К новой жизни!

Остальные же, увидев корабль, яростно атаковали всем оставшимся у них оружием, оставаясь полностью беззащитными.

Звездолёт включил двигатели и начал набирать скорость, стараясь уйти из-под удара с этим кораблём. Пташек почти не осталось. И их становилось всё меньше, пока предпоследняя не подобрала ребят и не улетела к звездолёту, а одна приготовилась в атаку. Сердце пропустило удар. Это был Грач. И он нацелился в самое сердце корабля.

Нет, ты ведь не сделаешь этого!

Слёзы сами брызнули из глаз.

— Тарелочка, прошу, мы не должны опоздать!

— Мы сами попадём под этот взрыв.

— Я знаю. Но, пожалуйста, — взмолилась я.

— Я готова рискнуть своей жизнью, я многое успела повидать в жизни и ни о чём не жалею. А ты?

— Вперёд! — крикнула я, не желая больше пререкаться, и стала набирать скорость.

В считанные мгновения, которые казалось замедлились, человек отделился от пташки. Тарелка успела поглотить его, когда прозвучал взрыв, который бил по ушам и, казалось, телу, превращая меня в лепёшку. Боли не было. Да и страха тоже. Лишь какая-то обречённость.

Сознание быстро выключилось, не желая больше участвовать во всём этом.

Глава 27

Год спустя.

Пробуждение наступило внезапно. Словно просто включили свет. Я зажмурилась, проморгалась, привыкая к обстановке. Села. Постаралась осмотреться. Это была восстановительная камера. Мне руку починили? И тут накатил первый приступ боли. Голова просто раскалывалась на кусочки. Что со мной случилось? Как я здесь оказалась? Когда боль немного отпустила, я попыталась встать, осознавая , что целиком голая. Но стоило мне оказаться на своих двоих, как ноги пронзила жуткая судорога. Боги, за что мне это!

Я едва удержалась за кушетку. А после заболели руки. Неужели у меня ещё и конечности пострадали? Чувство растерянности поселилось во мне, ведь я не помнила, как это случилось. Ну да, было воспоминание, когда я руку отморозила, когда забиралась внутрь тарелки, правда, без подробностей, но остальное — пустота. А потом начало болеть тело, то тут, то там. Причём так сильно, что я уже была на полу и корчилась от нестерпимой боли. Неужели меня так накрыло, что пришлось восстанавливать внутренние органы? Когда первые приступы боли прошли, я окинула взглядом помещение, но кроме зеркала на стене ничего не нашла. И во что же мне одеться? Подошла к нему, окинула себя взглядом и обомлела. На голове творилось не пойми что. Пряди были разной длины, но в основном достигали плеч. Паника готова была захлестнуть меня. Как же так! Почему?

Так, думай, Рия, думай! Что ты помнишь?

Подумала. Вчера порвала с Витом. Бедный парень. Он не заслужил такого отношения. Ещё и капитан со своим предложением. Будет не справедливо, если я так быстро дам ответ. Но он всё чаще меня вызывает к себе, где мы беседуем, чаёвничаем. Он мне всё больше нравится как человек, и я понимаю его одиночество.

Тело целиком и полностью здорово. Ни ранки, ни прыщичка. Грудь подтянута. Красотка! Вот только не ощущаю себя здоровой.

Вздохнула. Осмотрела ещё раз помещение и заметила простыни, сложенные на одном из столов. Ну хоть в одну из них завернусь.

Выхожу из восстановительного помещения. Ко мне тут же подскакивает Ния.

— Привет, ты как?

— Всё попеременно жутко болит. А так — порядок.

— Точно? — заглядывает мне в глаза. — Что ты последнее помнишь? Пойдём, я тебе волосы подравняю.

Я согласно киваю. Мне всё равно, на душе скребутся кошки. Но головная боль, уже поселившаяся в моей голове и не желающая меня отпускать, всё перебивает.

Пока подруга орудует ножницами, я ей рассказываю, что последнее помню.

— Это было чуть больше года назад. А после?

Я ошарашенно осознаю, что целый год из жизни потеряла.

