Форин любовался, как солнечный луч играет в камнях перстней, украшавших его пальцы, потому ответил не сразу.
— Знаешь, Хиндус, — доверительным тоном проговорил он. — Думаю, это все из-за твоих идей да изобретений, — Форин кивком указал на свитки. — Помнишь, что ты заявил на одном из собраний магов нашей Гильдии? Ты сказал, что магия тормозит... этот... как его... прогресс нашего мира! Тормозит, так ты и сказал! Задерживает развитие!
Форин неодобрительно покачал головой.
— Вот за такие слова господин Схипхол и выгнал тебя из Гильдии магов и лишил лицензии на право заниматься волшебством.
— Но ведь это так, Форин! — с жаром воскликнул Хиндус. — Мы привыкли во всем полагаться на магию, а не на самих себя, понимаешь? И не только мы, чародеи, но и люди, у которых нет никаких способностей к магии! — он поправил свитки, которые так и норовили выскользнуть. — И вместо того, чтобы думать, изобретать что-то, человек просто идет в квартал магов, и покупает нужное заклинание!
Форин воздел руки вверх.
— Но ведь так и заведено испокон веков! Люди покупают у нас заклинания, да. Так положено! И все довольны: люди — тем, что получили то, что им было нужно, а мы — тем, что заработали деньги! Кроме того, Хиндус, насчет развития ты не прав. Магия развивается! Заклиная, которые разработали наши чародеи, ни в какое сравнение не идут с теми, что использовали волшебники древности!
— Ах, Форин, я не о том...
— А я — о том, — назидательно проговорил Форин. Он потрепал собеседника по плечу. — Послушай, Хиндус. Ты же маг, мы вместе учились в школе при нашей Гильдии. Ты подавал прекрасные надежды! Сам господин Схипхол не раз отмечал тебя, как лучшего ученика. Ты был самым способным! Все другие и в подметки тебе не годились. Какое будущее тебя ждало! Карьера! Слава! Богатство! — Форин мечтательно зажмурил глаза. — А вместо этого ты вдруг увлекся какими-то изобретениями и стал твердить, что магия мешает развитию мира! Что люди должны полагаться не на магию, а на свои собственные силы!
— Так и есть, Форин, так и есть!
Форин смахнул с бархатного рукава невидимую пылинку.
— Ты не прав, дружище, и время это доказало, — вальяжным голосом проговорил он. — Взгляни на меня. В школе магов я, как говорится, звезд с неба не хватал... но посмотри, кто ты, — Форин окинул взглядом Хиндуса сверху донизу, от растрепанных поседевших волос до разбитых деревянных башмаков. — И кто — я! Я — старший хранитель библиотеки магов, в Гильдии на хорошем счету и сам господин Схипхол мною очень доволен. А ты? Тебя, между прочим, он не велел и близко к библиотеке подпускать. Но ты опять явился, да еще и свитки принес. Снова очередное нелепое изобретение? Что они тебе дали, Хиндус? Такой ли судьбы ты себе желал?
Форин умолк, с сожалением глядя на собеседника, потом сцепил пальцы на животе, снова полюбовавшись блеском драгоценных камней.
— Что там у тебя на этот раз? — снисходительно спросил он.
Хиндус оживился.
— Эй, парень! — кивнул он Дарину, стоявшему в стороне. — Иди-ка сюда! Держи!
Тот подошел и Хиндус поспешно сунул ему охапку свитков.
— Вот, посмотри, ты только посмотри, Форин! — Хиндус развернул один из пергаментов.
— Это мое последнее изобретение, — со сдержанной гордостью произнес он. — Я работал над ним почти полгода, ах, замечательное было время! Не может быть, чтоб тебе это было неинтересно!
Форин покосился на дешевый пергамент, испещренный буквами, цифрами и рисунками.
— У нашего монарха Бутфарпа четырнадцатого, имеются, как тебе известно, специальные люди, которых называют 'королевскими ушами', — торопливо начал Хиндус. — Если нужно срочно передать какое-то важное сообщение... донесение или приказ... 'королевские уши' забираются на вершины холмов, на сторожевые башни... в пределах слышимости друг друга, разумеется... и кричат во все горло, передают друг другу сообщения, предназначенные королю или его подданным. Ты знаешь, Форин, что именно так передают срочные сообщения из Лерема в Лутаку.
