-Я считаю себя русской коммунисткой и итальянской католичкой — сказала Лючия — и в качестве последней, хожу на исповедь. И мой духовник, отец Серхио считает, что коммунизм, это тоже разновидность религии. Но если Рим центр католической Веры, к святыням которой со всего мира едут паломники — то что тогда является святыми местами коммунизма, и где они находятся? Взгляните на свое путешествие так, сеньор Гевара — как на паломничество к святым местам коммунистической Идеи. Не просто приехать и увидеть — а что-то понять, изменить в себе. Мне кажется, Валентин, которого я и мой муж знаем уже десять лет с самой лучшей стороны, очень подходит на роль вашего проводника. Ну а после вашего возвращения, вам откроется все, что пока скрыто от вас. Вы думаете, знать свое будущее, это благо?
Эрнесто кивнул. Ответ казался ему очевидным — ведь знание всегда лучше неизвестности!
-Когда я узнала свое будущее, мне было очень страшно — сказала Лючия — и я даже не знаю, выдержала бы я, не будь рядом Юрия. Мой муж открыл мне простую истину — наше будущее не предопределено, а зависит от нас. Вам так хочется узнать, отчего вы умрете, сеньор Гевара, и когда это случится — а готовы ли вы сейчас, узнав это, не только изменить свое будущее, сохранив свою жизнь, но и совершить то, что вы могли сделать и не успели? Подумайте над этим — и вспомните, когда придет час. Большего я вам пока сказать не могу. Лишь предупредить — настоятельно рекомендую вам, во время вашего паломничества, не открывать своего настоящего имени. Иначе — вам будет намного труднее сделать то, что предстоит. Вплоть до вашей смерти — мы знаем и можем многое, но мы не всесильны. Тем более, в том полушарии этой планеты.
-Этой планеты? — повторил Эрнесто — а вы что.. не отсюда?
Лючия лишь улыбнулась — меньше надо читать низкопробной американской фантастики, сеньор! Обо всем узнаете — но не спешите.
В зале прибавилось народу — как сказал Валентин, "вечер, нерабочее время". Спутника Гевары тут хорошо знали — подходили к столику, здоровались, с ним, прежде чем с "самой Лючией"! Вот уже за соседним столом расположилась компания — откликались на имена Тюлень, Леший, Генерал, Гвоздь. Вот и гитара откуда-то появилась, пели сначала про город Севастополь, затем про "лабиринты прошедших эпох", а после и Валентин взял музыкальный инструмент и исполнил:
Кто пойдет за изорванным знаменем
Драться за последний рубеж.
Защищать бесполезные знания
И нелепость белых одежд.
Спиртного на столах не было — "как же можно, после этого в седло". Гевара смотрел и слушал внимательно. Оказывается, многие, или даже все из присутствующих, воевали — причем, судя по отдельным словам, не только на той, Великой войне, но и после. Да и Валентин — что делал в Китае и в Африке? Что же это за клуб такой — впрочем, будет еще возможность узнать, ведь та четверка что рядом, как сказала Инна, "все с вами едут". Попутно Гевара узнал много о русских байкерах вообще.
-Клубы во многих городах есть. И "дикие", кого и клубами не назвать, просто компашки, по общему интересу беседовать и друг дружке помогать. И те, у кого порядок — наличествует иерархия: актив (он же руководство), полноправные члены, кандидаты, друзья — обычно у таких и постоянная база есть. Самые серьезные клубы, уже официальные: работают в тесной связке с Советской Властью, имеют от нее поддержку. Ну и есть просто "махновцы", анархия мать порядка — но их настоящие байкеры не любят, поскольку те, случается, и в уголовке бывают замешаны, и вообще, ведут себя как на Диком Западе. А большие клубы меж собой дружат — хотя бы потому, что на месте сидеть скучно, и в отпуск собраться компанией и совершить пробег на юг, или по иным хорошим местам, обычное дело — и как бы тут было, если территорию делить? Конечно, на чужой территории хозяев уважать принято.
