— По крайней мере, они должны знать координаты, а значит, иметь доступ к видеокамерам.
— Несомненно, — согласился Греченко, подняв указательный палец.
— Попробуем пойти к истокам. Я слетаю на этот завод. Изучу схемы. Надеюсь на удачу.
— Заводик-то там непростой. Строжайший госконтроль, должно что-нибудь вылезти.
— А вот мне такое в голову и не пришло, — сказал Андрей.
— Понадеяться на удачу? — улыбнулся Павел, но Булдаков его понял. — Это всё мой любимый шарик, — он поставил его на место и обратился к аналитику. — Я высылал фотографию убитой. Что-нибудь есть по ней?
— Нет.
— Не нужно искать, в базах её нет. Я уверен.
— Поясни, — заинтересовался аналитик.
— Она из СО. Мы с Андреем её видели вместе с Роминым в Эс-Каллуме, — сказал Корышев.
— Интересно дело оборачивается, — отозвался Греченко.
— Я чуть не упал на месте, когда увидел фотографию... — признался Павел.
— И она уже была мертва, когда я пришёл, — дополнил его Булдаков. Ему друг уже изложил все детали, и сейчас повторил для остальных.
— Заключение по баллистической экспертизе мне обещали дать, пока его не было, — опережая вопросы, ответил Павел.
— Прямое доказательство, что в этом замешан и Секретный Отдел, — указал Соколов. — Не пора ли нам поинтересоваться, что делал сотрудник СО в той квартире?
— Довольно серьёзное предложение. Но у кого? Хочешь пойти к Карлосу Оттону или к самому Маркусу Грене?
— У меня нет иных кандидатур.
— Можно обратиться к Ромину.
— Думаешь, он возьмёт на себя Секретный Отдел? — догадался аналитик, и Павел улыбнулся: за почти месяц они научились понимать друг друга с полуслова.
— Снова распределение ролей. Затея не лишена смысла, — признал Саша. — Ты едешь на завод. А нам, что делать?
— Уверен, Санёк, мы тут скучать не будем, — похлопал его Андрей по плечу.
— Ох, не люблю я такие прогнозы. Если ты что-то говоришь, то оно всегда сбывается.
— Ты мне льстишь, дружище...
В дверь постучали, Корышев напрягся, ожидая самого худшего развития ситуации. За последний месяц он уже перестал верить в лучшее. В воздухе отчётливо почувствовалось напряжение.
— Я открою, — произнёс Андрей и направился к двери. С каждым шагом возрастал и градус. Павел поймал себя на том, что инстинктивно проверил наличие пистолета в кобуре.
Дверь открылась, на пороге стоял невысокий человек с коляской, доверху набитой пакетами.
— Внутренняя почта, — сказал мужчина, смотря мимо Булдакова, — для Павла Алексеевича.
— Передавайте, — ответил тот, и Андрей принял пакет.
Дверь закрылась, друг не спеша подошёл к столу, рассматривая надпись на пакете, и произнёс:
— По всей видимости, результаты баллистической экспертизы. Чуть раньше, чем мы рассчитывали.
Булдаков передал ему пакет. Паша ловким движением руки вскрыл его и достал листок. Содержание полностью подтверждало те предположения, которые высказывал Андрей, и Корышев сказал об этом.
— Вот и славно, — сказал Булдаков, — если в местные больницы поступит человек с двумя огнестрельными ранениями, то мы сразу узнаем. Сделаешь запрос, Паш?
— Безусловно. Сейчас позвоню и пойду к генералу, — согласился Корышев и потянулся к телефону...
-
Местоположение отделения Секретного Отдела было известно всем, чего нельзя сказать о делах. Восточное крыло восемнадцатого этажа полностью отдавалось под его управление, поэтому Ромину стоило всего подняться вверх на несколько этажей.
