Ветер и крылья - 2

А к дану Каттанео они уже заехали, до того, как написать дане СибЛевран.

И погостили, и пообщались ко всеобщему удовлетворению... дан Каттанео сообщил, что женится по весне, Бог даст. Приглашал в гости.

На свадьбу не получится — так приезжайте, как сможете, мы вам всегда рады будем1 Ньор Паскуале, вы ж не откажетесь...

Ньор не отказался. Только головой покачал.

Вот ведь... жизнь — штука прихотливая и извилистая, и дороги по ней бегут, каким вздумается.

Энцо помог дане СибЛевран, дана нашла Черныша, дан Каттанео поехал ее благодарить, и встретил свою любовь.

Настоящую.

А так вот, расскажи кому, и ведь не поверят, сказки, мол, плетешь, а жизнь — она бывает прихотливее самых интересных историй.

Энцо был недоволен только одним. Сколько у него будет времени?

День? Два?

Слишком мало! Хотя бы месяц... и то мало! Чтобы насмотреться, чтобы наговориться, чтобы...

Ладно! Будем честны сами с собой. Чтобы просто попробовать заговорить с даной СибЛевран. А то язык как-то отнимается...

Что он ей скажет?

Что она подумает?

Как все это будет происходить?!

Энцо придумывал новые и новые варианты, и не обращал внимания на то, что происходит вокруг. А происходило много всего интересного. И не всегда полезное...

* * *

— Здесь они, атаман.

— Лаццо?

— И данчик при нем, а то как же! — говорящий хихикнул. — Ходит по городу, чего-то покупают, чего-то продают...

— Ты следи. Где дана прихватить можно?

— Так есть одно место, прямо на самом постоялом дворе, там и до ограды недалеко, и прихватить его можно тихо. Мешок на голову и тащим!

Винченцо довольно кивнул.

— Он один ходит?

— Обычно за ним двое охранников шарятся, но не на постоялом дворе же! Можно его перехватить, вот хотя бы Сутулого с его ребятами посадить — они справятся.

— Уверен?

— Атаман, да что там дела — сопляка упаковать? Чихнуть не успеет! Никто и не поймет, был человек — нет человека!

— Точно? Чтобы без шума обошлось.

— Сопляк же! Чего он там может? — махнул рукой подручный.

Винченцо кивнул.

Дан... сталкивался он с такими. Иных и на кол сажал...

Когда у них меч в руках, там еще можно чего-то ждать, а сами по себе, даны... нет, не бойцы. Им красивую схватку надо, ту-урнир, а какой тебе в жизни рыцарский поединок? Пока ты там почесался, тебя уж три раза или дубинкой по голове, или заточкой в печенку...

В жизни дерутся без всякого благородства.

И с этим так же...

Мешок на голову, или оглушить, или еще чего... и утащить, пока не видят. А потом предложить выкупить за деньги.

И атаман отдал распоряжение.

Четверо человек во главе с Сутулым, выдвигались к постоялому двору. Их задачей было украсть дана Лоренцо Феретти.

* * *

Альмонте!

Как же Адриенна была рада этому обстоятельству!

Перегонять табун лошадей, хоть и небольшой... это серьезно. Это двадцать коней. И у каждого свой характер, свое мнение, а кое-кто еще и со своими страхами...

Адриенна побеседовала с каждым из коней.

Смешно?

А тем не менее. Она пришла на выпас, подошла к каждому, погладила, объяснила, и кони вели себя в дороге просто замечательно. Но все равно — с ними куча забот.

У кого камешек в копыте, кто едва ледяной воды не напился, кто животом страдает, и за всем пригляди, и всех обиходь...

Конюхи?

Безусловно! Адриенна и сама могла навоз из-под коня выгрести, ей не зазорно, но зачем-то же она им деньги платит? Не ради ж того, чтобы эданна Сусанна одно место чесала, прости, Господи! Это мачеха и сама оплатить смогла, не переломилась бы!

Конец надо чистить, чесать, надо купать, если попадется подходящая речушка, они еще резвятся, как дети... молодняк же! Есть и четырех— и пяти-летки, но и те поддались 'дорожному' настроению.