-Герб наш на стене — по названию. Мы ведь только в разговоре "архангелы", а официально надо было что-то менее религиозное, и чтоб "Россия-Италия". Вот и придумали — "Рим 3". Нижняя красная полоса с зубцом символизирует кремлевскую стену, над ней белое и зеленое пополам. У дружественных к нам ленинградцев — клуб "Аврора", золотой трехтрубный силуэт на бело-синем фоне. Считается, если клуб эмблему завел, то это как претензия на вступление в ряды серьезных байкеров, уважаемых всеми. Хотя даже у "махновцев", не у всех, есть знак, "1%" в ромбе — что нас вот столько, но мы есть. Ну и среди них тоже нормальные ребята встречаются иногда.
-Матчасть, ну сам видишь. И наша, и немецкая, и итальянская, и чешская — на любителя. Наша все ж предпочтительнее — с запчастями чуть легче. Хотя и от камрадов добра, тоже навалом. Ну и бывает, заключаем с заводом, с тем же Ижмашем, или из Подольска, договор на испытания новой модели — какие выявятся замечания и недостатки. Из новых, минский завод хорошие машины делает, а вот львовские плохи, с ними лишь по городу ездить. Еще "ковровцы" у нас известны — но лишь как "мой самый первый", потому что самый дешевый и легкий, но по сути как мопед. Если желаешь, мы тебе нашу коллекцию покажем — там такое увидишь, что даже в Политехническом музее нет. А сколько всего через наши руки проходило... Мы ведь не только клуб, но и авто— и моторемонт — там, снаружи. Нас вся мотоциклетная Москва знает — и обращаются, когда надо. И те кто сами ездят, в клубах не состоя — и клубы победнее, у кого такой базы нет.
-Соревнования? Бывают. И не только гонки. Но и — проехать там, где казалось бы, и пешком не пройдешь. Хотя это рисково — и лишь для очень умеющих.
-Мотороллеры? Тут тебе сначала про экипировку надо рассказать. Вот есть "малый" мотокостюм — это то, что на мне: куртка из "чертовой кожи", поначалу это американские летчицкие были, теперь и наши научились делать. И все — шлем постоянно не носишь, к седлу пристегиваешь когда на стоянке, ну еще в дождь и грязь можно на ноги краги из той же кожи быстро нацепить, опять же, исключительно в седле. Этого хватает, чтоб ездить по городу и рядом — и что немаловажно, в таком прикиде вполне допустимо хоть в "Метрополь", хоть в консерваторию. А "полный" костюм, это уже кожаный комбез, или к такой куртке еще и штаны, да с жесткими наколенниками — и при падении спасают, чтоб ногу не покалечить, и технику чинить удобно в полевых условиях. Однако в таком виде в культурное заведение, даже для парней считается не комильфо — а для девушек, тем более: вот, даже наша Инночка решила переодеться, а ведь здесь в зале все свои. Потому, девушки предпочитают, если по городу ехать, да еще надо в какое приличное учреждение зайти — то на мотороллере, его и в юбке вести не проблема. А "Веспу" в Москве купить даже проще — спрос на них меньше, чем на мотоциклы.
Сеньора Смоленцева слушала и молчала. И лишь спросила, когда разговор чуть поутих:
-Сеньор Гевара, у себя дома вы танцевали танго?
Конечно же, танцевал. Представитель "золотой молодежи" Аргентины, принадлежавший к одной из старейших и знатных аристократических семей (притом и весьма богатой, стараниями Дона Педро), да еще прославившийся своим романтическим путешествием на мотоцикле, а после еще и поездкой в бунтующую Гватемалу — не мог не быть вхож в лучшие дома Буэнос-Айреса. Где, на светских мероприятиях, танго был столь же обязателен и популярен, как в Европе вальс.
Лючия обернулась к парням за соседним столиком, что-то тихо им сказала. Двое сразу вскочили и почти бегом направились к эстраде, там уже был готов магнитофон, надо было лишь сменить катушку с пленкой. И вот, зазвучала музыка аргентинского танго.
