Звёздными тропами навстречу любви

Только ответа от жены не пришло ни на следующий день, ни через день. Тревожные вести с фронта нарушали мирные будни Земли. Кёзры совершили прорыв! Мир словно замер в ожидании беды. Империя все силы бросила на защиту границ Альянса. Потери исчислялись тысячами. Досталось и армии Федерации, которая просто оказалась не готова к нападению.

Назарбек места себе не находил. Корил себя за то, что наговорил жене в последний раз, даже не сказал слов любви. И обычного сеанса с детьми не получилось. А всё ревность! Лишь через неделю стал известен исход битвы — Альянс выстоял и отбросил силы противника далеко на нейтральную территорию. Все новостные ленты чествовали победителей. Восторженные рассказы об отваге солдат не прекращались ещё двое суток, а Назарбек всё смотрел на снимок, где Виолетта вся в слезах, измученная, в крови, отмахнулась от камеры, ушла, отказываясь давать комментарии. Больше её нигде не было видно, ни в одном репортаже. На звонки она, как и прежде, не отвечала. Сердце Назарбека превратилось в один большой нерв, который болел, натянутый до предела. Ещё и отец давил, знакомя на деловых встречах с дочерями партнёров. Как бы Тайманов-младший ни упирался, старший упрямо подсовывал ему новые варианты.

Не выдержав неизвестности, Назарбек позвонил тёще, чтобы хоть у неё узнать какие-либо подробности. Но и они пребывали в неведении. Никто не знал, что происходило на Катшагуе, куда слетелась вся верхушка армии Альянса. Назарбек отметил лишь одно: агитация женщин вступить в армию Империи усилилась в разы. Мужчин тоже брали, но не с таким рвением как женщин.

Ещё одна неприятная новость: вчера репортёр Роули, которая раздула слухи о Виолетте, вздумала официально просить прощение. Прилетела прямо в офис во время рабочего дня, выдавая себя за скромницу в сером костюме, с приглушённым макияжем. Тусклая, блёклая копия яркой красотки, блиставшей на экране телевизора. От неё за версту несло фальшью. И Назарбек даже слушать её не стал, попросил охрану выставить её из кабинета и не пускать в здание ни при каких обстоятельствах.

Адвокат, которого нанял отец Виолетты, оказался весьма влиятельным профессионалом, прекрасно знающим своё дело. Он быстро прижал к ногтю ушлую репортёршу, выставив её некомпетентным корреспондентом, ради наживы готовым продавать каналам "утки", клевеща на добропорядочных и честных жён. Роули высмеивали как завистницу, которой не удалось привлечь внимание ни одного из имперцев, и официально объявили о запрете императора пересекать границы Адаркана. Немудрено, что после этого её попёрли с работы. Удивляло лишь то, как быстро среагировал адвокат. Не прошло и недели, а он уже очистил имя Виолетты.

Назарбеку и супругам Одинцовым поступали предложения об интервью за баснословные деньги. Все хотели сделать себе имя за счёт жены Тайманова. Это его злило. Казалось, репортёры знали куда больше о его жене, чем он сам.

Утром опять приехала мама, чтобы приготовить завтрак детям. Назарбек устал от её навязчивой заботы, но и перечить не мог, потому что мать старалась для него и детей. Ещё бы не трогала Виолетту.

— Сын, тебе бы развеяться. Совсем осунулся. С друзьями бы сходил куда. Нельзя же так изводить себя, сынок.

Но материнские поглаживания по спине, не могли заменить нежных объятий жены. И голос у Виолетты мягче, тоньше, чище. А запах... Он уже забыл, как пахнет его жена. Назарбек застыл, держа в руках обжигающую пальцы чашку с горячим кофе. Он пытался вспомнить аромат любимой женщины, вкус её поцелуя. Но всё стёрлось из памяти.

Пальцы отозвались болью, и Тайманов кинул чашку в раковину, раздражённо шипя. Ещё мать тут же под руку сунулась открывать кран с холодной водой. Как же его всё достало! Все считали его никчёмным, недееспособным инвалидом, а не мужчиной.

