Плата за власть

Бродя по фортификации далее, он подошел к южному выходу из нее. Открыв дверь, он наконец-то увидел одну из самых знаменитых гордостей Аэдора. Эйден держался за перила и восторженно смотрел на это чудо света, сотворенное руками природы. Он никогда не был в Хелстроме за всю свою жизнь, но первые впечатления о горделивом городе-твердыне остались положительными.

Перед ним предстал тот самый дуб, который за многие века стал символом Хелстрома. Дуб был не просто огромен, он был гигантским. Его ствол не смогли бы обхватить и семеро взрослых мужей, а ветви рассоединялись в самые различные стороны, поднимаясь ввысь до уровня шестого этажа. Своим видом он внушал страх, показывал свое могущество и многие лета, которые шли рядом во времени с кровопролитными войнами и катастрофами.

Вокруг этого древа и возвели Сердце, а входом в него являлся Зал Величия. Это была огромная каменная пристройка, которая являлась входом в цитадель. Крыши у нее практически не было. Вместо нее была большая круглая прорезь, сквозь которую проходили дождевые капли или солнечный и лунный свет. По контуру прорезь прикрасили орнаментом древние строители, вероятно, это были каменщики Золотой Эпохи, которые еще тогда служили величественным магам и чародеям...

Второй особенностью Залы были статуи, которые расположились вдоль стен. Они были высокими, по три метра в ввысь, грозно стоя и охраняя проход, устремляя свои суровые и грубо высеченные лица на каждого, кто идет вдоль Залы. Не каждый великий воин и мудрый правитель удостаивался чести находится в Зале Величия. Лишь немногие были удостоены ее, поэтому некоторые постаменты попросту пустовали, ожидая своего череда...

Столб света, исходивший из круглой прорези в крыше снисходил в Залу, ярко освещая старый дуб. Эйдена завораживал этот пейзаж, он давно не испытывал подобного. Забыв обо всем, он так и стоял, обдумывая сколь много пережило это древнейшее дерево.

Сколько он пережил человеческих поколений? Просто не сосчитать. Теперь принц понимал, что жизнь человека — скоротечна, словно у нас есть лишь одна минута от юности до старости, которую нужно прожить достойно, оставив после себя величественное наследие, а иначе смысл просто теряется где-то в зря потраченных секундах и минутах...

Но сколько бы не прошло времени, дуб все равно стоял здесь, перед Эйденом... На его ветвях можно было разглядеть взбухающие почки, которые вот-вот должны были преобразиться в листву и вновь начался бы один из многих расцветов исполина.

Принц стоял на небольшом балкончике, который находился на третьем этаже Залы Величия. Выглянув из-за перил он разглядел небольшую каменную табличку, на которой было высечено имя того, кто посадил этот дуб.

"Древние руны Обсидиановой Империи", — ухмыльнулся принц. Его губы зашевелились, читая слабо высеченные знаки: "Дуб посажен в год основания Хелстрома, в двести шестьдесят втором году Золотой Эпохи, в знак твердости не только этого дерева, но и самой твердыни и ее защитников. Никому не взять город штурмом, пока стоит дуб на сем месте. Его Чародейство, архимаг Оронтор".

Прочитав это, Эйден сделал несколько шагов назад, чтобы вновь окинуть взглядом все величие тысячелетнего гиганта.

— Любуешься? — тихо подойдя сзади, промолвил Фаанир.

— Да. Это действительно чудесно. Я никогда не видел ничего похожего, честно.

Молодой лорд Хелстрома улыбнулся.

— Я часто здесь стою вместе с женой и сыном, забывая обо всем на свете. Так хочется иногда побыть одному, здесь, вместе с любимым человеком. Надеюсь, что мой сын займет одно из этих мест на пустых постаментах, чтобы он был великим военачальником и мудрым правителем одновременно, словно воевода Балиан, который на долгие годы откинул орков в Великую Степь.

— На одном из постаментов можешь стоять и ты, — подметил принц.

