Феникс - 1. Пламя теплится

— Марна...

— Я не слышу. Это понятно?!

— Да, конечно, — сдалась Дезире.

— Жду вас через час.

* * *

— Что, Дез, уже набралась с утра пораньше? А староста вчера говорил, что у них с этим строго. Так и знал, что врет! — услышала девушка до боли знакомый голос Кэра. Вот чего она опасалась больше всего по пути в столовую, то и случилось. Ну почему этому вездесущему эрсати не находиться в другом конце общины? Почему не осматривать оружие, не спорить с кем-нибудь; в конце концов, не тискать какую-нибудь местную девицу? Что ж, все к одному. Все равно узнает. Так пусть это случится сейчас.

— Извини, больше не осталось, — Дезире старалась ничем не выдать бушевавшего внутри отчаянья.

— Я так и знал, что ты жадина! Абель, представляешь, я к ней со всей душой, а она не ценит. А что самое страшное — пьет без меня!

— Пьет? — не понял провожатый. — Чего пьет?

— Ну, ты видел, как она шла? По струнке. Держу пари — если б не Ани, то давно в кусты свалилась. Пьяная, вон глаза какие... ошалелые... — договорил он неуверенно. — Дез, что с тобой?

— Выпила немного, — криво улыбнулась девушка.

— Как вам не стыдно! — внезапно вступилась Ани. — Тетя Дезире ничего не видит. А вы смеетесь! Фу!

— Ани, мы же договорились, что ты не будешь называть меня тетей, — мягко сказала Дезире.

— Я это ему! — громко сопя, сказала девочка. — Пойдем, нас ждет вкусный завтрак.

Кэр стоял как громом пораженный. Он даже не нашел, что сказать. Поначалу казавшаяся смешной шутка, обернулась шоком.

— Эй, а что с ней? — робко спросил Абель.

Но Кэр не удостоил его ответом. Он чувствовал какой-то дискомфорт, словно внутри него поселился червяк, который настойчиво прокладывал себе путь по внутренностям.

* * *

— Нет, ты скажешь мне, что с ней! — повторил Кэр. — Марна, какие к чертям врачебные тайны? От кого? Я должен знать состояние каждого в общине.

— Давно ли ты этим заинтересовался?

— Неважно!

— Иди отсюда, не мешай мне. Я уверена, что у тебя куча дел. Ты же у нас готовишься к походу в Генк? Вот иди и готовься. Не забирай время ни у меня, ни у себя.

— Марна, я уйду сразу, как ты скажешь, что с ней. Обещаю. Испарюсь без следа. Твой ответ сэкономит время нам обоим.

— Почему ты ее тогда спас? — внезапно спросила Марна. — Зачем вытащил из лап геер?

— Гракх, дубина такая, побежал ей на помощь. Герой выискался! Не бросать же его было. У него у одного вменяемое оружие. Жалко было бы потерять.

— Значит, оружие, — улыбнулась Марна. — Хорошо. Значит, врачебная тайна.

— Что ты хочешь услышать, женщина?! — не выдержал эрсати. — Ты хочешь признания?! Я сам ничего не знаю, ничего не пойму!

— Она ослепла, — тихо сказала Марна. — Я не могу ей помочь. И она это знает.

* * *

Два следующих дня пролетели за притиркой одной общины к другой, с постепенным знакомством, но самое главное — за подготовкой к общему походу в соседний крупный город. Вернее сказать, всю основную работу на себя должны были взять люди Марны. Приютившая община обеспечивала их провожатым, одним бойцом и продовольствием.

Марне не нравилась такая спешка, она бы предпочла хорошенько осмотреться, все несколько раз обдумать. Очередная ошибка могла стать фатальной. Но Кэр уверил ее, что все держит под контролем. Эрсати не терял времени даром и успел достаточно хорошо изучить план города. Не сказать, что он не доверял провожатому, им должен был стать все тот же Абель ван Рейн, но всегда лучше самому ориентироваться в незнакомой местности.

— Вот, винтовку еще, — деловито заявил Кэр Петру. — И еще — что за костюм мы видели на ком-то из ваших, когда пришли? С бронежилетом, защитного цвета. Нам бы в самый раз такие в дорогу.

