Слепой охотник

Одновременно он решительно выбрался из машины, подошёл к дверце со стороны Ярослава и открыл её, не обращая внимания на выходящих из второй машины.

— Ты! Змей, блин! Вылезай давай!

— Зачем? — не обиженно, но с претензией спросил Ярослав, выйдя из машины.

— За надом, блин! Ирина, тоже вылезай!

Девушка вышла молча.

Красимир помог выйти ошеломлённому Жене и осторожно усадил его на место Ирины, сам защёлкнул на нём ремень безопасности.

— Садитесь! — распорядился он. — Я вам его не доверяю, ясно? Будет сидеть со мной! Экспериментаторы нашлись, блин! У нас на нём всё завязано, а вы тут... — И, не глядя на Ирину, грязно выругался.

— Что у вас случилось? — встревоженно спросил Никита, берясь за дверцу и заглядывая к Жене.

Тот не сразу расслышал, изо всех сил прислушиваясь к собственным ощущениям. Потом, поколебавшись, поднял край джемпера и глянул на живот.

— Ну?! Что там?! — азартно спросил нисколько не смущённый Володя.

— Ужас... — всплеснула руками Ирина, ошарашенная.

Женю постепенно начало трясти — при попытке остановить непроизвольный смех: на животе, ниже солнечного сплетения, красовался красный отпечаток Змеевой ладони! Как будто жжёное тавро!..

— Экспериментаторы... — пробормотал поражённый Красимир и внезапно спросил: — Володька, а если бы я приложил ладонь? То же было бы?

— Ага! — обрадовался пацан.

Ирина покрутила пальцем у виска и, отодвинув ничего не понимающего Никиту, протянула Жене поредевший, с болтающимися бусинами браслет.

— Держи. Я немного вложила в него силы, когда вспомнила, как это делается. Если Демьян снова попробует как-то повлиять на тебя, оберег поможет.

Он заглянул в её глаза. Эта молодая женщина с безразличным лицом — Рада. Он уже начал узнавать, которая из них кто на данный момент командует парадом. Ирина — более живая, более непосредственная. Он ей интересен. Рада — думает, что знает его очень хорошо. Поэтому старается быть рядом с ним деловой. Отстранённой.

— Спасибо, — сипло сказал он и, привалившись к спинке сиденья, снова закрыл глаза.

Живот после недолгого смеха побаливал. Правда, стало легче намного. Ярослав хоть и перестарался с силой, но основную боль унял.

Рядом переговорили о том, что произошло. Оба хранителя, подошедшие за Никитой и Максом, напрямую предупредили юных волхвов не заниматься тем, из-за чего пока ползают в потёмках. Наконец дверцы прохлопали, и машины тронулись с места.

Зная, что поездка по городу и обратно займёт несколько часов, Женя постарался отрешиться от тихих бесед в машине и закрыл глаза. Надо бы обдумать произошедшее...

Но думать получалось только в вопросах и предположениях.

Больше всего занимал вопрос на грани с обидой: волхвам, значит, вон сколько всего, а ему, Охотнику, только автописьмо? И — нерешительно: а может, всё-таки и у него есть какие-нибудь такие силы, только он о них пока не знает? Спросить у кого-нибудь?

Впереди несколько важных дел. Сначала надо выкрасть девушку-хранителя, потом отвезти её в дом Демьянова деда, где придётся снова заняться автописьмом, чтобы вытащить девушку из состояния глухаря.

А что потом?

Мысленно предстала глухая стена.

Потом всё будет зависеть от того, что сделают старшие волхвы, которых хранители вытащат из подвала с мутью.

Женя размышлял над будущим и так и этак... Лишь бы не думать о том, что собой сейчас представляет его квартира...

Из дремоты его вырвал требовательный звонок мобильного.

Красимир покосился. Что его удивило? Что у телефона обычный телефонный звонок? Хм... Лео звонит. Чего это она? Женя ткнул в кнопку.

— Лео?

— Женечка-а!! — возрыдала агентша. — Ты живо-ой!! А мы тут с Витенько-ой проезжали мимо-о, и я говорю-у...

