Фэнтези-2018 Девять дней исправления

Поэтому я придумал, как обмануть и вас.

С Аррадрой всё было просто. Её я поселил в порту, под школой, сказал, чтобы она давала о себе знать, но только редко, чтобы я мог скрывать тебя от неё. Её приступы не прекратились, но они были не страшны, она и сама справлялась с ними, а я всё равно ничем не мог ей помочь. Я медленно и осторожно стёр ей память, не слишком много, но достаточно, чтобы она поверила моим словам, когда я сказал ей, что её брата зовут и всегда звали Трилон, а возлюбленного Фаралон. Я сказал, что ты умер, и ей пришлось мириться с этим.

С тобой всё было сложнее. Ты должен был снова стать моим заместителем. На всякий случай я продержал тебя взаперти месяц, чтобы, если кто-то из людей помнил твоё лицо, хоть немного забыл его. Ты отрастил бороду, и, слава Богам, тебя больше так никто и не узнал. Могли бы узнать ученики, но их я ведь распустил, а также прогнал весь прочий персонал и нанял новый.

И это всё равно не могло бы защитить тебя от слухов о том, что ещё недавно этой школой управляли магистры Фаралон и Трилон. Это не могло защитить меня от вопросов, куда подевалась Аррадра, ведь я хотел напомнить тебе всё, что было с тобой до потери пальца, и её ты бы наверняка вспомнил.

Да, с тобой было тяжелее всего, но я всё учёл. Ты сам помнишь, что я сказал тебе, когда ты очнулся от заклинания. А что до Аррадры. Несколько раз я платил шлюхам, чтобы они сыграли для тебя эту роль. Потом магов в Куастоке стали бояться, и шлюхи стали прогонять меня, но ты уже был убеждён.

Я понимал, что рано или поздно вы с Аррадрой всё таки встретитесь. Думал, что как минимум она, когда увидит тебя, завалит меня вопросами. Я думал, что придётся ещё несколько раз стирать ей память. Но этого, как ни странно, не произошло. Она заметила тебя лишь раз, совсем недавно, каких-то пару дней назад. Я смог убедить её, что ей показалось.

Но вот и настал день, когда моей лжи пришёл конец. И я... даже рад этому. Я уже устал держать её в себе.

Трилон замолчал и посмотрел на Дардарона. Во время своего рассказа он не смел глядеть ему в глаза. Теперь же увидел, что они полны слёз. Маг сидел молча, хотя было видно, что он силится сказать что-то, но слова застревают в его горле.

— Я и сам знаю, — вновь заговорил Трилон. — Что не имел права так поступать и...

— Что в этой книге? — процедил Дардарон.

— Это было ещё одной причиной. Я прочитал её, и теперь я тоже не хочу, чтобы кто-то ещё её читал. Лучше пусть никто так и не узнает. Я всё думал, как сказать тебе, что все эти усилия по её поиску были напрасными, что книга не стоит того... и как раз после этого случилось то, что случилось.

Дардарон проглотил комок и громко и решительно произнёс:

— Ты что-то не договариваешь.

* * *

Ещё с утра его не покидало это странное ощущение.

Будто бы весь организм подсознательно чувствовал надвигающуюся угрозу. Будто бы уже готовился у ней.

Сонливость мешала больше всего, хотя сегодня он отлично выспался. Пытаясь её отогнать, он старался больше двигаться, но этому мешала слабость во всём теле.

Кроме того жутко болела голова, хотя это вовсе не мешало думать. Наоборот, когда все эти напасти навалились разом, ничего другого не оставалось делать, кроме как лечь на спину и полностью отдаться мыслям, так что он много думал сегодня.

Он всеми силами отгонял мысли о худшем, но когда увидел, как на него глядит Тария, как застывают в испуге её глаза, понял, что худшее всё же произошло.

— Старагон... У тебя круги под глазами.

— Я уже понял. Можно с тобой поговорить? Пожалуйста.

Тария отошла от общей группы, всё ещё не покинувшей этот большой зал, как и приказал магистр Дардарон, приблизилась, но не слишком.