— Винтовку дать не могу, — покачал головой староста. — Пойми же. Это для нас единственное средство защиты. Все остальное либо сломано, либо украдено. Генк пуст, что эта бочка. Там никого нет. Вам ничто не угрожает. Откровенно говоря, я думал у вас попросить пару обрезов для охраны, пока вас не будет.

По всей видимости, вытянувшееся лицо Кэра ответило на последнюю реплику Петра лучше всяких слов.

— Вот по поводу костюма... Это — сколько угодно. Мы шьем их сами из рабочих роб, которые нашли здесь же. Очень практично. Материал прочный и ноский. Даже пытались сделать нечто вроде военной разгрузки, но обошлись несколькими лишними карманами. Так оказалось удобнее.

— А почему вы не использовали военное снаряжение со складов Генка? Ружья, как я понимаю, оттуда. К чему все это рукоделие?

— Примите за причуду, — усмехнулся староста. — Мы брали со складов только самое необходимое. Оружие, кое-какие инструменты, продовольствие, медикаменты. То, что в силах были сделать сами, — делали. Возможно, это покажется глупым, но мы хотели научиться жить самостоятельно. Не паразитировать на развалинах. Когда-нибудь все эти запасы иссякнут, и туго придется тем, кто живет только за их счет. Мы же готовы к автономному существованию. Вернее... были готовы.

— Что ж, значит все вновь возвращается на круги своя? — потянулся Кэр. — Никогда не понимал таких, как вы. Если можно взять, то почему не сделать этого? Основательная база — вот что нужно для дальнейшего существования. Научиться, приноровиться, свыкнуться — все это легче сделать, уже имея фундамент. Вы же половину монолита попытались заменить песком. Глупо и недальновидно! Не возьмете вы — возьмут другие. И они уж не станут церемониться.

— Благодарю за поучение, — отвернувшись в сторону, проговорил староста.

— Трудно нам будет вместе... Ох, трудно, — вздохнул Кэр. — Как думаешь? По сути, две общины под одним кровом. Не возникло бы конфликтов.

— Я уверен, что мы сможем договориться, — поспешно ответил Петр.

— Мне бы такую уверенность. Ладно, давай еще раз все повторим...

* * *

Хедда с выражением кислой мины провожала экспедицию в Генк. Она до самого последнего момента надеялась, что тоже пойдет. Среди местных девиц она чувствовала себя неуютно. Слишком утонченные, слишком чистые. Присоединяться к их заботам или, пуще того, сплетням не было никакого желания. Напротив, одна эта мысль вызывала приступ тошноты. Она куда уверенней чувствовала себя с родным обрезом в руках, чем у очага или перед охапкой грязного белья. И вот мерзкий эрсати посмел оставить ее в лагере, наказав присматривать за Дезире. Этой ослепшей дурой. Хедда была возмущена. Во время последнего разговора она даже попыталась врезать Кэру по морде, но тот увернулся.

Теперь ей всего и оставалось, что смотреть вслед уходящим. Кроме самого эрсати, к городу пошли Гракх, Эрик и Кларк. Последние двое нарядились в новые защитные костюмы и, судя по ухмыляющимся лицам, были крайне этим довольны. От принявшей их общины шли Абель и какой-то незнакомый рыжий мужик. Все его называли не по имени, а Ирландцем. Как объяснили Хедде — прозвище пристало к нему из-за цвета волос. Вроде как именно в Ирландии отличительной чертой местных жителей служили огненно-рыжие волосы. Однако уловить связь между человеком, родившимся непонятно где, и давно разоренной страной Хедда не могла. В этом ей виделись странные и глупые потуги удержаться за прошлое, которого больше не было. Все равно, что пытаться сохранить кусок гниющего мяса: некоторое время, даже длительное, возможно, но что потом? Остаться у дурно пахнущей лужи в компании извивающихся червей? Женщина сплюнула в пыль.

— Хедда, не забудь о моей просьбе! — услышала она голос Кэра.

— Занятно, а я-то подумала, что это был приказ, — проговорила женщина вслух, однако эрсати ее уже не слушал.

