Истинный наследник Слизерина

____________________________________________________________

Перевод слов, отмеченных *. Примечание: в данном случае используется норвежский язык. Прошу прощения, если что с переводом не так. Я пользовался онлайн-переводчиком:

*Призываю виновника. Да накажет его сама магия.

**Отрекаю от крови, от рода. Сила назад не вернется. Разорви узы брака, накажи виновного.

* * *

Отпускаю виновного.

* * *

Самайн (Самхейн (Samhaіn) — главный кельтский праздник (праздник перехода к зиме, знаменующий смерть лета), который открывает один из четырех сезонов. Он празднуется в ночь на 1 ноября — в середине кельтського времени песен Кантлос (Cantlos), чтобы задобрить и умиротворить темные силы неведомого.

В ирландской эпической традиции это день больших деяний. Вот что говорится в древней уладской (Улад — самая большая область в древней Ирландии) саге о Самайн: "Раз в год собирались все улады вместе в праздник Самайн, и длились эти собрания три дня перед Самайном, сам день Самайна и три дня после него. И пока длился праздник этот, который отмечался раз в год на равнине Муртемне, не бывало там ничего другого, чем игры и пирушки, блеск и красота, пиры и угощения. Поэтому-то и славилось празднование Самайна во всей Ирландии."

Самайн также известен как Ноябрьские святки, Праздник смерти или День яблок.

Это был день встречи с предками. Длинные темные зимние вечера — время рассказчиков. Многое из их рассказов было посвящено призракам из Другого мира. Его врата в этот день были открыты настежь, и умершие могли попасть в наш мир. В эту ночь люди осмеливались выйти из дома только переодевшись и замаскировавшись, чтобы их не узнали духи Другого мира. Этот обычай дошел до нашего времени, превратившись в ночь Хеллоуина (Halloween — the Day of All Sacred (All Hallows Eve, All Saints Day) — Дня Всех Святых, который у христиан считается наследником кельтского праздника.

Глава 29

— Альбус! Альбус! Скорее! — метался по кабинету Северус.

— Тише, мой мальчик, тише. — Директор снял очки и устало потер глаза. Бессонная ночь давала о себе знать.

— Вы не понимаете! Мальчишка Поттер вызвал на дуэль Темного лорда! — еще быстрее зашагал по комнате Снейп.

— Что? — Из Дамблдора вышибло весь дух после этой фразы. Усталость мигом слетела с него, в голове прояснилось, а мозг стал лихорадочно соображать, какую выгоду можно будет еще извлечь из этой ситуации.

— То! Я пытаюсь сказать это вам уже десять минут, а вы пичкаете меня сластями и успокаиваете! — бушевал зельевар.

— Как? Когда? Где? — Старик уже принял свой обычный вид и сел в кресло.

— Не знаю где и как, но Том вчера был злее обычного. Явился откуда-то ошалелый и сообщил, что его вызвали на дуэль. Причем не кто-нибудь, а сам Гарри Поттер! Приказал в полдень быть всему Внутреннему кругу в Годриковой впадине, и чтобы ни одна живая душа не мешала ему расправляться с Поттером.

— Мы тоже отправляемся туда! Собирай Орден, — распорядился Дамблдор, а сам сел что-то писать на листе пергамента. — Куда пропала эта глупая птица? — негодовал он, продолжая искать феникса.

— Все, отослал всем Патронуса. Сбор в десять у тебя в кабинете.

— Прекрасно, мой мальчик, просто прекрасно, пойдем, прогуляемся до совятни. — И директор вышел в коридор, показывая, что беседа окончена. Он так и не заметил коварную улыбку на лице декана Слизерина.

* * *

Гарри Поттер стоял и смотрел на развалины некогда крепкого и неприступного Поттер-менора. Старинный особняк, где веками жила древняя семья, был разрушен лишь одним мановением палочки. Но не было ни обиды, ни злости. Была только неприятная горечь о таком глупом конце. Совсем скоро он либо станет убийцей, либо умрет сам. На карту было поставлено слишком много, чтобы позволить себе какие-то мечты. Жестокая реальность резала сердце не хуже любого ножа.