— Мне кажется, — прошептал парень. — Ты должна уходить. Сама видишь, какая ситуация складывается. Как быстро всё стало настолько плохо, что шансов не умереть с голода на улице куда больше. Я пытался удержать тебя здесь, но сейчас понимаю, как был неправ.

— Я всё равно не смогу добраться до Каганата.

— И не нужно. Попробуй сначала как-то выйти за стены и дойти до любой деревушки и там найди занятие, за которое тебя хотя бы накормят. Только подальше от этого города. Я отпускаю тебя, ты мне ничего не должна. Да, я помню, мы хотели уехать вместе. Но это ведь всего лишь глупые мечты. Только у меня одна просьба: если решишь уйти, то, пожалуйста, без прощаний.

Тара с всё ещё испуганным, а теперь ещё и печальным лицом коротко кивнула и поспешила к магистру Гилону, видимо, спрашивать, как выйти из школы. Старагон глядел ей вслед, и что-то терзало его изнутри. Он всеми силами пытался убедить себя, что это не разочарование.

Тария тем временем уже прощалась с Алион.

К вечеру её тут уже не было

* * *

Длинный нос Орнелии выглянул из-за приоткрывшейся двери и почти уткнулся в грудь Дардарона. Из-за её прядки волос, окружённой лысиной, из-за всё того же запаха, сквозящего из помещения, у мага возникло чувство дежавю.

— Я к Транону.

— Его нет здесь, — всё тем же сварливым голосом, ничем не похожим на женский, ответила Орнелия.

— Я приходил сюда всего шесть дней назад! Можно было и запомнить меня.

Немного погодя, она всё же впустила его. Почти сразу навстречу вышел Транон, загородив виднеющуюся позади него дыру в крыше и став похожим на ангела в окружении света полуденного солнца.

— То, что ты пришёл с головой на плечах и не привёл за собой отряд стражников, уже хорошая новость.

— Находить хорошие новости, сидя в куче дерьма, твой особый талант, — без тени улыбки поддержал разговор Дардарон.

— Без такого таланта в этой дыре жить нельзя, поверь мне. Пойдём к Аррадре. Она оклемалась.

Собравшись идти, он вдруг обнаружил, что гость не двигается с места, застыв, словно статуя. Дардарону было страшно видеть Аррадру теперь, когда он знает правду. Когда в памяти понемногу начинают всплывать отдельные отрезки прошлого, образы и чувства. Что случится, когда он увидит женщину теперь?

— Ты чего там встал? — обернувшись, спросил хозяин дома. — Боишься, у меня тут за углом агент Каганата сидит?

— Уже иду.

Транон завёл его в ещё одну тесную комнатушку, в которой, правда, хотя бы имелась кровать. На кровати лежала Аррадра, сложив на животе руки и глядя в покрытый паутинами потолок. Она не отреагировала, когда они вошли, и лишь когда хозяин дома окликнул её, повернула голову. Дардарон испытал своего рода облегчение — пускай он помнил то, что было когда-то между ним и этой женщиной, теперь от тех чувств не осталось и следа. Они все выгорели, оставив где-то там, глубоко, пустоту и тонкую, едва уловимую горечь.

Вот, значит, чего стоит "истинная любовь"!

— Аррадра, это я. Ты... помнишь меня? — Дардарон опустился на колени, сровняв своё лицо и её.

— Да, — спокойно сказала она. — Ты умер.

— Умер? — удивился Транон.

— Я жив. И... я тебя помню.

— Нет. — Голос женщины был удивительно спокоен, хладнокровен. — Ты — призрак. Тебя больше нет.

— Похоже, ещё не до конца пришла в себя, — заключил маг.

— Ты призрак не потому, что кто-то считал тебя мёртвым. А потому, что ты сам потерял себя. Себя и смысл своей жизни. Остался тенью, оболочкой того, кем ты был когда-то.

— Трилон предупреждал об этом. После приступов у неё, бывает, какое-то время едет крыша. Я заберу её обратно в школу, или лучше к ней домой, и буду приглядывать. Ты можешь идти, Аррадра?

— Я могу летать.

