Лицо Риверта, всё ещё чудом управлявшегося с лошадью и расположившегося позади Норы, среди овец, напоминало лица грешников, напуганных ужасами ада, с барельефа церковного скульптора. От Хоро его загораживала лишь пастушка, хрупкая, худенькая девушка, так не похожая на крепких телом пастухов.

Лоуренсу было до тошноты противно смотреть на такую расстановку действующих лиц на этой сцене. Особенно с учётом того, что Риверт собирался убить Нору вместе с Лоуренсом.

Однако пастушка, похоже, помнила о своём долге, хотя чуть не лишалась чувств от страха. Рукой, настолько нетвёрдой, что посох, который она выставила вперёд, позвякивал колокольчиком, она подала знак Энеку быть готовым выполнить команду.

Хоро стояла напротив и смотрела на Нору сверху вниз, напрягшись подобно натянутому луку.

Лоуренс пребывал в смятении. Хоро была настроена серьёзно. Если так пойдёт, Норе быть убитой.

Из-за темноты и переполоха, вызванного внезапной атакой Хоро, ни Нора, ни Риверт даже не подозревали, что Лоуренс был сейчас тут, чуть в стороне. Но если бы Нора услышала бы от Лоуренса, что эта волчица перед ней — Хоро, она бы поверила. По крайней мере, он так чувствовал. Правда, была возможность, что об этом тогда узнает и Риверт, так что Лоуренс постарался рассудить здраво.

Риверту от Хоро всё равно никак не избавиться. Значит, Лоуренсу следует крикнуть им. Он набрал воздуха...

— Пастушка! Защитишь меня, дам за это триста румионов! — опередил Лоуренса Риверт.

На испуганном лице Норы проявилось другое чувство, когда она почти неосознанно, из привычки исполнять свой долг, махнула посохом. Колокольчик на посохе затих. Решимость, вот что выражало теперь лицо Норы.

Риверт своей змеиной хитростью, кажется, прочувствовал изменение ситуации. Он повернул лошадь и погнал её прочь.

Чувствуя досаду, Лоуренс попытался крикнуть, но Нора, исполняя долг пастуха, уже взмахнула посохом.

Не успею, — взорвалось в голове Лоуренса. Время словно затормозило ход.

Энек с Хоро, несопоставимые по размеру, приняли одну и ту же позу, их морды одинаково исказила ярость, они были готовы устремиться вперёд подобно стрелам. Посох Норы указывал на Хоро.

Кланн, — услышал Лоуренс звяканье маленького ржавого колокольчика, или ему это лишь показалось, и он закричал. Звал ли он Хоро или Нору, кричал ли он вообще чьё-то имя, он и сам не знал. Следующее мгновение чётко запечатлелось в его памяти — Хоро и Энек, волчица-богиня и отважный пастуший пёс оттолкнулись лапами от земли.

Лоуренс не сомневался, что в следующий миг он увидит, как Энек отлетает в сторону от удара волчьей лапы, разодранный когтями, а потом эти когти обратятся против хозяйки пса. Потом лапы волчицы оттолкнутся от земли, чтобы устремиться вперёд и превратить самое отвратительное существо, находившееся в том месте, в бесформенный, безобразный кусок мяса, который вызвал бы отвращение даже у мясника.

Раскаяние. Так много всего вызывало в Лоуренсе запоздалое раскаяние, что он даже не был уверен, которое из них пронзило сейчас ему грудь.

И тут...

— Энек, стой!

Высокий голос развеял мрачное колдовство замедления времени, вернув его обратно и пустив обычным ходом.

Громадное тело Хоро взметнулось вверх, как из катапульты, и перелетело через Нору, вцепившуюся в Энека, отважный чёрный рыцарь вырывался из её рук, стараясь вмешаться в события. Волчица запросто перепрыгнула Нору и метавшихся во все стороны овец. Как только волчьи лапы коснулись земли, Хоро устремилась за удиравшим верхом Ривертом, утратившим из-за золота честь и порядочность. В какой-то момент искажённое лицо этого жалкого человека, обернувшегося на приближавшуюся волчицу, промелькнуло и снова скрылось за телом Хоро. Мгновеньем позже воздух пронзил короткий вскрик, и всё стихло, когда Хоро, пробежав ещё несколько шагов, остановилась.