— После — ничего. Я что-то пропустила?

— Мы с Месом поженились. Олия с Витом как раз завтра собираются.

Странные чувства. Вроде только вчера с Витом расстались. А завтра у него уже свадьба с другой. Но если честно, я рада за них обоих. Вспомнилось, как накануне разговора с Витом капитан предложил мне выйти за него. По расчёту. Я не могла не спросить.

— А капитан?

— Капитан? — не понимает подруга.

— Он женат?

— Нет, ни с кем даже не встречается.

Отчего до сих пор не женился? Вспоминаются его слова, что только я с вызовом смотрела на него и не боялась. Неужели, он только мной и заинтересовался? Неужели, ждёт меня? Отчего-то по телу разливается радость. Вот она — настоящая верность. Ему никто другой не нужен, кроме меня. Разве не о таком муже я мечтала?

— Ния, ты мне дашь одежду? — я отвлеклась от мыслей и таки осознала, что до сих пор голая и мне прохладно.

— Да, конечно.

Она выдаёт мне комбинезон чёрного цвета, а также браслет, после чего извиняется, что не может больше уделить мне время, говорит отдыхать. А сама убежала на вызов к капитану.

— А куда мне идти? — бросаю ей вслед.

— Домой, в нашу каюту. Если в состоянии. Или оставайся здесь.

Ну да, наверное, мне стоит поспать. Вот только к лекарскому отсеку у меня уже отвращение. Пойду-ка я лучше домой.

Я одеваюсь, после чего иду по стеночке в сторону подъёмников. В ушах стучит. Плохо. Как же плохо.

Встречаю улыбающегося мне Юна, и меня накрывает приступ рвоты. Он подхватывает меня на руки.

— Рия, солнышко, тебе надо в лекарский отсек, — в его голосе сквозит беспокойство.

— Юн, рада тебя видеть... Я только оттуда. Отнеси меня в мою каюту, — прошу его.

Проскальзывает мысль, что наверное ему надо назвать номер каюты. Но не успеваю этого сделать, проваливаюсь во тьму.

Очнулась я от неожиданного звука, пронзившего моё сознание. Голова так и болела, правда, не так сильно. Звук повторился, и я теперь смогла опознать его. Плач малыша.

Отдаю приказ включиться свету. Осматриваюсь. Действительно наша каюта, правда, чуть меньше. Всего на три лежанки, между двух стояла маленькая колыбелька с малышом, который как раз и плакал.

О, Ния, что же ты не сказала, что у тебя теперь малыш?

— Ну-ну, не плач, маленький. Всё хорошо, — пытаюсь я заболтать его, чтобы унять плач, который делает мою боль просто невыносимой.

А он продолжает кричать, увидев меня, с новой силой.

Я осматриваю тумбочки, в поисках бутылочки какой с едой для него, но ничего нет. Что же делать? Я внимательно гляжу на черноволосого дитятка с жёлтыми, как у сестрёнки глазами. Красавчик, весь в мамочку. Отчего только решила, что это мальчик?

Я расстегнула кнопки на одёжке малыша, удостоверяясь, что подгузник переполнен, и что это действительно мальчик.

Поискала в шкафчиках подгузники, но пока переодевала, малыш успел пописать, прямо на меня.

— Ну что ж ты так? Тётю Рию всю намочил? — с грустным видом сообщила малышу. А он улыбается своей беззубой улыбкой, что сердце у меня тает. — Придётся идти мыться, — я озадаченно посмотрела на него. А его можно одного оставлять?

Проверила колыбельку, положила его. Но стоило мне скрыться из его поля зрения, как он тут же стал рыдать. И что мне с ним делать?

В итоге взяла его с собой в душ. Так и держала попеременно разными руками, прижимая к себе, потому что положить его было некуда. Малыш был доволен, даже что-то там гулил мне, словно рассказывал. Я помыла его, все складочки, пальчики, как нас учили в школе на последних годах обучения, перед отправлением во взрослую жизнь и начала семейных отношений.

Голова на удивление прошла. А с малышом мне понравилось возиться. Жаль, что он не мой. Правда, одеть его пришлось в ту же одёжку, потому что другой я просто не нашла.