Карлоса Оттона Евгений Николаевич встречал не так часто, в основном на совещаниях, либо при более сложных обстоятельствах, когда нужно было срочно обсудить насущные вопросы. Карлос был моложе его лет на пять и работал на посту гораздо меньше, но в профессионализме ему сложно было отказать. Человек находился на своём месте, это факт, но последние события сильно ударили по доверию Ромина к нему, и настало время расставить все точки над "i".
Генерал-полковник Оттон встретил его приветственно и предложил сесть.
— Что привело вас ко мне, мистер Ромин? — спросил он.
— Ваши сотрудники, мистер Оттон.
— С удовольствием вас выслушаю, — сказал тот, подошёл к бару и предложил. — Виски? Отличное. Из Англии.
— Нет, благодарю. Давайте, ближе к делу.
— Что ж, — разочарованно произнёс Карлос и сел на место. — Что случилось?
— У меня есть фотографии двух ваших сотрудников, — Ромин достал их из папки и выложил на стол. Оттон деловито посмотрел сначала на одну из них, затем отложил и посмотрел на вторую.
— Так в чём проблема?
— Одного из них зовут Руслан Хокай. Он застрелил Элиаса Антонио Кортеса Харроса, более известного под кличкой Джулио.
— Ах, вот в чём дело...
— Да, этот человек не раз связывался со мной и следил за ходом расследования нападения на Исследовательский Центр.
— Ого, довольно резкое заявление! — Карлос откинулся на спинку кресла и почесал подбородок. — То есть вы считаете, что я его направил к вам, чтобы убрать этого... Джулио?
— Мне интересно знать, насколько далеко зашёл Секретный Отдел, и насколько далеко ещё готов пойти, — твёрдо сказал Ромин.
— Мой дорогой друг, — Оттон развёл руками, — ты же знаешь, сотрудники СО имеют право быть в курсе всех расследований, и если Руслан посчитал нужным знать, то это его право.
— Хочешь сказать, что он действовал по собственной инициативе?..
— Именно это, — кивнул Оттон, — но ты, разумеется, мне не веришь. Даже не знаю, как тебе доказать обратное.
— Конечно, не верю, — отмахнулся Евгений Николаевич, — как я могу доверять вам? Я в курсе, что вы хотите управлять ходом расследования. Конечно, вы могли бы взять дело себе, но вы не уверены в успехе. Хотите собрать сливки?.. Назначение молодых сотрудников тоже входило в ваши планы. Неужели ты надеялся, что я это не узнаю? Вполне естественное желание. Всё довольно очевидно, я уже давно это знаю. Кстати, — Ромин выложил шарик диаметром в миллиметр, — знаешь, что это?
— Да, — коротко ответил Оттон. Его лицо выражало крайнюю степень озабоченности.
— Следите. У меня уже вот-вот сложится впечатление, что СО вовсе не хочет, чтобы кто-либо вообще добрался до истины. Я могу потребовать внутреннего расследования, но останавливает одно соображение.
— С удовольствием послушаю...
— Вы знаете что-то, что именно заставило вас не брать расследование в свои руки. Вы знали, что это слишком опасно и что это может стоить вам должности. Гораздо проще поставить кого-нибудь не столь важного и после забрать дело в свои руки. Вот вам и причина.
— Идёшь ва-банк, — изрёк Оттон.
— Иного не остаётся, — подтвердил Ромин..
— Что ж... страх обычное дело, генерал, — руководитель СО даже слегка улыбнулся.
— Значит, вы не намерены останавливаться.
— Если у вас не найдётся предложение, которое бы всех устроило.
— Оставьте провокации, и о ваших делах никто не узнает.
— У вас есть доказательства? — Оттон забрал устройство слежения, явно намереваясь оставить вещественную улику себе, на что Ромин сказал:
— Есть материальные доказательства влияния вашего отдела на ход расследования. Один из ваших сотрудников, — он указал на фотографию Руслана, — устранил одного обвиняемого...