— О чем думаешь, Гарри? — мягкий старческий голос оторвал юношу от размышлений. Поттер обернулся и увидел директора школы волшебства и чародейства Альбуса Дамблдора.

— Иного пути нет, так ведь, директор? Я обязан это сделать, обязан отомстить за смерть родителей, Седрика и всех невинных, пострадавших в этой войне, — проговорил он, смахивая слезинки на щеках.

— Да, мой мальчик, — ответил Альбус и раскрыл объятья, принимая в них юношу.

— Какая трогательная сцена! Я сейчас расплачусь! — ироничный голос прозвучал прямо из-за спины обнявшихся.

— Том, откажись, пока не поздно, — покачал головой Дамблдор, ликуя про себя: все складывалось как нельзя лучше!

— Ну уж нет! — прошипел Волдеморт. — Уже полдень, становись в стойку, Поттер, если знаешь, как это делается.

Гарри осмотрелся. На поляне стали собираться люди. За его спиной стояли члены Ордена Феникса, а за Томом — Пожиратели. Некоторые из них были без масок.

— Пусть никто не пытается мне помочь, — громко сказал Гарри. — Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я.

Волдеморт зашипел, расширив красные глаза:

— Поттер, конечно, шутит. Это ведь совсем не в его стиле. Кто сегодня послужит тебе щитом, а, Поттер?

— Никто, — просто ответил Гарри. — Крестражей больше нет. Остались только я и ты. Ни один из нас не может жить, пока жив другой, и один из нас должен уйти навсегда…

— Один из нас? — насмешливо повторил Волдеморт. Все его тело напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижным — змея перед броском. — Ты ведь понимаешь, что это будешь ты, Мальчик-Который-Выжил благодаря случайности и козням Дамблдора?

— Ты думаешь, когда моя мать погибла, спасая меня, это была случайность? — спросил Гарри. Оба они по-прежнему двигались боком по идеальной окружности, сохраняя равное расстояние друг от друга. Гарри видел сейчас только одно лицо — Волдеморта. — Ты думаешь, случайность, что я решился сразиться с тобой тогда, на кладбище? Случайность, что я тебя не убил во время ритуала?

— Случайность! — крикнул Темный лорд, однако все еще не наносил удара. Толпа зрителей застыла, словно окаменев, и казалось, что среди людей, собравшихся на развалинах, дышали только эти двое. — Случайность, везение и то, что ты увиливал и прятался за спинами тех, кто лучше тебя — мужчин и женщин, позволяя мне убивать их вместо тебя!

— Сегодня ты никого больше не убьешь, — сказал Гарри, пока они продолжали кружить, глядя друг другу в глаза. — Ты никогда больше не сможешь никого из них убить. Понял? Я готов был умереть, чтобы ты прекратил мучить этих людей…

— Однако не умер!

— Я был готов, и этого оказалось достаточно. Они защищены от тебя. Ты не можешь их мучить. Ты не можешь до них добраться. Я помешаю тебе в этом. Не пора ли тебе учиться на ошибках, а, Реддл?

— Ты посмел…

— Да, я посмел, — ответил Гарри. — Я знаю многое, чего ты не знаешь, Том Реддл. Много очень важных вещей, тебе неизвестных. Хочешь, я расскажу тебе часть из них, пока ты не сделал новую большую ошибку?

Волдеморт ничего не ответил, продолжая скользить по кругу. Гарри понял, что на время его противник заворожен, выведен из строя; даже призрачная возможность, что Гарри и в самом деле знал последнюю тайну, удерживала его от удара…

— Что, опять любовь? — сказал Том с насмешливым выражением на змеином лице. — Любовь — вечная присказка Дамблдора: он утверждает, что она побеждает смерть. Любовь не помешала мне раздавить твою грязнокровку мать, как таракана, Поттер, и, похоже, никто здесь не пылает к тебе такой любовью, чтобы броситься вперед и принять на себя мое заклятие. Так что же помешает тебе погибнуть, когда я ударю?

