А всего-то — в жару остановились, газировки выпить. Автоматы по ее продаже в Москве лишь этой весной появились, и уже стали очень популярны. Также, и газеты теперь не только в киосках, но и в автоматах можно купить — которые обычно возле станций метро ставят, а также театров, кино, и даже у входов в парки. А еще, есть автоматы по продаже канцтоваров (видел в МГУ и в Бауманке), и бакалеи (в больших продовольственных магазинах). Слышал, что у наших Вождей большое недовольство вызвало то, во что превратилась сфера торговли и услуг в позднем СССР — не иначе решили ее ужать по возможности? Железяки ведь не жульничают, не воруют — а тех, кто их обслуживает, все же проще под контролем держать.

-У нас за место уличного продавца, мальчишки из фавел насмерть дерутся. И поодиночке, и бандами, квартал на квартал. Это ж заработок — уверенность что завтра голодным не будешь.

Мне сказали, что ты марксизм учил, Команданте? Ну и помнишь, что там было сказано про рабовладельческий строй — "труд раба дешевле механизма". У нас страна побольше, чем ваша Аргентина — и в войну много людей выбило. И разрушено было много — так что работы хватает всем.

-В Советской стране нет безработных — влезает в беседу Тамара — "от каждого по способности, каждому по труду", это и правда у нас так. Любой советский человек может найти работу по своему умению, и получает за это справедливую плату.

Вот навязали помощниц! Ладно, что наша Тамарочка, "отличница, комсомолка и прочее" так и старается, в каждой бочке затычкой — но и сама наша Анна Грозная согласилась, что "красивая девушка отвлекает взгляд от того, кто рядом с ней". А время сейчас не ельцинское, когда американские шпионы ходили по Москве в открытую и легально посещали учреждения, к которым бы их прежде и близко не подпустили — но если например, информация типа "в секретной разведшколе ЦРУ в одном голландском городе проходят спецподготовку два русских агента, предположительно бывшие власовцы, фотографии прилагаются" попадает в базы данных наших Контор (сам видел это сообщение, месяц назад), то можно предположить и обратное, мне-то глубоко пофиг, а вот товарищу Че лучше не светиться! Так что вид у нас самый неприметный, штатский — и ездим по Москве не в черном "зиме", а в "победе", Тамарочка за рулем, как якобы владелица машины (которая, на самом деле, из нашего гаража). А раз нас двое, я и Че, то и дам должно быть две — четвертой в нашу компанию включили Лену Рябинину "Кармен", сей позывной оттого, что и правда на испанку похожа и по-испански говорит, хотя чисто русская, но в детдоме с испанскими детьми росла. Ну и байкерша — ее Инна Бакланова рекомендовала как "вторую после меня" по владению мотоциклом. Но она, в нашу компанию попав, предпочитает молчать и не мешаться, а Тамара перышки распушила, принарядилась, прическу сделала — в блондинку перекраситься, и будешь здорово на актрису Серову из фильма "Сердца четырех" похожа, в кадрах где она там тоже машину ведет. И вроде не дура — но правильная иногда до тошноты! А у меня привычка осталась с будущих несветлых времен: пафоса и лозунгов не только сам терпеть не могу, но и с подозрением отношусь к тому, кто такое кричит — а не прячешь ли ты за словами свою истинную натуру?

-Вы хорошо водите машину, сеньорина — замечает Гевара — в Аргентине дама за рулем, это большая редкость. Даже если это автомобиль ее мужа или отца — в таком случае, обычно есть и наемный шофер.

-У нас так не принято — отвечает Тамара — а мужа у меня нет. И отца тоже — детдомовская я.

По Красной Площади — только пешком. Гевара смотрит восторженно на стены и башни Кремля — не был тут прежде, но видел на картинках и фото. Подходим к памятнику Неизвестному Солдату — здесь он сооружен в пятьдесят четвертом, на десятилетие Победы, очень похож на тот, что в нашей истории, только Вечного Огня еще нет.