* * *

— Красивая девочка заболела. Да, — говорил себе под нос Хилки.

Старик сидел в тени недостроенного конвейерного производства. Над ним на высоту в несколько десятков метров устремлялись металлические опоры. Кое-где они были связаны в единую конструкцию, но большей частью представляла собой одиноко стоящие мачты. Некоторые из них погнулись или вовсе рухнули. Отсюда отлично видно уходящих к Генку людей.

Солнечные лучи приятно согревали тело, и Хилки улыбался.

— Мы же правильно сделали, что не пошли с ними, а, Браксус? — спросил он лежащего рядом в траве хорька. — Вот и я думаю, что правильно. Красивой девочке может понадобиться наша помощь. А как мы сможем ей помочь, если будем далеко? Да, мне ее тоже жалко. У нее были красивые глаза. Но мы же с тобой что-то знаем?

Старик заговорщически подмигнул хорьку.

— Знаем, но не скажем. Даже ей. Что? Да, мне тоже хочется сказать, но нельзя. Еще рано. Можем все испортить...

Хилки вздохнул, подставил лицо солнцу, закрыл глаза.

— Но мы будем рядом. Обязательно будем рядом...

* * *

Генк предстал перед путниками неприветливыми развалинами. Даже спустя годы стихия не смогла стереть с его улиц следы боев. Многие здания превратились в неподлежащие опознанию руины. Многие еще хранили память о разорвавшихся снарядах и пулеметных очередях. Когда-то широкая, дорога испещрена воронками. Некоторые здания оплавились и застыли, образовав вокруг себя настоящие стеклянные озера. Но не сверкающие на свету сказочные водоемы, а грязно-серые, с вкраплениями мусора и обломков.

— Ничего себе... — прошептал Кларк. — Как же это его?

В толще одного из таких озер отчетливо просматривалась человеческая фигура. Сказать, мужчина это был или женщина, оказалось невозможно, столь сильно обгорело тело.

— Прямо как бабочка в янтаре, — сказал Кэр. — Вот наглядное пособие по нашему с вами изучению. Лет эдак через тысячу откопают город, найдут того несчастного и возрадуются. Поймут, что было на этом месте поселение древних.

— Если будет, кому откапывать, — буркнул Гракх.

— Это точно... — согласно кивнул эрсати. — А жарко здесь было. В прямом смысле этого слова.

— Делать вам, людям, нечего — откапывать своих мертвяков. И вам, Кэр, тоже, — Гракх прикладом 'Плевка' легонько ударил по стеклянной поверхности. Звук был глухой. — Ну, откопали, разрезали. Что дальше? Зачем ворошить прошлое? Вот оно и возвращается потому снова и снова, что вы его не отпускаете. Нет бы — оставить все зло за спиной. Чтоб я сдох! Нет, вы тянете его за собой.

— Ты перегрелся, что ли, волосатый? — прищурился Кэр.

— Как думаете, почему у нас уже много сотен лет не было войн?

— Да вам делить нечего, — хохотнул эрсати. — Запретесь в своих мастерских и света белого не видите. А для чего, зачем? Сам черт не знает!

— Дурак ты! Войн не было потому, что своих мертвецов мы предаем Серым домнам. У людей есть выражение: прах к праху. У нас оно нашло свое полное воплощение!

— Получается, что вместе с мертвецами вы сжигаете всю злобу, так? — Кэр чувствовал себя уязвленным. Он никогда не почитал чужие верования, да и к обрядам собственного народа относился с пренебрежением. Но Гракх словно сковырнул старую рану. — Но тогда получаете, что вместе с этим пропадет и все хорошее, а, зарккан?

— Ты наивен, эрсати! Чтобы ты сдох! Не делай быстрых выводов. Добро — оно вне времени и пространства.

— Чушь какая! — фыркнул Кэр. — Больше похоже на какой-то сладкий самообман. Аж зубы сводит. Знаешь, раньше у людей были... как это сказать — движущиеся картинки. Фильмы назывались.

— Ты с пнем, что ли разговариваешь? Сам знаю, что были.