— Всё, хватит! — рявкнул он на мать и выключил кран. — Иди домой. Я сам справлюсь. И сам решу — развеяться мне или нет. Что вы все лезете в мою жизнь? Это моя жизнь, слышишь, моя! Так и передай отцу! Хватит всё решать за меня. И перестань настраивать детей против их матери.

— Сынок, я же всё для тебя...

— А мне не надо! Виолетта тоже всё для меня готова сделать и где она теперь, где? А всё вы с отцом! Я доверил вам самое ценное, а вы не сберегли! Всё, уходи. Не хочу тебя видеть!

Мальчишки притихли за столом, испуганно наблюдая за вспышкой гнева отца, за тем, как он выставляет разрыдавшуюся мать.

— Уходи, — уже спокойнее попросил Назарбек. — Не проходи больше. Надо будет, сам приду.

* * *

В просторном кабинете Адиля Талиповича сегодня было слишком оживлённо, потому что репортёры одолели его, и он всё же решился на интервью. А всё невестка, даже далеко от дома умудрялась усложнять жизнь. И вот вроде устранил непокорную, ненужную помеху, так нет, иллюзия. Назарбек вернулся из Империи ожесточённым, нелюдимым, чужим. Внуки рассказывали, как часто папа кричит по ночам. Но от врачебной помощи сын отказывался. Что-то случилось с ним там, на чужбине. Словно он дал трещину, и склеить его могла лишь умная и мудрая женщина. Сын ждал Виолетту, а о той шли такие слухи, что Адиль не мог себе позволить принять невестку обратно. Нет, нет. Изменница, предательница. Закидать бы её камнями на площади, как в древние времена, да нельзя — герой Федерации. Первая женщина адарканской армии, которая проявила отвагу и удостоилась благосклонности самого императора Адаркана. Какая честь для всей семьи. Да, они гордятся достижениями невестки на военном поприще. Почему бы нет. Что у неё с адарканцем? Так дружба. Что ещё может быть между замужней женщиной и старшим по званию? Только дружба, в которую сам Тайманов не верил.

Адвокат заставил репортёршу, распустившую чёрную клевету о невестке, извиниться. Та пришла, извинялась. А когда Адиль приказал на коленях просить прощения, вспылила, однако стерпела и встала как миленькая. Но она уже опорочила весь род Таймановых. И где теперь эта девица, Адилю неинтересно: на каком дне, в каком ущелье искать её тело, тут уж пусть полиция ищет, а от него нечестивица ушла радостная и с прощением. Теперь шакалы растащат её косточки по ущелью.

Он и с неугодной невесткой мог бы так же поступить, если та вернётся. Но, к его глубочайшему сожалению, нельзя: сам имам оказал почтение Адилю Талиповичу, обещал молиться за его сына, и чтобы жена его вернулась домой в добром здравии. За неё молиться имам, конечно, не мог, она ведь так и не приняла веру. Как бы там ни было, военные заслуги снискали ей уважение, но лучше бы Виолетта не возвращалась никогда.

Совсем сына испортила.

— Господин Тайманов?

Адиль моргнул, фокусируясь на заискивающих корреспондентах местного канала.

— Да-да, простите, задумался.

— Переживаете за невестку, мы понимаем.

Тайманов улыбнулся, тихо негодуя. Теперь вся жизнь его семьи под прицелом телекамер и нужно следить за тем, что говоришь.

— Я думаю, на это закончим.

Адиль встал, желая поскорее выпроводить надоевших гостей. Избавиться от невестки оказалось сложнее, чем он думал. Ещё и её отец показал зубы. Он у себя на севере тоже не последний человек, как и Тайманов здесь, у себя дома. Придётся и дальше разыгрывать любовь к Виолетте. И почему Тимур не убрал её как договаривались? Ослушался приказа, а ведь невестка должна была погибнуть в первом же бою. Но что-то пошло не так. Она выжила, а Шарипов предал его, присягнул Империи, и ещё, наглец такой, посмел приветы ему передавать. Присмотрит он за Виолеттой. Да кто его просил? Кто?

Теперь придётся надеяться на милость Аллаха, который покарает девчонку, опорочившую его семью, выставившую сына слабаком.

