Такое предложение, само собой, не исключает возможности нового обмана. А именно: у Норы была возможность взять всё золото и убежать в какое-нибудь другое место. Однако ради обеспечения своего завтра было бы лучше, чтобы Нора пронесла золото в Рюбинхайген, позволив спасти гильдию Ремерио, чтобы потом распределить полученный доход.

Нельзя забывать, что, если Нору постигнет неудача, и ей будет грозить смертная казнь на городской площади, ей сможет помочь только Хоро. Это стало бы одним из тех беспокойств, про которые говорила мудрая волчица.

А пока Лоуренс принялся связывать работников гильдии одного за другим, не собираясь заставлять Нору обдумать своё решение немедленно, но надеялся всё же услышать, к чему она пришла. Верёвки у него, конечно, не было, так что в ход пошли вместо этого оторванные от одежды рукава. Теперь, даже помогая друг другу избавиться, никто из них не смог бы быстро освободиться. Некоторые из людей приходили себя, пока их связывали, тогда лапа Хоро снова укладывала их на землю.

Покончив с этим, Лоуренс сказал:

— Что ж, госпожа Нора. Ещё увидимся.

Он не пытался заставить её принять нужное решение. Речь шла о том, чтобы убедиться в том, что он не ошибся, доверяя Норе, и чтобы дело довести до лучшего исхода.

Потом Лоуренс посмотрел на Хоро и пошёл к дороге. Дождь, моросивший с самого утра, как-то вдруг кончился, среди густых облаков начал пробиваться лунный свет.

— Гос... господин Лоуренс, — прозвучал в тишине голос Норы, заставив его остановиться. — Ещё у... увидимся.

Лоуренс повернулся и посмотрел на Нору, сжимавшую в руках свой посох.

— При следующей встрече будем с деньгами, — ответил он.

Нора, кивнув, улыбнулась. Энек тявкнул и стал собирать овец.

Пройдя какое-то расстояние пешком, Лоуренс решил попросить Хоро позволить ему дальше ехать на её спине, но, когда он уже открыл рот, Хоро заговорила первой.

— Ты, слушай, — обратилась она, подбиравшая, похоже, подходящий момент.

В её голосе сквозило лёгкое раздражение.

— Да?

— Может, ты всё же позволишь мне узнать правду?

Большие, как подносы, глаза Хоро, слева от которой Лоуренс шёл, были направлены на него. Обмануть её было нельзя. Так он сам сказал Риверту.

Лоуренс почувствовал, как его лицо недовольно скривилось.

— Позволь мне умолчать.

— Ху-ху-ху-ху. Нет уж.

Судя по тому, как радостно Хоро виляла своим хвостом, она будет ждать от него правды, пока он не заговорит. И Лоуренс отказался от попыток утаить от неё кое-какое обстоятельство.

— Золота слишком мало.

— Ну-у!

— Золота на шестьсот румионов туда точно не войдёт. Там достаточно места для сотни.

— Если поделить и вернуть твой долг, ничего не останется. Похоже, ты имел в виду, что, без завершения контрабанды не получится прибыли.

Конец её огромного хвоста погладил Лоуренсу шею. Когда он сердито отмахнулся, Хоро довольно заурчала.

— Думаю, гильдия Ремерио оказалась в самом деле в стеснённом положении. Они купили золота на сотню румионов, которые только и смогли набрать на этот момент для контрабанды. Похоже, что так и есть. Конечно же, они с самого начала знали, что не смогут заплатить нам достаточно за молчание, собственно, вот почему, я думаю, они и стали разговаривать о контрабанде с кем-то вроде нас.

В то же время у Лоуренса в его ситуации не оставалось другого выбора, кроме как довериться гильдии Ремерио.

— Хмм. Придумал действительно хорошее оправдание. Ты прямо, как святой.

— Это больше чем наполовину правда.

Хихикнув, Хоро фыркнула, остановилась и легла на землю.

— Поехали.

— Допрос окончен?

— Твоя тупость меня утомила, — Хоро, прищурив глаза, приблизила свою морду к лицу Лоуренса.

