Рождение патриарха

Не став откладывать вопрос в долгий ящик, я нацепил ошейники на свою новую собственность и стал наблюдать за процессом «обратного окаменения». Смотрелось довольно зрелищно, особенно в магическом зрении. Но если движения энергий и переплетения магических скреп затруднительно было не только описать известными мне словами, но даже полноценно разобраться в протекающих процессах, то видимая обычным глазом картина таких проблем не имела. Тонкий слой камня, словно глазурь, отлетал от «статуй», открывая под собой вполне живую плоть и мягкую ткань. Сама оболочка испарялась в паре десятков сантиметров от жертв заклинания безо всякого следа — магическое плетение разрушилось, а следом за ним исчезла и физическая составляющая. Весь процесс не занял и минуты и вот, спустя означенное время, моему взгляду открылись четыре девушки в довольно откровенных нарядах. Светлые волосы, приятные взгляду черты лица, грудь второго-третьего размера, средний рост… словом, ничего выдающегося, как по меркам моего прошлого мира, но по совокупности критериев, смотрелись они, как минимум, симпатично.

Рабыни открыли глаза и огляделись. На лицах начал проступать шок, очевидно, что ожидали они увидеть богатые покои «уважаемых людей» пустыни, а никак не мрачную пещеру, пусть и неплохо обставленную, но всё же пещеру. А уж «уважаемый человек»… ну что же, вытянувшиеся и начавшие белеть лица всё показали весьма наглядно.

-Добро пожаловать, — нарушаю тишину, дожавшись, когда взгляды ничего не понимающих невольниц сосредоточатся на мне и, особенно, моих глазах. — Обрисую ситуацию. Караван, в котором вас везли, был разграблен и теперь вы принадлежите мне. Будете себя хорошо вести и мы поладим. Как ваши имена?

Установилось напряжённое молчание, я даже начал подумывать, что что-то не так сказал или сделал. Всё же за последнее время я несколько поотвык от людского общества. Кроме того, как известно, в средневековом обществе масса всяких условностей и неписанных правил поведения, к нарушению которых отношение куда более острое, чем было в моём прошлом мире.

-П-простите, господин, — наконец прошептала одна из них, — меня зовут Ингрит…

Мой взгляд скользнул на лицо следующей девушки.

-Судиам... — еле слышно дрогнули её губы, — господин…

-Ифиза…

-Мевина… — эхом ответили две следующие.

-Прекрасно, — как-то странно я себя чувствую, видимо, остатки цивилизации ворочаются. — Моё имя — Фобос. А теперь расскажите откуда вы и что вы умеете. Потом перейдём к вашим обязанностям...

Устроившись поудобней, я сконцентрировался на переплетении энергоканалов в своём духовном теле, медленно погружаясь в медитацию. Перед внутренним взором мерцали токи магической энергии, мягко сияли фиолетовой дымкой энергии Подземья вещи дроу, проносились золотистые отголоски чужих жизней из-за стен… Чем дальше я погружался в объятия сна, тем отчётливее становилась видна паутина темноэльфийских чар на одежде, разглядывать которые стало своего рода привычкой в такие моменты. Структура этих плетений неизменно успокаивала и настраивала на расслабленно-созерцательный лад, как может настроить только настоящий шедевр подлинного искусства, той самой тонкостью работы мастеров и завершенностью исполнения.

Впрочем, не он сейчас занимал мои мысли, и даже не новые соседи, которым пришлось отводить часть своих покоев. Вернее, не все они…

Тьма на мгновение закрыла взор, знаменуя окончание ухода моего сознания из привычного мира, и обстановка мгновенно изменилась.

