Ветер и крылья - 2

Работа сделана, деньги он получит и Осьминог доволен будет...

Адриенна плыла, не думая об опасности.

Вода ласкала ее тело, прохладные струи течения завивались, обтекали ее...

Адриенна расслабилась, легла на спину, наслаждаясь каждой минутой тишины и покоя, и тут... чьи-то жестокие руки сомкнулись на ее лодыжках, потянули вниз... в горло хлынула вода.

Адриенна даже вскрикнуть не успела, как ее голова скрылась под водой. Какое уж там сопротивление...

* * *

План Джустино полностью удался бы. Не учел он лишь одной детали, но кто бы ее предусмотрел?

Всего лишь паршивая ветка. Он топил Адриенну на границе между рекой и заводью, благо, она туда и подплыла, девушка, погружаясь в воду, взмахнула руками — и зацепила за ветку, которая проплывала мимо.

Пара капель крови.

Всего пара капель крови попала в воду. Но этого хватило с лихвой.

Даже когда Адриенна еще не приняла свое наследство. Даже когда ее еще не признала Моргана, когда она не приняла свою судьбу, кровь и корону, землю и ответственность — даже и тогда покушение на девочку кончилось для ромов весьма и весьма печально. А уж сейчас...

Хватка на ногах ослабла практически сразу.

Адриенна из последних сил, искорками угасающего разума, рванулась вверх... может, она бы и не сообразила, ни куда, ни зачем, но помог тот же Джустино. Почувствовав резкую боль — в руках, ногах... да вообще по всему телу, язвы открывались быстро и болели ужасно, он невольно отпустил Адриенну и рванулся к поверхности воды.

И подтолкнул вверх саму девушку.

Адриенна вылетела наверх, словно пробка, раскашлялась...

Джустино корчился в паре шагов от нее. Стонал, кричал... язвы покрывали его лицо, руки, расползались, открывая мясо... и то тоже покрывалось язвами... буквально несколько минут, за которые Адриенна едва отплеваться успела — и мужчина скрылся под водой.

На берег вылетели стражники, привлеченные криками. По странному совпадению, те же самые. И опять Бернардо кинулся в воду.

Дана голая?!

Да и плевать, а то он голых баб не видел! Пусть голая, а вот если утонет, хуже будет... когда Адриенну подхватили, девушка сделала самое разумное, что смогла. Сжала руки в кулаки, чтобы не уцепиться ненароком за спасителя, и не утопить его вместе с собой, и постаралась расслабить сведенное спазмами тело.

Бернардо оценил, и погреб к берегу с удвоенной силой.

Адриенна висела тряпкой, и не протестовала, ни когда ее вытащили из воды, ни когда завернули в плащ, ни когда отпоили крепленным вином...

— Кажется, я сюда больше никогда не приду, — созналась она.

— Дана, что это за тип? — Бернардо понимал, что сейчас не время, и дана в шоке, но...

— Не знаю. Он просто пытался меня утопить.

— ЧТО!?

— Я плыла, а он, наверное, поднырнул, схватил меня за лодыжки и потянул вниз.

Адриенна плюнула на скромность и выставила те самые лодыжки из-под плаща.

— Вот же ... , — оценил Тоно.

Так-то Джустино был аккуратен, но когда ощутил, как гниет заживо... пальцы рефлекторно сжались, оставляя синяки. На секунду, но кожа у Адриенны нежная, этого хватило.

Доказательство было неоспоримое.

Мужчины переглянулись.

— Так, дана, — принял решение Бернардо. — Мы отвернемся, а вы скорее одевайтесь. Отвезем вас домой, а там уж и решим, что делать. Вдруг он не один был?

Адриенну затрясло.

— От-твернит-тесь...

Точно, сюда она больше купаться не приедет.

На крохотную ссадину на запястье, из которой и кровь-то уже не текла, она даже внимания не обратила. Подумаешь, ерунда какая!

* * *

Пока они доехали до замка, Адриенна немного пришла в себя. И остановила стражников на подъезде к замку.

— Бернардо, Тоно, я прошу вас молчать о том, что случилось.

