Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Могла бы половину оставить, — проворчал Красимир. И вздохнул. — После этой кутерьмы на дороге есть захотелось.
— Коттедж ограбим, — предложил Ярослав. — Кухню мы ещё в прошлый раз нашли. Осталось отыскать холодильник.
— Л-лучше — п-плиту, — ляская зубами, попросил Володя. — Поставим чай, согреемся.
— Найдём, — пообещал ему Красимир.
С ним рядом теперь сидел Ярослав. Женя, обнимая Ирину, ёжился на заднем сиденье. Впрочем, обнимал он не только Ирину, но и приткнувшегося к нему от промозглого холода пацана. Так что художнику было легче всех. Теплей.
Чем дальше от центра, тем на дорогах становилось спокойней. И теперь не разобрать: то ли ливень разогнал всех, то ли это из-за удалённости пригорода.
Мокрые, замёрзшие, едва оказались в холле коттеджа, переглянулись и дружно решили: кто-то бежит на кухню — ставить чайник, кто-то — ищет одежду, чтобы переодеться в сухое. Девушки, не сговариваясь, тут же побежали на кухню — Володя за ними. Парни обошли этаж в поисках гардеробной, нашли комнату со спортивными принадлежностями и костюмами. Сочли, что их хватит для всех. Набрав охапки спортивных костюмов, всё принесли на кухню. Решили запить дело грабительского переодевания горячим чаем, чтобы наконец прийти в себя, но сначала сбегали взглянуть на подвальное помещение.
Там всё было как прежде: колебалась туманная муть, в ней редко-редко, но мелькали чёрные "верёвки".
Вернувшись, переоделись. Одежду везде развесили для просушки и врубили на полную мощь плиту, благо та оказалась электрической.
Кроме всего прочего Ирину осенила хозяйственная идея. Девушка по второму разу обыскала кухню, ворча на её безграничное пространство, и с торжеством обнаружила гладильную доску и утюг. Пока все приходили в себя, попивая горячий чай, она быстро разогрелась, энергично орудуя утюгом, и в первую очередь успела высушить одежду хранителей.
Женя принёс ей чай к доске.
— Мы так и правда все заболеем, — как-то рассеянно заметил он, отпивая из своей чашки и следя за движениями утюга по доске.
— У нас есть Володя и Змей. Парочка, в которой один — будущий студент-медик, а второй — бросивший медфак на предпоследнем курсе, — улыбаясь, напомнила Ирина.
— Мне кажется, после всего этого Змей вернётся в университет, — всё так же отстранённо сказал Женя.
Она взглянула на него, до сих пор ёжившегося уже от привычного холода, и вздохнула.
— Жень, что тебя тревожит?
— Многое. Я почему-то постоянно думаю, куда девались трости всех старших. Прямо бзик какой-то. Ещё я постоянно думаю о портале на втором этаже, который устроил Демьян. А вдруг Демьян появится снова и что-нибудь устроит такое, чему не сумеют противиться даже хранители?
— Они придумают что-нибудь, — неуверенно сказала Ирина.
Когда хранители получили высушенную одежду, они снова заторопились в подвальное помещение. Остальные сначала взглянули им вслед... Но первым встал и пошёл за ними Женя, и другие тоже повскакивали с мест, словно получив разрешение.
Хранители сидели на последних ступенях лестницы — прямо перед облаками покачивающейся мути. Сидели, вглядываясь в эту муть. Ирине очень хотелось спросить, видят ли они что-нибудь в ней, но понимание, что наблюдение продолжается, заставляло молчать и ждать.
Наконец Леонид вздохнул и сказал:
— Как только мы спустимся, не входить в подвал никому — ясно? И как долго мы там будем — неизвестно. Поэтому то же самое: не идти за нами. Все поняли?
— Все, — ответил Женя.
Хранители встали со ступеней лестницы. В руках каждого оказалась свеча. У Леонида нашлась зажигалка, которой они и зажгли свои свечи.
Впереди пошёл Леонид, за ним Влада. Замыкал шествие вниз Григорий.
