К новой жизни!

Надо бы поговорить с капитаном, сегодня же. Он там небось вообще беспокоится. Заодно не помешает узнать последние события на звездолёте. Чем мне теперь заниматься? Пилотированием или это под запретом? Вряд ли мне разрешат повторно себя покалечить. И что же мне, до конца своих дней сидеть на звездолёте? Хотя, мы вроде бы на землю летим. Как там всё пройдёт? Найдём ли мы для себя новый дом?

Столько вопросов крутилось в голове. И когда же мы прилетим? Я грустно вздохнула и поплелась приводить себя в порядок, всё же волосы все растрепались после сна. Особенно с такой причёской. Похоже, придётся ухаживать поболе длинных волос. Я пока не решила, хочу длинные или короткие. Вообще, хотела, чтобы они сами отросли.

Пока собиралась, болтала с Олией. Она была счастлива. Так рассказывала о Вите вдохновлённо. Я была за неё рада. Вот честно! Они заслужили счастья.

— Он такой душка! Мы вновь плавали, под водой. Так романтично! — восхищённо говорила она.

— Правда?

— И даже целовались под водой.

О, у меня даже не было слов. А что ещё у них было под водой? Но я с трудом промолчала.

Правда, при упоминании малыша Кольвина подруга иногда менялась в лице. Она помнила свою первую любовь. Грустно вздыхала, но говорила, что уже отпустила. Хотя, я сомневалась. Ну да ладно. Главное, что сейчас она любит Вита и вовсю готовится к свадьбе. Естественно, меня пригласила. И сказала, что надо срочно идти к швеям, чтобы выбрать мне подходящее платье.

От неё я узнала, что весь этот год меня не было на звездолёте. Я просто пропала. Считали меня погибшей. Возможно, что в это время как раз занимались моим восстановлением. Но неужели так долго? Этого я не знала. Надо к капитану. Срочно. Но сперва теперь придётся выбрать себе наряд.

Глава 28

На выходе из каюты мы встретили Юна, сидевшего на полу напротив нашей двери. При виде нас он встрепенулся, словно ожил, и тут же встал. Выглядел обеспокоенным и немного мялся, не зная, как подойти ко мне.

— Привет!

— Ну, здравствуй, погибшая.

И он всё же сделал несколько быстрых шагов ко мне и заключил в объятия. Аж дышать сложно стало, но мне было приятно. Неужели тосковал? Хотя, это для меня прошло всего несколько дней с нашей последней встречи, а для него больше года.

Он провёл по моим волосам рукой.

— Даже с такой причёской ты — красавица. Помолодела, к тому же.

А я вспомнила нашу прошлую встречу с такой причёской.

— Руки убрал! Быстро!

Он тут же отпустил меня и попятился, вскидывая руки в защитном жесте.

— Только посмотри на меня косо!

— Что ты, что ты! — он наиграно отступил назад.

А я замахнулась для удара, но не удержала равновесия. И если бы не он, упала бы.

— Тебе ещё рано возобновлять тренировки, — ответил друг.

А я рассмеялась. Оказывается, мне не хватало вот этого скромного парня, знакомство с которым было столь запоминающимся. Растерянность, накрывшая меня поначалу, отпустила. Кажется, я начинаю наслаждаться тем, что живу.

— Так мы идём? — спросила Олия, всё это время молча наблюдавшая за нами в сторонке.

— Я с вами! — ответил мой тренер.

— Уж поверь, мы и сами справимся, — попыталась возразить подруга.

Но Юн был непреклонен. После небольших препирательств, я поняла, что у него приказ капитана. Что-то смутно знакомое. Нянька... Руй тоже когда-то был нянькой. И Юн, кажется. Грустно вздохнула и позволила ему тенью следовать за нами, понимая, что он не отступит.

Внутрь помещения, где обитал швейный кружок, молодого человека не пустили.

Меня вначале сняли 3д-камерой, после чего выдали наладонник.

Выбирать платье я быстро устала, хоть и сидела всё это время в удобном кресле, просматривая альбомы с эскизами и выводя понравившиеся модели в трёхмерном голографическом виде, примеряя прямо на свою фигуру, уже введённую в базу. Поначалу я и правда получала удовольствие от всех этих нарядов и просмотра себя с разными причёсками. Но когда мне наскучило, я просто подобрала первое попавшееся в тон платья Нии. Олия мой выбор одобрила. Сама же она в это время выбирала ещё себе пару платьев.