-Девятнадцать с половиной миллионов граждан Советского Союза — говорю я — погибли ради того, чтоб мы жили сейчас. Когда Гитлер вел против нас всю Европу. А кончилось тем, что здесь, на этой площади, на параде Победы наши солдаты бросили знамена Еврорейха к подножию Мавзолея, и товарищ Сталин смотрел с той трибуны. И Гитлер тоже смотрел, из тюремного автомобиля, орал и бился в истерике. А всего месяц назад, когда американцы бомбили Ханой, и получили в ответ удар по Сайгону и уничтожение своей эскадры — Сталин с той же трибуны сказал, "если вы хотите войны — вы ее получите". И гринго сдулись, утерлись, согласились считать это "инцидентом" (прим.авт. — см. Красный бамбук). Ты был в Гватемале и знаешь — там признать "я коммунист" было смертным приговором. Но вот мы стоим в средоточии всемирного коммунизма — и нам плевать, что думают в Вашингтоне. Потому что у нас правило — кто тронет нашего, тот умрет. Ты слышал ведь, "когда народ един, он непобедим" — Арбенс проиграл, потому что трем миллионам гватемальцев было пофиг на его реформы. А у нас, большинство советских людей готовы были драться насмерть, и из двухсот миллионов каждый десятый погиб — но Еврорейха больше нет, его знамена валялись как тряпки, а Гитлера сначала заставили на это смотреть, а затем вздернули в Штутгарте, вместе с всей его бандой. И мы этого не забудем никогда — и можем повторить, если забудет кто-то другой!

И промолчу пока о том — что будущему Команданте знать сейчас рано. Как у нас в несветлом будущем всякая сволочь (те же власовцы, готовые приветствовать "Абрамсы в Химках") станет вопить о "победобесии". И даже я, есть грех, до конца не понимал, что для нас этот праздник, День Победы. Что истина в том, что мы можем это сделать — даже когда против нас вся объединенная Европа (здесь Еврорейх, но ведь и там по сути то же самое было: все европеи на Гитлера работали). И что дело не в одной храбрости — она и при царе была у нашего народа — а в силе нашего советского строя, сумевшего всю мощь, все ресурсы организовать и мобилизовать ради Победы. Мы доказали, что нам это по силам — и если не забудем, не расслабимся, то нас никому не победить. Мы знаем что можем это сделать — так же как товарищ Че Гевара, стоящий сейчас рядом со мной, может в этой реальности стать Команданте революции. Если только он поймет главное, не сделает тех ошибок, что в нашей реальности его погубили — что лишь когда народ един, он непобедим. Даже если это маленькая Куба под боком у огромных и злых Соединенных Штатов.

И про двести миллионов — тоже правда. Ведь не было в Отечественную в народе ни "долой войну" как при царе, ни "Сталин, уходи", как в иные времена. И не надо говорить о "сталинском терроре" — если народ очень достать, то никакая плеть его не удержит (что там еще Бонапартий говорил про сидение на одних штыках?). Предатели, всякие там РОА и РОНА, так и остались кучкой швали, обеспокоенных лишь собственной шкурой — так и не родив сколько-то массовой Идеи. Так что в истории останется, через тысячу лет, когда настанет время ефремовской "Андромеды" — что "весь советский народ встал как один, против фашизма". Подобно тому, как сегодня мы представляем древнюю Русь сусально-былинной — без феодальных войнушек, когда сами же князья продавали русских людей в рабство византийцам и арабам, точно так же, как после это делали со своими же соплеменниками африканские вожди (а вы думали, тех негров, что гнули спину на плантациях, ловили в африканских джунглях европейские солдаты?).

-Там сидит сам Сталин? — Че Гевара смотрит на Кремль.