А сама Адриенна мечтала отдать коней ньору Паскуале — и выспаться.

Хорошо выспаться!

Вот и нужный ей постоялый двор. Гонца послали заблаговременно, и ньор Паскуале встретил девушку чуть не на пороге.

— Дана Адриенна!

— Ньор Паскуале!

— Как я рад, что вы не забыли старика! А вот и мой племянник. Помните? Дан Лоренцо Феретти.

Адриенна бросила взгляд на светловолосого мальчишку, который стоял рядом с Паскуале.

Ну... так. Выше, чем она, гибкий, симпатичный, волосы золотые, глаза большие, карие, улыбка теплая... в тот раз она и внимания на Лоренцо не обратила. Больно было. И не до того. И неинтересно. А вот сейчас пригляделась и увидела его по-настоящему. Красивый.

И что теперь с этим делать? А вот что!

Можно и поклониться, как учила Джачинта. И даже улыбнуться. И кокетливо стрельнуть глазами в намеченную цель, отчего у цели мгновенно покраснели уши.

Да, вот такая она стервочка! И что!?

После Леонардо, Адриенне необходимо было почувствовать себя женщиной. Симпатичной! В конце концов, она может кому-то нравиться не потому, что у нее поместье есть, а просто так?

Энцо получил еще одну теплую улыбку, тут же растаял и поклонился в придворном стиле. Его ведь не только бегать обучали, этикет тоже приходилось зубрить.

— Дана, я...

Проклятый язык решительно отказывался повиноваться хозяину. Адриенна улыбнулась еще теплее.

— Я рада вас видеть, дан. Прошу прощения, я немного устала. С вашего позволения...

— Дана Адриенна, я позволил себе заказать место и для вас, и для ваших спутников. Прямо здесь, на этом постоялом дворе. Если вы не возражаете...

Адриенна не возражала.

Коней они пригнали, но их же еще надо передать, потом искать, где остановиться...

Паскуале это решил?

КАК же она ему благодарна! Кто бы знал!

— Я буду вам очень признательна, — улыбнулась Адриенна. — И да, все верно. Кони ваши, поэтому смотрите, оценивайте, я сейчас скажу конюхам. А я все же хочу отдохнуть... дан Рокко в курсе всех дел, можете обращаться к нему.

— Энцо, будь другом, попроси, чтобы дане в комнаты горячую воду принесли. И ванну.

— Прошу! — Адриенна поглядела такими умоляющими глазами, что Энцо метнулся стрелой. Он и сам воду нагреет! Чувствовал он себя так... поставь на него медный таз, вода не то, что закипит — испарится.

Какая же она...

Невероятная!

* * *

Утром Адриенна спустилась вниз поздно. Было уже часов десять утра. Конечно, все позавтракали и разошлись. Внизу сидел только Энцо, которого не увели бы никакими силами. Вот и уводить не стали — зачем? Пусть ждет...

У каждого мужчины в жизни была первая любовь. И разрушать ее грубым столкновением с реальностью, никому не хотелось. Рано или поздно все произойдет само собой, но мальчишка всем нравился. Хотелось бы, чтобы это прошло относительно безболезненно, оставив не болезненную рану, а тихую светлую грусть о несбывшемся.

— Доброе утро, — поздоровалась Адриенна.

Наверное, это была форма протеста с ее стороны. А может, и правильно. Вот есть ли смысл путешествовать верхом в яркой цветной одежде?

Пыльно, грязно, заляпается все... надо что-то немаркое. И добротное. Поэтому Адриенна была одета в нижнее платье из тонкой шерсти, все ж прохладно. И верхнее, из сукна. Но смысл был в цветах. Нижнее — темно-синее, с серебряной вышивкой по подолу и рукавам.

Верхнее — черное. Как крылья большой птицы.

Черное и серебро.

В замужестве она обязана будет носить алое, белое, золотое. Но это были не ее цвета. Адриенне они просто не нравились. Слишком яркие, аляповатые, наглые, кричащие... заявляющие о себе. А вот в простом платье, Адриенне было уютно. Впрочем, как и ее предкам. Это на парадных портретах Сибеллины были красиво одеты, а в жизни предпочитали скромность. Как выразился один из ее предков: 'Я король в любой рванине'. Этому правилу они и следовали. Неважно, что ты носишь, важна твоя внутренняя суть.