— Нет, точно не я. Я не заслуживаю этого почетного звания, после всего, что я сделал... Знаешь, Эйден, мне не хватает твоего брата. Не проходит и дня, чтобы я не жалел обо всем. Я должен был помешать Дейгону, но я этого не сделал. Ты меня не сможешь простить, но все же попытайся. Гнев и жажда отмщения закрыли мне глаза... Я не знаю, что еще сказать, хотя слова, наверное, тут излишни.

— Я тебя прощаю, Фаанир, — неожиданно для себя сказал Эйден. — Ты человек чести, но все мы иногда ломаемся. Аренор тоже совершил ошибку, предпочтя семью вместо долга. Он сделал свой выбор — и боги наказали его.

Фаанир облегченно положил свою руку на плечо принца, улыбаясь.

— Спасибо, мне нужен был этот разговор... Но, к сожалению, от твоего прощения все равно бессонные ночи не исчезнут из моей жизни.

— Знаешь, человеческая жизнь слишком коротка, чтобы постоянно жить в прошлом. Живи настоящим... Это я понял, смотря на этот дуб, прорастание которого длится тысячу и еще несколько сотен лет.

— Ты не перестаешь меня удивлять, Эйден. Ты мудр не по годам. В этом твоя сила, — подметил лорд Хелстрома.

— Ладно, хватит об этом, — сменил неприятную тему принц. — Какие у нас планы?

— Я проголодался, да и тебе следует подкрепится. Поэтому предлагаю тебе поужинать с моей семьей. Ты не против?

— Конечно, с удовольствием, — ответил принц, ощущая ужасную пустоту в желудке.

Он был готов сесть за один стол даже с самим Зехаром, потому что голод уже успел порядком измучить его... Фаанир начал спускаться вниз. Эйден последний раз с высоты балкона посмотрел на древнее величие и последовал за лордом.

* * *

Свечи освещали тусклым светом длинный пиршественный стол, который казался ужасно пустым. В его главе сидел лорд Фаанир, справа от него была его жена — Айрис, а слева сидел его маленький сын — Бэйман. Эйден сидел вдали от них, через четыре стула от жены молодого лорда.

На этот же день, после прибытия в цитадель, Фаанир решил познакомить Эйдена с семьей и решил устроить небольшое пиршество. Вот только проходило это все не слишком удачно. Жена Фаанира постоянно молчала, а он сам лишь редко задавал вопросы, которые были не к месту. Его сын иногда поглядывал на принца, словно на призрака или восставшего из того света.

Дальше ужин проходил в тишине, которая редко нарушалась стуком тарелок или скрежетом вилок. Эйден медленно жевал и глотал куски мяса, редко осматривая семью Фаанира. Его жена обладала миловидным лицом и черно-пепельными волосами. Но в то же время она выглядела грустной и напуганной, хотя безопаснее цитадели Хелстрома места не сыскать...

Это настораживало Эйдена. Видимо она хорошо помнила ту обиду, которую нанес ей Эймар. Тем временем маленький Бэйман постоянно ворочался на своем стуле и с интересом поглядывал в сторону принца, не отводя от того взгляд.

Бэйман был ужасно похож на отца. Рыжие волосы, большие зеленые глаза и прямой нос. Его внешний вид и поведение лишь подчеркивали его неусидчивость. Сам Фаанир увлекся трапезой, или делал вид этого. Нависшую тишину нарушил сын лорда:

— Пап, а это правда принц Эйден?

Айрис поперхнулась едой, а лорд Фаанир испил вина и сурово посмотрел на сына.

— Это неприлично, Бэйман. Как видишь, и еще он наш гость. Поэтому будь сдержанней.

Его сын виновато наклонил голову вниз, а затем вновь искоса поглядел на принца. Тот поежился и принялся не замечать косых взглядов, хмуро раздумывая о будущем.

— Тельсон, отведи Бэймана в постель. Уже время! — приказал лорд Фаанир стоящему позади слуге.

Тот быстро выполнил приказ, отведя за руку малыша в свою постель, на ходу рассказывая ему какую-то историю, которую любил слушать на ночь маленький Бэйман.

— Я тоже пойду, — встав из-за стола и тихо сказав своему мужу, сказала Айрис.

