились, что вряд ли они могли бы провести такой экспресс-допрос лучше.
Потом злодей пытался заставить МакФергюссона застрелить Гарри, и тот с восторгом смотрел, как тот сопротивляется принуждению, а затем вместе с миссис Бересфорд убивает невидимку. Посмотрели на обыск, майор выложил на стол мешочек, очень похожий на тот кошелек на видео и запустил его по столешнице к Гарри. В кошельке действительно были монеты: золотые, серебряные и пара бронзовых.
— Это мне, сэр?
— Да, Гарри. Мы решили, что нам они не нужны, а вот тебе в этой твоей школе пригодятся. Считай это боевым трофеем.
— Но мистер МакФергюссон… И миссис Бересфорд… И остальные…
— За них, точнее, за нас, не переживай. Достаточно того, что за нас переживает еще одна пожилая леди.
Гарри вдруг подумал, что если майор не взял монеты на исследования — скорее всего, такие у него, ну или у кого-то еще, уже есть. Или он взял по одной-две каждого вида, а остальные отдал Гарри? Впрочем, спрашивать его бесполезно. И, кстати, ни одного из тех пергаментных листочков майор ему не отдал. Наверное, проверяет под микроскопом, не написано ли чего. Он передал мешочек сидевшей рядом Шарлин (или Саманте? Он никак не мог различить, кто она сейчас):
— Миссис Кейн, не могли бы Вы хранить это у себя? Мои дядя и тетя не любят «это», а уж если они найдут волшебные монеты…
Шарлин с одобрением кивнула и прибрала мешочек в сумочку. Тем временем на экране МакФергюссон тащил и раскладывал в художественном беспорядке Локхарта. Когда фигура суперинтенданта повернулась к миссис Бересфорд, майор снова остановил запись.
— Гарри, я хочу, чтобы следующий фрагмент ты посмотрел как можно внимательнее. Боюсь, то средство, которое ты вколол сам себе, не позволит тебе вспомнить этот момент. Но посмотри на это хотя бы со стороны. И гордись собой. Ты пожертвовал частичкой собственной жизни, причем одной из лучших частичек, чтобы спасти тех, кто тебе дорог и дело, которое ты делаешь. На такое мало кто способен. Ты — один из них. Я счастлив, что был одним из тех, кто помогал тебе.
И они смотрели. Пожилые леди плакали, Дерек громко сморкался в платок, а Гарри прилип к экрану. Ему было почти до слез жалко, что он вынужден смотреть на это вот так, со стороны. Но, если они все здесь и помнят друг друга, значит, все сработало, значит, он победил? Ведь не мог же Дамблдор не почтить вниманием такое событие!
Наконец, миссис Бересфорд на экране скрылась за домом, МакФегрюссон в комнате прекратил сморкаться. Больше минуты не происходило ничего, затем экран дернулся, из динамика послышался хлопок.
— А вот и мистер Дамблдор собственной персоной. Прошу любить и жаловать, — Бутройд ткнул указкой в высокую фигуру в светлом балахоне и маленькой плоской шапочке. Длинная борода со вплетенными в нее бубенчиками, узкие очки, большой, чуть кривоватый нос — да, «Повелитель Памяти» собственной персоной. Когда фигура повернулась лицом к камере, майор снова нажал на паузу и выложил две фотографии. На одной был «Повелитель Памяти» с рисунка бывшего полицейского, а на другом — сильно увеличенная физиономия с экрана.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