Ага, там. И не скажу я сейчас, что Вождь наш очень интересовался персонально тобой — и возможно даже, пожелает аудиенции удостоить, взглянуть на твою историческую личность вблизи. А уж про товарища Пономаренко, который в СССР сейчас забирает себе все больше текущих дел, прям как кардинал Ришелье при короле... нет, аналогия неудачная, поскольку Сталин на того коронованного придурка ну совсем не похож... ну вы поняли — обязательно пригласит тебя наш Пантелеймон Кондратьич для беседы. Надо ведь знать, как тебя подготовили, ради чего потратили столько времени и ресурсов? Выйдет ли у тебя, на пару с братцами Кастро, запустить такого ежа в штаны америкосам, чтоб в Вашингтоне до конца века икалось? Ведь социалистическая Куба, это не только наш непотопляемый авианосец, это открытые ворота для нашего проникновения в Латинскую Америку — а ведь в этой реальности и Церковь (в тех местах очень в авторитете) наш союзник, ой и полыхнет к югу от Рио-Гранде, если не будем клювом щелкать, возможностей не упустим! Главное, не лезть туда, где народ пока не готов, не повторять твою ошибку, Команданте. Но мы-то знаем, что например, в Никарагуа скоро начнется, дальше Сальвадор на очереди, да и в Гватемале доходит понемногу до электората, чего они лишились, Арбенса предав. Так что этот век обещает для кого-то быть очень веселым... эх, неужели меня не отпустят на братскую Кубу? Ну что мне стоило тогда, пять лет назад, не самому светиться без надобности, а на Юншена все свалить? Может все-таки забудут про меня в Международном Уголовном суде, прекратят свое "Куницына — в Гаагу"? Сталин не Ельцин, и своих не выдает — вот только за рубеж мне пока путь заказан. Юрка Смоленцев уже генеральствовать привык — ну а мне, прям как в плохом голивуде, "год прошел напрасно, ни одного американца лично не убил". Так может, ты, Команданте, за меня постараешься — а я уж тебе весь свой ценный опыт передам.

В Мавзолей к Ильичу не пошли — время дорого в очереди стоять, и светиться проходя без очереди (а мои "корочки" такую силу имеют) тем более не надо. Я тебе, товарищ Че, это после организую, без толпы свидетелей. Прошлись по Красной площади, у Василия Блаженного постояли, на памятник Минину с Пожарским взглянули. Гевара спросил — кто эти люди? А это, Команданте, те, кто похоронили первую русскую демократию, ради торжества нетолерантности и тоталитаризма! Хотя ты еще слов таких не знаешь...

Серьезно — вот как было на Руси, в веке шестнадцатом-семнадцатом — да и в Европах тоже? Правит царь (а в Европе — император, король, ну на худой конец великий герцог), а как помрет, ему наследует старший сын. У нас сидел Иван Грозный — про эту персону ты наверное слышал, ну я тебе после отдельно расскажу — сын же его, Федор, был личностью слабой и болезненной, и главное, не только наследника не оставил, но и вся московская ветвь рода Рюриковичей на нем завершилась, оставив наследство "выморочным". И как водится, сел на трон "кто круче", таковым оказался Борис Годунов, брат царской жены. Правителем он был, в общем, не лучше и не хуже — но создал свежий и опасный прецедент. И когда он помер, встал острый вопрос, кому править?

Тут как чертик из табакерки выскочил некто, заявивший что он сын Ивана Грозного. Кем он был реально, дело темное — считается, что "беглый монах Гришка Отрепьев", но вилы в том, что настоящего Отрепьева хорошо знали в Москве, и в лицо тоже, так что самозванство при таком раскладе очень сомнительно. Так что не исключено, что был это самый настоящий сын царя — или Дмитрий, за которого он себя выдавал, или другой царский бастард, что тоже вполне реально. Вступил в Москву, сел на трон, правил недолго — свергли, убили. И лишь после вписали в летопись как Лжедмитрия (под номером первым).

Новым царем (поскольку опять, явного наследника не было) демократически выбрали Василия Шуйского. Правил чуть дольше — так же свергли, хотели убить, помер в заключении. Демократия, она ведь культуры требует — чтобы все по правилам играли. А когда так — что один победил, то все прочие недовольны, и тут же начинают игру "а царь не настоящий" — а так как он (раз победил) был самый сильный, значит прочим слабым надо объединиться. Ты не просек, в чем тут вилы? Да в том, что каждый следующий победитель будет меньшего калибра! И остальные участники тоже — сильный выбывает первым.

