Смерть его игрушка

Я всю жизнь неверующая, но сейчас готова молиться.

Останавливает только то, что вряд ли у моего любимого с Богом хорошие отношения.

Может, молиться Дьяволу?

Что сделает он, если в среду Роман не появится на шахматную партию?

Дьявол есть Дьявол, не стоит надеяться, что он отправится спасать.

Пока я разбиралась с крысами, думать обо всём этом было некогда.

Но дома стало хуже.

Вечер. Ужин. Бутерброды с сыром. Ромка бы мне голову оторвал. Но готовить неохота. Никакого настроения.

Очень рано легла. Подольше поспать — поменьше думать о плохом.

Может, и так. Но в пустой постели так тоскливо. Отвратительно-просторно и одиноко.

Особенно утром.

Из кухни не доносятся невероятные запахи. Роман не смотрит, как я просыпаюсь, нет его улыбки — сумасшедшей, загадочной, не светится ярче утреннего солнца тьма его глаз...

Опять бутерброды. И кофе. Сбежал, я не особо следила — а растворимый выкинул Рома.

Он всегда варил великолепный кофе. И чай тоже невероятный. И еду.

И никогда не ел со мной.

Вот здесь стоял весь завтрак, у стены, скрестив ноги и руки. Его улыбка казалась мне слегка надменной, чуть-чуть снисходительной, немного издевательской.

И жутко сексуальной.

В кофе попадали слёзы. Но вкуса я и так не чувствовала.

Не выдержала, позвонила Андрею.

— Мне паршиво, можно у тебя заночевать?

Не могу больше одна — и в пустой квартире. Сейчас я почти готова пригласить даже Арджуна на ночь, пустить в свою постель, лишь бы только без выдуманного призрака Романа.

Правда, от мысли о индийце в моей постели слегка передёрнуло.

— Даш, ты можешь ночевать у меня, жить у меня, я спрячу тебя и никто не найдёт. Меня же не нашли. Только как насчёт того, что ты хотела сделать? Если ты не можешь, не осилишь — давай разберёмся в этом сразу. Такое дело нельзя испортить. Будет катастрофа. Даже больше, чем если ты это не сделаешь.

Да. Точно.

— Я много чего не понимаю, Андрюх. Например, Рольсен. Сначала он ведёт себя по-деловому, потом флиртует, потом показывает, будто влюблён по уши, сейчас — так, будто я нерадивая сотрудница, ленивая и прогульщица. Что за игры — я не пойму.

— Дашк, вероятнее всего, они тебя поделили, и получил тебя Тхакур.

Что? Стоп.

— Как это поделили?!

— Возможно, разыграли в карты. В ложе любят покер. А Тхакур для индуса очень хорошо играет.

— В карты?!

Я не знаю, возмущение, обида или брезгливость, но чувство было острым. Разыграли в карты? Меня? Не может быть, правда?

— Поэтому Рольсен, как проигравший, не имеет права больше оказывать знаки внимания. Полагаю, всё именно так — раньше уже такое бывало.

Чувствую, снова хочется плакать.

— Андрей, что же такое? И так невозможно тяжело, а ещё и... Я для них вещь, ценный приз... или не очень ценный. Я теперь понимаю отношение ко мне Романа — как к вещи, собственности. Это, оказывается, нормально для мистиков.

Короткое молчание в трубке, пока я сдерживала слёзы.

— Даш... Рамон никогда не относился к тебе, как к вещи.

— Он даже говорил... Называл меня 'куклой', 'игрушкой'. Но я готова даже быть его собственностью, лишь бы вернуть.

Кажется, отголоски отчаяния в голосе слишком слышны.

— Не хорони Еретика, Даш. Мы пробовали уже, всё равно откопался. И, что бы он не говорил, он тебя действительно любит. И уважает.

Умный. В настоящем времени. Если бы Андрей сказал 'любил', у меня бы точно случилась истерика.

Звонок в дверь. Словно потусторонний. Я сначала даже не поверила. Алёна с Егором всегда созванивались заранее. Соседи?

Да. Или что-то продают.

Не буду открывать.

Ага, а если я топлю кого-нибудь? Или что-то такое...

— Минуту.