-Сеньор Гевара, вы меня пригласите?
Сочту за честь, сеньора Смоленцева. Но... вы знаете, что такое танцевать танго с мужчиной, для репутации благонравной сеньориты, а тем более замужней сеньоры?
-Я слышала о том. Но мы не в Аргентине, а в России. И здесь полный зал, как бы сказали раньше, благородных свидетелей, который подтвердят мое пристойное поведение перед моим мужем. Я прошу от вас всего лишь помощь учителя — давно мечтала научиться танцевать настоящее танго. Вы дадите мне урок — ну а я после обучу своих подруг.
Что ж, если дама просит... Мог ли Эрнесто Гевара мечтать, что будет танцевать с "самой Лючией"? Она сняла шляпу с вуалью — отколола от прически, положила на стул. И они вдвоем вышли на пустое пространство, других пар не нашлось, все предпочли роль зрителей. Сеньора Смоленцева явно не танцевала танго прежде — но похоже, что знала сам рисунок (слышала от кого-то, или видела в кино), и была на удивление ловкой, гибкой и пластичной, с хорошим чувством ритма и музыкальным слухом. Потому, нельзя было сказать, по уже знакомой Геваре русской пословице, что "первая лепешка в комок".
-Спасибо, сеньор Гевара. Вы отличный танцор. Впрочем, я слышала, наш старший друг много с вами занимался — а танец, это та же гимнастика, полезная и для тренировки боевых умений. Чувствовать партнера, его движения, его намерения — чтобы вовремя подать ему руку... или шпагой проткнуть.
Вы знакомы с доном Педро? Гевара уже не был ничему удивлен. Он сейчас танцевал с самой Лючией Смоленцевой! А завтра окажется, что сам русский Вождь Сталин тоже принадлежит к кругу друзей дона Бельмонте?
-Всему свое время, сеньор Гевара. Когда вернетесь из паломничества, вы обо всем узнаете. Но не прежде!
После всей компанией — Гевара, Валентин, Лючия, Инна и еще несколько мужчин — пошли во двор смотреть "музей". В длинном ангаре, пристроенном к стене заднего двора, рядами стояли мотоциклы самых разных марок — Эрнесто узнал американский "харлей" с самого края, но большинство моделей были ему незнакомы.
-Больше всего фрицев — БМВ, ДКВ, "цундапы". Есть итальянцы, чехи, французы — все, что Гитлер награбил в Европе. Сразу после Победы было, что наши трофеи везли из всего Еврорейха — а бензин был еще по талонам. Ну и задвигали машину в сарай, а после продавали — многие так сюда и попали. А этот вот уникальный экземпляр, "Дукс" выпуска 1910 года, Генерал на свалке нашел, в нерабочем состоянии, мы его восстановили. А эти из одной в/ч списаны, два немецких полугусеничника — тоже по износу, ну мы отремонтировали.
-Все на ходу. Это же не музейные экспонаты, а наглядные пособия: нам полезны, чтоб какие-то удачные конструкторские решения подсмотреть, перенять. А с полугусеничниками так вообще тема особая — если гусянку расширить, а вместо переднего колеса поставить лыжу, то получится уникальный аппарат, чтоб зимой ездить по сугробам, по снежной целине. Мы уже договор с институтом НАМИ заключили, на полном серьезе — если до войны было, что авиаконструктор Шавров свою амфибию так делал, "на общественных началах", да и Яковлев тоже так начинал — то отчего бы и нам не попробовать? Сделаем, испытаем, в серию запустим — и будут через пару лет у нас по сельской местности такие снегоходы бегать зимой.
Еще Эрнесто был удивлен, когда узнал — что тот, кого все звали Генералом, и правда имел этот чин, который в Латинской Америке считался недосягаемо высоким: так например и Арбенс, и его оппонент Армас, и военный министр Диас были всего лишь полковниками, и даже у гринго полковник мог занимать очень высокую должность (прим.авт. — в Армии США нет маршальских званий, и оттого полковник и даже подполковник может занимать пост, который у нас однозначно был бы генеральским). И при этом был из простой крестьянской семьи, ну как "гвардейцы" плантации Матавердес.