— ...А второй стрелял в вашего сотрудника, которого не должно было быть там. Откуда он имеет такую информацию? — задал риторический вопрос Карлос, спустя секунду он пролжил. — Я не отвечаю за каждого своего сотрудника: у них обширные права. Мы умные люди, генерал, и понимаем друг друга. Факты, знаешь ли, понятие относительное, как и всё вокруг. Руслан был заменён копией, которая и уничтожила Джулио. Неужели он умер от приступа совести?
Евгений Николаевич вынужден был признать, что в этом деле у генерала Оттона больше средств влияния, но у Ромина уже просто напросто не оставалось выбора. Он должен был нанести этот удар первым.
— А что касается этого, — Карлос указал на шарик, — где гарантия, что Руслан, подставное лицо, не использовал влияние и средства, чтобы самовольно поставить это устройство? Здесь нет клейма.
— Я бы удивился, если бы оно было бы обнаружено.
— А мы просто советовали вам дать возможность молодым, подающим надежду, сотрудникам показать себя в деле, — непринуждённо сказал Оттон. — Так в чём вопрос? Где здесь злой умысел. Слабая доказательная база. Всё вполне объяснимо.
— Вы всё просчитали? Вы уверены?
— Вы ведь ведёте запись разговора? — спросил Оттон. Да, Ромин вёл запись. Оппонент был уверен в неуязвимости своей позиции. И следует отметить, что не без оснований.
— Но ты уже многое сказал.
— А что я сказал? Лишь опровержения. Косвенные подтверждения? Ты трактуешь их так, я иначе. Это не доказательства. Я сейчас тебе дал иную трактовку.
— Я инициирую внутренне расследование. Мы будем бороться, генерал Оттон.
Тот лишь покачал головой, нельзя было понять, что именно этим он хотел сказать. Ромин не стал прощаться. Он встал и направился к двери, чувствуя всю тяжесть сложившегося положения: возможности были ограничены, доказательства слабы, а попытка давления не увенчалась успехом. Единственный шанс выиграть эту гонку — это держать удар и не подпускать СО к расследованию, суметь скрыть успех, если он появится, и закрыть дело до вмешательства Оттона, но даже здесь не было гарантии победы.
Борьба в ОМБ за сферы влияния входила в новую фазу, перестав быть скрытой.
-
Завод, о котором шла речь, находился в пригороде Новосибирска, поэтому перелёт оказался довольно продолжительным. Вылетев вечером навстречу востоку, Павел оказался в городе по местному времени ранним утром и решил не заезжать в гостиницу, а сразу направиться на завод, руководство которого уже было предупреждено о появлении внеочередного гостя.
Директор, Сергей Иванович Полынин, седой человек лет шестидесяти, живо поприветствовал его. Чувствовалось, что этот человек побаивается, хоть государственные проверки на подобных объектах должны быть делом привычным, но "Безопасность" заглядывала сюда редко. Работая в ОМБ десять лет, он привык к подсознательному страху чиновников к спецслужбам. Власть всегда создавала страх потерять её, но Корышев прибыл сюда не для проверки, но директор ничего не мог знать об этом. Впрочем, страх рождает подчинение, и Павел умел использовать это в своих целях:
— Сергей Иванович, вас известили о цели моего визита?
— Да, — ответил Полынин.
— Мне нужен доступ в Отдел Хранения. Пока я буду осматривать место, подготовьте все видеозаписи, сделанные камерами наблюдения. Мне нужен весь материал не только в этом помещении, но и на главном входе. Нужны также записи запасных выходов. Записи не только этого дня, но и всей предшествующей недели.
— Разумеется. Мы окажем вам полное содействие.
— Наблюдение за центром мониторинга ведётся?
— К сожалению, нет.
— Компьютер фиксирует входящих и выходящих из центра мониторинга?
— Да, мы предоставим вам всю информацию за неделю.