Он чуть не упал от её лёгкого толчка, но уже не испытал никакого страха.

— В общем, спасение гильдии Ремерио — это больше, чем просто их спасение.

— Вот как?

Лоуренс схватился за шерсть Хоро и упёрся ногой в её бок.

— Это ещё и наш дополнительный доход, — закончил он, легко заскакивая на спину огромной волчицы.

— Дополнительный доход, значит, надо же. Это не укладывается в моей голове.

— Торговец может обратить в деньги всё что угодно.

Лоуренс подумал, что Хоро постарается высмеять его горделивое утверждение, но она лишь радостно рассмеялась.

— Посмотрю на твоё умение, — сказала она, осторожно поднимаясь.

Волчица сначала пошла шагом, потом побежала, набирая скорость.

Чёрные тучи скрыли на небе золотую луну.

Вероятно, из-за шедшего с полудня дождя в Рюбинхайгене вечер был тихим и спокойным.

Хоро с невероятной лёгкостью перепрыгнула через городскую стену. Лоуренс собирался войти через ворота со своей спутницей в человеческом облике, объяснив охранникам, что на него за городом напали и ограбили, но Хоро учуяла, что за стеной нет людей, сказала: "Всё в порядке" и прыгнула. Её великолепный прыжок заставил его проворчать про себя, что будь у него деньги, он бы вместе с Хоро справился бы с контрабандой без посторонней помощи.

К счастью, прыжок через стену остался незамеченным, и Лоуренс с Хоро — уже в человеческом виде — благополучно добрались до гильдии Ремерио. Удачным оказалось и то, что хозяин гильдии остался в её здании на ночь, дожидаясь возвращения своих людей. И трудно передать выражение изумления на его лице, когда вместо них появились Лоуренс и Хоро.

Теперь Ремерио валялся связанным на полу, а его голова была зажата челюстями Хоро — снова в истинном обличье.

Открыть Ремерио Хоро в облике волчицы — не слишком хорошо, так думал Лоуренс, однако их уже связывала общая тайна контрабанды золота. Если бы Ремерио вздумал выдать Хоро Церкви, Лоуренс мог бы в ответ обвинить его в контрабанде, доказательств бы ему для этого вполне хватило. А ни один из торговцев не стал бы предпринимать подобных действий, когда его слабое место известно партнёру, вместо этого следует ожидать того или иного торга между ними.

Кроме того, Хоро могла произвести настолько сильное впечатление на Ремерио, что это подправило бы ей настроение, а ему внушило бы непреодолимый страх — хорошее средство избежать вероломства с его стороны.

— Что... что-то попутали... Думаю, как если бы суп не посолили, — пытался юлить Ремерио в ответ на упрёки в свой адрес.

Однако Лоуренсу было хорошо известно, что торговцы не постесняются солгать при любом случае. Тем не менее, в переговорах торговцев, всегда готовых обмануть друг друга, взаимное доверие имеет очень важное значение. Лоуренс и не ждал, что Ремерио сразу начнёт с честного признания.

— Рив... Я не знаю, что наговорил Риверт. Конечно, он говорил тебе с таким видом, будто исповедовался на святом писании, не сомневаюсь в этом. Однако это ложь. Его слова наполнены ложью. Я уже подумывал выгнать его поскорей. Точно. Именно так.

Ремерио уже изрядно накричался, его севший голос было уже не всегда просто разобрать. Но пока разговор не шёл о серебряных монетах, положенных за какой-либо товар, вполне хватало уловить общий смысл.

— Господин Ремерио.

— Ты, ты... Ой-и-и!

Ремерио хотел что-то сказать, но вместо этого коротко вскрикнул, потому что Хоро немного сжала своими клыками его голову. Естественно, такое не могло вызвать шквал чувств у хозяина гильдии.

— Сжимающие тебя челюсти — это челюсти истины. Они раскроют любую ложь. Кроме того, этой волчице сейчас пришлось набегаться на холоде, отчего она голодна и сердита, она легко может поддаться соблазну и угоститься твоей головой.