— Зачем?

— На твою свадьбу. Ты ведь меня пригласишь.

Я ведь ещё даже не дала капитану ответ, почему все считают меня уже его чуть ли не женой?

Девочки сказали, что будет готово завтра.

Моя причёска не осталась без внимания. Пришлось рассказать им правдивую историю заключения меня в бетон и спасения своей нянькой.

— У тебя такой красивый нянька! — ахали они, готовые сами стать жертвой бетономешалки. — Жаль, что уже занят!

Я уж не стала их разочаровывать, что тогда мой нянька был Руй.

— Правда? — оживилась я. — И кем же?

— Машей.

— Что за Маша?

— Так с вами жила. Теперь вот с Юном живёт.

О как! Что же он не сказал, что женился? И Ния молчала и Олия. Ну подруги, ну удружили! Неужели остальные девушки из нашей каюты тоже замуж повыходили? Кажется, я отстаю от всех остальных. Хотя, вроде бы эти девушки-швеи вот не заняты, раз так отзываются о парнях. Я бы не говорила о других мужчинах, если бы была уже замужем.

Девочки предлагали мне показать свадебные модели, но я отказалась, в глазах уже рябило от всего этого разнообразия.

Потом Олия предложила проводить меня домой или к капитану, но я отказалась, решив, что сама дойду. Надо расхаживаться. А то привыкну болеть, и так и буду валяться в постели и бездельничать.

Правда, Юн не отстал. Я его поздравила с женитьбой, отчитала, что не сказал, и, пожелав ему всех благ и счастья, пока он краснел и смущался, решила улизнуть. Мне с трудом удалось втиснуться в закрывающийся подъёмник и нажать на какую-то кнопку.

Кажется, отстала от хвоста. Ну и что, что приказ капитана. Мне всё равно, не хочу, чтобы каждый мой шаг контролировали. А тени мне и своей хватает. Я же не дитятко малое, и то, вон Ния малыша одного оставляет.

Подъёмник остановился. Открылся. Я уже готова была нажать на кнопку верхнего яруса, когда стала грустно поднимать взгляд. Боги, как же я хочу ЕГО увидеть!

Да что со мной такое? Я ведь собираюсь замуж за капитана. В душе я страстно желала хотя бы одним глазком заметить ЕГО на ярусе, даже не выходя из подъёмника. Но вряд ли боги предугадали мои мысли.

Он стоял прямо напротив. Сердце тут же стиснули тиски. Боги, отчего такая боль? Я была не в силах вынести его вмиг ставших мокрыми глаза.

Руки сами нажали на кнопку верхнего яруса. А он даже не вошёл ко мне. Почему? И пришло осознание. Он теперь с Лией. Как же больно! Ты думал, что уже никогда меня не увидишь? Прости, любимый. Ты был прав, девушке на войне не место. Я ведь в бою пострадала.

Двери медленно закрывались, а мы так и держали зрительный контакт. Столько чувств было в его глазах. И безмерная радость и бесконечное горе. Двери закрылись.

Я прислонилась к стенке подъёмника, стараясь унять муку, отдышаться, прийти в себя перед встречей с капитаном. Вот только съехала по стеночке вниз и разрыдалась. Отчего же в груди так больно? Неужели я до сих пор его люблю? Но эта любовь ведь не принесёт счастья. Он ведь женат. И эхом в голове звучит:

"Женат. Женат. Женат!". Не на мне. "Мне. Мне. Мне."

Подъёмник остановился. Нужно собраться. Вытерла слёзы, поправила причёску. Мне нужно поговорить с капитаном. Вот только ноги ватные. Я их совсем не чувствую. И встать не могу.

По ту сторону открывшихся дверей был капитан. Он удивился, не увидев меня, а потом опустил взгляд, тут же ставший испуганным. Поднял меня с пола на руки и понёс, словно пушинку. Моё сердце изнывало от боли предыдущей встречи.

Его же учащённо билось, словно внутри бушевала целая буря эмоций.

