| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Через две недели загруженные по ватерлинию колониальными товарами: шелком, краской индиго, пряностями, кофе и чаем и собственными французскими: мебелью из натурального дерева, дорогими тканями, ювелирными изделиями, галантереей, парфюмерией и золотом в оплату, русские корабли покинули гостеприимный порт Марселя.
Восстание Ракоци в Венгрии продолжало полыхать, поставив державу Габсбургов в сложное положение. Основная часть вооруженных сил монархии была переброшена на Рейн и в Северную Италию для противостояния французам. В Словакии, Венгрии и на турецкой границе остались мелкие гарнизоны в крепостях, пятитысячный полк Монтекукколи, пехотный и драгунский датские полки и 10 тыс. человек из венецианской Далмации. Этих сил было явно недостаточно для противостояния достигавшей временами численности 70 тысяч человек народной армии венгров. Габсбургов спасало лишь почти полное отсутствие артиллерии и военной подготовки у восставших. Поражение в 1704 г. объединенной франко-баварской армии при Бленхейме резко поменяло ситуацию, предоставив возможность имперцам сосредоточить против венгров регулярные войска и предотвратить соединение сил восставших с Бурбонами и их союзниками. Французская поддержка Ракоци постепенно уменьшалась, но необходимость содержания большой, способной удерживать под контролем венгерские земли армии, оставалась, но казна была пуста. В народном войске не хватало всего: пороха, оружия, особенно огнестрельного, бойцы износились до лохмотьев. Попытка пополнить казну чеканкой медной монеты провалилась. Это поставило Ракоци на грань краха. Над Венгрией нависла угроза расправы мстительных Габсбургов.
Ференц II Ракоци был в отчаянии, когда в полевой лагерь главных сил прибыли посланцы императора Петра. Принял их он одетый в венгерское платье, вместо шпаги, опоясался тяжелой дедовской саблей. Вежливо, но слегка настороженно поприветствовав посланцев далекой России, пригласил в шатер. Когда через два часа в сопровождении приближенных Ракоци вышел, лицо сияло, густые усы торчком.
— Друзья! — крикнул он протягивая руку в сторону посланцев далекой северной империи, — сегодня будет пир в честь наших новых друзей из России!
Еще через десять дней караван телег, сопровождаемый многочисленными отрядами конников и пешими стрелками поднялся на самую высокую точку Верецкого перевала, что в Карпатах. Внизу лежали до вершин заросшие густым изумрудным лесом величественные горы, в нешироких долинах блестели небесной синевой кристально-чистые озера. В вышине неподвижно парили ястребы, высматривая среди полей и лесов добычу. Дальше лежала цель нелегкого путешествия: раскинувшая крылья на берегах белокурой Тисы прекрасная Венгрия. Еще по зиме в станицах кубанского казачьего войска и в военных поселениях на юге России, бросили клич: 'А не желаете сходить за зипунами? В земли австрийские? Помочь угнетенным венграм?' Вскоре добровольческое войско в составе пяти тысяч пехоты и трех — конницы при сорока пушках вместе с санным обозом, груженым порохом, фузеями и обмундированием, двинулось на запад.
Прибытие русских добровольцев качнуло весы капризной военной фортуны назад. Народная армия, обученная казаками и достаточно снабженная припасами, стойко держалась против имперцев и нанесла им ряд поражений. 13 января под предводительством Яноша Боттяна у Сент-Готтарда а 13 мая под руководством самого Ракоци в битве при Тренчине. 25 мая венгерский парламент — 6 епископов, 36 аристократов и представители низшего дворянстве из 25 округов избрал Ракоци 'fejedelem' — (правителем) — Конфедерации земель Венгрии и главой Сената из 24 человек. Одновременно объявил о смещении Габсбургов с венгерского престола.
Венский двор был в ярости. Австрийский посол Игнатий Гвариент прибыл в Кремль к министру иностранных дел российской империи. Петра Алексеевича не было в столице, он снова умчался в любезный сердцу Петроград. Тряся брылястым, словно у бульдога лицом и накрахмаленными буклями, посол горячился. Емельян Игнатьевич Украинцев выслушал жалобы и требования с флегматичным видом.