Подойти, открыть внутреннюю дверь. Пройти через коридор. И увидеть в глазок роскошный букет — пять тёмно-красных роз в облачке из спаржи и ещё чего-то — мелких белых комочков. Несколько слоёв обёртки.

И за всем этим — Арджун.

— Я потом перезвоню, пришёл Арджун, — тихонько говорю Андрею.

156.

— Эльвильяр отвозил вас на работу? — улыбаясь и протягивая букет. — Мы лишили вас личного средства передвижения. Позвольте заменить его.

Я слегка улыбнулась и взяла цветы.

— В смысле — лишили?

Он взял мой руку и легко поцеловал пальцы — еле заметное прикосновение губ.

Не ответил. Сыграть дурочку не прокатывает.

Взяла цветы и поблагодарила.

Пригласила в зал, пошла собираться. Жаль, спальня не запирается. Впрочем — что мистику запоры?

Роман обязательно бы зашёл. Внаглую. Стал бы смотреть, как я одеваюсь.

Если Арджун это сделает, я его устрою истерику.

Но он всё время просидел на диване. Поприветствовал лёгкой улыбкой.

— Вам идёт деловая одежда.

— Спасибо.

Он встал, предложил руку. Притворяется учтивым? Притворюсь тоже.

Приняла его руку. Так мы и вышли во двор.

Кивнул на чёрную двухместную спортивную машину. Да, видела такие. Отвратительно низкая посадка. Для Лондона, а не для Яшильтово. Мы с Ланой говорили про такие — 'машина для центра города'. Будет в нём кататься кругами, так и не выезжая. Интересно, как он заехал в мою глушь?

И как отсюда выберется.

Наверное, не только Роман может творить чудеса, потому что проблем я не заметила.

Припарковался он под окнами кабинета директора — случайно? Или это своего рода бравада? 'Посмотри, её выиграл я'.

— Спасибо, — я мило улыбнулась и потянулась к ручке.

А мужчина потянулся... к моим губам.

— Вы что? — лёгкая тревога и беспокойство вместо дать в морду. — Ромка за такое нас обоих убьёт.

— Даша, вы никогда его не увидите. Всё в порядке.

— В прошлый раз тоже так считали, — отрезала я.

— Сейчас всё иначе.

Засмеялась. Не весело — издевательски.

— Его не убить. Не поможет уничтожить тело. Он сильнее вас. Если он вернётся и узнает, что мы с вами... хотя бы имели какие-то намерения, убьёт обоих. Вы же его знаете!

— Не бойтесь его. Он не вернётся.

Всё ещё мягко, но в глубине зрачков зажглась гроза.

— Никогда не говори никогда. Я не буду исключать того, то у вас всё снова провалится.

Уверенно и твёрдо. И он вспылил. Фыркнул, сжал зубы и бросил:

— Вы столько не проживёте. Можете не беспокоиться.

Вышел из машины и открыл мне дверь.

Шла на работу я в лёгком шоке.

157.

Вот в чём дело. Вот в чём разница. Арджун рассчитывает вовсе не на интрижку по моим меркам. Почему-то теперь мне казалось, что он хочет быть со мной, пока я молода. Потом — он по-прежнему полон сил, а я тихо старею. Вся жизнь прошла ради человека, который не колеблясь оставит меня, едва потеряю свежесть. Хочу ли я от него детей? Будут ли мистиками они? Или...

Мужчина будет любить чужого ребёнка от любимой женщины, и не будет любить своего от нелюбимой. Так говорила бабушка.

Вряд ли мне светит счастливая семья.

Потому они меня и делили. Иначе, так сказать, на всех хватило бы.

И самое главное — что хочет от меня Роман?

Полагаю, то же самое.

Вот только у Арджуна наверняка могут быть дети, а у Романа — вряд ли. Посмотрим правде в глаза, Даша, вряд ли.

Всё равно. Детей хочу не просто так, хочу от любимого мужчины. Есть ли у Арджуна шансы им стать?

Пока как-то не верится.

158.

Выходя с работы, снова заметила машину Арджуна. И его самого с букетом.

Снова розы. Снова тёмно-красные. Хорошо, что не орхидеи. И не белые лилии. Если бы он подарил такие же цветы, как Роман, я бы не выдержала.