Открыл дверь в какую-то каюту, которая изнутри показалась мне смутно знакомой. Уложил меня на постель, разувая. А после впился в мои губы ненасытным поцелуем.

— Я так долго этого ждал. Не мог смириться с утратой.

Значит, из-за его желания меня воскресили. От этого стало отчего-то грустно. Быть с ним только ради того, что он захотел вернуть меня себе. Он вообще о моих чувствах думает? Я ведь живая, пусть и не рождённая от мамы и папы, а восстановленная от частички прежнего тела. Но я ведь не кукла! У меня есть чувства, есть душа!

Кнопки на комбинезоне треснули.

Я попыталась отстраниться, но не вышло. Он просто откинул меня на спину, зафиксировав запястья.

Его дыхание сбилось. Он навис надо мною, глядя прямо в душу. Казалось, он любуется каждой частичкой моего лица. Взгляд скользил по нему, словно лаская.

— Крепимир, нам нужно поговорить, — наконец смогла выдавить из себя я.

Но мои слова словно подстегнули его к действию. Он рывком стянул с ног комбинезон, оставляя меня лишь в нижнем белье. И вновь впился в мои губы поцелуем.

А у меня перед глазами был Руй. И слёзы, которые я видела. Боги! Какую ж боль ты испытал? Сердце вновь стиснули тиски. Это ведь не моя боль, а его. Я попыталась отстраниться от капитана, но он не дал, уже снимая маечку.

— Нет, Крепимир, нет! — остановись, слышишь, взмолилась я! Боги, прошу, я не хочу вот так.

По моим щекам текли слёзы. Он отстранился. В его глазах промелькнул гнев, после чего исчез и появилось встревоженное выражение лица. На что ты сердишься? Я ведь всё вижу.

— Что, милая? — и беспокойство в голосе. Искреннее ли?

— Я не могу. Не сейчас.

— Что ты вспомнила?

— Ничего. Какие-то обрывки. Я помню лишь как ты обещал подождать столько, сколько будет нужно, когда предлагал мне замуж.

Крепимир слез с меня, и стал ходить по каюте, а я чувствовала себя крайне неуютно полуголой. С опаской села, схватила свой комбинезон, вывернула его и стала надевать, забравшись по другую сторону лежанки. Если честно, мне было страшно. Эти военные совсем подурели. Им раздеть слабую меня вообще ничего не стоит. И хоть постель — плохое препятствие для них, но хоть какое-то. Похоже, нужно изобретать комбинезоны с защитой от мужского населения. Как тот плавательный костюм, что подарил мне Руй.

Руй. По телу разлилось странное тепло. И я вспомнила, как он явился ко мне в каюту, и вот так просто взял меня, делая всё, что захочет. А я даже не могла сопротивляться, да и не хотела. Тогда я действительно хотела этого. Быть его. Быть единым целым с ним. Навсегда. Глубоко вздохнула.

— Нам нужно поговорить, — с трудом отогнала я воспоминания.

— Что ты хочешь, Рия?

— Быть счастливой. И родить кучу деток.

— И что тебе нужно для счастья?

— Любящий и любимый муж.

Капитан остановился и встретился со мною взглядом голубых глаз.

— Я долго не мог понять своих чувств. Но после того, как потерял тебя, понял. Всё же права народная мудрость: что имеем не храним, а потерявши плачем. Я люблю тебя, Рия, — он вмиг очутился рядом и встал на колено. — Ты согласна стать моей женой?

В его голубых глазах я видела надежду, одиночество и... любовь.

"Вита ты не любишь как парня, и замуж за него не хочешь, — услышала в голове слова капитана. — Я вижу, что у тебя с Руем довольно напряжённые отношения и добром это не кончится".

"Рия, он с Лией. Тебе не стоит лезть в их семью," — слышу голос Нии.

Все советуют мне держаться подальше от Руя, которого я так и не смогла забыть. Моё тело ведь семнадцатилетнее. Но чувства по-прежнему сильны, словно мне девятнадцать, хотя должно быть двадцать. Я пыталась не думать о нём, только о капитане и надежде на счастье, о своём желании иметь детей.

Интересно, а какие б детки были б у нас с Руем? Сероглазые блондины или желтоглазые брюнеты? А может сероглазые брюнеты и желтоглазые блондины?