Потом пришла Ния и подменила меня. А я не знала, куда себя деть. Слабость по-прежнему давала о себе знать. Так и лежала.

Сестрёнка проверила мои глаза, спрашивая, как моё зрение, взяла кровь на анализы.

— Как его звать? — спросила у неё, намекая на малыша.

— Кольвин, — ответила Ния.

— В честь Коли?

— Ну да. Мы с девчатами решили, что кто первый из нас родит, того называем в честь него. Ты разве не помнишь?

Этот разговор я помнила. Тогда ещё жили мы каждый в своей каюте и только собирались переселяться в общую. Интересно, а почему Ния живёт тут, а не с Месом? Но вопросы я задать ещё успею.

Малыш беззаботно уснул, покушав из бутылочки.

— Рия, капитан разрешил тебе удлинить волосы, пойдём в мою лабораторию, — предлагает подруга.

А я тупо гляжу на стену, и понимаю, что ничего не хочу. Голова хоть и не болит, но тяжёлая. Представляю, если ещё и тянуть за счёт волос будет. Но вспоминаю свою первую стрижку. И Лию. Она вряд ли такое спустит с рук.

— Ния, а меня опять запишут в распутные девки, если я не отращу себе волосы?

— Что ты? — испуганно глядит на меня подруга. — Все ведь знают, что ты — невеста капитана. И он порвёт на куски любого.

Я облегчённо вздыхаю. Хорошо, когда есть хоть какая-то выгода от положения. И только тут до меня доходит сказанное Нией. Невеста? Но когда я успела? Помню его предложение. Но вот своё согласие... Неужели и это забыла?

— Пойдёшь к нему? Он так переживал за тебя. Рвался к тебе, но решил погодить, пока ты немного отойдёшь от шока возвращения к жизни.

Надо бы, но я ещё не твёрдо стою на ногах.

— Мне надо идти, на работу.

— А малыша? Оставишь тут одного?

— Куда деваться? Не хочу его отдавать в детский сад к светящимся. У меня тут встроено видео, показывающее колыбельку, так что... в любое мгновение я могу подойти или муж.

Значит, оплодотворённые пришельцами девочки уже родили, сделала я для себя вывод.

— А они сильно отличаются от остальных?

— Не то, чтобы сильно. Внешне совершенно обычные, мы так и не выяснили, какими способностями они обладают, хотя разбирают всю технику очень быстро. Но рисковать я не хочу. К себеподобным они хорошо относятся, а вот как поведут с другими детками не знаю.

— А обычных малышей разве больше нет?

— Пока нет, хотя уже некоторые на подходе.

— А почему ты не бросишь работу?

Подруга на мгновение задумалась, пожала плечами.

— Не знаю, как-то не представляю себе пока жизни без неё.

Но ведь это не правильно, оставлять малыша вообще без пригляду. Сколько ж крохе от роду, месяца три? Тогда отчего она его бросает, такого маленького? Я этого не могла понять, разве работа важнее собственного дитятка?

— Ния, скажи, а за этот год пришельцев так и не победили?

— Победили. Летим к земле, что ребята нашли до войны. Правда, война с пришельцами удлинила наш путь. Все с нетерпением ждут возможности сойти на землю.

— Давно победили их?

— Около года назад.

Что-то подозрительно знакомо. Я ведь как раз не помню год своей жизни.

— Ния, скажи, я в бою принимала участие? Ведь так?

Она опустила глаза. Значит, принимала.

— И сильно я пострадала?

Она сглотнула.

— Насколько сильно?

Задумалась, раз болит всё тело и все органы попеременно...

— От меня хоть кусочек чего-то остался? — пришло осознание.

— Прядь волос.

И тут меня накрывает страх по полной. Значит, я-таки погибла. Но ведь других погибших ребят не восстанавливали. Почему? Почему только меня? Только по прихоти капитана? Неужели это не просто симпатия, неужели у него есть ко мне чувства? Ведь других же он не стал восстанавливать.

— Ния, а разве можно полностью восстановить человека по волосам? Разве его душа вернётся в тело?