Когда его голова скрылась в лениво шевелившейся мути, огонёк его свечи ещё теплился, а потом погас. Красимир тихо сказал:
— Они ничего с собой не взяли... Даже оружия... Кроме свечей.
— Кто его знает, каким должно быть оружие против этой дряни, — проворчал Ярослав, не отрывая взгляда от живой облачности, вяло переваливающейся по всему видимому участку лестницы. — Может, свечи — оружие и есть, но мы о том не знаем.
— Лёнька вернётся? — со страхом спросил Володя, не замечая, что стоит, держась за руку Ирины.
— Вернётся, — твёрдо пообещала девушка. — Братья — они такие. Возвращаются, если их ждут. Мой Григорий тоже был... в этой коме. Но вернулся. И оттуда они тоже вернутся.
Как и сказал Леонид, ждать пришлось неопределённо долго. Они все уселись так, чтобы видеть муть внизу. Ирина заметила, что Женя изо всех ожидающих единственный, кто сел спиной к стене — чтобы держать под наблюдением не только нижнюю часть лестницы, но и холл за спинами. А потом его позу оценил Никита и тоже развернулся.
Спустя час Володя не выдержал и заснул, прислонившись к Ирине.
Глядя на него, Ярослав шёпотом сказал:
— Ребята, они и в самом деле очень долго. А что, если...
— На улице стемнело, — сказал Красимир, который уходил посмотреть на окна.
— Может, проверить? — спросил Змей. — Ну, я имею в виду, что они же вошли спокойно в эту штуку. Может, и нам попробовать?
— Сиди и жди, — сердито сказала Ирина. — Ещё будешь меня пугать!
— Спать хочется, — вздохнул Макс, глядя на спящего Володю.
— Ребята, мне кажется, или эта штука начала уходить? — забеспокоился Красимир.
Все затаили дыхание, приглядываясь к границам дымчатой мути и с удивлением понимая, что она оседает и уползает назад, вниз по лестницам.
— Идём? — вскочил Змей.
— Сиди, — хмуро сказал Женя. — Пока хранители не выйдут, нам там делать нечего.
И они снова сели на свои места и стали ждать. Спустя полчаса спустились на несколько ступеней ниже и снова устроились, предварительно убедившись, что ступени чистые и сухие. Кто-то заикнулся было отнести спящего Володю в холл, на диван, чтобы пацан спал спокойно и комфортно.
Красимир ответил в том смысле, что пусть лучше Володя тут, на их глазах дрыхнет, чем где-то там, где может всякий псих появиться.
Скоро стало заметно, что муть, хоть и слишком замедленно, но и правда спускается, отступая от лестниц.
Решили выжидать, пока не освободятся несколько ступеней, а уж потом пересаживаться. Томительное ожидание скоро начало воздействовать на всех: сначала прикорнул Макс, за ним, прислонившись к стене, задремал Красимир. Ярослав держался, хотя время от времени вздрагивал и растерянно моргал на всех. Ирине так хотелось принести сюда одеяла для задремавших! Но Женю она понимала, поэтому и не заикалась о тепле... Лишь упрямо смотрела вниз.
На последних ступенях они сидели, словно в театре. Дымчатая муть оседала на полу, будто постепенно утягивалась под пол. По подвалу, богато уставленному мебелью и коврами, медленно бродили хранители — странными кругами. Самый большой круг давал Григорий. Чуть меньше — Влада. В центре помещения бродил Леонид.
И все трое осторожно переступали через тела лежащих на полу старших.
Даже Володя проснулся.
— Там мой деда? — жадно спросил он, изо всех сил всматриваясь в лежащие тела.
Ирина сжала свои плечи. Живые ли?
— Живые, — будто услышал её Женя. — Я же рисовал!
В его последней фразе она услышала упрёк: ты мне не доверяешь?
И они снова начали ждать хоть какого-то знака от хранителей, чтобы сорваться с места и бежать искать своих старших. А хранители всё бродили кругами и молчали. И было что-то такое завораживающее в этом беспрестанном движении, что и сон пропал.
Наконец дымчатая муть пропала вовсе. Хранители остановились, сойдясь в одной точке. Такое впечатление, что они ожидают, когда догорят свечи...