Слева белый деревянный дом; под окнами, выходящими на мою сторону, разбиты два огуречника, вокруг меня грядки — морковь, салат, петрушка, лук, всё довольно сильно заросло сорняками. Впереди, на уровне дальнего угла дома, куча песка, рядом с ней маленькая беседка, полностью покрытая диким виноградом, а чуть дальше начинается спуск к пруду. Да, верно, с семи лет каждый год, пока учился в школе, я приезжал сюда на лето и помню этот участок совсем пустым, тогда тут даже намёка не было на будущий дом. Пройдя между грядками и обогнув кучу песка, я спустился к пруду. Деревянные ступеньки были совсем новыми, а ветви плакучей ивы и хмеля совсем не загораживали проход, что не соответствовало моим последним воспоминаниям, но это сон, так что примем всё как должное.

Она была тут. Сидела на перилах, свесив ноги над водой, и вглядывалась в чёрную гладь. Поверхность пруда была чистой, не осталось ни следа от посаженных дедом лилий, даже вездесущей ряски, и той не видно, сама же вода имела непроглядный чёрный цвет, какой она бывает в абсолютно безлунную ночь.

— Почему ты выбрала именно это место? — вторя моим словам, налетевший порыв ветра раздул серебряные волосы и на мгновение моя голова оказалась полностью ими укрыта. Интересно, откуда здесь ветер? Нечасто его можно встретить во сне.

— Мне тут нравится, как нравилось тебе когда-то, — ответил тихий спокойный голос. Она даже не повернула головы.

— Мне тут и сейчас нравится, просто в какой-то момент я уже не мог проводить здесь так много времени, как в детстве, — возражаю, вынырнув из всколыхнувшегося калейдоскопа воспоминаний о прошлой жизни. — Ветер — это твоя работа?

— Уже заметил?

— Сложно было не заметить, — я улыбнулся. — Во сне ветер проще увидеть, чем почувствовать, а тут он настоящий, живой.

Она, наконец, повернулась, серые глаза смерили меня с легким интересом.

— Ты в смятении и раздражение настойчиво стучится в твоё сердце, — это был не вопрос, а утверждение.

Я молча пожал плечами, переведя взгляд на лес на другой стороне пруда. Что тут можно было сказать? Я для Юринэ — открытая книга.

— Эта девочка так сильно выбила тебя из колеи? — она наклонила голову на бок, глядя на меня с толикой академического интереса. — Не похоже на тебя.

— Ты знаешь причину, но я её не знаю. А я не люблю, когда моими поступками руководит что-то, о чём я не имею понятия.

— Странно, — обронил бесстрастный голос под громкий шелест листвы поднятый новым порывом ветра.

— Что именно?

— Что ты так говоришь, — серые глаза отвернулись от моего лица и поднялись к небесам. — Ведь ты понял всё в первый же момент и позже не допустил ошибки.

— Значит, эту встречу всё-таки устроила ты? В чём причина? У тебя есть планы на саму Ю Лан или её сородичей? Или же её вера не случайна и несёт куда больший смысл, чем невежественное поклонение Шар?

Юринэ с удивлением на лице покосилась на меня, после чего на секунду задумалась и вновь отвернулась. Порыв ветра ознаменовал короткий ответ:

— Да.

— «Да» на какой из вопросов? — я, конечно, понимал, что сам виноват задав их все сразу, но в то же время был совершенно уверен, что если она не захочет говорить, то как бы я не строил предложения на результат это никак не повлияет.

— На самый главный, — легко улыбнулась моя Тьма. Учитывая, какие вопросы женщины обычно считают самыми главными, думаю, не ошибусь, если скажу…

— Ты издеваешься?

— Немного.

— И тебе весело?

— Немного.

Я тяжело вздохнул. Самое прискорбное, что испытывать какие бы то ни было негативные эмоции в её отношении не получалось, и даже это «прискорбно» является исключительно выводом разума, а не зовом чувств. Конечно ничего особенного она не сделала, да и Рунгу я прощаю на порядки более хамское поведение, но, во-первых, Рунгу я его именно прощаю, просто принимая его как неизбежную черту характера, а во-вторых, хоть какое-то раздражение или досада от того, что мне не дают внятный ответ, всё равно должны были проявится. Но их нет. Вернее я чувствую неудовольствие относительно собственного незнания, но никак не в отношении поведения Юринэ.