— Лео, я всё понял, — оборвал Женя, отчётливо ощущая, как в машине все притихли, прислушиваясь к разговору. Леокадия вопила так, что даже с обычным звуком её слышно. — Я знаю, что у меня в квартире. Успокойся. И дай телефон Витеньке. Ну?

— Женечка-а!! Господи, как хорошо-о, что ты живо-ой!.. Вить... тенька, Женечка с тобой поговорить хочет, на трубочку-у!

Зная, что молчаливый Виктор, мастер на все руки, сам говорить никогда не начнёт, Женя спокойно осведомился:

— Виктор, в каком состоянии дверь?

— Выбита.

— Виктор, ты сумеешь поставить её в косяк так, чтобы выглядела закрытой? Хотя бы до моего приезда?

Наступила тишина, в которой слышались стенания и насморочное бормотание Леокадии, какой-то скрип и постукивание, потом какой-то хлопок — хотя Женя ожидал услышать по меньшей мере грохот.

— Поставил, — доложил Виктор.

— Спасибо. Отвези Лео домой, пусть не ревёт.

— Отвезу, — сказал Виктор, проигнорировав благодарность и пожелание. И отключился.

В машине стало как-то очень тихо. Женя снова закрыл глаза, усмехаясь в душе: интересно, кто первый спросит?

Всем повезло, что среди пассажиров оказался пацан, который деликатничать не хотел, а может, и не умел — любопытство сильнее.

— А кто это — Лео?

— Мой агент. — И, по паузе сообразив, что Володя не понимает, добавил: — Я пишу картины, а она продаёт их.

— А-а... — донеслось сзади понимающее, и там снова завязалась тихая беседа.

Добраться до больницы они могли бы через полчаса. Но... В дороге отдохнуть не удалось. Чем дальше, тем шумней становилось на дороге. Пробки уже не удивляли, а заставляли чувствовать раздражение и ломать головы в поисках возможности объехать их. Тягостный, тревожный и унылый вой полицейских машин и скорых сплетался с требовательными сигналами застрявших в дороге машин. Многие водители наплевали на всё на свете и принялись объезжать пробки по газонам или пешеходным тротуарам, создавая вообще непроезжаемые и непроходимые места. Простояв в застывшем машинном потоке минут двадцать, Красимир вышел. К нему подошёл Никита. Негромко заговорили, глядя вперёд.

Женя посидел немного и понял, что, если не начнёт двигаться, будет ещё хуже. Потрогал живот. Кажется, позволяет напрягаться, когда шевелишься. Расстегнул ремень и вышел тоже. Присвистнул, завидя дорогу, словно уложенную вместо плит неподвижными машинами. Оглянулся на своё имя.

— Сможешь пешком? — спросил Григорий, только что подошедший к водителям.

— Смогу.

— Нам до конца улицы, — предупредил его Никита. — Ноги выдержат?

— Слушайте, вы уж меня совсем за калеку... — проворчал Женя.

— А что с машиной?

— Завести на газон и оставить, — пожал плечами он. — Была бы возможность во двор какой-нибудь поставить, но ведь нет...

— Ну нет, — решительно сказал Красимир. — У нас две машины. Потратим время на поиски стоянки, зато назад будет легче добираться.

— Чем — легче? — задумчиво спросил Григорий. — Тем, что вокруг объезжать придётся?

— А что? — норовисто сказал Красимир. — Есть возможность вызвать Змея Горыныча? Вызывайте! На нём бы облететь легко всё, что угодно, можно.

Полчаса ушло, чтобы пристроить машины во дворе жилого дома, подальше от центральной трассы. Потом ещё час пешком добирались до больницы. Все устали — больше от нервотрёпки, чем от перемещения по разбушевавшемуся городу. Женя молчал, делал вид, что его больше интересуют маленькие сценки схваток и раздувающихся скандалов, чем собственное состояние. Много не врал своим видом — Змей и правда сумел по незнанию впихнуть в него такие силы, что чувствовал себя гораздо легче. Шёл на автомате. Происходящее на улицах помогало отрешиться от боли.

Больница появилась, вырастая из огромных сосен и берёз слева от остановки.