Ирина чувствовала, что уже очень поздно. Хотелось спать, и состояние было каким-то невесомым, а тело лёгким, как тогда, когда не высыпаешься.
Хранители развернулись к лестнице.
Ни один из старших не шевельнулся, хотя девушка безотчётно ожидала, что они начнут двигаться, а потом придётся бежать к ним и помогать вставать. И так удивится бабуля, когда увидит и внучку, и внука рядом с собой!
Григорий подошёл первым.
— Демьян выпил почти всю силу из них. Они не смогут подняться. Хуже, что не могут говорить. Так что им лучше оставаться на месте. Придётся найти что-нибудь, чтобы их укрыть. Иначе замёрзнут.
— А тростей так и нет? — задумчиво спросил Женя.
— Есть, — неожиданно ответил Григорий. — Они все свалены в углу, рядом с письменным столом.
23
Слова хранителя будто стали разрешением молодым волхвам подойти к своим старшим. Поспешили к ним, лежащим на коврах, и сами хранители, а с ними Никита и Макс. Первым делом начали разворачивать вялые, неподвижные тела, устраивая их так, чтобы лежать было удобней. Уложили не только своих, но всех остальных — на спины, потому как сразу стало ясно, что обессиливание произошло во время их движения: старшие валялись брошенными марионетками.
Женя один остался у лестницы. Глядя, как все работают, он понял, что зациклился на единственной мысли: "Теперь я знаю, что такое тёмное желание..."
Хотелось подойти к Ирине, крепко взять её за руку, отвести в какое-нибудь замкнутое помещение, где можно закрыться. И там взять её так, чтобы она плакала от боли, но не посмела бы отказать ему. Какое — "не посмела". Не захотела бы отказать... Он не сомневался, что она будет покорной.
Он прекрасно понимал, что не сможет это сделать.
И не оттого, что слёзы Ирины заставят отступить.
Не оттого, что здесь Григорий, который вдруг оглянулся на него в тревоге, словно сообразив, о чём он думает... Женя с трудом отвёл глаза...
И не оттого, что стыдно: все помогают двенадцати старшим, у которых настолько страшно отняли силы, что они с трудом открывают глаза, но говорить не могут, а он...
Он знал, почему он так захотел... Всего лишь сбавить напряжение, в котором находится уже несколько суток...
И не Демьян на него действовал. Уж это он знал очень хорошо, время от времени поглядывая на оберег, обвивший его запястье.
И всё же...
Существовала причина, которая не давала так просто взять — и подойти к Ирине.
Когда около больницы хранительница с Ириной отстали, чтобы поболтать, он сразу понял, что будут выданы секреты из его прошлого. Те, о которых он и сам не знает. И то, что Ирина вскоре начала относиться к нему иначе... Это будто всадило в его голову болезненную занозу обиды. И обида-то была какая-то ирреальная: в одно мгновение его обдало жаркой злостью, что она приняла его только сейчас, после какого-то рассказа Влады. Но не приняла того, кого узнавала постепенно... Заноза пропала на время. Но сейчас, пока он стоял у лестницы и смотрел, как девушка на коленях обихаживает старших волхвов, заноза вновь возникла и глубже врезалась в душу.
Противоречие заставляло сжимать кулаки. Он хотел её. Он ненавидел её. Но смотрел на неё спокойно.
Именно это внешнее спокойствие помогло ему улучить момент и подняться по лестнице в холл. Здесь он огляделся, облизал губы и прямиком направился на кухню. Несмотря на то что кухня была чужой, он ещё в первый раз уловил в ней знакомые элементы интерьера. Поэтому сейчас, нисколько не сомневаясь, направился к бару.
Прямо из горлышка он допивал, совершенно ничего не чувствуя, как безвкусную воду, коньяк, когда в помещении появился Григорий. Не сбавляя шага, он дошёл к нему сбоку и отобрал бутылку.
Женя крутанулся на круглом стуле и спокойно заметил:
— Там всё равно на дне только и осталось. Отдай.