-Сегодня ты на удивление упорно стараешься разбираться в вещах, которые и так знаешь, как не могут и мечтать абсолютное большинство населения этого мира, — тихо донеслось с перил. — Возможно ты уже слишком долго прожил во плоти и успел забыть, то что выучил в объятиях другой меня… — девочка с серебряными волосами неуловимым движением развернулась на сто восемьдесят градусов и подошвы её полусапожек коснулись дощатого настила. — Необходимо это исправить.

-Что ты хочешь сделать? — несмотря на то, что вокруг была податливая реальность сна, а передо мной — самое близкое существо во вселенной, моё сердце забилось чаще от подступившего изнутри чувства тревоги.

— Я не существо и даже не сущность, — поправила меня девочка с серебряными волосами, пристально глядя в глаза, — но всё равно спасибо.

— Пожалуйста, но всё же...

— Напомнить, — реальность вокруг дрогнула, осыпаясь невесомым стеклом, и, едва достающая мне макушкой до груди, девушка резко оказалась на одном уровне с моим лицом. — Напомнить то, чего ты сам жаждал всем сердцем… То, что навсегда стало частью тебя.

Прохладная ладонь легла на правую сторону моего лица и в следующий миг лба коснулись средний и указательный пальцы её второй руки...

В это же время, Териамар.

Девочка открыла глаза. Чуткий сон уроженки далёких восточных земель был прерван, но тяжёлый спрсонья разум никак не мог понять почему. Шорох травы под лапой возможного хищника остался на далёкой родине, скрип сапогов надсмотрщиков тоже в прошлом — Дух Ночи освободил её и принял в свою свиту. Может ли быть честь, выше этой? Даже величайшие охотники и воины её народа не могли рассчитывать на подобное, что уж говорить о ней? Но вышло так, как вышло и ей — недостойной рабыне, посчастливилось встретиться с истинным слугой Матери Звёзд…

Под тяжестью скопившихся впечатлений мысли двигались с трудом, но чувство неведомой тревоги не позволяло вновь провалиться в сон и девочка зло сцепила зубы, поднимаясь на кровати.

Чёрные уши с раздражением дёрнулись и насторожились, стараясь выхватить из окружающей тишины то, что стало причиной её пробуждения. Секунда — и они уловили ровное дыхание женщин из бесхвостого народа обитающего в этих землях и принёсшего смерть её деревне. Невольницы, такие же как и она. Их Дух Ночи оставил при себе и сейчас они спали в комнате по соседству, не неся никакой угрозы. Но что же тогда её разбудило?

Ю Лан прислушалась к себе и окружающему миру. Ничего. Тишина и покой. Спокойствие и умиротворённость. Что уже просто кричали о неправильности происходящего — пусть с орками она прожила очень немного, но понять, что такое состояние совсем не характерно для места их жизни, её опыта хватало. И тут случилось это. Ощущение присутствия. Далекого, но близкого. Настолько неимоверного, что сознание просто отказывается его замечать, вычеркивает из картины мира. Но она — дочь своего народа и всё же смогла ощутить… Как тогда — на залитой кровью надсмотрщиков дороге, когда к её клетке подошёл укрытый плащом сгусток мрака…

Босые ноги сами спустились с кровати на холодные камни пола. В подушечки пальцев впились острые соринки, до поры, прятавшиеся на стыке гранитных плит, небрежно сброшенное одеяло соскользнуло прямо в пыль у её дорожной обуви, но всего этого девочка не замечала, как околдованная медленно бредя на захватившее всё ей естество ощущение.