Вся компания остановилась, ошеломлённо созерцая скопившиеся машины скорой, беготню, крики и приказы на лестнице у главного входа.

— Надо обойти, — сказал Ярослав. — За главным больничным корпусом есть несколько специализированных корпусов. Наша Влада там.

— Третий этаж, говоришь... — рассеянно откликнулся Леонид.

Пока они обходили главный административный корпус, успели наглядеться на происходящее здесь, во дворе больницы. Скандалов было маловато, но все: и больные, и врачебный персонал — настолько были в панике из-за многочисленных вызовов и приездов с раненными в дорожных и других стычках, что становилось не по себе.

Возле нужного корпуса-пятиэтажки Григорий кивнул на свободную скамейку.

— Завернём-ка обговорить то, что не додумали.

На скамью усадили Женю, Ирину — остальные расположились вокруг них.

— Так, давайте не спеша, — предложил Леонид. — В идеале мы должны войти в этот корпус втроём. Мы и Красимир. Красимиру выпадает честь вынести нашу Владу. На нас ложится обязанность сделать так, чтобы никто не заметил похищения. Последнее обеспечить нам нетрудно. Вопрос в том, что дальше.

— А чего дальше-то? — удивился Володя. — Унесём её — и всё.

— Во-первых, она будет в больничной одежде, — начал Григорий. — Во-вторых, нести её почти час до оставленных нами машин — это значит постоянно держать завесу невидимости, для чего нам с Леонидом нужно идти по бокам того, кто несёт Владу. В-третьих, я не представляю, что, даже меняясь, донести девушку на руках будет легко. А мы помочь не сумеем — ведь иначе её увидят. А это чревато новым скандалом, который может перерасти в нечто опасное.

— Например? — жадно спросил Володя. Кажется, он единственный, кто в компании воспринимал происходящее как неожиданное и увлекательное приключение.

— Можем спровоцировать нападения на других людей, — отозвался его старший брат. — Пока сюда ехали и шли, ты уже видел, сколько грабежей вокруг. А если ещё и на людей начнут нападать...

— Угнать скорую, — предложил Ярослав.

— Было логично, если бы трасса была нормальной, — вздохнул Красимир.

И все замолчали. Женя посидел-посидел, подумал-подумал и предложил свой вариант выхода из ситуации.

— Вынесите её. Я нарисую её сущность — и пусть топает ножками с нами рядом.

— Одежду для неё я могу посмотреть, — задумчиво сказала Ирина, кажется примеряясь к роли грабительницы. — В палате, вообще-то, должны быть шкафчики для тех, кто ложится на обследование.

— Тогда пошли с нами! — обрадовался Красимир.

— Неплохо, — поразмыслив, кивнул Григорий. — Тогда мы выносим Владу сюда, на скамью. Вы ведь здесь нас будете ждать? Что ж, сестрёнка, вперёд.

— Кстати, вы не сказали, какая она — ну, по характеру, — напомнил Женя. — Мне бы пару слов о ней, чтобы своё представление иметь заранее. Так какая она?

— Мелкая заноза, — усмехнулся Григорий.

А Леонид добавил:

— И драчливая ко всему...

Хранители, Ирина и Красимир вошли в корпус.

Женя перебрал содержимое своей сумки. Чистые листы ещё есть. Хватит и для взрослых волхвов — если придётся тратить автописьмо и на них. Ссутулился, уложив руки на колени, загляделся на зелёную траву, проколовшую прошлогодние пожухлые листья, на ярко-жёлтые цветы мать-и-мачехи.

— А ты правда художник? — спросил неугомонный Володя.

— Правда.

— А почему ты меня спросил про чайку?

— Знаешь, что такое внутренняя сущность человека?

— Душа? — предположил пацан.

— Да, примерно так. Твоя внутренняя сущность — чайка.

— Я во сне видел сколько раз, что над рекой летаю, — признался Володя. — И реку люблю. А как ты узнал про это?

— Нарисовал. Про волхвов ты уже знаешь, так ведь? Я нарисовал внутреннюю сущность всех волхвов, кого знал или кого получилось нечаянно зарисовать. И среди них была чайка. Глядя на тебя, я сразу подумал о ней. И оказался прав.