Нора продолжала держать Энека, рвавшегося из её объятий. Лоуренс знал, что девушка не от страха его держала, не потому, что ждала помощи от мохнатого рыцаря. Нора поняла. То ли поняла, что волчицей была Хоро, то ли, что волчица не настроена к ней враждебно, но только она знала, что надо не дать Энеку напасть на волчицу. И даже отбросила в сторону свой посох, который никогда не должен выпускать из рук пастух, чтобы крепко обхватить Энека.

От страха так не поступают.

— Госпожа Нора! — позвал, тем не менее, её Лоуренс, всё ещё волновавшийся за безопасность девушки.

И тогда Нора, лежавшая с Энеком в руках без движений, подняла голову и с невероятным изумлением посмотрела на Лоуренса, следующий её взгляд, обращенный на Хоро, был уже не столь удивлённый.

Каким-то образом она уловила ситуацию, хотя до полного понимания было, конечно, далеко.

Но сейчас из Лоуренса просто вылетели слова, родившиеся прямо в его сердце:

— Как хорошо, что с тобой всё в порядке.

Живая и здоровая Нора после этих слов и произошедшего сейчас пребывала, конечно, в растерянности. Её лицо ничего не выразило, когда она посмотрела на Лоуренса, она словно не знала, что ей сейчас надо чувствовать.

— Эта волчица — Хоро, моя спутница.

Неловкая улыбка на лице Норы означала, что она попыталась принять его слова за шутку. Но когда Хоро подошла немного ближе, пастушка ахнула, и её улыбка исчезла. Потому что из пасти волчицы свисала, болтаясь на ходу, нижняя половина человека.

— Надо думать, ты не убила его, — произнёс Лоуренс, припомнив собственное желание сделать это, когда Риверт пытался использовать Нору, как щит.

На месте Хоро Лоуренс бы точно расправился бы с Ривертом.

Хоро, державшая верхнюю половину тела Риверта в пасти, вместо ответа помотала мордой и ослабила челюсти. Обслюнявленный Риверт с противным чавканьем шмякнулся на землю.

— Я думала его сразу проглотить, — сказала Хоро и повернулась к Лоуренсу с её волчьей улыбкой на морде. — Но золото — это не для моего желудка.

Она фыркнула и чуть повела мордой, указывая на Риверта. Бери скорей золото.

— Это наверняка в его куртке... какой он липкий... — пожаловался Лоуренс.

Большой нос Хоро тут же ткнул его в спину, и Лоуренс, не теряя времени, стал рыться в промокшей куртке Риверта, наполненный золотом мешок отыскался быстро.

— Да, в самом деле оно, — пробормотал Лоуренс, заглядывая в мешок с холодными кусочками жёлтого металла. — Нора.

Он бросил пастушке мешок с золотом. Хоро укоризненно посмотрела на Лоуренса, что он предпочёл оставить без внимания.

— А... эт... это...

— Работа ещё не сделана.

Работа Норы состояла в том, чтобы пронести золото в город.

Огромная волчица тяжело вздохнула. Нора с удивлением посмотрела на неё, но её взгляд не замедлил вернуться на Лоуренса.

— То-только, это... как ты, господин Лоуренс, оказался всё ещё живым?

Лоуренс криво усмехнулся. Должно быть, Риверт послал людей в лес якобы, чтобы помочь Лоуренсу и Хоро и вывести их к остальным. А потом его люди вернулись и сказали, что Лоуренс с Хоро уж мертвы. Он стал думать, как бы разъяснить Норе ситуацию, но вдруг почувствовал движение воздуха и обернулся, чтобы увидеть Хоро с поднятой передней лапой. Лапу она тут же опустила, что-то хрустнуло, словно переломилась сухая ветка, и раздался отчаянный крик.

— Кхх...а-а-а-а!

Лоуренс ощутил одновременно, что это "чересчур" и "самое то". Кричал Риверт, очнувшийся, когда лапа Хоро сломала ему ногу, потом он замолк, продолжая беззвучно хлопать ртом.

— Вечер добрый, господин Риверт. Как дела?