Сын Нии унаследовал чисто её внешность.

Я плюхнулась на лежанку, больше не в силах держаться на ногах. Крепимир так и стоял на одном колене и ждал.

— Мне нужно подумать.

Он закрыл глаза. Мне показалось, или капитан борется с разочарованием?

— Я не хочу тебя обижать. Но ты ведь должен понимать, что я тебя не люблю, — решила я быть честной с этим человеком.

Крепимир грустно улыбнулся и встал на ноги.

— Хорошо. У тебя срока три дня.

В прошлый раз он не ограничивал время. Надоело ждать? Или он уже считал меня своей, а я так его обломала?

— Расскажи мне о том, что случилось за этот год, — попросила я.

Капитан сел по другую сторону лежанки, скинув обувь.

— Ничего интересного. Мы победили врага. Кому-то я бы всыпал ремня, да, думаю, что ты уже натерпелась. Почему ты не отрастила волосы?

— Успеется ещё. Пока мне сложно ухаживать за ними. Слабость даёт о себе знать. А быть зависимой от других я не хочу.

Тут же вспомнилось, как я не могла ходить. И слышать. А потом и видеть. Отогнала эти чувства беспомощности.

— Понятно. Если ты всё же надумаешь за меня замуж, то на следующий день после твоего согласия мы поженимся. И я хочу видеть тебя с длинными волосами на нашей свадьбе. Хочу расплетать их и видеть, как они падают вниз, на плечи, накрывая обнажённую тебя.

Кажется, кого-то не в ту степь понесло. Мечты-мечты.

Уже пошли требования. Что ещё?

— Ты запретишь мне летать?

— Уже запретил. У тебя больше нет доступа ни к одной из пташек или стрекозе.

В голове промелькнула мысль, что выход всегда найдётся. А ещё вспомнила маленькую тарелочку. И сцену по оплодотворению Лии. Значит, вот как она добилась Руя. Стало больно. Если бы я довела дело до конца, и она родила б от капитана. Был бы у нас тогда с Руем шанс быть вместе? Но я отогнала эту мысль, ведь на чужом несчастьи счастья не построишь.

Неужели он спал с нею? Сливаясь с нею телами. Нет, нельзя об этом думать. Он — не мой. Не мой, не мой.

"Давай сбежим?!" — слышу голос Грача в своём сознании.

И я вспомнила последний бой. Как я успела подхватить его тарелкой, но прозвучал взрыв.

— Что сталось с Грачом? — нарушила затянувшееся молчание.

— Он погиб.

Я дрожащей рукой поправила волосы. Стало невыносимо тоскливо. А ведь он вносил в мою жизнь разнообразие и возвращал не раз меня к жизни и в прямом и переносном смысле. Как же так? Почему же я выжила? И вспомнила, что у Руя была прядка моих волос.

Руй ведь шаман. Он может общаться с мёртвыми. Неужели он не только дал прядку моих волос, но и призвал душу в новое тело? Но ведь с остальными он этого не сделал? Почему? Неужели нельзя было срезать прядки со всех людей на этом звездолёте и восстанавливать погибших? Ладно, когда Руя не было на корабле, но ведь и после его возвращения гибли ребята. Тогда что не так? Почему других отпустили на перерождение, а меня нет? Только из-за чувств капитана ко мне? Или чувств Руя?

Это не значит, что я не хотела жить. Не смотря на то, что Руй был не мой, стремление к жизни было огромным. Неужели меня что-то ещё здесь держит? Тогда что?

— Понятно. А что с остальными?

— Почти все в том бою выжили. А пришельцев мы побили.

— А девочки, что были беременны от иноземцев?

— Родив, большинство из них погибло.

— А дети? Вы провели обследования?

— Мы не можем оценить их потенциал. Внешне обычные дети, разнополые. Но я подозреваю, что это скрытая угроза. И я пока раздумываю, какое решение принять. Не хотелось бы их убивать, но если они принесут какой-то вред кому-то из наших, я отдам приказ не раздумывая. Пока за ними ухаживают выжившие матери, — капитан замолчал, грустно вздохнув, а затем продолжил: — В остальном жизнь течёт своим чередом. Ребята учатся, работают, встречаются, женятся. Жизнь не стоит на месте.