— Хорошо, можешь идти, — ответил Фаанир.

Удалилась она так же тихо, как и сидела. Эйден проводил ее взглядом. Ее ничем не примечательное скромное серое платье на миг показалось в дверном проеме, а затем она окончательно покинула зал для гостей.

Фаанир испил вина и завязал беседу:

— Извини за столь холодный прием, Эйден. Мы давно забыли, как нужно принимать гостей, ведь у нас их не было длительное время. К тому же весть о твоей фальшивой смерти прогремела на всю страну, поэтому это вызвало некоторое удивление у моей семьи. Но, можешь не беспокоится. Никто тебя не выдаст, я лично ручаюсь за стражу Цитадели.

— Ничего страшного. Я доверяю тебе и твоей семье. А насчет холодного приема... Я тоже давно был гостем, поэтому-то я и не слишком разговорчив.

— Насколько я помню, ты и до этого не был болтлив. Ну, молчание — золото. Ладно, оставим это... Ты доел?

— Да, спасибо, — тихо ответил принц.

— Отлично. Тогда Тельсон проводит тебя в твою комнату. И еще: если хочешь, то можешь переехать в загородное имение. Цитадель, может, и спокойное место, но здесь находится слишком опасно. Даже в городе Дубов есть свои сорняки, поэтому на тебя могут выйти шпионы Эсберна или Дейгона.

— Я понимаю это. Думаю, завтра уже можно покинуть Сердце.

— Думаю, да. Тельсон! — вновь окликнул своего слугу Фаанир.

Роба прислуги мелькнула в проеме двери, а затем вошел и он сам — престарелый мужчина с вытянутым лицом и седыми волосами.

— Слушаю, милорд.

— Проведи нашего гостя в его комнату, уже поздний час, — тихо промолвил Фаанир, но его голос эхом разнесся по огромному залу.

— Хорошо, милорд.

— Благодарю за ужин, — вставая со стула, сказал принц.

Фаанир кивнул и безмолвно откинулся на спинку стула, вероятно решив остаться наедине. Тем временем Тельсон повел за собой Эйдена. Выйдя из гостевой залы, они последовали по длинному узкому коридору, а затем повернули направо. Через огромные окна проскакивал лунный свет, который тускло озарял недорогие ковры и голые каменные стены.

Красотой цитадель похвастаться не могла, но Хелстром изначально был городом, который создавался для оборонительной войны, а не для светских приемов и собраний огромного количества лордов.

Вновь повернув на право, Тельсон, держащий в руке большую свечу, повел Эйдена на винтовую лестницу, на ходу рассказывая легенды о цитадели. Шли они по ней долго. Ступеньки давались тяжело для принца, дыхание сбилось. Преодолев несколько этажей, в боку закололо.

Сердце Эйдена бешено забилось, во рту пересохло. Сглотнув слюну, он понял, что происходит... Ноги переставали слушаться с каждой ступенькой, весь мир вокруг кружился с ураганной быстротой. Реальность начинала становиться явью. Эйден пытался что-то сказать, но его пересохшие губы лишь еле заметно зашевелились, лицо побледнело.

Тьма начинала окутывать глаза, а затем ноги сковало железными цепями. Протянув руку вперед, Эйден шатался и пытался дотянуться до слуги, который что-то оживленно рассказывал об истории старинной фортификации.

Затем по позвоночнику словно прошел удар молнии, холод и боль быстро разошлись по телу, сковав конечности. Его парализовало, он потерял сознание и покатился по каменным и холодным ступенькам вниз. Болезнь вернулась вновь...

* * *

Стилет вонзился легко, как будто это была не плоть человека, а масло. Он вонзился полностью, до рукояти, пройдя сквозь ребра и пробив легкое. Эйдену хотелось закричать что есть сил, взывая о помощи, но не хватало воздуха. Легкие сдавило, в горле встал ком. Он почувствовал ужасную боль, которая расходилась по всему телу. В глазах начало темнеть.

— Дарю, — шепнув над ухом, Дейгон легким движением руки вытолкнул Эйдена за борт.