— Ясно. Тогда придётся телепортироваться. Можно забрать у тебя монету? Отдам как только смогу.

— Забирай, — ответил Транон. — И можешь не торопиться, пока что для исследований она сама мне не нужна. Самое главное, занеси её мне к завтрашнему вечеру. Можешь раньше, но не позже. Я уже близок к завершению исследования.

— Значит, твой план сработает?

— Думаю, да. Вы пока что смекните, чем будете удивлять гэльвов, когда их телепортирует на склад.

— За это не переживай, — Дардарон принял телепорт. — И, Транон. Спасибо тебе.

— За что.

— Есть за что.

— Конечно, есть. И всегда было. Но благодарности от вас, гордецов из школы, редко дождёшься. Вот мне и интересно, что такого особенного я сделал.

Дардарон широко улыбнулся.

— Просто я сегодня понял, чего стоит настоящая дружба. К сожалению, такие вещи мы осознаём, только когда в жизни наступает какой-то кризис.

— Я тоже ценю вашу дружбу, и Трилона тоже, хоть вслух и говорю всякое, — Транон поддержал улыбку своей. Потом спрятал её и громко кашлянул, так, что из-за угла даже выглянула Орнелия. — Но мы ещё успеем рассказать друг другу о всей этой сопливой ерунде. И даже оттянуть этот разговор до какого-нибудь следующего "кризиса". Верь в удачу, дружище, даже если сидишь в куче дерьма. Это единственный способ не задохнуться от его вони.

* * *

Сначала к нему вернулись чувства. Боль от удара головой, запах рыбы и водорослей, звук текущей реки. Затем вернулось сознание. Он понял, что может мыслить и рассуждать. Распахнув глаза, увидел, что находится внутри какого-то помещения. Попытался вспомнить, кто он и что тут делает, но почему-то не получалось.

Затем в голову, словно извне, ворвались мысли. Это были приказы, но такие, которых искренне хотелось слушаться. Нужно бежать. Нужно прятаться. Некто уже идёт, чтобы подчинить себя мой разум. Его образ, силуэт человека в плаще, встал перед глазами и не хотел пропадать.

И ещё одно.

Нужно задрать свой рукав.

Оттянув край материи, он взглянул на своё запястье, расцарапанное двумя линиями — вдоль и поперёк.

Он вспомнил. Тёмный коридор с факелами на потолке, земляной пол, сырость. Некто в плаще нагнал его в этом коридоре.

Он вспомнил и предыдущий раз. Вечер. Задворки каких-то улиц. Стена с трещиной. Там этот страшный человек тоже настиг его, подчинил себе.

Нельзя дать ему сделать это снова.

Поднявшись на ноги, он выскочил в полуоткрытую дверь. Луч заходящего солнца ударил в лицо, и пришлось закрыться от него рукой. Ноги встретили мокрый, прохладный песок, смешанный с галькой, и понесли в неизвестном направлении.

Он понятия не имел, куда бежать, где можно спрятаться от этого человека. Лишь что-то внутри подсказывало, что, если он появится где-то рядом, чувства сообщат об этом.

Не прошло и нескольких минут, как эти чувства проснулись. Он почувствовал взгляд этого человека, откуда-то издалека, со спины. Не стал оборачиваться, а продолжил бежать, не разбирая дороги.

Возле одной из рыбачьих хижин прохлаждалась группка людей в доспехах с кусочками красной материи. Их оружие валялось рядом, а сами они сидели кто на пирсе, кто на песке, опустив ноги в воду.

Он не хотел задерживаться рядом с ними, но они сами обратили на него внимание.

— Эй! А ну-ка стой!

Он не выполнил их настойчивую просьбу, обогнул хижину стороной. Вскоре стало слышно, что они бегут где-то позади.

Ноги подкосились, и он упал на песок. Люди в доспехах приближались, но их он не боялся. Боялся он только одного.

— Никуда ты от нас не убежишь, тупица!

— Чего с тобой никого нет? У тебя вообще дом есть? Или бродяга?

— А может ты энтой... магией балуешься? Нам срочно надо проверить это.

— Я первый.

— Это почему?