Энцо тоже был одет достаточно просто. Купцы вообще роскошь в дороге не понимают. Дома — пожалуйста, роскошествуй на здоровье, если деньги девать некуда. Пыль в глаза кому-нибудь пустить — тоже со всем нашим удовольствием. А в дороге — зачем? Так что рубаха на дане была из небеленого полотна, гаун из темной шерсти, и брюки из нее же. Заправлены в высокие, до колен, сапоги. Сапоги, кстати, сделаны из толстой кожи, и то потерлись в нескольких местах, Энцо же большую часть времени в седле проводил.

Со стороны поглядишь — не скажешь, что дан и дана. Так... ньоры из богатых. А как присмотришься, прислушаешься, так и задумаешься. Что именно их выдает?

То ли манеры, то ли осанка, то ли разговор — тысячи признаков, по которым узнают человека истинно благородного. Энцо поднялся из-за стола, поклонился, и кое-как справился с непослушным языком.

— Доброе утро, дана.

Адриенна присела за стол. Посмотрела на Энцо, тот догадался, и кивнул слуге.

— Вы будете завтракать?

Адриенна кивнула.

Такой роскоши — возить за собой повара, продукты и готовить специально для нее, она не понимала. Для такого СибЛевран был недостаточно богат. Поест то же, что и все остальные, не развалится.

— Эмм... а что вам заказать? — растерялся Энцо. В его представлении... ладно, он понимал, что Адриенна не эфирное создание и солнечными лучами не питается, но все же...

— Что у них есть? Что вы можете предложить, ньор? — переадресовала Адриенна вопрос подбежавшему слуге.

— Каша есть, дана. Яйца отварить или поджарить можем. Ветчина — хоть королю подавай, не побрезгует. Овощное рагу есть. Хлеб пока только вчерашний, сегодняшний уже съели утренний, а новый только выпекаем... зато пироги с зайчатиной сегодняшние, с пылу-жару.

Адриенна кивнула.

— Овощное рагу. И пирог попробую.

— Как прикажете, дана. Чем запивать будете? Вино, эль...

— А есть какой-нибудь взвар? — вино и эль Адриенна не любила. Просто вкус не нравился.

— Грушевый взвар, дана. Только холодный уж небось...

— Все равно несите, — махнула рукой девушка.

И сунула ньору пару сольди. Дороже здесь завтрак явно не стоил.

Мужчина просиял и унесся на кухню. Адриенна попробовала поддержать застольную беседу.

— Вы давно уже приехали, дан Феретти?

— Мы здесь уже четыре дня, — Энцо смотрел на тонкое лицо даны. На ее улыбку... какая же она — красивая?

Нет, это не то. Вот Мия тоже красивая. Но сестренка у него похожа... Энцо подумал, что если проводить параллели, то на стилет. Или на ледяную скалу. Она красивая, умненькая, но рядом с ней не согреешься. А Адриенна улыбается — и солнце ярче, и на душе теплее становится. Так рядом с ней хорошо...

— Мы, наверное, тоже на пару дней задержимся, — кивнула Адриенна. — Надо кое-что закупить.

— Дядя говорил, что покупал что-то для дана Рокко. Кажется, ткань, железо в слитках...

— Вот как? Надо посмотреть. Я конечно, доверяю ньору Паскуале, но...

— Но хозяйский пригляд за всем потребен. Так сам дядя и говорит, — развеселился Энцо.

— Абсолютно точно. Я и дану Рокко доверяю, но присматривать буду.

Энцо тряхнул головой.

— Вы правы, дана.

Адриенна лукаво стрельнула глазами.

— Как, дан! Вы мне не скажете, что так себя вести не подобает?

На Энцо прямо родимым домом повеяло. И отцом, который эти слова обожал...

— Никогда! — искренне сказал он. — Вы о своем доме заботитесь, это правильно. Я вот... пока не могу...

— Как получилось, что ваш дядя ньор, а вы дан? — вежливо поинтересовалась Адриенна.

И Энцо принялся рассказывать свою историю.