Клыки с неприятным скрипом сжали голову владельца ещё сильнее. Он теперь даже не решался крикнуть.

— И вот что, господин Ремерио. Я пришёл сюда не ради мести за обман. А чтобы поговорить о деле.

Огоньки зажглись в глазах Ремерио, когда прозвучало слово "дело". Дело, должно быть, рассудил он, означает торговлю, а если предполагается торговля, вряд ли его просто возьмут и убьют.

— Сейчас мы начнём деловые переговоры. Поэтому ты можешь лгать сколько угодно ради своей пользы. Однако эта волчица меня точно мудрее, у меня практически нет сомнений, что она распознает всё, что ты скажешь не так. Тебе ясно?

Ремерио попытался кивнуть, но клыки Хоро слишком крепко держали ему голову. Впрочем, Лоуренсу этого хватило.

— Начнём, — без околичностей приступил к делу Лоуренс. — Сможешь купить золото, когда мы пронесём его в город, за пятьсот румионов?

Зрачки глаз Ремерио сузились в точки.

— Мы остаёмся соучастниками в деле с контрабандой. А ты решил, что мы унесли золото и пришли отомстить тебе?

Уже начавший седеть Ремерио кивнул послушно, как ребёнок, вызвав кривую усмешку у Лоуренса.

— Возможность унести золото ещё сохраняется, и, в общем, затруднений с этим не было бы. Но если ты ничего не сможешь предложить на случай удачного завершения контрабанды, у тебя как раз затруднения будут. Не правда ли?

Хоро радостно рассмеялась, и зажатая голова Ремерио вместе с верхней частью тела затряслись от её смеха.

— А теперь позволь повторить снова. Когда мы пронесём золото, ты купишь его за пятьсот румионов?

Однако лицо Ремерио, знавшего, на какую сумму можно было купить золота в Рамторе, перекосилось от отчаяния.

— Бу-будто бы я мог это сделать...

— Конечно, я говорю не о наличных деньгах. Не буду настаивать на этом. Может, я попрошу тебя написать долговую расписку?

Ремерио в этот момент показал, что совсем не зря он сам управлял своей гильдией. Он сразу ухватил суть предложения и с выражением тоски на лице произнёс умоляющим тоном:

— Пять... пятьсот — это слишком много.

— Слишком дорого, что ли? Тогда так. Забрать у тебя все деньги, припрятанные на чёрный день, золото продать кому-то другому. Примерно так, — и Лоуренс подмигнул Хоро. — А твою жизнь я смогу продать вот этому демону.

Хоро ненавидела, когда её называли богиней, но, кажется, быть демоном её устроило. Она махнула хвостом и нарочито медленно обдала Ремерио своим тёплым выдохом. Маска торговца, которую тот надел на своё лицо, бесследно исчезла. Теперь Лоуренс видел перед собой ягнёнка, готового делать всё, что ему велят.

— Как я вижу, господин Ремерио. Я полагаю, что потерять всё из-за единственной неудачи — это слишком обидно. Мы не можем с уверенностью предвидеть провал какого-либо товара, это невозможно. Мне бы хотелось, чтобы ты, господин Ремерио, приложил все усилия. В то же время я жду благодарности. В виде долговой расписки на пятьсот румионов. Гильдия, которую ты создал, содержит лучшую погрузочную площадку в этом городе. Если с этой стороны рассмотреть, пятьсот румионов на десять лет не слишком много, не так ли?

После этих слов глаза Ремерио на миг широко раскрылись, а потом из них потекли слёзы. Если удастся поставить гильдии на ноги, то возвращение пятисот румионов за десять лет — вовсе не пустая болтовня. Ведь доходы гильдии не идут ни в какое сравнение с доходами странствующего торговца. Слёзы Ремерио, вероятно, были вызваны осознанием возможности снова стать главой процветающей гильдии.

— В таком случае напишешь мне заёмное письмо? Хоро.

Услышав своё имя, она вздохнула — ладно, ладно, — выпустила голову Ремерио из пасти и легонько ткнула ему в голову кончиком носа.