— Ай, ай, ай, да, да, да, — покивал морщинистым лицом престарелый дипломат, но в удовлетворении протеста и просьбы отозвать казаков отказал.
— Это сделать не мочно, казаки люди гулящие, что хотят то и делают и императору не подчинены.
Сколько не настаивал Гвариент, но вернулся назад с унылым видом и ни с чем.
Первого июля по городам необъятной русской империи зачитали указ об объявлении войны священной римской империи. В тот же день армия: почти сорок тысяч пехоты и кавалерии с минимальным обозом, усиленная сильным мастерградским отрядом с батареями 190 — мм. минометов и легких буксируемых гаубиц, начало подниматься на Карпаты. Шли быстро, расчет был на стремительное появление под стенами Вены. Дальше никакой длительной осады. Русская армия приобрела достаточный опыт в стремительных штурмах сильных крепостей, а стены с укреплениями вскроет мастерградское оружие. Войско двигалось по тому же легендарному пути, по которому восемьсот лет тому назад предки венгров спустились на Паноннскую равнину. Перевалы наполнились скрипом телег, ржаньем лошадей, людскими голосами. Кружились в безоблачном, жарком небе ястребы. Вечерами дымы тысяч костров поднимались ввысь.
Через нескольких дней ощетинившиеся штыками колонны русских ветеранов спустились на равнину. Войска двигались по отлично оборудованным дорогам мимо обширных пастбищ и горевших золотом хлеба бесконечных полей, не многим меньших, чем на недавно присоединенных землях Причерноморья. Полки растянулись, но шли бодро, хватало и собственных припасов, да и союзники периодически высылали навстречу обозы с мясом и крупами. Венгры встретили русские войска цветами и улыбками. Ликующие толпы заполнили улицы сел и городов.
Венгры, шестидесятитысячная армия, усиленная добровольцами-казаками, стояли под Веной, плотно обложив ее со всех сторон. Горожане снесли дома вне городских стен, чтобы оставить осаждающих без прикрытия и замуровали все четверо городских ворот. Крепкие стены спасут, как надеялись венцы, их и от гнева венгров. Крепкий орешек, без осадной артиллерии с Веной ничего не сделаешь. Крепость в последний раз модернизировали в соответствии с планами крупного итальянского фортификатора Доменико дель Аллио. Работа по созданию современной системы бастионов, равелинов, фортов, заняла более 100 лет. В результате укрепления Вены считались последнем словом фортификационной науки.
Имперские войска с Рейна и из северной Италии, вызванные растерянным императором, спешили на помощь осажденной столице. Иосиф Первый владыка священной римской империи, эрцгерцог австрийский из династии Габсбургов, выехал из столицы навстречу идущим на выручку войскам еще до начала осады.
День подходил к исходу. Немного не доезжая города Штампфен сломалось колесо у кареты, пока его меняли, прошло много времени. Побагровевшее солнце склонялось к закату, а до ближайшей деревни, еще пара миль (традиционная немецкая миля равна 7, 5 км.)
— Барон! — устало произнес император, средних лет богато одетый человек с характерной вытянутой челюстью Габсбургов, — я не собираюсь ехать по этим отвратительным дорогам в ночи, — распорядитесь насчет ночлега, как раз и речка рядом.
— Как пожелает ваше величество, — склонил украшенную роскошным белоснежным париком голову сидевший напротив придворный. Подняв стекло, он высунулся из окна кареты и начал раздавать указания.
Иосифу осточертели эти походные удовольствия. Ему все мешало — и сбившейся камзол, и углы шкатулок, и смешавшийся с запахом разогретой за день пыли теплый запах конского пота. Он бы с наслаждением кого-нибудь повелел повесить... Ему! Императору священной римской империи приходится спасаться от каких-то варваров и венгров! Ну ничего, придут верные ему войска, и он поставит нахалов на место! Вскоре на роскошном лугу, заливаемом весной водами протекавшей немного ниже мутной безымянной речушки, поднялись шатры, в центре, роскошный шелковый, предназначался для Иосифа.
Вечер был душный, спасал только тянувшая от реки свежесть. Большой закат мрачно угасал. На лугу краснели костры конвоя, тянуло сытным дымком. Ночь была полна лагерного шума, — перекликались голоса, звякали недоуздками кони, — крики, брань, хохот, топот. Иосиф перед сном прошелся вдоль реки. Квакают лягушки, рыба, плещется в воде. Останавливался, глубоко задумавшись, вздыхал, затем удалился в палатку.
Император Иосиф проснулся от непонятного, едва слышного шума, доносившегося из-за пределов палатки. Словно кто-то очень большой выпустил воздух. 'Что это?' Он огляделся, сквозь окошко проглядывают ночные звезды, в палатке таинственный полумрак, едва разгоняемый ночником, в углах затаились угрожающие тени. На душе стало муторно и тревожно.
— Ганс, — приподняв голову с подушки, позвал негромко верного слугу.
Тишина. 'Черт возьми где верный Ганс?'
— Эй, кто-нибудь?
Внезапно тишину разорвал звук выстрела, дикий крик умирающего человека перебил частый фузейный грохот.
Страх налил мутью телячьи глаза Иосифа. Он замер, прислушиваясь к происходящему за тонкой преградой шатра. Мысли с бешеной скоростью сменяли друг дружку, не давая возможности сосредоточиться. 'Да что черт возьми происходит? Неужели осмелился напасть на мой поезд? Верные кирасиры конвоя в единый миг перебьют наглецов!' Ноги осторожно опустились в удобные домашние тапочки, лежавшие на ковре перед походной кроватью, но встать он не успел. Холодное и очень острое коснулось шеи. Затылка коснулось горячее дыхание. Он замер, внезапно и остро застучало сердце. Это было так неожиданно и страшно, что Иосиф с трудом удержал рвущийся из груди крик.
— Ваше величество? — осведомился голос со странным акцентом из-за спины.
— Да...
— Вы то мне и нужны, — с торжеством в голосе произнес неизвестный.
25 июля 1705 года, сразу после обеда, колонны русской армии скорым маршем подошли к стенам осажденной венграми Вены. Первым пострадал монгольфьер, висевший на расстоянии добрых четверти мили (немецкая миля равна 7240 м.) от вражеских позиций. Выстрелов никто не слышал, но в шаре образовались дырки, словно от стрельбы из фузеи, хотя это немыслимо на таком расстоянии. Оболочка начала стремительно терять форму и морщится. Отважный наблюдатель Йохан Брайтенэдер был вынужден семафорить на землю, чтобы экстренно сматывали трос. Сплетенная из веток коробка и почти потерявший подъемную силу шар ударились о землю, Йохан вывалился. К счастью он почти не пострадал, отделавшись переломом правой ноги, но оборона города осталась без всевидящих воздушных глаз.
Наверху воротной башни стояли австрийские офицеры. Командующий обороной города фельдмаршал граф Гвидобальд фон Штаремберг, уперев локоть в каменный зубец, в подзорную трубу наблюдал как подъехали незнакомого вида самодвижущиеся повозки. Артиллеристы выпрыгнули из кузова, начали деловито выгружать ящики зеленого цвета, засуетились, устанавливая орудия двух видов. Разведка донесла их названия: Haubitzen и похожие на мортиры — Granatwerfer. Оружие ужасающей силы. Фельдмаршал опустил трубу и обратился к разряженному словно павлин офицеру с унылым лицом.
— Сможете, помешать установить осадные орудия?
Прежде чем ответить тот задумчиво почесал, затылок, прикинул взглядом дистанцию.
— Нет, далеко...
— Все же попробуйте.
Бургский бастиона окутался пороховым дымом, грозно рявкнули орудия, но мячики ядер лишь бессильно пропахали землю, пролетев едва половину расстояния до мастерградских орудий. Не дотянуться до русских позиций — слишком далеко. Встревоженные вороны с противным карканьем закружились над землей. К ужину все было готово. Позади Haubitzen поднялись тонкие стволы Granatwerfer, рядом сложные механизмы заряжания с опускаемыми лотками и талями.
Один из Granatwerfer сверкнул пламенем выстрела, колоссальный заряд: 50 кг морской смеси (тротил с гексогеном) полетел в крепость, немного не долетая до стен, рухнул в поле.
'БАММ!' — в небо поднялся гигантский огненно-земляной столб, словно взорвался не снаряд а как минимум небольшой пороховой склад. В небо взлетели какие-то ошметки.
Рука с подзорной трубой ослабела, фельдмаршал торопливо перекрестился. 'Боже мой, что это оружие? Так долго не выстоять...' Он повернулся, побледневшие офицеры, не только ополченцы, но и кадровые торопливо шептали молитвы. Суровое стариковское лицо сморщилось, как от кислого.
Следующий подарок чудовищного оружия русских влетел в Бургский бастион. Огненный цветок взрыва, вместе с орудиями и людьми смел большую часть укрывавшего защитников бруствера в ров. Лагеря русской и венгерской армии разразился восторженными криками.
Потом наступил сущий ад, каждые 2-3 минуты орудия кидали чудовищные, многопудовые заряды. Огненные разрывы поднялись над Бургский и Лебельский бастионами многопудовые и Бургским равелином, их накрыло непроницаемое молочно-белое облако. К ужасу горожан ужасные слухи об эффективности мастерградского оружия оказались правдой. До вечера артиллерия методично разрушала укрепления. В городе занимались пожары. Рухнула одна из караульных башен. Оставаться на бастионах, верная смерть, но и ждать пока укрепления полностью разрушат, не имело смысла. Лучше рискнуть выйти в поле и попытаться уничтожить адское оружие.
Порыв ветра донес до позиций артиллеристов барабанную дробь и пение горнов, открылись узкие ворота. Теснясь в них огромными конями, выехал эскадрон кирасир. Заходящее солнце горит на металле кирас и остриях острых шпаг. Воинская элита Священной римской империи! Тяжело поскакали на позиции прикрывавшего артиллерию гвардейского семеновского полка. Порвать огромными кирасирскими конями тонкие линии пехоты? Легко, но все пошло не так как задумали австрийцы.
Залп! Залп! Залп!
Падают всадники, бьются в агонии на земле великолепные кони, ржание, смешивается с криками и проклятиями умирающих и раненных. Не доскакав сотню метров до позиций артиллерии, немногие оставшиеся всадники, не больше четверти, неистово понукая лошадей поворачивают назад. Всего несколько человек скрываются в воротах крепости. Перед позициями лежат завалы из окровавленных людских и конских тел, оставшиеся без всадников испуганные лошади мечутся по полю.
Всю ночь горожане австрийской столицы и солдаты не спали, до расцвета продолжалась стрельба. Защитники крепости, а первоначально их было 11 000 солдат, 5000 ополченцев при 420 орудиях, таяли. К утру Бургский и Либельский бастионы вместе с Бургским равелином превратились в огромную груду смешенного с землей битого кирпича. В обороне образовались брешь шириной более 10 метров. Солдаты торопливо тащили к ней всякий хлам: бревна из остатков разрушенных зданий, поваленные деревья, мешки с землей. К утру на месте бреши возвышалась баррикада, в узких проемах хищно торчали дула орудий, угрожая картечью снести атакующих. Солдаты и ополченцы приготовились к отчаянному сопротивлению. Между тем к удивлению австрийцев, ни в русском ни в венгерском лагере не видно приготовлений к штурму. Венцы нервничали и недоумевали. Почему северные варвары и дикие венгры не идут на штурм? Что они ждут? Что они приготовили столице империи? Все объяснилось ближе к обеду.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