Последовал громкий всплеск воды и мутная холодная вода, которая заливала рот, нос, уши. И ужасная боль. Тупая, острая... Кровь хлещет из раны, окрашивая алым цветом поток воды. Следом кромешная тьма окутала зрение.

Эйден проснулся в холодном поту. Сон все сильнее становился реальностью, стирая тонкую грань между полубредом и истинным положением дел. Его грудная клетка тяжело вздымалась, а его самого бил озноб. Зубы скрипели, ноги сковало параличом.

— Тише-тише, — ласково промолвила девушка, сидящая на стуле возле Эйдена.

Поправив мокрое горячее полотенце на голове, она посмотрела на принца грустными глазами, которые были наполнены сожалением. Эйден посмотрел на нее. Это была Айрис — жена лорда Фаанира.

— Что произошло? — сказал Эйден хриплым голосом, который больше походил на последние слова умирающего.

— Ты упал с лестницы. Лекарь говорит, что это твоя болезнь. Она... Она снова проявляется. Просто о твоем недуге наслышаны многие, даже далекие от медицины люди, — мелодичным голосом ответила ему Айрис. — Ты лежишь уже второй день... Наш лекарь — Кардрисс, бессилен, хотя он прекрасный целитель. Целебные травы, магия, настойки... Он все перепробовал и потом лишь пожал плечами. Он сказал: "Теперь дело за ним, его жизнь в его руках".

— Ничего, все будет нормально, — мрачно улыбнувшись, ответил принц. — Мне бы только воды.

— Да, конечно, все что угодно, — любезно ответила жена лорда, налив из графина воды в чашу.

Эйден взял его и жадно начал пить, выпив несколькими глотками до верху наполненную чашу. Его руки тряслись, то ли от слабости, то ли от жара. Положив посудину на стол, он устало откинулся на подушку. Его лицо было мрачным как никогда, а ноги так и отказывались слушаться.

— А где Фаанир? — начал разговор Эйден.

— Он... Он ушел, — неуверенно ответила его жена.

— Но куда?

— На границе вновь что-то случилось, а Фаанир как Защитник Запада отправился выяснять детали. Этим рассветом он взял свой конный отряд и ускакал прочь в сторону самых крайних застав. Это все, что я знаю.

Нависло неловкое молчание. Убрав тряпку со лба, Айрис откинула ее в миску.

— Если что-то нужно будет, Ваше высочество, окликните кого-то из слуг. Они будут рядом.

Как только она дотронулась до дверной ручки, Эйден окликнул ее вслед:

— Неужели я настолько Вам не нравлюсь, миледи? Вы ведете себя со мной так, будто я вам могу навредить, или мне так кажется...

Айрис повернулась и отвела взгляд. Затем, словно собравшись с силами, она ответила:

— Нет, что вы... Все нормально.

Эйден не знал, что сказать. По лицу Айрис было видно, насколько она боится его. Вот только почему? Точного ответа он назвать не мог.

— На самом деле... Ваше присутствие здесь угрожает моему сыну, — грустным голосом добавила она, запинаясь почти после каждого слова.

Прозвучало это скорее, как констатация факта, нежели как обвинение. Тон ее голоса был дружелюбным, но этот тон скорее всего скрывал недоверчивость.

— Но чем я могу быть угрозой для Бэймана? Насколько Вы можете видеть, я лишь калека, который прикован к постели.

— Слишком много охотников за вашей головой, Ваше высочество. Вы нажили себе очень влиятельных врагов, которые в любую минуту могут узнать о вашем местонахождении. Так как Фаанир принялся защищать Вас, он тоже попадет под удар. Поэтому прошу, от лица любящей матери, которая заботится о своем сыне, покиньте город, уезжайте из Сердца!

Ее голос дрогнул, а лицо налилось краской. Айрис была ужасно застенчивой и скромной, но она была права и сейчас говорила чистую правду. Эйден понимал и знал это. "Эсберн узнает, что я жив. А если он догадается, то может узнать и Дейгон. Я создаю слишком много проблем для Фаанира и с этим нужно что-то делать..."