Лоуренс развязал Ремерио руки и продолжил:

— Оплата по долговому письму — в течение десяти лет с ежегодной выплатой. Для первого года 10 румионов будет в самый раз, а в последний — сотня румионов. Так пойдёт?

Сумма погашения будет постепенно расти год от года, составив в итоге пятьсот пятьдесят румионов, такой размер дохода достаточно неплох. Само собой, для восстановившейся гильдии заплатить его будет необременительно.

— Тогда, пожалуйста, напиши там за столом долговую расписку.

Ремерио кивнул, поднялся с помощью Лоуренса на ноги и пропрыгал со связанными ногами к столу.

— А, да, — произнёс Лоуренс, и Ремерио повернулся к нему, — заимодавец... Торговая гильдия Роэн.

Ремерио печально улыбнулся, осознавая, что от такого кредитора ему не уйти. Будь кредитором просто человек по имени Лоуренс, гильдия Ремерио, восстановив своё могущество, могла бы через пару лет отказаться от выплаты или вообще отомстить заимодавцу. Да и приходить каждый год и требовать денег — занятие неприятное, если гильдия не вылезет из проблем.

А что ещё важнее, сейчас гильдия Ремерио пребывала в бедности и запустении. И сколько бы долговых обязательств ни было написано на Лоуренса, раньше, чем через год, ему денег не видать. Даже если Лоуренсу простили долг, прибыль от контрабанды вся уйдёт на возрождение гильдии Ремерио и выплату награды Норе, а самому Лоуренсу не останется ничего. А могло случиться и так, что даже и Норе ничего не останется.

Поэтому Лоуренс и установил кредитором гильдию, в которую входил сам, придя к выводу, что это решит проблемы. Он продал бы расписку гильдии Роэн по приемлемой цене и разорвал бы все отношения с гильдией Ремерио, разом обналичив десятилетний долг. К тому же идти против торговой гильдии — это как начать войну с городом. Гильдия Ремерио на это ни за что не пойдёт.

— Ты просто ужасаешь, — произнёс Ремерио.

Лоуренс отчеканил в ответ:

— Мне всё же далеко до этой волчицы.

Сильнее всех эта шутка развеселила Хоро.

— Что ж, тогда помолимся за успешное завершение нашей контрабанды.

Эпилог

Теперь Лоуренсу предстояло многое сделать.

Сначала, не покидая здания гильдии Ремерио, выстирать и повесить сушиться перед камином выпачканную кровью и грязью одежду, одолжить другую одежду, чтобы отправиться с долговой распиской в торговую гильдию Роэн. По дороге Лоуренс оставил Хоро у таверны, продолжавшей работать ночью, потому что его спутница сообщила, что проголодалась. Это означает, подумал он, что она предоставила ему самому со всем разбираться.

Когда Лоуренс вошёл в свою гильдию, его соотечественники, закончившие дневные дела и проводившие здесь своё время, встретили его в достаточно беспардонной манере. Они беззастенчиво рассмотрели ссадины и порезы на его лице, и только потом Лоуренс смог добраться до Якоба.

Люди из Ремерио не пришли в срок с требованием погасить задолженность, но и сам Лоуренс несколько дней не появлялся в гильдии. К тому же в гильдию поступили жалобы на назойливые попытки Лоуренса одолжить деньги, и можно было не сомневаться, что всё это обеспокоило Якоба куда сильнее, чем подмешивание нечестными торговцами муки плохого качества к хорошей. Не удивительно, что Якоб встретил Лоуренса с сердитым лицом и начал с того, что не так уж слабо постучал ему по голове. А потом на глазах главы отделения выступили слёзы, и он с улыбкой схватил Лоуренса в объятия, радуясь, что с ним всё в порядке.

Потом Лоуренс передал Якобу долговое письмо и дал понять о контрабанде золотом, из чего Якоб, вероятно, в основном уловил ситуацию. Громко расхохотавшись, он вышел в заднюю комнату и вернулся с мешочком, полным золотых румионов, которые не так часто появляются на свет, и расплатился ими за долговую расписку.