— Потому что я по званию старше. Вот почему.

Один из них приблизился и ухватился за его ноги, поволок к себе. Руки его были сильные, и вырываться из них не имело смысла. Но зачем он делает это? Зачем так крепко держит? Зачем подтаскивает к себе, зачем стягивает с ног замаравшиеся песком штаны? Потом ощупывает ноги повыше колен?

Человек в доспехе задрал подол его грязной рубахи, и всё стало ясно.

Я женщина? Видимо, да. Но почему я только сейчас узнаю об этом?

Он — нет. Она! — поглядела за спину насильника, который тем временем уже лез рукой в свои штаны. Поглядела, потому что те непонятные чувства забили тревогу. Она увидела его. Человек в плаще появился словно из ниоткуда и небыстрым размеренным шагом двинулся в сторону людей, окруживших её. Не доходя нескольких шагов, вытянул руку, в руке вдруг сверкнул ослепительно белый огонёк, и насильник, который уже был готов приступить к делу, замер на секунду, а потом завалился на неё всем весом, без чувств.

Остальные люди в доспехах обернулись к тому, что в плаще, повскрикивали, схватились за оружие. Некто повёл рукой и вдруг исчез. Появился он за спиной одного из своих противников, снова протянул руку, снова блеснул огонёк, и ещё один человек упал на песок.

Она собрала все силы и столкнула тело чужака со своего. Мимолётного взгляда на сражение хватало, чтобы понять: некто в плаще выигрывает. Он то исчезал, то снова появлялся и использовал свою страшную магию. Жаль, ведь ей бы хотелось, чтобы эти люди убили его.

Она взялась за меч своего несостоявшегося насильника, приобнажила его и провела острым лезвием по запястью, нарисовав ещё одну царапину, завершающую треугольник. Когда она закончила, некто уже стоял спокойно, а тела его жертв валялись рядом.

Он повернулся к ней, и она увидела его лицо, до жути хладнокровное. Оно источало необъяснимый, но невероятно сильный страх. Больше всего ей хотелось, чтобы на это лицо снова упала тень.

Некто вскинул руку, и свет померк.

...

— Отлично! Занятие окончено. Соберитесь в ряд.

Ученики послушались и сошлись к центру зала. Фаралон и Трилон осмотрели их всех и каждого по отдельности.

— Вы уже почти умеете всё, что умеем и мы, — торжественно, даже слишком, произнёс директор. — Вам уже нужно начинать подготавливать себя к предстоящему. К тому, что скоро вы покинете эту школу и начнёте свой собственный путь.

— Свой собственный? — усмехаясь, повторил Хелтон. — Нам будут диктовать его, он не будет нашим.

— Я имел в виду, что вы больше не будете вместе. Кто-то, возможно, останется в Куастоке, кому-то повезёт оказаться в столице, а кто-то отправится за пустыню. А теперь марш по комнатам. Чтобы завтра не опаздывали!

Пока все они толпились у выхода, Трилон, отвернувшись, снял перчатку, чтобы посмотреть на свой палец. Вчера обрубок снова начал кровоточить. Спустя несколько лет! Наверное, придётся искать лекаря, чтобы он осмотрел рану.

Когда шум шагов затих, маг огляделся и заметил что Фаралон тоже уже ушёл. Торопится к Аррадре, проверить её здоровье. С тех пор, как сестра в тот раз упала в обморок, директор почти всё время стал проводить возле неё.

Снимая с себя иллюзию, Трилон вышел из зала и зашагал по темноватому коридору. Ему захотелось зажечь факелы, но днём обычно этого никто не делал, чтобы их реже нужно было менять. Сейчас был поздний вечер, и солнце должно было вот-вот сесть, однако факелы почему-то до сих пор не горели. А Трилону было попросту лень их зажигать. Слушая стук собственных шагов, маг размышлял над будущем. Что будет, когда они отпустят учеников? Когда начинать следующий набор? Стоит ли подождать несколько месяцев? И найдётся ли столько же способных и имеющих желание, сколько и прошлый раз?

Впрочем, над этим пусть думает Фаралон, он же директор.