— Это все знают, — кивнул Форин. — Но гораздо удобней пользоваться магическими хрустальными шарами: ты одновременно и видишь и слышишь собеседника.
— Ах, Форин, опять ты за свое. А если человек не маг и у него не хрустального шара? И не король и у него нет на службе целого отряда 'крикунов'?
-Тогда пусть идет в квартал магов, покупает заклинание и чародей даст ему возможность ненадолго воспользоваться хрустальным...
— Нет, нет! Вот посмотри на чертежи! Я придумал такую штуку, при помощи которой можно говорить и без магических шаров! — Хиндус ткнул пальцем на чертеж. — Конечно, изобретение пока несовершенно и требует доработки... но главное, что это несложное устройство передает звук! Посмотри: вот это корпус... он, конечно, довольно громоздкий... вот эту трубку нужно поднести ко рту, а вот эту — к уху и... конечно, слышимость будет неважной, но со временем...
Дарин изумленно уставился на чертежи.
— Ну, как тебе идея, Форин?! Не знаю, пока, как назвать мое изобретение, но...
— Телефон? — вполголоса подсказал Дарин. — Ничего себе...
— А вот еще, — Хиндус выдернул из охапки очередной свиток. — Посмотри, Форин, ты только посмотри!
Он принялся разворачивать листок.
— С глубокой древности люди мечтали подняться в воздух, чтобы парить там подобно птицам или драконам! Именно им люди подражали в своих первых попытках оторваться от земли. Но, увы...
Фрпмн поджал губы.
— Да, да. Я прекрасно помню, Хиндус, твое предыдущее изобретение. Кажется, это были крылья? Ты делал их из деревянных планок, натягивал пергамент, прицеплял к рукам и пытался взлететь.
Хиндус отмахнулся.
— Я потерпел неудачу — ну, и что?! Признаться, до сих пор не могу понять, в чем дело: ведь птица летает при помощи крыльев, так почему же человек не может?! Я попробую еще раз...
Форин посмотрел на него с жалостью.
— Хиндус, в прошлый раз, когда ты забрался на высокую крышу и спрыгнул оттуда, пытаясь взлететь, ты стал посмешищем всей Лутаки. Вспомни, над тобой смеялись даже овражные гномы! Ты свалился на землю, сломал несколько ребер, а потом...
— Форин, человек будет летать, будет, я знаю точно! Прогресс...
— ... а потом от тебя ушла жена. Она сказала, что с нее хватит. Почему ты не хочешь быть, как все?
— Погоди, Форин. Вот посмотри!
Их охапки бумаг, которые держал Дарин, он выхватил еще один свиток.
— Как-то раз я шел мимо бассейнов, где стирают прачки. Стоял прекрасный солнечный день, ветерок и вдруг... что я увидел?
— Что же? — вздохнул Форин.
— Как летят по воздуху мыльные пузыри! И тут же меня осенило! А если создать такой пузырь, но большой, понимаешь, Форин? И поднять в воздух? И я придумал! Вот чертеж... смотри. Я сделал такой шар...оболочка была из шелка, изнутри оклеенного бумагой. Над нижним его отверстием я укрепил решетку из виноградных лоз, на которую поставил жаровню.
— Жаровня-то зачем?
— А! Горячий воздух наполнил шар и поднял его в воздух! И он полетел!
— Прекрасно. Значит, опыт удался?
— Не совсем, — признался Хиндус. — Пролетел он совсем немного, потом воздух остыл, и шар упал на поле, возле соседней деревушки. Там как раз работали крестьяне... разумеется, они и понятия не имели о моем изобретении. Они решили, что на них напало какое-то чудовище, вроде драконида, набросились на него с цепами и вилами и растерзали на клочки. Когда я примчался, нашел лишь жалкие его лохмотья.
Он умолк и повесил голову.
Форин выразительно кашлянул.
— Впрочем, — приободрившись, сказал Хиндус, — Если не считать этого грустного финала, в целом опыт прошел успешно. В следующий раз, к такому шару я привяжу корзину, заберусь туда и все-таки взлечу! Я уверен, что в будущем такие воздушные шары будут перевозить людей по воздуху! Надо только научиться управлять ими.