Нет, нет, выдержала бы конечно. Но это было бы тяжело.

А ведь он хочет произвести впечатление! Машина.

Она явно для этих целей. Когда он увозил меня из подвала домой, посадил на заднее сиденье. А ныне автомобиль двухместный.

— Даша, мы не очень хорошо расстались. Мне очень жаль. Я не должен был.

Открыл мне дверь. Сел сам.

Сжала букет. Не колется. Розы без шипов.

Ты и мои шипы мечтаешь вырезать, мистик.

Тронулись.

— Даша, я понимаю, вам тяжело. И не буду давить. Я не прошу уступить мне, или забыть его так сразу. Я прошу только одного: дайте мне возможность. Просто возможность.

— Я боюсь. Арджун, если он вернётся... Если вы допустили крошечную ошибку — он вернётся. Он самый сумасшедший человек в мире — как вы думаете, что он сделает?

Мужчина вздохнул и замолчал.

159.

Сначала не смотрела на дорогу. Потом сообразила, что везут меня не домой.

— Приедем — увидишь, — коротко ответил мистик на мой вопрос.

Я пыталась следить за дорогой, но неожиданно стало клонить в сон. Причём так сильно, что сознание начало отключаться. Промелькнула какая-то полезная мысль, но поймать её я не успела.

Сон слетел, когда мы остановились. И пришло подозрение — что-то здесь не так. Арджун специально это сделал.

Где мы?

Этой части города не знаю. Странно, Яшильтово — небольшой город, а место сейчас не узнаю.

Может ли быть, что я не была здесь?

Зябкий, ветреный пустырь. Дома уходят в смог вдалеке. С одной стороны чахлый лесок. Но нам, видимо, в эти огороженные здания. Кстати, понятно, что за здания.

Большой серый больничный комплекс раскрыл свои решётки.

— Зачем мы здесь?

Видимо, Арджун уловил страх в моём голосе.

— Всё в порядке. Вы хотели знать. Мы думаем, ничего опасного здесь не будет. Только... Потерпите, это временно.

Я не успела спросить 'что', как вдруг весь мир пропал. Нахлынула тьма, исчезли звуки, запахи. Меня подхватили на руки, и я крепко вцепилась в его рубашку — страшно.

Пусть это всё временно. Но так... страшно.

160.

Мир вернулся вдруг. Яркий свет, звуки, резкий запах немыслимых химических смесей. Первые мгновения я даже не поняла, где нахожусь, и что говорит мне Арджун.

А в следующие мгновения увидела Романа.

В комнате без окон, на кушетке под капельницей. Руки и ноги его были закреплены ремнями по углам. Что за ремни? Для того, чтобы удержать его, они должны быть, по крайней мере, из зачарованного мифрила.

— Даша, вы видите? Вы напрасно думаете, что Эльвильяр может ожить. Один раз он провернул нечто подобное, и мы не настолько плохо соображаем, для того, чтобы пытаться ещё раз. Он не умер, вернее, не более мёртв, чем обычно. Он всего лишь парализован.

— На него действуют яды?

Слова вырвались сами по себе. Думала я о другом.

Собственно, о многом другом. Мысли летали хаотично и обрывочно. Меня лихорадило — внутри бушевала дикая радость.

Он не умер! Его можно вернуть!

Осторожно поймала всю радость, усилила до страха. Эти странные чувства легко перетекали друг в друга. Страх, растерянность — уверена, Арджун чувствует мои эмоции. Пусть чувствует это. Ни к чему ему настоящие.

Я сделала пару неуверенных шагов. Способность рассуждать здраво постепенно возвращалась обратно.

Почему не убили? Почему парализовали?

Открыла сумочку, стала рыться в ней. Мистик сначала недоумённо смотрел на это, потом потерял интерес.

— Любой яд на него действует временно. Вот так решается главная проблема — то, что его сознание открепляется от тела после смерти. Пока тело жизнеспособно, он к нему привязан, пока поступает яд, разум парализован в теле, пока существует наша Ложа, мы следим за этим. Даша, я показываю вам это, потому что вы ничего не сможете сделать против нас. Я прошу только одного — не пытаться. Так будет спокойней. Хорошо? Не мистик ничего не сможет сделать, поверьте, я знаю, что говорю. И ни один мистик не пойдёт против Ложи. Особенно теперь, после устранения Радич и Эльвильяра.