Катшагуй

Стоило только посадочной капсуле выкинуть трап, как Рафт отдал приказ Лейле взять командование остатками циара на себя. Корреспонденты тут же облепили всех, кто выходил на улицу. Рафт растолкал нерасторопных землян и буквально подхватил Виолетту на руки.

— Что с ней, хаш-оциар? Что с идэ Таймановой?

— Ранена, — бросил адарканец через плечо и направился к флаиту со знаком первой помощи.

Ему нужно было, чтобы любимую просто привели в сознание, дальше он сам справится. Виолетта не ранена физически, как Шарипов, которого уже грузили в реанимационный флаит. У Ангелочка был срыв. Лейла, как и остальные интуиты, единственные, словно поцелованные Звёздным праотцом, выжили. Но слишком много на глазах у Виолетты погибло её девчонок в этот бесконечный рейд. Рафт сам еле держался на ногах от усталости, но нёс свою драгоценную ношу, потом следил, чтобы доктора оказали достойную помощь и не пропустили скрытого ранения. Внутренние разрывы частое явление у десантников. Но сканер показал, что Ангелочек относительно здорова. Гематомы, небольшое сотрясение мозга, истощение организма, недосып, большое количество использованного энергетика — всё это и привело к срыву. Виолетте нужен был покой и сон. Поэтому, не раздумывая, отчитавшись тай-хашу, Рафт увёз любимую подальше от шума в местный военный городок, закрытый силовым куполом, тщательно охраняемый не только от атак кёзров, но и пронырливых журналистов. По данным разведки у них было три дня передышки. Они обеспечили себе небольшой отдых для того чтобы собраться с силами и добить противника, остатки которого засели на астероидах в нейтральной территории.

Виолетта пришла в себя ещё во флаите, тихо спросила, куда они летели, а когда получила ответ, затихла. Рафт положил её голову себе на плечо.

— Поспи ещё немного, как прилетим, я тебя разбужу.

— Не хочу спать, кёзры перед глазами сразу встают.

— Это пройдёт. Меня по молодости тоже кошмары преследовали.

— Как Шарипов?

— Выкарабкается. Наноботы прижились. Кожу новую нарастят. Будет как младенец, даже без морщинок.

Виолетта усмехнулась и подняла на Рафта глаза, грустные и тусклые.

— И не надо косметических инъекций для омолаживания.

— Не надо, — поддержал шутку адарканец, обнимая хрупкие плечи рукой, осторожно перетаскивая Виолетту себе на колени. — Но Тимуру это явно не поможет, останется таким же страшным.

Женщина затряслась в приступе смеха, но даже он утратил звонкие нотки, став похожим на хриплый кашель. Голос Виолетта сорвала в последнем бою, когда пыталась спасти остатки своего циара, и спасла, чуть не погибнув сама. Шарипов вовремя прикрыл собой. Рафт немного опоздал, но уничтожил отряд кёзров, посмевших слишком близко подобраться к его женщине.

Лёгкое сопение в районе шеи успокаивало адарканца. Они оба живы. Это главное. Чуть не потеряли друг друга. Виолетта опять геройствовала, прикрывала собой его и Тимура. Рафт злился порой на её упрямство, однако не мог не оценить, ведь его жизнь снова висела на волоске от смерти. Храбрая, но хрупкая. Тай-хаш взял с сына слово, что тот сбережёт Ангелочка во что бы то ни стало. Но война ещё не закончилась. Это всего лишь передышка, чтобы вновь окунуться с головой в ад.

— Хочу выпить, — надломленная просьба, которую озвучила Виолетта, когда устало опустилась на стул в кухне, больно била по нервам Рафта, но дарила надежду на выздоровление. У Ангелочка появились хоть какие-то желания. Она вышла наконец из состояния полного аутизма. А выпивка всегда хранилась в военных домах, потому как алкоголь порой лучше любого лекарства для души.

Первая стопка ушла, словно в чёрную дыру, вторую Виолетта смаковала, третью Рафт не хотел давать, да Ангелочек упрямо стукнула стопкой, требуя алкоголя. Четвертую распили вместе.

— Я так устала, Рафт, — тихо шепнула женщина, зарываясь руками в белокурые волосы.