Форин посмотрел на чертежи и погладил ухоженную бороду.
— М-да... но для чего все это, Хиндус? Какая нам от этого выгода? Взять, к примеру, эти летающие шары — какой от них прок? Какая прибыль?
Хиндус отмахнулся:
— Не следует судить об изобретениях только с точки зрения практической выгоды!
— А, по-моему, следует.
— Нет, нет! — с жаром воскликнул Хиндус. — Придет время и кто-нибудь из потомков доработает мои изобретения, придумает то, чего не мог придумать я, и прогресс...
— Опять ты о прогрессе... бедняга Хиндус! Если бы ты поменьше забивал себе голову своими никчемными изобретениями... ведь признайся, они тебе и медного лемпира не принесли... ты был бы сейчас преуспевающим магом, богатым и...
— Ах, Форин, деньги — это не главное. Представь только: ведь воздушный шар даст людям возможность оторваться от земли и взмыть под облака, подобно птице! Ведь каждый человек мечтает о полете!
— Я не мечтаю, — отрезал Форин. — О полете, еще чего... человек должен ходить по земле, а не летать, подобно глупым птицам. Вот что, Хиндус, — решительно сказал он. — Пришла пора закончить нашу беседу. Забирай свои чертежи и...
Хиндус поник.
— Форин! Ради нашей старой дружбы, разреши оставить их в хранилище! Здесь они будут в полной сохранности, а в моей лачуге...
Однако, главный хранитель был непреклонен.
— Сам господин Схипхол запретил мне брать твои свитки, я уже говорил. Более того, он будет очень недоволен, когда узнает, что ты был здесь. Понимаешь, дружище? — Форин снова потрепал приятеля по плечу. — Без обид, Хиндус. Я бы и сам рад, места мне не жалко, но порядок есть порядок! Если б я не подчинялся приказам главы Гильдии магов, то не занимал бы сейчас такой высокий пост!
— Господин Схипхол, — сердито проворчал Хиндус, забирая у Дарина свитки. — Пусть говорит что угодно — прогресс не остановишь! Прощай, Форин!
Бормоча что-то себе под нос, Хиндус пересек просторный холл и скрылся за дверью. Дарин проводил его взглядом.
Выдворив из библиотеки несчастного изобретателя, старший хранитель неожиданно для себя обнаружил в вестибюле посетителей. Удивленно подняв брови, Форин оглядел пеструю компанию и сухо осведомился:
— Что угодно?
— Мне... — начал было Дарин, но Басиянда опередил его. Он проворно подскочил к Форину и отвесил поклон.
— Я — счастливый раб этого господина, — он указал рукой на Дарина. — Я служу ему и неустанно благодарю небо за милость служить ему! Моей господин почтил вас своим присутствием...
'Господин' поспешно оттащил его в сторону.
— Извините, — сказал он. — Это мой ра... э... он немного не в себе, так что не обращайте внимания.
— Изложите просьбу, — несколько раздраженно велел старший хранитель.
Дарин изложил.
— Понятно, — промолвил Форин, не дослушав. — Вы, юноша, не являетесь ни учеником школы магии нашей Гильдии, ни чародеем. Поэтому, прошу вас удалиться.
— Да, я не маг, но...
— Ксаверий, — повернулся Форин к рыцарским латам, стоявшим в углу. — Проводи!
Рыцарские латы скрежетнули, грохнули и рыцарь сделал шаг вперед.
Дарин поспешно отступил.
— Уходим, уходим! — заторопился Тохта и вся троица мгновенно оказалась за дверью.
Удалившись от квартала Магов на безопасное расстояние, компания остановилась. Басиянда на всякий случай выглянул из-за угла, проверяя, не преследует ли их громыхающий Ксаверий, убедился, что погони нет, и немного успокоился.
— Господин, этому слов нет! — возмущенно заявил он, предварительно отвесив Дарину почтительный поклон. — Не дали тебе нужную книгу!
— М-да, — промычал 'господин', почесав в затылке. — Не дали. Что ж делать-то? Надо подумать. Знаешь, Тохта...
— И теперь господин не сможет прочитать о чародее Попуции! Не разузнает про амулет! — продолжал негодовать раб. — Какое непочтение к тебе! Этого Форина нужно бы примерно наказать и покарать за неуважение! Он...