-Вологодские мы, из деревни Пашенинино. Перед войной успел техникум закончить, в тридцать девятом в армию призвали. В сороковом, как отличника боевой и политической, направили в училище погранвойск, в сорок первом досрочный выпуск — и лейтенант, комвзвода. Так вот и вышло, что воевал хорошо, даже ранен серьезно не был — войну закончил комполка. Хотя Академию не кончал — но на фронте, когда ротного убьют, то нередко назначали на его место кого-то из взводных, и так далее. После еще Маньчжурия, до дембеля успел еще генерал-майора получить. Теперь вот в запасе — работаю, учусь, ну а в свободное время здесь. (прим.авт.— биография соответствует, в нашей истории, Николай Мамонов, Герой Советского Союза, кавалер орденов Кутузова 3й степени, Александра Невского, Красного Знамени, Красной Звезды, командир 331 стрелкового полка, прошел почти всю войну, от лейтенанта до комполка, погиб в Восточной Пруссии — когда было ему всего двадцать пять лет! В альт-истории, поскольку Победа на год раньше, то он остался жив, воевал еще в Маньчжурии, получил генеральские погоны).
И к такому человеку — простые студенты (как Гвоздь и Финн отрекомендовались — учимся мы. В том же университете, что вот он — и кивали на Валентина) обращались без всякого почтения, с просьбой подать ключ или чистую тряпку! Что даже в глазах Эрнесто (вовсе не страдающего спесью) было потрясением основ — чинопочитание зло, но есть же иерархия: при всем уважении к своим "гвардейцам", сам Гевара все ж никогда не был с ними запанибрата. Считая себя марксистом, он лишь в эту минуту понял, как это выглядит в реале — коммунистическое правило, что "нет слуг и господ — есть товарищество равных". Хотя Дон Педро говорил — что есть и "первые среди равных — те, кто более других совершил".
А Валентин лишь усмехается, явно заметив смятение своего подопечного. Все-таки интересно, а он в каком чине? Равенство равенством — но вряд ли даже при таком отношении каждый советский студент или рабочий может иметь такой автомобиль? Или же, Валентин есть лицо при исполнении, и "зим" казенный — но это значит что к нему, Эрнесто Геваре, проявляет интерес важная русская Контора, может даже их ужасное НКВД? Тогда непонятен этот байкер-клуб, и обещание совершить мотовояж по СССР. Даже если советские были заинтересованы во втором томе "Дневника мотоциклиста", для того вовсе не нужно было устраивать его приезд в эту страну с такой секретностью, как неоднократно намекал Дон Педро. А если речь идет о банальной вербовке в русские шпионы — так он, Эрнесто Гевара, пока ведь у себя в Аргентине ну совершенно не политическая фигура, не влиятельный магнат и не военный, допущенный к тайнам. Вопросы, вопросы — на которые не было ответа. Может и правда, делать то, что предлагают, но при этом смотреть и запоминать? Ведь Дон Педро — который прежде никогда еще ему не солгал — обещал, что скоро он, Эрнесто Гевара, все узнает.
-У нас еще три дня, начиная с завтра — сказал Валентин — из обязательных дел, твоя экипировка, завтра заедем к товарищу Смоленцевой в "итальянскую моду", и еще поправим твое здоровье. У тебя астма, а это непорядок — завтра первым делом сведу тебя к нашему Бахадыру, он твою болезнь выгонит вернее, чем медицина, не одним пациентом проверено. Ну а в оставшееся время, культурная программа — покажу тебе Москву.
На квартиру, где они остановились, Эрнесто вернулся за полночь. Дон Педро уже спал — так что поговорить с наставником Геваре не удалось. Столько впечатлений и информации — а завтрашний день обещал быть не менее интересным.
И неужели это правда — притча о Даме под вуалью, знающей твою судьбу — которую рассказывал падре Диас когда-то давно, дома, на плантации Матаверде?