— Не забудьте и про всех, кто не явился на работу. Мне нужны списки, а также все больничные листы сотрудников, которые имеют доступ к камерам наблюдения. Да, и ещё. Мне бы хотелось поговорить со специалистами в области имплантатов. Пока это всё.
Директор действительно не подвёл, быстро организовав работу. Вскоре Полынин вернулся, и не один. С ним пришёл сотрудник лет сорока, звали того Сергей Михайлович Чиникин, он оказался ведущим специалистом. Корышев тоже представился и, пояснив цель своего визита, попросил провести в Отдел Хранения. Павлу предстояло перелопатить вручную "тонны" информации, но об объёме работы и количестве времени, которое она займёт, он сейчас и не думал: главное найти зацепку и надеяться, что это случится раньше, чем СО начнёт двигать фигуры по доске.
Дорога к Хранилищу не заняла много времени. У входа их встретил охранник. Он ввёл пароль и приложил руку к сканеру, тяжёлые металлические двери начали неторопливо раскрываться. Хранилище оказалось не столь большим, как подобные помещения других производственных комплексов. Связано это было, прежде всего, с размерами продукции, но и не только. Ещё со времён экономического чуда Японии в позапрошлом веке, а то и раньше, стало очевидно, что хранить материал экономически не выгодно: возникают множество лишних трат, поэтому вся продукция отправляется заказчику сразу практически после производства.
— Следуйте за мной, — произнёс Чиникин и направился вглубь Хранилища. Корышев направился вслед за ним, а охранник остался у входа. — Я так понимаю, вас интересует образец 10-48-74?
— Да, — удивился Павел. — Это его инвентарный номер. А вы откуда знаете?
— Нередко у нас пропадает продукция...
— А когда это происходило в последний раз?
— Никогда, — усмехнулся Сергей и остановился, указывая на полку. — Вот здесь он и находился.
Павел пригляделся, желая заметить неровности, но всё было идеально гладко.
"Странно", — подумалось ему. — "Невозможно вычислить настолько точно, чтобы даже полку не задеть".
Корышев поднял глаза вверх и увидел камеру. Полка с того места хорошо просматривалась. Записями с этой камеры и следовало заняться в первую очередь.
— Кто имеет доступ к этому помещению? — спросил Корышев.
— Исключая охрану и рабочих, всего несколько человек: я, как директор, и... — ответил Полынин.
— И я, — закончил за него Чиникин. — Позвольте спросить, что конкретно вы ищите?
— Неровности. Имплантат пропал вместе с упаковкой.
— Неделю назад здесь провели замену стеллажей, — ответил директор. — Этот тоже заменялся.
"Вот и объяснение. Насколько всё оказалось прозаично..." — подумал Павел и спросил:
— Я могу посмотреть?
— Да, конечно. Пойдёмте.
Все направились вслед за директором, а тот пояснил:
— Рабочие ещё не успели всё убрать. Отнесли материалы в соседнюю комнату.
— А когда начались работы?
— В начале этого года. Федеральное правительство перечислило деньги, мы решили улучшить условия хранения.
Павел кивнул. В голове созрело ещё одно предположение: вполне возможно, что нужный человек из рабочих. Следует тщательным образом осмотреть списки уволенных сотрудников за последние два месяца.
— Помещение освобождалось от продукции перед работами?
— Да, конечно, — кивнул Полынин. — Она слишком ценна, чтобы доверять её таким людям. Да и существует ещё масса причин.
— Но потом всё было расставлено в таком же порядке?
— Да, конечно, — ответил директор. — Стандартная процедура.
"Ну что ж... Значит, рабочий не мог вычислить координаты во время работы: он должен побывать здесь раньше".
Они вошли в небольшое помещение, включился свет. После десяти минут поиска промаркированная полка нашлась, и Корышев отметил небольшое сферическое углубление. Подчерк до боли знакомый.
— Нужно доставить её в лабораторию, — сказал он. — Я пришлю людей, пропустите их сюда.
