3.1.Растущая луна: зверь во мне

— Яфий, господин граф, — поклонился он. — Я служу здесь дворецким.

— Давно служите? — строго спросил брат, Илкер постаралась незаметно ткнуть его в бок, но он никак на это не отреагировал.

— Семь лет, господин граф, — смиренно ответил он.

"Жаль, что не отыщешь старых слуг", — опечалилась Илкер.

— Я хотел бы увидеть управляющего, — продолжил Ашбел.

Девушка не выдержала:

— Я хотела бы увидеть управляющего, — вежливо вступила она.

— За ним уже послали, ваше высочество, — заверил Яфий. — У него дом недалеко, в деревне.

— Благодарю, — кивнула Илкер. — Тогда вы нам не нужны.

— Но... ваше высочество... — растерялся дворецкий.

— Я имею в виду, что замок мы будем осматривать самостоятельно. Если вы еще понадобитесь, вас позовут. Распорядитесь по поводу обеда для нас и солдат.

— Как скажете, ваше высочество, — Яфий повеселел, поняв, что его не увольняют.

Когда толстячок исчез, девушка повернулась к брату:

— Прекрати вести себя как взрослый, — отчитала она негромко. — Тебе еще больше десяти лет ждать, когда ты будешь иметь возможность распоряжаться тут.

— В некоторых случаях, — недовольно буркнул Ашбел, — самостоятельность предоставляется раньше совершеннолетия. Принцу тоже не исполнилось двадцать четыре!

— Наверняка он не вел себя так, как ты сейчас.

— Между прочим, ты тоже еще не совершеннолетняя, — продолжал вредничать брат.

— Зато у меня титул выше, — отрезала Илкер и обвела взглядом замок.

Сердце неровно забилось. Ей так часто снился этот дом, его темные, красноватые стены. От ворот до него было еще около двух лавгов. В центре возвышалась башня Меа — с нее замок начал свое существование. По легенде, построила ее Меа Лаксме, ушедшая из родительского дома вместе с влюбленным в нее нищим рыцарем отца. Наверно, кто-то из слуг тоже ушел, не вдвоем же они строили эту башню. Но самое интересное, что в легенде ни разу не упоминается имя этого самого нищего рыцаря, впоследствии ставшего то ли ее мужем, то ли любовником. Все знают только Меа Лаксме, отстроившую сначала башню, а потом замок, который впоследствии еще увеличил ее сын. Он же за особые заслуги перед королем получил титул графа и герб: на фоне огромной ели пара волков. Род Илкер насчитывал уже более трехсот лет, а легенда о Меа ей особенно нравилась, так же как и герб, символизировавший верность. Из людей мало кто знал, почему именно волки изображают верность, но детей Лаксме учили с детства: нет никого преданней этого, кажущегося жестоким и диким, зверя.

К круглой башне Меа примыкало две квадратных — чуть меньшей высоты, но шире и основательней, более пригодные для жизни, но с узкими окнами-бойницами. Дед Илкер пристроил к ним еще два длинных двухэтажных крыла с окнами побольше и круглыми башенками, перекликавшимися с центральной башней и придававшими строению гармонию.

Деревья и кустарники новые хозяева вырубили. Коротко постриженная трава, простиравшаяся до замка, походила на зеленый ковер. К широкой дороге, ведущей от ворот, стекались более узкие тропинки. Смотрелось неплохо, но кусты или хотя бы цветы в клумбах выглядели бы еще лучше. "А может, сделать фонтан? — Илкер вздохнула и запретила себе мечтать. — Нельзя злоупотреблять добротой Ялмари. А то еще Полад пожалеет, что разрешил ему жениться на мне. И вообще — это замок не мой, а Ашбела. Свои мечты буду воплощать в Ецион-Гавере".

Внешне замок был в порядке. Скорее всего, больших реконструкций не потребуется. Разве что переделать какую-нибудь гостиную, сделать там окна еще больше на случай, если приедут в гости Ялмари или Полад. Она пошла к дверям, Ашбел поплелся за ней. Обиделся, наверно, поэтому молчит. Пусть обижается.

По узкой витой лестнице Илкер поднялась в кабинет отца. Конечно, тут все переделали, и от этого стало очень грустно. Девушка подбодрила себя: "Это хорошо, что все другое. Если бы все осталось прежним, я еще сильнее тосковала бы по родителям..."

— Ваше высочество, — в дверях появился толстенький дворецкий. — Прибыл управляющий, господин Харбона. Вы примете его сейчас?

— Да, конечно, — с готовностью подтвердила Илкер. — И распорядитесь подать чай, вино и легкие закуски.

Господин Харбона был высок, худ и благообразен. Он вел себя корректно и с достоинством, чем располагал к себе. Илкер сообщила, что в ближайшее время сюда прибудет господин Шовек, назначенный его высочеством опекуном графа Меара. Им будут проверены отчеты управляющего по ведению дел в Меаре, и если они будут найдены удовлетворительными, господин Харбона останется работать. Она также пригласила его на обед, но управляющий вежливо, но твердо отказался, сославшись на неотложные дела. Наверно, еще не определился, как вести себя с молоденькой принцессой.