— Только одно, — сказал Гарри. Они продолжали кружить друг за другом, и лишь последняя тайна не давала им сойтись в схватке.

— Если не любовь должна спасти тебя на этот раз, — сказал Волдеморт, — то, значит, ты думаешь, что владеешь волшебством, которое мне недоступно, или обладаешь более мощным оружием?

— И то, и другое, — сказал Гарри и увидел панический страх, мелькнувший на змеином лице, хотя оно тут же приняло прежнее выражение.

Волдеморт рассмеялся; его смех звучал страшнее, чем крик. Холодный и безумный, он эхом разнесся по замершему залу.

— И ты думаешь, что знаешь неизвестное мне волшебство? — сказал он. — Неизвестное мне, Темному лорду, владеющему такими чарами, какие Дамблдору и не снились?

— Сниться они ему снились, — сказал Гарри, — но только он знает больше тебя, он знает достаточно, чтобы не делать того, что сделал ты.

— Ты хочешь сказать, что он слаб! — воскликнул Реддл. — Слишком слаб, чтобы дерзнуть, слишком слаб, чтобы протянуть руку за тем, что могло бы принадлежать ему, но достанется мне!

— Нет, он просто умнее тебя, — ответил Гарри. — Он лучший волшебник, чем ты, и лучший человек.

— Это что еще за ребяческие россказни? — спросил противник, однако по-прежнему не наносил удара и не сводил с лица Гарри своих красных глаз.

— Северус Снейп служил не тебе, — сказал Гарри, — он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать. А ты так ничего и не заметил, потому что это как раз то, чего ты не понимаешь. Ты видел когда-нибудь, как Снейп вызывает Патронуса?

Том не ответил. Они кружили друг за другом, как волки, собиравшиеся вцепиться друг другу в глотку.

— Патронус Северуса — лань, — сказал Гарри, — как у моей матери, потому что он любил ее всю жизнь с самого детства. Ты мог бы догадаться. — Гарри увидел, как затрепетали ноздри Волдеморта. — Разве он не просил тебя пощадить ее?

— Он хотел ее, вот и все, — насмешливо сказал Реддл. — Когда ее не стало, он согласился со мной, что есть и другие женщины, притом чистокровные, более достойные его…

— Разумеется, он с тобой согласился, — ответил Гарри. — Но он стал шпионом Дамблдора с той минуты, как ты начал ей угрожать, и с тех пор неустанно работал против тебя! Дамблдор был уже при смерти, когда Снейп прикончил его.

— Какая разница! — выкрикнул Волдеморт, до этого жадно впивавший каждое слово, и разразился раскатами безумного хохота. — Какая разница, служил Снейп мне или Дамблдору, или какие палки эти людишки пытались ставить мне в колеса! Я раздавил их, как раздавил твою мать, эту пресловутую великую любовь Снейпа. О, здесь все было не зря, Поттер, просто ты этого не понимаешь!

— Подумай и попытайся почувствовать хоть немного раскаяния, Риддл…

— О чем это ты?

Ничто из того, что говорил ему Гарри — ни разоблаченные тайны, ни насмешки, — не поражало Волдеморта так, как эти слова. Гарри увидел, как его зрачки сузились в тонкие щелочки, как побелела кожа вокруг глаз.

— Это твой последний шанс, — сказал Гарри. — Все, что тебе остается… Я видел, во что ты иначе превратишься… Будь мужчиной… попытайся… попытайся раскаяться…

— Ты посмел… — снова повторил Реддл.

— Да, я посмел, — сказал Гарри.