— Так вот, некоторые такие фильмы, которые длились особенно долго и переполнялись подобной приторной сладостью, называли мыльными операми. У вас то же самое, но в жизни.

— О чем с тобой говорить? Ладно, хватит впустую стружку снимать! Куда дальше? — отмахнулся Гракх.

Их вели все дальше и дальше — вглубь разрушенного города. Несмотря на разрушения и явные следы боев, он не производил отталкивающего впечатления. Скорее — навевал тоску. Путники старались не проникаться царящим вокруг запустением, наблюдая каждый свою сторону. Но душевная тяжесть наваливалась сама собой.

— Кто-нибудь хочет искупаться? — вдруг спросил Абель.

— Чего? — с вопросом Гракх опередил уже открывшего рот Кера.

— Город когда-то был важной пристанью на местном канале, — пояснил провожатый. — Альберт-канал. Вот что он соединял — уже не вспомню. Что-то во Франции и... — он наморщил лоб, — нет, не вспомню.

— Ты серьезно про купание? — воодушевился Кларк.

— Да нет, конечно, — пожал плечами Абель и виновато улыбнулся. — Это я так предложил. Вроде как разрядить обстановку. Вода все равно грязная. Да что я говорю, вы и сами увидите скоро.

— А я уж размечтался, — нарочито со вздохом почесался Кларк. — Последний раз мылись разве что под дождем. А сколько ходили, бегали. Да и до того тоже...

Вскоре они вышли к обещанному Абелем каналу. Даже с расстояния в два десятка метров вода в нем походила на кисель: с радужными кругами на поверхности, застоялая, с какими-то сгустками и комками. Вдоль берега, сколько хватало глаз, пролегла полоса отчуждения. Примерно на ширину метра от воды не росло ничего. Земля была черная, маслянисто поблескивающая на солнце.

— Что это? — с трудом сдерживая рвотный позыв, спросил Кларк.

— А черт его знает, — ухмыльнулся Абель. — Мы не рискнули брать пробы. Да и зачем? И без того проблем хватает.

— А как же с питьевой водой? — спросил Кэр. — Судя по этому... — он сделал ударение на последнее слово, — загрязнение вполне могло проникнуть в грунтовые воды.

— А у нас свой водоем. Даже два. Вам просто не показали. Они образовались на месте котлованов. Зимой, конечно, неудобно, но это временно.

— Ну, ладно... — протянул эрсати, снова взглянув на канал. Его не покидало чувство, что стоит отвернуться — и наполняющая русло жижа расступится, выпустит из своих недр нечто омерзительное. Но время текло, они отошли от канала уже на полсотни шагов, а ничего не появилось.

* * *

Марна сидела за широким металлическим столом и смотрела на Дезире. Глаза той из красных, испещренных полопавшимися сосудами, превратились почти в молочно-белые.

— Совсем ничего не чувствуешь?

Дезире отрицательно покачала головой.

— А свет? Видишь свет? Пятна?

Снова отрицательный кивок.

— Марна, может, вы меня пристрелите?

— А? — до женщины не сразу дошел смысл услышанного.

— Ну, я же должна теперь уйти, — голос Дезире звучал ровно, словно девушка говорила не о собственной жизни, а рассуждала о том, что будет есть на ужин. — Не хочу сломать ногу или попасть в зубы какой-нибудь твари. Сделайте это быстро. Всего один патрон, — на ее губах появилась легкая, просящая улыбка.

— Ты о чем говоришь?! — Марна перешла на крик. — Совсем из ума выжила?! Еще мне не хватало слышать от тебя всякую чушь!

— Не кричи. Я все решила. Могу попросить всего об одной просьбе? Я не сумела стать для общины полезной. Напротив, я ее погубила. Не знаю, почему вы меня терпите... Скажи, неужели у тебя ни разу не возникало мысли отомстить? Не могло не возникать. Я все сломала, на моих руках кровь всех, кто погиб на заводе. С этим очень тяжело жить, пойми. Ты не знаешь моих снов. Я просыпаюсь каждый раз в холодном поту. Они приходят за мной каждую ночь. Тянут за собой. Я больше не могу и не хочу заставлять их ждать. Пожалуйста, Марна...