Вот так и вышло — что после Шуйского стали править "семь бояр", вообще не нашлось одной сильной личности. И когда всего через год эти козлы поняли, что сейчас свергать и убивать будут уже их — то не придумали ничего лучшего, как обратиться к польскому королю Сигизмунду, "приди и владей нами — а нас отпусти". Король сам не пришел, а прислал своего сына Владислава, конечно же не одного, а с войском. И сели поляки в Москве — но тут-то и встали в Нижнем Новгороде (сейчас он Горький называется) Минин с Пожарским, вот эти двое, и призвали народ Россию спасать. Армию собрали — и вышибли панов из столицы. После еще сто лет пришлось земли возвращать, что в это мутное время поляки со шведами от нашей державы откусили. А новым царем выбрали — не одного из этих двух спасителей Отечества, а Мишку Романова, пацана шестнадцати лет, который абсолютно никакими подвигами не отметился — но был всем удобен. Поскольку, стал бы царем Пожарский, то спросил бы каждого из бояр, "а что ты при поляках делал и кому присягал" — и головы бы покатились. А так, мир и дружба, все довольны. Минину же с Пожарским, от спасенной ими страны, только вот этот памятник и остался. Политика, это такая вещь...

Мда, а вот подумал (но товарищу Че конечно, не скажу, раз он пока не "посвященный"), ведь этот памятник вполне могли (и должны были!) снести в ельцинские времена. У нас, понимаешь, демократия, и наконец евроинтеграторы пришли и соизволили нас в свою культурную семью принять — а какие-то сиволапые из провинции все испортили! Неразвитый мы народ, некультурный — почитывал я в том будущем фантастику, но даже среди "альтернативщиков" не припомню, чтобы кто-то писал про победу панов в той войне, и "Польша от Вислы до Тихого океана" в итоге. Значит, не принимали наши люди в массе такой перспективы, не казалась она им раем. И уж тем более, мы все ж не какие-то дикари, чтобы с памятниками воевать.

-Политика, это грязное занятие, когда оно в руках кучки политиканов — говорит Че — продажных наймитов правящей элиты. А при народной власти — правят те, кого сам народ выберет, как достойных.

Верно. Если народ будет для того достаточно образован. Именно это Ленин и хотел сказать, что — "каждая кухарка должна понимать, как управляют государством". Чтоб дать своим избранникам ту оценку, которую они заслуживают. Сейчас вот реформу в стране проводим — ну ты еще вблизи это все увидишь.

Пересекли площадь, зашли в Исторический Музей. В иной реальности его экспозиция была посвящена лишь старине глубокой — даже залы второго этажа, эпоха века девятнадцатого и начала двадцатого, открыли лишь в начале шестидесятых (прим.авт. — Кунцевич неточен: у нас в 1957г. посетители Исторического музея получили возможность видеть период с древних времен до начала XIX века, в 1963г. до Октября). Здесь же отношение к истории (а заодно и к археологии) более уважительное, внимания и ресурсов уделяется побольше, и СССР богаче — так что есть залы и советского периода, куда я Команданте и веду. Но пришлось задержаться — так как Гевара заинтересовался экспонатами с раскопок Аркаима. И еще, берестяными грамотами — вот, смотри, тысячу лет назад наши предки уже читать и писать умели, причем не только аристократы, но и простонародье, поскольку содержание этих грамот самое бытовое. Это когда в Европе не всякий король или герцог грамотен был — а какой-то король вошел в летописи с прозвищем Грамотей за то, что умел читать не вслух, не проговаривая, это так летописца поразило, что было увековечено. Но отчего-то все европеи именно нас считают дикими варварами с периферии, объектом для окультуривания — забыв, что когда-то франки, германцы и англосаксы были такими же варварами по отношению к Риму: там Колизеи, Сенат, непобедимые легионы, а тут какие-то в звериных шкурах бегают по лесам за Рейном. Тогда в Европе еще были леса, и даже водились волки и медведи.