— У-а-а... а, а? Ты? Как?

— Хоро. Персики в меду, — произнёс Лоуренс, видя, что в Хоро снова разгорается гнев.

Волчица неохотно убрала лапу со сломанной ноги Риверта.

— Господин Риверт, господин Риверт, не мог бы ты объяснить Норе, почему ты, когда одевался, застегнул одежду, скажем так, не на ту пуговицу?

Пот стекал по лицу Риверта, но к нему, искажённому болью и страхом, вернулось выражение, соответствующее лицу торговца. Проницательного торговца, старающегося как можно лучше справиться с ситуацией и обеспечить себе безопасность.

— Господин Риверт.

— Й-я... это не я! Так велел Ремерио. Я говорил ему не делать этого. Обман навлечёт на нас Божий гнев. Воистину так. Я был против.

— Эта волчица необыкновенна не только размером. Думай о ней как о доверенной посланнице Божьей. Это значит, что обмануть её ты не сумеешь.

После слов Лоуренса Риверт умолк, с отчаянием переведя взгляд на Хоро. Та нарочито медленно выпустила белое облачко между своими клыками и немного приподняла лапу.

— Я, я, я, я по... я с самого начала подумал, что выплачиваемая награда слишком велика. И Ремерио так подумал. И потом, если этого не сделать, прибыли еле хватит на выплату долга, награду выплачивать нам неоткуда. Ну, и тогда Ремерио сказал, что ничего не остаётся, кроме как что-нибудь сделать. И я должен был что-нибудь сделать. Что-нибудь предпринять. По... понимаешь, так ведь? Ты тоже... ты тоже, как и я, торго...

Тут поток его слов был прерван ударом в нос, и сил Лоуренс не пожалел.

— Я не такой торговец, как ты.

— Ху-ху-ху-ху-ху, — расхохоталась Хоро, снова опуская лапу на землю.

— Всё дело в том, — Лоуренс посмотрел на пастушку, — что я сам слышал, что они хотели убить тебя, госпожа Нора. Честное слово. Гильдия Ремерио обманула нас.

Ошеломление Норы понемногу проходило, всё услышанное постепенно занимало места в её голове. Она медленно перевела глаза на Лоуренса.

— А тот волк в лесу?

— Это другой волк, — мягко ответила Хоро, и Нора вскрикнула, вероятно, от удивления, а не испуга. — Я Хоро, мудрая волчица из Ёйцу. Волк в том лесу ещё слишком юн, он знает лишь одно — защищать свою территории, но... ему хватило осмотрительности не влезать в ненужную драку, когда я выказала ему искренность намерений.

Нора слушала Хоро вроде бы с сомнением, но потом она разжала руки, которыми прижимала к себе Энека, и смущённо улыбнулась.

— Это так странно, мне сказали, что ты и есть госпожа Хоро, и я почему-то верю в это.

— Кстати, этот пёс не влюблён в меня. Он просто знал обо мне правду. Просто, чтобы подсушить это подмоченное место.

— Эт-то... — удивлённо пробормотала Нора.

Энек сердито гавкнул на хозяйку.

— Ладно, госпожа Нора. Вернёмся к делу, — вмешался Лоуренс.

Жаль было менять тему разговора, но дело и вправду ещё не было завершено. Золото не доставлено, долг Лоуренса не погашен. Кроме того, надо было ещё что-то сделать с людьми из гильдии Ремерио, раскиданных Хоро.

— Мы были захвачены водоворотом больших неприятностей. Однако, благодаря Божьей защите, мы спаслись, оставив к тому же при себе золото. Если верить словам Риверта, золото это стоит шестьсот румионов. Но если его пронесли в Рюбинхайген, то, как предполагалось, за него можно будет получить почти в десять раз больше. То есть шесть тысяч румионов.

Кажется, даже Лоуренса пугала невероятность таких больших денег.

— Конечно, шесть тысяч — это больше, чем нам можно было мечтать, но их ещё надо получить, а шестьсот мы получаем без какого-либо риска. Однако.

— Од... нако? — переспросила, запнувшись, Нора.

— Однако, справедливости ради, это золото не было бы куплено без денег гильдии Ремерио. Верно и то, что они останутся совершенно ни с чем и в итоге разорятся.