Я вздрогнула:

— Лану тоже хочу увидеть.

— Раз в неделю. Мы же договаривались.

Печально кивнула. Достала из сумки бумажные платочки, вытащила один, промокнула глаза. Поправила тушь на ресницах, она чуть поплыла от слёз в уголках глаз... А может, не поплыла.

Подошла к кушетке, посмотрела на пробирку.

Прикрыта лишь символически. Я потянулась, отвинтила крышечку. Арджун дёрнулся, я сжала кулачкии и отпрянула:

— Нет-нет, я просто посмотреть. Это, значит, не смертельный яд, а парализующий? Можно понюхать?

— Лучше не надо. Я боюсь не вас, а за вас. Не стоит нюхать яды.

— Точно.

— Пойдём? — полувопросительно предложил. Я закрыла сумочку и повернулась к нему. Мир снова пропал.

Подхватил на руки, понёс. Но теперь уже было куда спокойней. Потому, что я привыкла к пустоте, потому что я знала ещё одного мистика, который пойдёт против ложи, потому что Роман был жив...

И потому что тело его скоро умрёт, как только в иглу капельницы попадёт жидкость для снятия лака, маленький флакончик которой я опрокинула над пробиркой.

161.

Пока жива.

Не всем везёт, Милана вряд ли вернётся из Ада.

Андрей психовал.

Даша сделала всё, чтобы подруга не попала на эту прогулку в одну сторону. И что с того, что он почти потерял силы мистика?

У Дашки их вообще никогда не было.

Его храбрая подружка ведёт опасную игру на чужом поле, по чужим правилам — и невозможно сложным. Игру, в которой у противника изначально огромная фора.

Но пока играет она неплохо.

Помочь ей?

Сама эта идея вызывал лёгкий протест. Он старше, сильнее, у него больше опыта — почему он на вторых ролях?

Мистики слишком осторожны. Слишком боятся за жизнь.

Ведь есть же и героизм. Его отец постоянно рисковал собой в бою, не прячась за спины солдат.

Хотя сам Андрей и не хотел так уж сильно на него походить, надо признать.

А эта странная вспышка... Как будто былая сила на мгновение нахлынула на него, медленно угасая.

Из-за чего? Что это было? Вряд ли Рамон причастен к этому. Он бы сказал. Какие-то внутренние ресурсы души — вряд ли. Не те условия, чтобы они проявились.

Что же это? Но — самое главное — как их повторить?

Да в любом случае — он может, вернее, должен, обойтись без них.

162.

На весь путь обратно Арджун оставил меня без ощущений. Потом долго извинялся, обещал загладить вину. Я была слишком взбудоражена, но, тем не менее, взяла себя в руки и продолжила игру.

Обижаться сильно не стала. В принципе, я действительно понимаю. Он и так дал мне достаточно информации, добиться уже этого было непросто. Не хочет показывать, где Роман — ладно, с Андреем разберёмся.

Когда мир вернулся, я сидела в машине уже в своём дворе, и Арджун был рядом. И пока я приходила в себя, он оказался... более, чем рядом.

Намерения его угадала только когда рука обхватила мой затылок.

Я отпрянула. Слишком резко. Признаю, напугалась.

Он выпрямился, посмотрел на меня... зло.

Даша, палишься. Почему бы тебе не позволить ему поцелуй?

Так, спасаем положение. Мало ли что можно ждать от неуправляемого мистика?

Он наверняка видит, что я веду игру, главное, чтобы не понял — какую именно.

— Простите, — говорю растерянно, чуть испуганно. — Вы, кажется, просили дать вам возможность. Почему же не хотите дать возможность мне? Я игрушка для вас всех, потому что не мистик. Но для себя я живой человек, без тумблеров переключения вида 'один мужчина — другой мужчина'. Я не буду кочевать из постели в постель просто потому, что вам вдруг захотелось. Не потому, что боюсь Романа или кого бы там ни было. Потому, что просто не могу так. Как говорится, я не такая.