— Здорово как... А эту девушку, Владу, ты тоже будешь рисовать? Как моего брата? А с нею тоже будет плохо? Ну, кататься по земле опять будет? Как Лёнька?

— Наверное, будет, — нерешительно ответил Женя.

Нерешительность исходила из того, что хуже всех, видел он, было с Григорием. Но тот прожил глухарём дольше всех. С Леонидом уже стало легче. Он прочухался гораздо быстрей. Влада же глухарём пробыла меньше двух недель. Вполне возможно, её мышцы ещё не атрофировались в такой степени, как у парней. И тренировочного кошмара в виде стремительно выполняемых упражнений ждать не придётся.

Наверное, Макс тоже думал об этом. Только с другой стороны дела.

— Надо было подсказать ребятам, чтобы прихватили с собой одеяло хотя бы...

— Да сбегать нетрудно, — откликнулся Никита, поглядывая на дверь корпуса.

Ярослав, устав ждать, присел на край скамьи, и Володя тут же подвинулся к нему, чтобы опять начать обсуждение бесконтактного лечения. Пару раз взглянули с насмешливыми улыбками на Женю. Тот добродушно сказал:

— И не просите больше, ясно?

— Жень, — умоляюще сказал Володя, — мы же хотим теперь не лечить, а немного силой поделиться. У нас её много, а ты слабый. Пригодится! Точно!

— И как это делается? — заинтересовался Женя.

— Женя! — предостерегающе напомнил Никита.

— Да всего лишь руку пожать! — чуть не обиделся Володя. — Ну, хочешь, я тебе сначала пожму, чтобы ты убедился, что ничего страшного не будет?

— А давай, — азартно сказал Никита, — пожми.

За рукопожатием следили так, словно от него зависели судьбы мира. Никита, слегка повернув голову набок, будто прислушивался к чему-то. Даже не заметил, что рот открыл от усердия. И вдруг улыбнулся. Так удивлённо, как будто и не поверил.

— Почувствовал? — торжествовал Володя. — Ага! Понравилось, да? Ну что? Можно, что ли, Жене руку пожать? Только пусть ему Змей пожмёт! У него сил больше, а Жене нужно много!

Ярослав развернулся на скамье лицом к Жене и протянул руку, смеясь. А Женя внезапно подумал, что обычный человеческий ритуал, оказывается, совершенно необычная и таинственная вещь... Обмениваются рукопожатием не только для того, чтобы показать, что в руках нет оружия и что двое пришли друг к другу с миром. Но обмениваются ещё и силой...

Тёплые пальцы Ярослава мягко обхватили его ладонь, довольно холодную — как только сейчас заметил Женя. На всякий случай он закрыл глаза. Тепло, которое он сразу ощутил, хлынуло волной в ладонь. Он ощутил эту волну поступающей к нему толчками. А ещё заметил: чем больше он пытается уловить поступление этой волны, тем выше он задирает подбородок, словно и в самом деле прислушиваясь к чему-то торжественному.

Ладонь Змея расслабилась, и Женя отпустил её.

— Ну? И что ты почувствовал? — с любопытством спросил Володя.

— Силу! — засмеялся Женя.

Пацан недовольно заворчал, но, видимо, заразился настроением Жени и тоже засмеялся... Потом начали поглядывать на часы и тревожиться.

Когда уже совсем договорились идти в корпус за пропавшими, появилась Ирина. Держа на руке кучу каких-то вещей, она придержала дверь, пропуская Красимира, который легко нёс на руках миниатюрную темноволосую девушку, одетую всего лишь в какую-то очень длинную майку, как показалось на первый взгляд, а следом за ним — хранителей. Те выглядели озабоченными и сосредоточенными. Едва закрылась за ними дверь, оба, как по команде, опустили поднятые от напряжения плечи и просто заспешили за волхвами.

Пока они шли, скамейка опустела. Женя встал, чтобы слегка размяться — особенно сейчас, когда, он чувствовал, сила в нём бурлила. Остальные встали, чтобы Красимир мог посадить Владу, которая выглядела всего лишь уснувшей.