— Ты чего творишь? — тихо сказал хранитель, крепко сжимая в руках бутылку — и держа её тоже за горло, словно собираясь драться ею. — Нам сейчас не до пьяни.
— Я ж не волхв, — пожал плечами Женя. — Обычный человек со своими обычными, мещанскими запросами. Со своими недостатками. Где уж нам уж — до вас, таких, блин, правильных и мудрых...
— Что произошло?
Поймать его взгляд на запястье нетрудно. Тоже в первую очередь проверил.
— Ничего. — Женя съехал со стула и подошёл к шкафчику с винами. — Расслабиться захотелось. Наказуемо?
— Ты нужен нам адекватным.
— На время, пока спасательная операция не завершится.
Он не спросил — уточнил. Как будто закончил несказанное хранителем.
— Тебя волнует, что будет потом?
— А должно — волновать?
Он специально отвечал на вопросы Григория вопросами, зная, как это здорово выводит из себя. Правда, хранитель неплохо держался. Он снова подошёл сзади и жёстко хлопнул дверцей бара, оставив ладонь на ней. Женя оценивающе оглядел его сверху вниз, раздумывая, не будет ли слишком стыдно и жалко прибить этого отощавшего за пару лет светловолосого верзилу, который ни с того ни с сего вдруг решил позаботиться о нём.
— Если тебе ещё интересно, могу объяснить, откуда у Демьяна номер мобильного Ирины. Она точно сама не давала его. Абсолютно точно.
— Ну-у? Это ты меня так утешить решил?
— Женя, он взял его у Нины Григорьевны. Мы не нашли при ней телефона. А бабуля всегда носила его с собой. Всегда.
— Ага, ты мне ещё слюнявчик предложи, чтобы я...
— Что случилось?
Они обернулись. Ирина с недоумением смотрела на них двоих от входа в кухню.
— Ничего, — сухо ответил Григорий. — Просто пора начинать следующий этап работы с Демьяном. Решили обсудить.
— А я думала — драться собираетесь.
— Вот-вот, очень похоже, — добавил Макс, показавшийся из-за её спины.
А следом начали входить остальные.
Женя скривился. Он как-то подзабыл, что кухня превратилась в импровизированную штаб-квартиру. Но делать было нечего, и он хмуро вернулся на круглый стул, стараясь не оглядываться на Ирину.
— Мы перенесли всех старших на диваны, — сообщил Никита, подходя к нему и хватая со стойки бара минералку. — На полу оставлять не след — пневмонию ещё схватят. Там хоть и ковры, но подвал есть подвал.
— Ребята, а что теперь? — уныло спросил Ярослав. — Ну, вытащили мы их. Дальше-то что? Они в таком состоянии, что вряд ли нам помогут. Скорее — сами нуждаются в нашей помощи. Но как мы им поможем? Ведь насколько я понимаю, это они должны справиться с Демьяном?
Красимир ничего не сказал, но и в его взгляде сквозила безнадёжность.
Женя оглядел всех. Макс и Никита помалкивали, но остальных и правда пробило сомнением. Разве что Володя, прижавшись к брату, с любопытством поблёскивал на всех оживлёнными глазищами, хотя уже начал зевать: время-то позднее — одиннадцатый час.
— Нам нужен выход из положения, — спокойно сказал Григорий. — Вы же уже знаете, что Ирина работает с картами. Так чего же спрашиваете? Ирина, карты далеко?
— С собой, — отозвалась девушка. — Кто будет задавать вопрос?
И все уставились на Женю.
— Почему я? — мрачно спросил он, чувствуя всё-таки, как немного плывёт от спиртного. Правда, голова соображает. Кажется.
— Потому что на тебя всегда был отклик хороший, — удивлённо сказал Змей с интонациями: а то тебе это надо объяснять, когда и сам всё знаешь!
— Ты художник, — добавил Красимир. — Возможно, твои образы ярче наших. Поэтому Ирине гадать легче.
А девушка просто улыбнулась, глядя на него. Она уже уселась за стол, освобождённый от посуды и магазинных пакетиков, протёртый найденным полотенцем, и выложила на него колоду. Глядя на Женю, приглашающе похлопала по стулу.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |