Тиар не поверил глазам: эти шалопаи даже не сразу его заметили!
Первым, как ни странно, обратил внимание на нового гостя гном. Он сполз с высокого стула и учтиво поклонился. Слишком счастливый, чтобы сохранить хоть каплю здравомыслия, телохранитель, наконец спохватившись, вскочил на ноги и представил гостей:
— Ваше величество, это Р'Омус из рода Трампа! Оружейник, купец, мой верный друг и товарищ. Он проделал весь этот путь, чтобы поздравить меня с днем рождения! И еще он привез мне подарок! Вот!
И юноша любовно провел пальцем по мечу. Тот и правда стоил восторга.
Тиар, вздохнув, попытался вразумить мальчишку:
— Леон, хочу напомнить, что еще вчера мы воевали с подземным народом!
Гном смущенно кашлянул, а король безнадежно махнул рукой, увидев, как вытягивается от огорчения лицо именинника, и добавил:
— Ладно, наверное, ты прав, с этим пора заканчивать.
* * *
Наутро, а если быть точнее, ближе к полудню, придворные имели удовольствие лицезреть, как его величество беседует с рыжебородым крепышом из подземного народа. Выглядел король весьма довольным. Похоже, старинная вражда оказалась близка к завершению. Да и можно ли было назвать враждой вялотекущую войну, в которой гномы попросту старались не попадаться людям на глаза и шли на контакт только с подпольными торговцами?
На следующий день жители Бринли узнали: подписан мирный договор с гномами, отныне им разрешено жить, работать и торговать в любом городе королевства.
Ветер перемен пронесся этой осенью над Кенлиром. Сначала отмена гонений колдунов, теперь вот дружба с нелюдью. И пока народ решал, к худу или добру эти перемены, на рынках появился новый добротный товар из далеких стран. Да и торговля в лавках местных купцов заметно оживилась. Видно, по ту сторону гор не было ни таких красивых мехов, ни нежного пуха, который женщины собирали с гнездовий скальных уток, ни теплого тончайшего сукна, сотканного из длинной шерсти прирученных мерлогов.
И немного подумав, многие решили, что все-таки к добру.
* * *
Правитель Кенлира стоял у окна, с удовольствием наблюдая за происходящим вне стен королевских покоев. В этом году зима пришла очень рано. Еще два дня назад в окна стучался холодный осенний дождь, и вот о нем напоминают только сосульки, свисающие с крыш. Снег укутал Бринли в белое покрывало всего за одну ночь.
В саду носилась веселая стайка дворцовой ребятни, которую возглавлял... Грозный воин, безжалостный истребитель демонов, лучший телохранитель королевства, иными словами — названый брат Леон. Лицо юноши светилось восторгом: он только что скатился с длинной ледяной горки.
Его величество усмехнулся — какой все-таки энданец еще ребенок, несмотря на весь свой воинский задор. Даже со смертью пока играет, как Алба когда-то с куклами, не веря и не принимая ее всерьез.
— Ваше величество, — скрипучий голос Верховного жреца, избранного брата Масгена, вернул Тиара на землю, — и все-таки я надеюсь, что вы задумаетесь над моими словами. Этот юноша опасен. Опасен для вас, вашей страны, вашей сестры, в конце концов! А вы не слушаете меня и только улыбаетесь!
— Не обижайся, Масген, а лучше иди, посмотри в окно.
Тиар отошел в сторону, предоставив жрецу возможность полюбоваться на то, как счастливый "враг" государства выползает на четвереньках из огромного сугроба.
Жрец некоторое время молча лицезрел эту идиллическую картину, потом вздохнул:
— Я беспокоюсь за вас, государь. И за Албу тоже. Вы знаете, что она влюблена в этого юнца?!
— Да? — Тиар с интересом посмотрел на старика. — Правда? И как, взаимно?
Масген возмущенно потряс седой головой.
— Вы снова улыбаетесь, ваше величество! Неужели эта новость вас не тревожит?!
Тиар пожал плечами.
— Я не против такого союза. Все равно Албе предстоит выйти за кого-нибудь из моих воинов. — Молодой человек снова повернулся к окну. — Только сдается мне, Алба напрасно мечтает о мальчике, ему нет до нее дела.
— Хорошо, что вы сами затронули эту тему. — Жрец задернул портьеру и решительно продолжил: — Вам не кажется странным, что Леон не обращает внимания на женщин? И это в его-то возрасте! Ходят слухи, будто он больше интересуется мужчинами.
Тиар раздраженно повел плечами:
— Ты повторяешь глупые сплетни, Масген. Если бы это было так, то Лихар не валялся бы до сих пор в кровати, зализывая полученные в поединке раны! К тому же у Леона уже есть женщина, та хорошенькая селянка, которою он спас.
— Да плевать он хотел на эту смазливую девчонку! — яростно зашипел Верховный жрец, доведенный до кипения упрямством короля. — Они преспокойно спят в разных постелях! А вы, вы все позволяете этому чужеземцу: спасать ведьм, убивать жрецов, калечить придворных, кружить голову принцессе! С его появлением вы слишком изменились!
— Вот что тебя волнует, — нахмурился Тиар, — тебе не нравится, что жрецы больше не имеют прежней власти? Так это было мое желание, Масген! Я наконец-то прозрел, увидел, во что они превращают мою страну! И кто скрывался под серыми хламидами! — Правитель Кенлира помолчал-помолчал и припечатал: — Ты тоже виноват! Мы оба ослепли и не заметили, кто затесался в ряды твоих братьев!
Старик сразу поник и устало опустился в кресло.
— Тут вы правы, ваше величество. Я действительно проглядел эту беду. — Но затем снова упрямо нахмурился. — И все-таки это не повод для дружбы с нелюдями и колдунами!
— Я больше не желаю обсуждать эту тему! — не выдержал Тиар. — Ни с тобой, ни с кем-то другим! Я принял решение!
Жрец поджал губы, молча поклонился и пошел прочь, не отказав, впрочем, себе в удовольствии у самого выхода плюнуть желчью:
— Как скажете, ваше величество. Мне остается только предупредить: придворные дамы сильно недоумевают, почему вы потеряли к ним интерес, посвятив почти все свое время одному смазливому чужеземцу.
Оставшись в одиночестве, Тиар затейливо выругался.
Вот ведь упрямый старик, все-таки испортил настроение! Никак не хочет смириться с тем, что воспитанник повзрослел и больше не следует его указаниям.
Король снова подошел к окну, намереваясь продолжить наблюдение, но дверь скрипнула, и нежный женский голос произнес:
— Тиар, можно с тобой поговорить?
Его величество обреченно вздохнул — видно, побыть в одиночестве не получится.
— Алба? — вопросительно посмотрел на сестру.
С тех пор, как дети остались без родителей, она привыкла бегать к брату с девичьими бедами, делиться мечтами и сомненьями. Алба сильно отличалась от старшего брата: невысокая по меркам своего народа, она походила на ситолу — нежный ночной цветок, украшавший королевский сад крупными кремовыми звездами. Гладкие черные волосы свободно струились по плечам, длинные ресницы оттеняли и без того темные глаза, ослепительно-белая кожа, казалось, сияла собственным светом.
Только нрав у принцессы оказался сродни колючему шиповнику: девушка привыкла, что все ее желания беспрекословно исполнялись. Вот и сейчас губы были решительно сжаты, словно сестренка приготовилась за что-то воевать.
— Тиар, я хотела бы поговорить с тобой о моем замужестве. Мне уже пятнадцать лет, и я готова сделать выбор! — принцесса решительно приступила к важной теме.
Тиар грустно улыбнулся:
— Я заметил, как ты выросла.
Девушка, слегка покраснев, посмотрела брату в глаза:
— Я нашла себе мужа. Надеюсь, ты одобришь мой выбор.
После чего надолго замолчала. Тиар тоже не торопился продолжать разговор и облегчать сестре признание.