Дверь осталась распахнутой за спиной, бледно чадящий факел предназначенный для прохода по ночным коридорам остался висеть в своём держателе, стопы обжигал пронизывающий до костей холод… Присутствие ощущалось в покоях её спасителя и господина, но этого и следовало ожидать. Разум вопрошал, зачем она идёт, к чему стремится, для чего будет беспокоить того, кто спас её. Но ответов у неё не было. Ноги сами ступали, шаг за шагом, всё ближе к двери в нужную комнату, подобно мотыльку, летящему на огонь, она шагала на встречу тонкому бризу Тьмы в окружении ночного мрака подземелий, и не смогла бы остановиться… Даже если бы хотела.

Но вот чужая дверь без скрипа скользнула в сторону — и её взгляду предстало зрелище от которого сердце встало на целую вечность. В комнате царил мрак, но не такой как в коридоре. Ни единого источника света не было в этом помещении, но будто дыхание звёздного покрывала пробилось через толщу горных пород и кладку создателей этого города. Её глаза видели всё. Каждую деталь интерьера, каждую ворсинку на потёртой мебели, каждый оттенок стоящих на полках колб и фолиантов.

Но главное — её глаза видели свечи на столе, горящие чёрным огнём, будто пожирающим даже тот скудный свет, что мог бы каким-то чудом проникнуть в подземелья. И туман… Чёрный как смолистые дымные клубы и спокойный, как белая утренняя взвесь дыхания жизни, укутывающая землю перед рассветом. Он пронизывал всё помещение, ручейками втекал в чёрные лепестки пламени над свечами, струился между пальцами, укутывал озябшие лодыжки… Тёплый, нежный, поддерживающий и мягкий, но в тоже время — давящий, могучий и безжалостный, способный в любой миг обратится сотнями острейших жал, сковать хрустом льда или исторгнуться испепеляющим жаром.

И центром всего этого был Он. Тот, кто лежал на кровати в дальнем конце комнаты, не сняв даже сапог. Пелена Тьмы обвивала его тело, кружилась в воздухе и протекала сквозь кожу, нельзя было точно определить, где заканчивается одно и начинается второе. Тишина и покой, любовь и благородство и, одновременно, ярость и мощь, ненависть и жестокость. Там было всё. У Ю Лан просто не хватало слов, чтобы описать всё то, что она чувствует. Восхищение? Преклонение? Трепет? Эти слова казались слишком бледными и пресными, а по правде девочка не могла даже задуматься над этим вопросом — всё её существо, весь разум и помысли — всё… Было захвачено и подчинено одной цели — созерцанию.

Ей удалось прикоснуться к чему-то большему, чем жизнь простого человека. Чему-то выходящему за грань всего привычного мира. Чему-то... неведомому. И всё остальное перестало иметь хоть какое-то значение.

Ю Лан не знала, сколько она так простояла, но, в какой-то момент туман дрогнул — и стремительно втёк в неподвижное тело. Лежащий Дух Ночи открыл глаза.

Девочка понимала, что за вторжение в свои владения Дух может убить её, развеять саму душу. И она была готова к этому. То, что ей довелось увидеть, стоило такой цены. Она знала, что не будет бежать. Не сможет… Откровение не должно быть унижено таким жалким поведением. Она примет свою судьбу с честью, так, как должна была её принять ещё дома, но оказалась слишком слаба. Теперь она не покажет слабости...

И вот, Он поднялся на ноги. Его глаза горели в темноте подобно двум раскалённым углям, правая рука поднялась на уровень груди и… Между бледными пальцами вспыхнуло уже знакомое чёрное пламя, формируясь в подрагивающий объёмный цветок... Смерти.

Да, она знала это… Не понимала откуда, но знала… Это пламя — Смерть. Конец всему — броне, плоти и душе. Её ожидания оказались правдой...

Разочарованный своей недостойной слугой Господин повернулся к ней и багровое пламя Его глаз пронзило её душу, заглядывая в самые потаённые уголки.