Выполнив поручение дяди, девушка заскучала. Она так долго ждала этого возращения, но теперь поняла, что прошлого не вернешь. Можно порадоваться за брата, из титула которого исчезнет приставка "ми", обозначающая нищего дворянина, но ей в замке делать совершенно нечего. Вот если только...

Чтобы занять себя чем-то после отъезда Ялмари, Илкер продолжила изыскания в библиотеке. Она уже знала, что Полад тоже разыскивал сведения о храме Судьбы и нашел столько же, сколько она. Поэтому решила узнать об Эрвине. Ведь откуда-то оборотни о нем узнали. Если найти Эрвина... Ведь если он однажды усмирил духов гор, то может сделать это снова.

Илкер могла бы сходить еще раз в Пустой дом, но почему-то при мысли об этом ее охватывал страх. Одно дело пойти туда с Ялмари, а другое — совсем одной. Приглашать кого-то с собой тоже почему-то не хотелось, поэтому она ограничилась чтением книг.

Но и тут ее ждало разочарование. Объяснив мастеру Ознию, что хотела бы найти, увидела, как старик с сожалением качает головой.

— С тех пор как король Веалия объявил Истинную церковь государственной религией Энгарна, священники беспощадно изымают и уничтожают любые упоминания о могуществе или доброте магов, — сообщил он. — Если подобные сведения и сохранились, то совершенно точно не в церковной библиотеке, а, возможно, в частных руках.

А ведь в Меаре библиотека хоть и была небольшой, но за столетие там собрали и некоторые редкие экземпляры. Там вполне могло остаться что-то интересное.

Когда Яфий заглянул, чтобы пригласить господ на обед, она поинтересовалась.

— Скажите, а книги графа Меара можно увидеть?

— К сожалению, нет, ваше высочество, — опечалился дворецкий. — В замке нет библиотеки. И когда я стал служить здесь, ее уже не было. Но если хотите, я узнаю что-нибудь об этом.

— Я была бы вам очень благодарна, — промолвила Илкер, нисколько не надеясь на успех.

13 сабтамбира, Беероф, Шаалаввин

"Итак, завтра принц прибудет в Цартан", — выслушав акурда, Загфуран удовлетворенно потер ладони. Все складывалось как нельзя лучше. Ему нравилось, что отпала необходимость убивать Ялмари. Теперь это мнимое поражение обернулось удачей: он мог узнавать о шагах, предпринятых Поладом, из первых рук. И предотвратить неудачу.

Когда три дня назад он переместился в Энгарн, казалось, планы рухнули: вместо ожидаемого большого сопровождения Полад отправил принца с тремя спутниками. Внедрить туда акурда было очень сложно. Убить же одного из спутников следовало так, чтобы его труп долго не нашли или не опознали, иначе оно будет бессмысленным, а это требовало времени, которого Загфурану не хватало. Но в конечном итоге все обернулось как нельзя лучше. Ялмари отправился в путешествие в компании акурда, а маг, задержавшись ненадолго, чтобы посетить немногочисленных минервалсов в Энгарне, благополучно вернулся в Беероф. На этот раз не в свой дом, а в тот, где по его приказу Тазраш содержал дочь Сайхат.

Четырехлетняя черноволосая, как и мать, Яхса была жизнерадостной и нисколько не боялась мага. Так и норовила залезть на колени. Приходилось спокойно, но твердо пресекать эти попытки. Все закончилось тем, что Загфуран, посещая Яхсу, старался не показываться девочке, лишь проверял, все ли в порядке. Сайхат после их последней встречи затихла. Минарс был уверен, что она готовит еще какую-нибудь каверзу. Вряд ли ведьма отступится от своих планов, но пока минервалсы следят за ее дочерью, она будет очень осторожна. А он, возможно, успеет начать войну с Энгарном и найдет способ для исцеления.

Именно этим он и собирался заняться. Ему пришла идея: узнать, откуда родом ведьма, и поискать там сведения о заклинании умертвия.

Первое он легко выяснил. Сайхат Жааф происходила из рода, который получил дворянство сравнительно недавно — около ста лет назад. Парнагу Жаафу на момент монаршей милости исполнилось уже шестьдесят восемь лет, и маг справедливо считал, что его заслуги перед королем были необычного рода. Он пока не мог понять, что именно сделал Парнаг, но надеялся, что его догадка верна, и Сайхат не случайно стала ведьмой, а получила этот дар по наследству. В графские владения Жаафов, совсем недавно принадлежащие брату Сайхат, Загфурану ехать не имело смысла. Там уже год как сменился хозяин — на всякий случай после сестры казнили и брата — а личные вещи и бумаги ведьмаков сожгли. Истоки следовало искать на родине Парнага. Вот тут мнения расходились. Поскольку речь шла о событиях двухвековой давности, нелегко было узнать, где родился Парнаг. Но большинство склонялось к тому, что он пришел либо из приокеанского города Офры, либо из южного городка Шаалаввина. Надо было поискать следы в обоих, и, поскольку Шаалаввин был ближе, минарс отправился туда.