— Почему, дана? — Тоно был явно поглупее. Адриенна тряхнула головой.

— Сначала надо все выяснить. А уж потом и говорить можно будет. Не накликать бы беды... не просто так этот тип сюда заявился.

Это стражникам было понятно. И мужчины дружно закивали. А и то верно... то ли он плыл, то ли он шел... а репутация — дело сложное. Это не утопленницу спасать, это невесть кто рядом плавает...

Первым делом Адриенна отправилась к дану Рокко. И все ему рассказала.

Вот как есть. От и до.

И как купалась, и как ее пытались утопить, и чем это кончилось.

Дан Рокко послушал. Кивнул.

— Дана Адриенна... то есть дана Риен, вот эти ваши стражники — люди надежные?

— Вполне.

— Я сейчас их пошлю обыскать там все окрестности. Если что найдут, съезжу сам.

— Съездим, — поправила его Адриенна. Дан Рокко спорить не стал.

— Хорошо, дана. А вы пока примите горячую ванну, отдохните — и попробуйте подремать. Вам это сейчас необходимо.

И проводил Адриенну в ее покои.

Девушка не возражала. Действительно, необходимо. И согреться, и поесть, и подремать...

Дан Рокко даже снотворное ей не подмешивал. Просто попросил добавить на поднос кружку горячего молока с медом. Адриенну и свалило. И спустя час она крепко и сладко спала.

* * *

Ничего плохого Бернардо не ожидал. Да и Тоно тоже.

За что?

Они, считай, дану спасли! Если б не они, кто знает... могла и не выплыть.

Дан Рокко тоже дураком не был, а потому и начал разговор с вручения маленьких мешочков. По двадцать лоринов на каждого.

— Это не благодарность. Это за то, чтобы вы помолчали о случившемся. А благодарность другой будет.

Стражники кивнули. Они и так не сомневались, что их не обидят. Но получить подтверждение было приятно.

— А еще у меня будет просьба. Никого другого я просить не хочу. Надо поехать на то место и внимательно оглядеть все вокруг.

— Дан? — не понял и Бернардо.

— Адриенна сказала, что она плавала недолго. А потом появился убийца. То есть — он был где-то неподалеку. Вы его видели, кстати?

— Нет. Он уже... того... только крик слышали.

— Адриенна его тоже не узнала. Плохо.

Адриенна и не могла узнать Джустино. Она-то его видела нищим, практически не помнила лицо. А потом он был чистым, но весь в язвах... какое уж тут узнавание. Убийцу и мать родная не узнала бы!

— Думаете, дан, не один он был? — озвучил свои опасения Бернардо.

— Думаю, ждал он ее там. Или — они. Вот, если он был один, там должны поблизости вещи найтись. Если не один — следы будут. Понятно?

Стражники синхронно кивнули. Чего уж тут непонятного? Разрешите ехать, дан?

Дан Рокко великодушно разрешил.

* * *

Замковая стража — не егеря, не следопыты, не пограничная служба, поэтому осматривали лес они достаточно долго. На 'лежку' убийцы совершенно случайно наткнулся Тоно, зайдя по важной нужде в кусты погуще.

И тут же вылетел оттуда с воплем: 'Нашел!!!'.

Бернардо сообразил быстро, и полез в кусты вслед за приятелем.

Что ж, оборудовано было неплохо. Можно рядом пройти и не увидеть. Ветки лапника в куче навалены, на них аккуратно сложена одежда, рядом, на ветке, висит котомка. Все сделано, чтобы сразу выскочить из воды, одеться — и бежать.

Лошадь?

Нет, лошади рядом нет, иначе бы она могла выдать засаду. Это же конь, ему рот не завяжешь, он и всхрапнет, и заржет... а еще лошади гадят. И пахнут далеко не розами, так что почуять можно.

Лошади не было, а убийца был точно один. Было бы двое, так второй бы все забрал, да и смылся.

Стражники подумали пару минут, посомневались, потом тщательно осмотрели все окрестности.

Каждое дерево вокруг почти обнюхали и облазили.

Нет, ничего...

Мужчины забрали все, что нашли, и отправились к дану Рокко.

* * *

Дан Рокко осматривал вещи убийцы не в пример серьезнее, чем из осмотрели стражники.

М-да... интересный набор.

Куча склянок не пойми с чем. Но есть подозрения, что там не притирания и не косметика. Яды, наверное. Жаль, посоветоваться не с кем.

Холодное оружие — один стилет. Арбалета нет, ничего такого нет...

Судя по рассказу Адриенны, ее смерть собирались выдать за несчастный случай.

Одежда...

Добротная, крестьянская, судя по всему, убийца жил неподалеку. Но и котта, и дублет, и плащ, и штаны, и сапоги... ага, вот, сапоги — надо разузнать. Дан Рокко был внимателен, в таких сапогах половина замка ходила. Местный сапожник тачает.

Так что в них никаких сюрпризов быть не должно.

На всякий случай дан Рокко промял сапоги от голенища до подошвы, потом вызвал Тоно, и приказал отправиться к сапожнику. Может, он вспомнит, для кого сапоги тачал? Вот именно эти? Конкретную пару?

Обувь ведь тоже уникальна, и нога у каждого человека уникальна, если человек в своем деле смыслит, ему эта пара о многом расскажет.

Тоно уехал.

Дан Рокко принялся изучать одежду. Внимание его привлек только плащ. Дан Рокко осторожно подпорол подкладку там, где она была подшита неровно — и извлек оттуда ленточку. Синюю. С вышитым на ней осьминогом.

— Ах ты ж... гадина морская!

Дан Рокко в столице жил. И про Осьминога знал, и про Комара, и про остальных 'королей помойки'. И про опознавательные знаки тоже.

Кто-то без их помощи обходился. А так... своего рода удостоверение личности. Убийца мог обратиться к местным негодяям, они бы ему помогли, а он бы взамен отдал им ленточку. И Осьминог был бы должен. Но и со своего человека он потом бы спросил.

Примерно так.

Значит, Осьминог.

Несчастный случай.

Как звали убийцу, дан Рокко так и не выяснил. Но письмо королю сел писать.

Так и так, было покушение, пытались подстроить случайность. Жду ваших приказаний, убийца... с ним вот так и вот этак получилось. Что скажете, ваше величество, то и сделаем.

Тоно себя долго ждать не заставил.

— Сапожник сказал, что это некто Джустино Кара, работал на конюшне в трактире. 'Яблоко в вине'. Я не поленился, заехал туда, мне сказали, что обычный бродяга. Много их по дорогам, дан Рокко, кто на сезон нанимается, кто насовсем остается... вы знаете...

Дан Рокко знал.

СибЛевран стабильно прирастал людьми в том числе и за счет бродяг. Не всем дорожная пыль по вкусу, кто-то может, и осел бы на одном месте, как та же семья Бароне, да где ж хорошие условия найти? Чтобы последние жилы не вытягивали, налогами не душили, над родными не издевались?

В СибЛевране это было.

Приходили люди, нанимались на поденщину, а там, глядишь, и останется человек, и семью за собой притащит, у кого она есть, а то и друзей позовет...

Случались и проблемы, куда ж без них. Но в основном, все было тихо-гладко-спокойно.

— Трактирщик сказал, что Кара вроде как остаться хотел, расспрашивал что здесь, да как... он не препятствовал...

— Ты ему ничего не рассказал?

— Обижаете, дан. Службу знаем... сказал, что в замок на работу такой просится, реко-мен-дасия нужна, — выговорил трудное слово стражник. — А сапожнику сказал, что обувь на берегу реки нашел, надо бы хозяину вернуть.

Дан Рокко только рукой махнул.

Две версии есть, остальное люди и сами преотлично придумают.

— Тоно, я знаю, твоя семья пока еще ферму не выкупила?

— Справимся, дан. Просто у родителей чуть не полтора десятка, я старший, а им, конечно, трудно, — махнул рукой стражник.

— Я с даной поговорю. Ваша земля будет. И денег не надо.

— Дан... я не из-за того...

— Так ведь и дана Адриенна не из-за этого. Но верная служба стоит награды, разве нет? Жениться ты, вроде, не хочешь, дом тебе свой пока ни к чему?

— Это да... а вот Бернардо.

— Я и про него знаю. Будет ему к свадьбе домик, а работать — пусть работает, коли пожелает. Даже жалование чуток поднимем, — прищурился дан Рокко.

Тоно улыбнулся.

Хорошо, когда дан понимающий...

* * *

Перед Адриенной дан Рокко отчитался честь по чести.

Девушка задумалась.

— Дан Рокко, но кому надо меня убивать? Зачем?

— Тому, кто знает о вашем статусе... дана.

Адриенна правильно поняла паузу.

После помолвки ее уже можно было начинать титуловать 'ваше высочество'. Что уж там, помолвки не расторгаются, это почти что свадьба.

— Я никому не...

— Ваш отец. Эданна Сусанна. Леонардо.

— Вы думаете?

— Наверняка. Ваш отец не мог скрыть это от супруги. Да и в столице могла быть утечка. Так что — кто угодно из тех, кому не нравится королевское решение.

Дурой была бы Адриенна, если бы о ней не подумала.

— Эданна Франческа?

Дан Рокко только хмыкнул.

— Без стальных... да что там! Алмазных доказательств — никто нам не поверит. Вы же сами понимаете, эданна Ческа тут же бросится к его высочеству, тот к королю, и все сомнения будут истолкованы в ее пользу.

— Стерва, — прошипела Адриенна. И не сдержалась. — Чтоб тебе опаршиветь!

Увы, в настоящем бешенстве Адриенна не пребывала, и серьезного проклятия не получилось. А то, что эданна Ческа подхватила лишай и несколько месяцев лечилась серными примочками, дегтем и соком грецкого ореха...

Это уже совершенно неважные для истории детали.

В конце концов, опаршиветь она могла и без всякого проклятия, дело совершенно житейское.

Мия

* * *

Феретти.

Зачем уезжать из города?

Джакомо не мог сказать, что у него деловая поездка — Лаццо не поняли бы. Уехать, никому ничего не объяснив? Тоже невозможно! Нельзя же оставить дану Серену и дану Джулию одних? На попечении каких-то слуг?

Нереально!

Оставалось сказать правду. И даже съездить, чтобы не врать.

В Феретти.

А что немножко задержались... ну и что? Сбились немного, погода была плохая, отравились несвежими коржиками — мало ли что можно придумать?

Да и следовало съездить в Феретти. Проверить, что там сейчас творится, не сбился ли найденный Джакомо управляющий с пути истинного, а если что — вернуть его обратно...

Мия смотрела с холма на свой дом.

Нет, уже не свой.

Джакомо молчал, давая девочке время разобраться в себе. Он-то понимал, что чувствует Мия Феретти, сам таким был. Поэтому и не лез на глаза.

А Мия смотрела...

Дом, в котором она родилась, выросла, повзрослела, дом, в котором умер ее отец, дом, который был для нее целым миром.

И какой же он маленький.

И обшарпанный. И... если уж честно, сейчас Мия не хотела возвращаться в Феретти. Это как на змею натянуть сброшенную шкуру.

Она любила эти места, и здесь жили хорошие воспоминания, но возвращаться? Жить здесь самой?

Нет, этого она не хотела. Может, у Энцо будет иначе? Он восстановит дом, приведет сюда свою супругу, нарожает детей, и они снова вдохнут в Феретти жизнь?

Может быть...

Но Мия сюда не вернется. Даже случись нечто серьезное... нет, не сможет. Для нее здесь уже жизни не будет.

Странно, в городе она частенько тосковала о том, как жила дома. О маме, о папе, о том, как ей на ночь причесывали волосы, как пели за окном птицы, как пахли цветы на лугах...

Сейчас она понимала. Воспоминания всегда с ней. И останутся навечно. А вот жить ими уже нельзя. Надо идти дальше, прокладывать новые дороги, строить новые дома...

Детство осталось где-то там, за спиной, и его уже не вернешь...

— Поедем, дядя?