О чем он умолчал, так это о своей вспышке ярости. Там, на корабле.

И Мия его просила молчать, и все дядюшки... и аргумент был более, чем весомый. Все аргументы. Церковь не одобряет — первое и главное. Берсеркерство часто путают с безумием — второе. И на сестер тоже может тень упасть. Вот так подумают, что они тоже... ребенок-то может это унаследовать! Это третье.

Энцо внял и обещал помалкивать. Даже на исповеди.

И нет, это не грех. Энцо не в себе был, когда убивал. И вообще... пираты туда не проповедь читать приплыли, а тоже убивать. Значит, все правильно.

Адриенна слушала, поддакивала.

Тренировалась.

Как сказала Джас, самое лучшее, это когда человек начинает рассказывать о себе. А ты кивай и делай вид, что тебе очень интересно. И узнаешь что-то новое, и ничего лишнего не разболтаешь, а главное, для человека говорить о себе — любимая тема!

Адриенна и пробовала.

Энцо разливался соловьем. Такой павлиний хвост распустил — куда там настоящим павлинам! Адриенне оставалось кивать и поддакивать.

Ну и жевать потихоньку.

Взвар оказался холодным, но вкусным, овощи свежими, а пирог таял во рту. Запах от него шел такой, что Энцо тоже соблазнился.

Встали из-за стола они тоже одновременно. Чезаре и Леоне, которые сидели в другом углу зала переглянулись, и Энцо послал им умоляющий взгляд.

Ну не трогайте нас! Дайте мне с ней поговорить!

Мужчины понимающе переглянулись. Первая любовь, да еще такая... в том году они как-то не сильно приглядывались к Адриенне. Кнопка, заплаканная, растрепанная... такая... килька мелкая. А в этом году откуда и что взялось? Осанка, взгляд, улыбка...

Девочка учится пользоваться своей красотой, взрослеет... и становится действительно неотразимой. Энцо понять можно. И понадеяться, что эта не станет играть его сердцем. А то шрамы потом и по сорок лет не заживают у некоторых...

Пусть мальчик покажет себя.

Это тоже урок.

На неприметного мужичка, сидящего в углу трактира с кружкой пива и вышедшего во двор практически перед Энцо, никто и внимания не обратил. Понятно же — пиво ищет выход... напиток такой, долго в человеке не задерживается. А человек завернул за угол, но вместо того, чтобы поливать стену, опрометью бросился к своим сообщникам.

* * *

— Сутулый, данчик вышел...

— Один?

— Нет, с бабой... вроде как тоже дана...

— Берем обоих. По местам, сукины дети! Ну!!!

* * *

Постоялый двор был достаточно большим. Не двор — целый комплекс зданий.

Дома для чистой публики, для охраны, загоны для скота... Адриенна и Энцо направились именно туда. Вот, между стеной трактира и хлевом, их и перехватили подручные Сутулого во главе с ним самим.

Четыре человека на двух практически детей.

Засада прокололась на своей собственной жадности. Два дана лучше одного, верно же? Особенно если баба, за нее атаман Ченцо больше запросит. А если не заплатят, так бабу всегда в дело употребить можно. А мешок-то с крошеным табаком только один.

А второй готовить и некогда....

Так что все ясно.

Мешок на голову дану. А девке к горлу клинок, чтобы не орала. И добром пойдет. А нет, так и оглушить можно.

Вот в проход между двумя зданиями зашла Адриенна. Первой.

Вот за ней зашел Энцо.

Шаг, второй...

Сначала надо было накинуть парню мешок на голову. Но Сутулый поторопился. И в чем-то виновата была Адриенна. Солнечный луч ударил ей в лицо, заставил улыбнуться, и на долю секунды она стала просто невероятно красивой. Не девушка — эфирное создание.

Как такую отпустить? Сутулый и прыгнул вперед, буквально на пару секунд опередив Лысого и Кость, которые закрыли проход. Мешок у Лысого в руках, сделать шаг вперед, да и накинуть дану на голову. У него это лучше всех получается, быстро и ловко. И рост у него подходящий — Лысый не только с блестящей словно шар головой, но еще высокий и костлявый. На голову выше даже атамана.