— Нет. Нельзя. Трудности с душой мы так и не преодолели.

— Тогда я... — не смогла договорить, что без души, получается?

— Нет, у тебя должен быть порядок. Ты ведь помнишь то, что было год назад. А прядь была ведь срезана три года назад. Тело восстанавливается по волосам на миг, когда срезали прядь. Волосы вообще хранят много информации о человеке.

Но ведь срезал в прошлый раз пряди мне Руй, одну из которых забрал себе.

— Где он?

— Кто? — не понимает подруга.

— Руй. Это ведь он дал прядь.

— Рия, он с Лией. Тебе не стоит лезть в их семью.

У меня в горле возник ком. Правда? Такое разочарование в душе. Как он мог?! А говорил, что я — его половинка. Или за год всё изменилось? А может, у них уже есть дети? Последний вопрос я всё же озвучила.

Но подруга мотает головой. А я, если честно, испытала облегчение. Отчего? Но больно, как же больно! Слёзы выступают на глаза.

Сестрёнка оказалась тут же, обняла меня.

— Всё хорошо, милая, всё хорошо. Я рядом.

И тут приходит осознание, отчего Ния живёт не с Месом и почему тут для малыша почти ничего нет. Неужели из-за меня? О! А с малышом не смогла расстаться, значит.

— Благодарю, сестрёнка, иди уже на работу. Я побуду с Вием.

Не знаю, почему, но язык не поворачивается малыша назвать в честь погибшего друга Колей. Свежи воспоминания живого Коли. Как он краснел, когда на меня глядел, и как не замечал взглядов Олии. Интересно, она ещё с нами живёт?

Ния-таки убежала на работу. Выдала мне бутылочку с белой жидкостью, которой мне нужно было кормить малыша. Молоко. Грудное? Какой-то голубоватый оттенок имеет. Ну да ладно. Покормлю, если захочет.

Я придвинула к себе колыбельку и легла на свою постель.

Во сне были какие-то разговоры, люди, события, и плач дитятка, который никак не хотел отступать. Проснулась, понимая, что плачет малыш по-настоящему. Все сны забылись, когда я включила слабый свет.

— Что маленький? Ты голоден? — я привстала на постели, чтобы видеть глазки малыша. Потрогала подгузник, вроде бы пустой. Даже понюхала, вдруг обкакался. Да нет, всё чисто. Предложила ему бутылочку, но он не взял, продолжая плакать.

— Что, мой хороший? — я взяла его на ручки и покачала. — Ты не один, я с тобой.

Улыбнулась ему, поддерживая его одной рукой у себя на коленках, гладила его по щёчкам, головке, трогала ему пальчики.

А потом положила рядом с собой, не в силах больше сидеть — слабость давала о себе знать. Придвинула ближе колыбельку, чтобы та послужила бортиком с другой стороны от дитятка. На удивление, малыш успокоился. И мы сладко уснули. Было так спокойно и умиротворённо. Оказывается, я очень хочу детей. Никогда не заглядывала в будущее так сильно.

Надо будет переговорить с Крепимиром по поводу свадьбы и прочего. Думаю, что тянуть с этим не следует. Малыш стал тыкаться мне в бок в поиске груди. Сердце защемило. Хочу своего такого же малышика.

Ния пришла с Олией и разговорами разбудила нас. Малыш тут же заплакал, а подруга стала сильно ругаться, что я кладу его рядом. Мало ли что, я ещё слишком слаба, чтобы вообще вставать к Коле, не то, чтобы ухаживать за ним.

Я прикусила губу. Она не знает, что я даже с ним купалась. Пожалуй, говорить ей об этом не буду. Опять будет сердиться. На её гневную речь я не отреагировала, но забрать малыша позволила. Подруга раздела его, потом пошла купать в маленькой лохани, которую как раз и принесла с Олией. Так, я молчу, не купала я его! Пусть ещё раз помоется, не помешает. А я встала и подошла к душевой, наблюдая за их вознёй. Ния — прекрасная мама, сердце щемило от нежных чувств. Надеюсь, я такой же буду.