— Немного осталось, Ангелочек. Основные силы разбили. Кёзрам неоткуда брать резервы. Добить их осталось. Надо изжить их из Галактики.

— Они как саранча, — пробормотала землянка.

Адарканец пожал плечами. Он не знал что это такое. Впервые слышал слово, поэтому промолчал.

— Виолетта, тебе надо поесть.

Мужчина пододвинул тарелку с разогретым мясом и тушёными овощами, положил приборы, но землянка даже не слушала его.

— Мне порой так страшно, когда я представляю, что было бы, не будь вас, таких сильных воинов, Рафт. Они бы нас смели. Мы слабы перед ними.

— Но мы же есть, Ангелочек. Есть.

Рафт присел перед Виолеттой, чтобы она увидела его, встретилась с ним взглядом. Серые глаза Ангелочка заволокла пелена слёз. Землянка словно вся была создана из воды, что весьма ценно для того, кто всю жизнь прожил в пустынях. Он осторожно стёр драгоценные капли с нежных щёк, тяжело вздохнув. Но Виолетта неожиданно не дала убрать ладони, прижала их к своему лицу и зажмурилась.

— Рафт, то, что вы есть, это великая удача для Земли. Я боюсь, что мы не выстоим, и эта космическая саранча сожрёт моих мальчиков. Знаешь, чего я хочу сейчас больше всего на свете? — спросила Виолетта, глядя на него с больным блеском в глазах. — Прижать к себе сыновей. Знаешь, для меня нет ничего желаннее запаха моих мальчишек. Дети пахнут так по-особенному сладко. Мне порой хватает просто уткнуться в их волосы, чтобы успокоиться. Почувствовать их тепло в своих объятиях. Рафт, я...

— Тш-ш... — Рафт плавным движением притянул землянку к себе в объятия.

Новая волна истерики накрыла Виолетту нескончаемым потоком слёз. Если бы она только знала, как бы и ему хотелось услышать этот особенный запах ребёнка. Говорят, они пахнут молоком. Идэ Кариом не раз видел счастье, искрящееся в глазах тех сослуживцев, у кого дарящая жизнь родила дитя. Он бы тоже хотел взять в свои руки этот бесценный дар богини. Мечтал об этом, но война всё перечеркнула.

Виолетта затихла, мясо остыло, а Рафт всё укачивал свою женщину, сидя на полу. Он погрузился в свои мысли так глубоко, что не сразу понял, что Ангелочек пытается выбраться из его объятий.

— Прости, развела мокроту, — буркнула она себе под нос, но Рафт лишь сильнее прижал её к себе и поцеловал в макушку.

— Я балдею от запаха твоих волос. От того, что ты сидишь у меня на коленях и мочишь футболку.

— Рафт, я же воняю антисептиком.

— Да, но он не может перебить твоего настоящего аромата.

— Рафт, я поняла, мне нужно в душ.

— Сначала поешь.

— Нет, сначала приму душ, потом поем.

Опять заупрямилась. Рафт усмехнулся и выпустил своего тарёка. Оживала, значит, скоро будет как прежде. Уже зубки показывала, своевольница. Идэ Кариом улыбнулся своим мыслям, а Виолетта, получив обычное полотенце и стандартный синий халат, заперлась в душе.

— Диф, контролируй состояние хаш-циара идэ Таймановой, — тихо отдал команду индоксу, а сам решил разогреть еду ещё раз.

— Идэ Тайманова сидит под слишком горячей водой и плачет. Её состояние классифицируется как нервный срыв.

Выругавшись, Рафт бросил тарелки на стол и решительно направился в душевую.

— Диф, открой дверь.

Оказавшись в душевой, мужчина первым делом выключил воду и, не слушая возражений рыдающей Виолетты, разделся, чтобы забраться в душевую кабинку и поднять её с пола.

— Рафт, я сама!

— Сама ты уже пробовала, теперь я сам, — огрызнулся адарканец, насильно намыливая Ангелочку волосы, а та стучала кулаками ему в грудь. — Виолетта, я не могу потерять тебя, слышишь? Рыдай, психуй, ругайся, но живи. Реагируй хоть как-то на меня. Хоть волосы на мне повыдёргивай.