— И за это ты умрешь. Avada Kedavra!

— Expeliarmus!

Хлопок был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, — это столкнулись их заклятия. Гарри видел, как зеленая вспышка Волдеморта слилась с его собственной и как его палочка взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, закружилась под зачарованным потолком, точно бладжер, и пронеслась по воздуху к хозяину, которого не пожелала убивать, чтобы полностью подчиниться его власти. Гарри, тренированный ловец, поймал ее свободной рукой — и в ту же минуту Темный лорд упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На полу лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Том погиб, убитый собственным, обратившимся вспять заклятием, а Гарри стоял с двумя волшебными палочками в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага. Потом, почувствовав резкую боль в боку, упал, выпустив обе палочки. Темно-алая кровь окрасила белую рубашку. Как выяснят потом, это осколок камня, отколотый от руин разрушенного замка, пробил его ребро и вошел в легкое.

— Скорее, ему необходимо в госпиталь! — распорядился Альбус, все это время державший защитный щит вокруг Гарри и Волдеморта. Тем временем орденовцы, не теряясь, уже скрутили Пожирателей, все это время находившихся в глубочайшем шоке.

Остальное Поттер помнил плохо. Сначала его забрали в больницу, где два дня пичкали мерзкими зельями, а потом пришли авроры и прочитали ему приговор. Поцелуй дементора за убийство Тома Реддла и за то, что он новая кандидатура на место Темного лорда.

— Поцелуй состоится сегодня на закате, — с ленивым видом сообщил ему дежурный колдомедик.

* * *

— Гарольд Джеймс Поттер, признаете ли вы себя виновным в смерти Тома Реддла? — вещал Корнелиус Фадж с трибуны. Вечером Гарри перевезли на остров, где располагался Азкабан. Провел казнь Министр магии, близким не разрешили присутствовать. Дамблдор, Министр да пара авроров — вот все, кто видел, как казнят Мальчика-Который-Выжил.

— Да. Я понимаю, что любое убийство не должно оставаться безнаказанным, поэтому принимаю ваш приговор.

— Последнее желание?

— Завещаю все свои деньги Альбусу Дамблдору как моему наставнику. Прощайте.

Все присутствующие смотрели, как к Гарри подплывал дементор. Он обхватил лицо юноши руками, покрытыми струпьями, и прижался к его губам на секунду. Потом все так же тихо отстранился и улетел в Азкабан. А на земле, глядя широко раскрытыми глазами в светлое небо, остался лежать Гарри Поттер. Мальчик-Без-Души.

Глава 30

АХТУНГ! Это глава заключительная, НО! Так как было много возмущенных отзывов по поводу неясности концовки, я решил написать альтернативную версию) ждите))

Забытые книжки, забытые сказки,

Разбросаны жизни по черно-белой доске.

Гроссмейстер скрылся в тени, пугаясь огласки,

Пешка всю жизнь проводит в тоске.

Ставка на дамку, забыты фигуры,

И тайную жизнь обретают они.

Не сломается кукла от удара цензуры,

Зажгутся в душе непокорной огни.

Восстанут все пешки, сломаются дамки,

Порваны нити, под ногами земля,

Нет доски и разрушены рамки,

Войну кукловоду объявит семья...

За несколько часов до сражения с Волдемортом

— Северус, ты готов? — Гарри вертел в руках палочку и рассеянно смотрел на зельевара.

— Да. Fanget virkeligheten* уже ждет нашего дорогого директора. Как ты его собрался туда упрятать? Переход должен быть добровольным! — Снейп не понимал, почему Поттер решил использовать этот артефакт. Легче всего было бы попросту убить директора.

— Он сам шагнет в него. Тебе остается только расстелить цепочку у входа в его кабинет и подождать, пока он выйдет первым. Потом аппарируй в Министерство, пусть Фадж зафиксирует смерть Дамблдора от луча Авады Волдеморта. Так будет лучше для всех.