Принцесса, глядя на это, поморщилась, вздохнула, набираясь смелости, и выпалила:
— Это твой телохранитель — Леон.
— Алба, объясни, почему ты выбрала именно его? — спокойно поинтересовался Тиар, хотя в душе послал Масгена ко всем демонам: как в воду глядел старик!
Девушка слегка подняла брови, словно удивлялась слепоте брата.
— Он самый лучший! Храбрый, добрый, красивый, и что уж совсем странно для воина, образованный. И потом... — Алба взяла Тиара за руку и, как в детстве, уткнулась лбом в его плечо, — ты только не смейся, но мне кажется, он тоже принц.
Тиар, улыбнувшись, обнял сестру.
— Почему ты так думаешь?
Девушка пожала плечами:
— Я наблюдала за ним. Он ведет себя с нами, как с равными. И иногда в его взглядах и жестах проскальзывает что-то такое... Привычка повелевать. Как у тебя или у меня. Его рубашка сшита из тончайшего батиста, а на вензель использовали золотую нить.
— Постой! — его величество отстранил от себя принцессу и нахмурился. — А это ты откуда знаешь?!
Щеки Албы порозовели:
— Его служанка вывешивала после стирки белье, и моя горничная, она... подсмотрела.
Тиар укоризненно передразнил сестру:
— "Подсмотрела"... Вы хоть белье парню вернули?
— Вернули, — смутившись, ответила девушка и прошептала с надеждой. — Так ты выдашь меня за него?
Тиар, в сомнении посмотрев на сестру, тихо сказал:
— Алба, я не услышал от тебя самого главного.
— Чего? — недоуменно подняла брови принцесса.
— Что вы любите друг друга.
Девушка обиженно выпятила пухлую нижнюю губу.
— Конечно, я люблю его! — и уже не так уверенно добавила: — И он тоже... любит. — Но под строгим взглядом Тиара неохотно призналась: — Только я его об этом еще не спрашивала.
Тиар облегченно вздохнул — решение пришло само.
— Я не против этого брака, сестренка, но с одним условием. Леон должен сам попросить твоей руки!
Девушка с восторженным возгласом повисла на шее у брата.
— Конечно, он попросит! — и, словно сама себя убеждая, добавила: — Не может не попросить!
Стоило Албе уйти, как дверь снова открылась, впуская Деруена. Взгляд старого вояки был тревожен.
— Тиар, у меня плохие вести, — не размениваясь на приветствия, с ходу бросил советник. — Прибыл гонец. К Бринли с севера движется войско королевы не-мертвых.
— Войско?! — Тиар вскинулся. — Как они смогли перебраться через горы?! Сколько их?
Деруен замялся:
— Не могу сказать точно, мой король. По сведениям первого гонца — с сотню, по сведениям второго — около тысячи.
Глава 17
Холодный ветер пробирал до костей, и Леа плотнее укуталась в меховой плащ. Это для южных красавиц такая вещица всего лишь каприз, а здесь — вместе с легкими сапогами на меху — жесткая необходимость.
Из-за холма вынырнуло несколько всадников — вернулась разведка. Она принесла дурные вести.
— Эти звери вырезали весь городок. Трупы повсюду, и ни одного живого человека, ни одного.
Леа вскинула голову. Она уже слышала эти слова, в той прошлой жизни, когда еще была принцессой Энданы. Перед глазами встал тренировочный зал, мраморная статуя богини и неясное видение чужой страны.
И, вспомнив давний сон, девушка тихо, словно сама себе, сказала:
— Выжившие есть, они в войске не-мертвых.
— Что?! — тяжелая ладонь легла на плечо, вырвав из грез прошлого.
Сердитый взгляд Траеса заставил принцессу сказать уже уверенней:
— Я видел эту битву во сне, давно, еще у себя дома. Ваши люди в ее войске... не по своей воле. Они не властны над собой.
— Почему? — требовательно спросил Тиар.