Хоро легко ткнула Лоуренса носом в голову, и это не было заигрыванием. Она поняла, к чему он клонит.

— Поэтому я предлагаю...

— Ты, — с мрачным видом перебила Хоро.

Но он не собирался сдаваться.

— Хоро. Мы живём не в легенде о рыцарях. Раз нас обманули, просто отомстить и всё, так? Но нам после этого надо будет жить. Кроме того, нам ещё самим потом могут мстить за это.

— Тогда...

— Не говори, что тогда надо загрызть всех поверженных тут до смерти.

— У-у...

— Кроме того, я не смогу чувствовать себя хорошо, покупая завтра хлеб на деньги, запачканные кровью людей. Есть много способов что-то решить, но, если мы хотим жить и завтра, из них надо выбрать тот, который ведёт нас к завтрашнему дню. Так ведь?

Красновато-янтарные глаза сощурились, потом их обладательница отвернулась.

— Я замёрз бы в лесу насмерть, если бы не ты. Я знаю, что без тебя я бы ничего не смог бы поделать, и я благодарен тебе за то, что ты прислушалась к моей просьбе. Только...

— Хватит. Хватит. Сколько беспокойства от моего партнёра, - проворчала Хоро, легонько стукнув Лоуренса по голове подбородком.

Толчок оказался весьма болезненным, но это была не слишком дорогая плата за то, чтобы она переступила через своё самолюбие.

— Тогда позволь мне справиться с этим так, как я хочу.

— Справляйся. И по этому поводу скажу тебе ещё. Я проглочу всё то беспокойство, что свалится на меня из-за твоего "как я хочу". Так что можешь делать всё, что хочешь.

Переполненный благодарностью, Лоуренс не мог не улыбнуться, потом он набрал полную грудь воздуха и повернулся к Норе.

— Прости, что заставил ждать. Предложу тебе вот что.

Нора, с интересом следившая за препирательствами Хоро и Лоуренса, выпрямила спину и подняла на него взгляд.

— Госпожа Нора, реши, пожалуйста, ты, проносить золото в Рюбинхайген или нет.

— Э...

Выбор, напрашивавшийся сам собой. Можно получить очень большие деньги, шестьсот румионов, и это без какой-либо опасности. А шесть тысяч — деньги просто невероятные, но ради них надо подвергнуть опасности жизнь.

— Однако, если ты смогла бы пронести золото в Рюбинхайген, чтобы продать его по высокой цене, тогда огромный доход от продажи смог бы спасти и гильдию Ремерио, не только нас.

Ах, — почти беззвучно вырвалось у Норы.

— В противном случае, если золото мы заберём себе, для тех, кто здесь сейчас лежит, их семей в Рюбинхайгене и тех, кто остался в гильдии, завтра настанет ад. Некоторые, может быть, ада избегут. Однако их души навсегда запомнят трёх демонов. Меня, Хоро и тебя, Нора.

Когда пытаешься зарабатывать, ведя жизнь странствующего торговца, как это делал Лоуренс, поссориться с гильдией, в которой работает много людей, означает наполнить жизнь свою неприятностями. А торговля неразрывно связана с контактами между людьми. Однажды может произойти встреча, которая может завершиться ударом меча.

А кроме того...

— Конечно, если уехать на чужбину, где никто даже не знает твоего языка, можно будет там жить, как ни в чём не бывало. Однако, если даже страх мести удастся забыть, можно где-нибудь случайно встретить раба со знакомым лицом, навьюченного, как лошадь, будет ли в такой день кусок хлеба сладким?

Лоуренс помолчал, чтобы Нора лучше прониклась его словами.

— Тем не менее, мы попросим гильдию Ремерио должным образом расплатиться.

Пасть Хоро дрогнула в ухмылке.

— Итак, мы сейчас отправимся в гильдию Ремерио. Госпожа Нора, пожалуйста, прими решение до завтрашнего утра. Если решишь пронести золото в Рюбинхайген, давай встретимся на той площади, где мы собрались, отправляясь в Рамтору. Придя в город до тебя, я найду надёжного мясника и буду тебя ждать у восточных ворот Рюбинхайгена только один день.