Городок встретил обычными шумом и грязью. Был он небольшим, и за половину дня минарс обошел все, что мог. О Парнаге Жаафе тут никто не слышал и, нимало не расстроившись, Загфуран решил вернуться домой на следующий день: он мог поохотиться, чтобы восстановить силы, которые с каждым днем как будто таяли быстрее.

Вечером он заперся в комнате на постоялом дворе, а когда стемнело, перенесся в поле за городом. Днем охотиться было проще — больше возможности встретить людей — но и опасней: его легче заметить, виллан мог позвать на помощь. Загфуран предпочитал ночь. Он сбросил плащ прямо в поле — его легко найти по запаху. Когда крылья расправились, взмыл вверх, чтобы осмотреть окрестности.

Умение летать — еще одно преимущество, которое давала кровь вампира и с которым он бы не хотел расстаться. Холодные потоки овевали обнаженный торс, восторг и чувство всемогущества переполняли его. Когда деревья внизу превратились в кусты, а дома — в деревянные кубики, минарс плавно развернулся и спустился ниже. Вскоре он заметил огонь на поляне в лесу. Если повезет, это будет одинокий путник или изгой. Тогда его не хватятся, и он не будет напрасно сеять панику в стране.

Спустившись ниже, он спрятался в ветвях деревьев, чтобы понаблюдать за происходящим на поляне. А происходило там что-то интересное.

Молодая девушка с черными распущенными волосами что-то варила на костре. Посматривала на небо, снова кидала пучки трав, водила ладонью над кипящей водой, что-то шептала.

"Ведьма?" — предположил Загфуран, спускаясь ниже.

Девушка взглянула на небо и испуганно вскрикнула. Она обхватила себя руками, будто внезапно замерзла, медленно повернулась вокруг себя, вглядываясь в темноту. Теперь он разглядел ее лучше. Глаза чуть раскосые. Курносый нос и губки якорьком придавали ей детскую беззащитность.

— Кто ты, дитя тьмы? — спросила она с дрожью. — Покажись! — неуверенно потребовала она.

"Почуяла?" — удивился он, но не издал ни звука. Девушка оглядывалась и внезапно посмотрела прямо на него.

— Выходи! — голос обрел силу. — Я вижу тебя.

Минарс хмыкнул и остался на дереве. И тут она произнесла речитативом:

— Я пришла, потому что нуждалась,

Ты пришел, потому что нуждался,

Я помогу тебе,

Ты поможешь мне.

Я не причиню тебе зла,

Ты не причинишь мне зла.

Выходи из тьмы,

Выходи на свет.

Я буду говорить,

Ты будешь говорить.

Свет накормит тебя,

Тьма укроет меня.

Неизвестно, что нашло на мага, но он мягко спрыгнул с дерева, и, обратившись в человека, ни мало не заботясь о том, что она увидит его внешность, шагнул к костру, повторяя вслед за женщиной:

— Я пришел, потому что нуждался,

Ты пришла, потому что нуждалась.

Я помогу тебе,

Ты поможешь мне.

Девушка улыбнулась, и было что-то плотоядное в этой улыбке, но он не испугался. Он знал, что они не причинят вреда друг другу.

— Я — Люне, — сообщила она. — Иди ко мне.

Вихрь и пламя. Пламенный вихрь. Загфурана закружило в нем, но он еще никогда не испытывал такого блаженства. Это не боль преображения в вампира. Это не обещанная огненная метла Эль-Элиона, что должна очистить Гошту. Это то пламя, что течет в жилах, будоражит кровь. То, что заставляет влюбленных совершать безумства, что не позволяет оборотням спать в полнолуние, что поднимает в последнюю атаку обессилевших солдат... Это пламя пьянило и заставляло смеяться, глядя на прохладные звезды. Это две магии — одновременно схожих и полностью отличных. Загфуран никогда не испытывал ничего подобного. Он не хотел, чтобы это закончилось. Он мечтал, чтобы это когда-нибудь вернулось. Но пока, остывая под звездным небом, рассматривая черные ветви деревьев, он плыл в реке из слов. Тех, за которыми пришел. Тех, в которых нуждался.

— Сайхат была одна из нас, но пошла дальше нас. Мы довольствуемся тем, что дают нам вилланы. Парнаг Жааф захотел получить награду от короля. Но Сайхат захотела стать королевой, за что и поплатилась. Когда ты не такой как другие, надо вести себя тихо, чтобы никто не узнал этого. Люди не любят все, что отличается от них.

Серебряная река из слов, несущая покой, залечивающая раны. Залечивающая душу. Загфурана качает на волнах, и впервые это не раздражает, не вызывает тошноту, но лишь желание плыть вечно, чтобы он мог насладиться покоем, чтобы сердце еще раз ощутило восторг от прикосновения этих волн...

— К сожалению, я не знаю заклинания умертвия. Но я знаю, что тебе делать. Сайхат могла узнать заклинание либо от деда, либо от кого-то, с кем подсказал встретиться дед. Тебе надо найти его. Или пойти туда, откуда мы родом — на Гучин. У ведьмаков там есть свиток Шаирия, а в свитке Шаирия точно есть заклинание умертвия.