Леа в отвращении поджала губы:
— У них есть твари, которые помогают подчинить разум других людей.
— Откуда ты это знаешь?
— В прошлом году мы с братом были на выступлении бродячего волшебника... На самом деле, это была шайка охотников за рабами, они заколдовывали зрителей, используя одну жуткую зверюшку.
Ее высочество замялась на минуту, подыскивая правильные слова, и нетерпеливый Траес тут же произнес:
— Ну?
— Что "ну"? — разозлилась Леа. — Я же говорил, на меня не действует колдовство! Но остальные, остальные были готовы сделать все, что угодно.
— Вот откуда у них войско в тысячу! — зло сказал правитель и тут же повернул голову к Леа. — Этих людей можно привести в себя, Леон?
— Можно! — уверенно кивнула девушка. — Надо уничтожить зверей, от них маги черпают силы. Но эти твари... с ними справятся только те, на кого колдовство не действует.
Траес выругался:
— Вилы Трехликого в бок им! Как же мы выясним, на кого оно не действует, если у нас ни одного мага не осталось?!
— Я попробую до них добраться. — Леа сама не поверила, что добровольно произнесла эти слова.
Сунуться одной в самую гущу вражеского войска — безумие! Страх липкой тяжестью растекся по позвоночнику, заставив девушку поежиться.
Почувствовав ее состояние, Тиар сказал:
— Мы прикроем тебя, отвлечем их внимание.
Неожиданно для всех заговорил самый молчаливый из воинов:
— Я пойду с Леоном. На меня тоже колдовство не действует.
Все изумленно повернулись к Марку. Тот выглядел как всегда невозмутимым, но ошибки не было — именно Марк только что произнес эти слова.
— Ты уверен? — внешне Тиар не выглядел удивленным, но взгляд выдавал замешательство.
— Была возможность проверить, — все так же спокойно ответил Марк и встал рядом с другом.
— Два — это лучше, чем один, — пробормотала Леа с облегчением, как будто Марк был оберегом от смерти, затем встрепенулась: — Я нарисую этих тварей! Чтобы вы знали по кому стрелять! Их наверняка повезут в клетках — хозяева держат "питомцев" на коротком поводке.
Тут же чья-то заботливая рука подсунула остывший уголек из костра. Леа, стянув зубами с руки меховую перчатку, принялась торопливо черкать на огромном валуне — памятке давно ушедших времен, когда земли северного народа сковывали ледники. Постепенно на камне выступил облик отвратительного существа.
— Ну и гадость! — высказал общее мнение Траес.
— Да уж... — подергал длинный ус Деруен и поинтересовался: — Так где, говоришь, ты его видел?
— Где видел, там уже нет, — невежливо буркнула ее высочество, подула на озябшую руку и торопливо натянула перчатку. — Убить зверя несложно, если на человека не действует колдовство.
— "Несложно" — это хорошо, это радует, а вот то, что оно колдует — плохо, — проворчал Деруен. — Мы случайно не начнем рубиться друг с другом?
— Не знаю, — честно ответила девушка, — но они не всесильны, это точно. Тот колдун потерял силу, как только я убил этого зверя. А очарованные люди тотчас пришли в себя.
— Ладно, разберемся, — тихо сказал Тиар и приказал: — Все воины должны запомнить, как выглядят эти твари, и при первой возможности их уничтожать! Леон, тебе придется нарисовать зверя на бумаге. Не можем же мы таскать все войско к камню.
— Боюсь, у нас нет на это времени! — мрачно сказал Деруен, глядя через плечо короля.
И впрямь, из-за ближайшего леса на дорогу медленно выползала черная масса войска. Кого там только не было: воины смерти, облаченные в тусклые вороненые доспехи, гребнистые длиннохвостые лаки, больше не думавшие скрывать свой облик, еще какие-то твари, названия которым люди еще не придумали. Но все же основной костяк вражьего войска составляли обычные люди, мужчины и женщины, чьи пустые взгляды несли на себе печать колдовства.