Дарин замер с открытым ртом.
— Погоди-ка... стоп, стоп! — еле выговорил он. — Ты-то откуда знаешь про Попуция, про амулет?
Он глянул на Тохту, кобольд, прищурившись, в упор смотрел на Басиянду, нервно подергивая хвостом.
— Мы вчера разговаривали в комнате шепотом. А ты спал возле порога. Так как же...
— А я подслушивал! Я подслушивал, господин, — с гордостью поведал Басиянда. — Чтобы быть в курсе твоих дел!
— Что? Что?!
— Первое правило раба! — самодовольным тоном пояснил он. — Настоящий раб всегда должен быть хорошо осведомлен о делах хозяина!
— Нет, он надо мной издевается... — не веря своим ушам, бормотал Дарин, пытаясь уразуметь, что происходит. — Он подслушивал!
— Само собой!
— Подслушивал! Погоди-ка... а сколько всего этих правил?
— Тридцать шесть, господин. Желаете, расскажу?
— Э... нет, — выдавил Дарин. — Может, потом как-нибудь, при случае...
— Господин, не могу выразить, как я счастлив, что служу именно вам! — неунывающим тоном продолжал Басиянда.
— Чего это ты счастлив? — подозрительно осведомился кобольд.
— Я раб и мой долг выражать радость по поводу служения господину, — с готовностью объяснил Басиянда.
— Вот как? — продолжал Тохта. — А если к другому хозяину перейдешь, то будешь счастлив служить и ему?
— Разумеется! Я предан каждому своему хозяину. В этом-то и есть мое предназначение и оттого-то я всегда счастлив!
— Тьфу, — с отвращением плюнул кобольд. — Попался бы ты мне возле моей норы, я б тебя крысам скормил!
Басиянда на всякий случай отступил поближе к Дарину.
— Очень, очень опрометчивый поступок! Я говорю про крыс. Господин, можно я попраславляю тебя немного?
— Еще чего! — недовольно отозвался Дарин. — И думать забудь. В крайнем случае, можешь прославлять меня молча, про себя.
Басиянда тут же отошел в тень раскидистого платана, присел на корточки и принял черезвычайно задумчивый и сосредоточенный вид — приступил к прославлению.
Тохта недовольно покосился в его сторону.
— Ух, как мне хочется устроить кое-кому хорошую взбучку! — признался кобольд. — Верни его как можно скорей купцу. У меня чесотка начинается от одного его вида. Так и кажется, что сотни блох по мне скачут! Верни — и пойдем домой, Тесса ждать. А то нехорошо получится: повелитель ламий явится, а тебя нет! Он подумает что-нибудь... решит, что ты хочешь амулет в своих целях использовать. И ведь прав будет!
Дарин вздохнул.
— Господин, — почтительно проговорил Басиянда, по-прежнему сидя на корточках. — Если эти ничтожные людишки не хотят давать тебе книгу, то возможно, надо навестить самого чародея? Уверен, он будет польщен визитом, ведь не каждый день к нему приходят такие важные господа, как ты!
— Чародей умер давным-давно, — рассеянно отозвался Дарин. — Он жил в Лутаке лет сто пятьдесят назад.
Басиянда удивился.
— Умер? Ну и что?
Мгновение Дарин недоуменно смотрел на него, потом вдруг хлопнул себя по лбу.
— Как я сам не догадался! Слышишь, Тохта?! Это, конечно, маловероятно, но может, и сработать! Давай-ка бегом — к главным воротам!
— Зачем?
— На ходу расскажу! Торопись!
— Я и не отстаю, — негодующе буркнул Тохта.
И они помчались по улицам: впереди несся Дарин, за ним скакал кобольд, а замыкал процессию раб Басиняда, стуча новенькими деревянными башмаками, выданными ему напрокат Дадлионом. Башмаки оказались гораздо большего размера, чем те, что носил обычно Басиянда, но раб так пленился обновкой, что и слышать не желал о том, чтоб расстаться с нею. Ходить в дареных башмаках было одно удовольствие, а вот бегать — никак: деревяшки так и норовили слететь с ног. Поэтому, Басиянда немного помучился, потом сбросил башмаки, сунул за пазуху и припустил за хозяином босиком.
